Чувство, которое хочется заштриховать

Стив сидел за столом, задумчиво опустив голову на переплетенные пальцы рук. За окном уже стемнело: пришла пора возвращаться в пустую квартиру. В здании ЩИТа стояла гулкая тишина: все ушли. Стив поднял голову, подписал лежащую перед ним бумагу — работу нельзя оставлять на завтра — и положил лист сверху, на аккуратную стопку таких же, как этот, безликих листов. Только после этого он позволил себе встать, поведя плечами и устало потирая глаза — идти домой в последнее время не хотелось. Его уютная квартира, которую он постарался, насколько это было возможно, обставить в стиле сороковых, теперь казалась холодной, хотя с потолка по-прежнему свисал жёлтый абажур, освещая комнату мягким тёплым светом и разбрасывая вокруг себя неясные тени. Ровно под ним нашёл своё место накрытый накрахмаленной белой скатертью с бахромой стол из лакированного тёмного дуба. Рядом примостились такого же цвета четыре деревянных кресла без подлокотников с полукруглыми невысокими спинками. Чуть поодаль, почти в самом углу комнаты, приютился книжный шкаф, до верху набитый старыми книгами, выпущенными ещё в начале 20-го века. Рядом на маленьком комоде осел патефон, а над ним на стене поместился маленький чёрно-белый портрет Риты Хейворт. Всё, что было современного в квартире — это камин, пришлось остановиться на искусственном, так как квартира не подразумевала его наличие, и телевизор, но тут выбор Стива пал на стилизацию сего незаменимого информационного устройства под старинное зеркало. Так что, в общем и целом, эти предметы интерьера тоже выглядели словно из сороковых. И в том, что его любимая квартира растеряла часть своего тепла и уюта, был виноват командир огневой поддержки — Брок Рамлоу. Сейчас перед глазами упорно всплывала его улыбка. Почему именно командира огневой поддержки, Стив не понимал. Брок был совсем не похож на его нежного, доброго Баки, который к большой печали Стива, так и остался в заснеженных горах. Как раз наоборот: Рамлоу был грубым мужланом, разговаривающим исключительно матом, плюющим на землю, даже бумажки бросающим мимо урны. Стив сдавил виски. О таком человеке даже думать должно было быть противно, и все же перед глазами, как назло, всё стояла белозубая улыбка Брока и его громкий раскатистый смех. Над чем тот сегодня смеялся, Стив не знал, но подозревал, что тот удачно подколол кого-то из своего отряда грубой шуткой и сам же этому радовался. Да во времена Стива даже хулиганы были культурнее, чем Рамлоу! А еще, тот всегда умудрялся появляться с трехдневной щетиной и запахом перегара. И это всё ему удивительно шло, делая образ «гопника из подворотни» просто идеальным. Стива это раздражало настолько, что он сделал Рамлоу замечание, на что получил весьма колкий ответ: — Босс, ты, что ли, со мной целоваться собрался и переживаешь, что твоя идеальная кожа пострадает от моей щетины? Стив покраснел, а Рамлоу нахально усмехнулся, задорно подмигнул и вышел из кабинета. Стив тогда сначала разозлился на такое хамство, но потом понял, что Брок прав, а сам он придирается по мелочам. Работать Рамлоу это не мешало, и тот даже пару раз спас Стиву жизнь. Стив никак не мог найти каких-то логических доводов, чтобы объяснить, хотя бы себе, тягу именно к этому человеку. Они ведь словно "плюс" и "минус". Стив подозревал, что идеальными моральными принципами Брок не страдает, и самым разумным было бы сделать над собой усилие и вернуть ровное отношение к этому субъекту, но не выходило. Стоило Рамлоу попасться Стиву на глаза, как внутри что-то екало. А уж в душевой Роджерсу и совсем становилось плохо, потому как Рамлоу, с точки зрения Стива, вёл себя там развязнее некуда: стоя под душем, он постоянно обсуждал что-то с Роллинсом, который мылся под соседним, смеялся и при этом грубо и беспардонно толкал Джека в плечо, нарочно выпихивая того из-под «водопада» льющейся воды. Струи стекали по загорелому, поджарому, сильному телу Рамлоу, и у Стива начинала кружится голова, пол уходил из-под ног, и неимоверно сложно было заставить себя остаться на месте, а не сбежать. Так что без крайней необходимости в общей душевой Стив старался не появляться. В новом мире Стив так и не завел друзей, впрочем, и в старом у него кроме Баки никого не было. Он не привык ходить по гостям и по барам, да и просто считал, что его компания никому не интересна. Как бы Романофф не пыталась к нему подкатить, но и она в итоге сдалась, сказав: — Стив, тебе все же надо быть попроще: меньше думать о спасении человечества, а больше о том, кто сидит рядом с тобой на соседнем стуле. Кроме спасения всего и вся, Стив еще умел думать только о Баки, но Рамлоу каким-то образом беспардонно влез в его мысли. Впрочем, ничего удивительного: тот и являлся беспардонным и наглым хамом. С Баки у Стива была лишь дружба, он даже подумать не посмел бы о друге в таком плане, а уж коснутся и подавно. Роджерс до недавнего времени был уверен в своей ориентации: он точно гетеро, хотя так и не переспал ни с одной девушкой, и вдруг Рамлоу еще и нагло пошатнул эту уверенность. Тело Стива не желало слушаться и не хотело слушать никакие доводы разума, а самым бесстыдным образом реагировало на Рамлоу. Рождерс даже не знал, какой ориентации Брок, но догадывался, что человек с натурой бандита, вряд ли окажется геем. Стив вышел из кабинета и, не торопясь, пошел по пустым коридорам. Из спортзала доносился какой-то шум, и Стив свернул, чтобы проверить, что там происходит. Уже в дверях он понял, что лучше бы пошел домой, уняв свою правильность и тревожность. Брок отжимался от пола в одних только спортивных штанах. Литые мышцы перекатывались под кожей, золотистые капли пота блестели на ней. Было в Рамлоу что-то животное, жесткое, грубое. Даже дыхание было, как у зверя, который преследует добычу. Стив уже хотел сделать шаг назад, как его поймали в фокус черные глаза. — Босс, ты еще здесь? Брок встал, брюки съехали ниже на бедра и, непонятно на чем удержавшись, остановились. Стиву почему-то захотелось, чтобы они упали совсем, но он оставил это желание при себе. — А вы, Рамлоу, что здесь делаете так поздно? — Тренируюсь, как видишь. Субординацию Рамлоу тоже принципиально не соблюдал. Взгляд Стива скользнул по щетине, по впавшим глазам, наткнулся на уставший взгляд Брока. — А теперь, Рамлоу, я хочу услышать правду. — Что ты там можешь услышать со своего высокого полета, кэп? — усмехнулся Брок. — Ты у нас на пьедестале, а оттуда плохо слышно тех, кто внизу. Стива это покоробило. Брок явно намекал, что он ничего о людях рядом не знает. — Хватит, Рамлоу! Я понял, что вы домой идти не собираетесь! Почему? — Я могу объяснить, но вряд ли ты поймешь, слишком правильный одинокий мальчик, — ухмыльнулся тот. И Стив внезапно остро осознал, что между ними огромная возрастная пропасть. Броку уже около сорока, и он жизнь прожил, а Стив перед ним, будто подросток, который внезапно сильно вытянулся и стал похож на взрослого, но мозгами так и остался подростком с юношеским максимализмом. — А если без хамства, — Стив убрал из голоса командные нотки, и Брок удивленно приподнял бровь. — Друзья у меня вернулись — все живые — из горячей точки. Вот и оставил им свою квартиру: отпраздновать. Я с ними не могу: ты ж мою нравственность блюдёшь, кэп, лишней капли в рот не взять — сразу учуешь. Стив осмотрелся. В дальнем конце зала на спортивный мат была брошена мятая простынь. Рамлоу явно там спать собирался. — Переночуете у меня, Рамлоу, и не спорьте! - неожиданно для самого себя рявкнул командным голосом Роджерс. Брок удивился такой милости со стороны начальства и с издевкой отрапортовал: — Есть не спорить, босс! — и добавил: — Только в душ схожу. После этих слов Стив сразу пожалел, что спонтанно пригласил Рамлоу к себе. — Я вас на улице подожду, — быстро сказал Рождерс, с тоской вспоминая, что он на мотоцикле, а значит Брок будет интимно прижиматься к нему сзади. Стив как можно быстрее покинул здание, стараясь выиграть для себя время. Уже сидя на мотоцикле, он попытался настроится на волну равнодушия к командиру огневой поддержки, но не успел. Брок с размаху сел сзади, удобно устроился и махнул: — Поехали, кэп. Оторвемся культурненько, — и громко засмеялся, бесцеремонно хлопая его по плечу. У всегда правильного Стива в голове начали появляется не совсем цензурные мысли относительно гостя. По дороге Брок забежал в магазин и вышел с пакетом. Что там внутри, Стив интересоваться не стал. Дома у Стива Брок вел себя… как дома. Сначала обошел квартиру, бесцеремонно касаясь всего, что понравилось: лампы с тряпичным абажуром, рамки фотографии, старинного патефона, потом заглянул в пустой холодильник и поцокал языком. Он снял прямо в комнате джинсы и футболку и надел спортивные штаны, которые захватил с собой. К ужасу Стива, при этом Брок остался с голым торсом. На кухне тот тоже хозяйничал, не спрашивая: вынул из пакета два стейка и кинул на сковороду. Стив уже не понимал: Брок — гость или здесь живет. Рождерс переоделся в домашнее и просто ждал, когда у Рамлоу иссякнет энергия, но тот будто и не устал. Он принес две тарелки со стейками в гостиную и поставил их на маленький столик перед Рождерсом, потом открыл пиво и стал с аппетитом есть. Кусок мяса выехал за край тарелки, и Рамлоу поправил его рукой, заставив Стива нервно выдохнуть и прикрыть глаза, чтобы прийти в равновесие. Тут Брок будто что-то вспомнил: встал и подошел к грампластинкам. Он даже коснутся их не успел, как Стива чуть инфаркт не хватил: — Не смей трогать их жирными пальцами! — У Роджерса даже голос сорвался. Ему хотелось сейчас задушить гостя или покусать: впиться зубами в эти жесткие мышцы или все же только коснуться губами. Брок только хмыкнул и вытер руку о свои брюки. Стива чуть второй раз не хватил инфаркт. Доверить этому бескультурному невеже свои драгоценности он не мог, поэтому вскочил сам, взял пластинку и установил в патефон. Полились звуки вальса с характерным поскрипываем иглы. — Ничего не трогай здесь! — зло сказал Стив. Брок безразлично пожал плечами. — Музей тут у тебя, значит. Да ты и сам как экспонат, Роджерс, смотри, чтобы моль не сожрала, — он в очередной раз громко засмеялся над собственной шуткой и с размаха сел на диван. — Ешь, давай, или тебе мамонтятина нужна? — продолжил он, веселясь. Стив его уже просто ненавидел, но культурно промолчал, и стал есть. Мясо, действительно, было хорошо приготовлено, и пиво было хорошим. Роджерс даже расслабился и не заметил, как Брок куда-то исчез, пока тот не вошел в комнату со словами: — А спальня у тебя ничего, и кровать большая. Поместимся вдвоем. Я нашел второе одеяло и уже кинул рядом с твоим, — Стив подавился последним куском мяса на этих словах, и Брок от души хлопнул его по спине. Спать Рамлоу лег первым, пока Стив мылся. Когда Рождерс вошел в спальню, то тайно надеялся, что Брок накрылся одеялом, а потому он сам ничего лишнего не увидит, но одеяло валялось рядом с кроватью на полу, а Рамлоу спал в трусах раскинувшись на постели. Роджерс невольно залюбовался сильным телом. Брок не был накаченным, а был именно жилистым, как гепард. Он и в бою был быстрым, резким, и Стиву это нравилось. И еще Брок был открытым. Стив видел, как он помог охраннику, который тащил тяжелые коробки, хотя и не был знаком с ним, как подмигивал девушке на рецепшине, и та довольно улыбалась. Рамлоу умел занимать все пространство, вот как сейчас — кровать. Стив предельно аккуратно лёг с другого края кровати и натянул на себя одеяло, косясь на спящего Брока, но в какой-то момент не удержался и слегка коснулся плеча Рамлоу. Чужая кожа была сухой и теплой. Брок тут же отреагировал: — Я тебе мешаю, что ли? — он подвинулся и снова заснул. Стив же долго крутился, борясь с желанием лечь ближе к соседу. Даже запах Рамлоу: какой-то ярко выраженный — мужской — заставлял фантазию Стива работать на предельных оборотах. В итоге: пришлось срочно бежать в ванную, чтобы сбросить напряжение. Только после этого ему удалось уснуть, завернувшись в одеяло с головой, чтобы не слышать дыхание Брока и не видеть его самого.