Ты отличаешься.

Звонкая трель глухо бьёт по ушам, свидетельствуя об окончании урока. Все вмиг спешат покинуть помещение, ведь никто не хочет получить задание на дом, что вынуждает учителя в который раз за весь свой многолетний стаж преподавателя просто молча вздохнуть на это. Брофловски тоже старается не задерживаться и выходит из класса вместе с остальными, игнорируя чей-то возглас о на кого-то пролившейся серной кислоте.  Коридоры заполнены школьниками, Кайл пробивается в направлении своего шкафчика и думает о том, что вполне себе доволен прошедшим уроком. Он прошёл спокойно. Даже если они с Маршем и не обменивались никакими словами, это было во всяком случае лучше, чем соседи подобия Картмана или Кенни. На таких уроках с ними могла осуществляться любая хрень, но обязательно мешающая Брофловски делать свое задание. Здесь же никто не задавал лишних глупых вопросов и не бубнил под ухо истории о его национальности и о бездуховности владельцев рыжих волос. Стэнли не чтоб прям совсем не разбирался в предмете, но работа в паре с ним вышла удачной, хоть и пришлось ощутить чувство скованности со стороны одноклассника.  Сейчас был обеденный перерыв и ещё пара уроков впереди. В столовую он не идет и не будет посещать её от силы ещё несколько дней, ведь всему виной вчерашние мясные булочки, из-за которых юноше пришлось бороться с жуткой диареей... Бывало он вспоминал Шефа, который к сожалению здесь больше не работает, и его отменные навыки готовки. Пожалуй, только по его песням он скучал не особо сильно. В последнее время Брофловски не хватало того дружеского общения и в целом такого человека, что был бы так же близок как родитель и даже ближе, которому он мог посвящать то, чем не мог делиться с другими. И в такие люди явно не годился выплывший из ученических образований Картман.  — И не почувствовал ли твой новый приятель этот дурман, исходящий после чудных мясных пирожков мистера Мейли? Здрасте, приехали. Эрик прислоняется плечом о соседние от кайлова шкафчики, уминая овсяный батончик, и непринуждённым взглядом окидывает встречных присутствующих коридора. Кайл закатывает глаза и захлопывает дверцу, предварительно сменив учебники на соответствующие следующему занятию.  — Погибаю от твоего остроумия, — Брофловски отлипает с места и уходит в направлении нужного класса, но рядом увязывается широкоплечая фигура.  — Так же, как и твои предки во время Холокосты? Хотел бы я увидеть это своими глазами. Умяв остальную часть батончика, Картман жует и незаметно суёт обертку кому-то из учеников в карман рюкзака.  Брофловски втягивает через нос воздух и, не останавливаясь, идет, иногда обходя встречных учеников. За годы общения с Эриком он научился игнорировать его провокационные речи, в основном наполненные ненавистью к евреям и иудаизму. Кайлу не обидно, когда унижают его народ или в очередной раз называют его мать шлюхой, потому что он всегда может профилактически прописать по лицу жирного уебка или сделать это дважды. Не в первый раз уже и вероятно не в последний.  — Что тебе надо? — Вопрос звучит серьёзно, потому что юноша был уверен, что подошли к нему не просто так. Картман никогда не подходит просто так, а зная его и его ветреную натуру, можно ожидать чего угодно. А ещё с недавнего времени, Кайл начинал улавливать в себе момент того, что общество Эрика начинает слабо его подбешивать.  — Ничего, хотел просто поговорить. — Парень все так же выглядит непринужденным, ковыряет заусенец на большом пальце и совсем не смотрит в сторону Кайла. Последний окидывает одноклассника подозрительным взглядом и отмечает для себя то, что чтобы сейчас не сказал Эрик, это его уже не устраивает. Но молчит, впитывая продолжение его следующей речи. — Я поразмыслил о том, чем бы занять свое дорогущее время после школы и в этот раз я решил сделать его частично в честь тебя, а точнее объективно. И поэтому в план моего сегодняшнего дня входит написание статей о том: «почему иудаизм это опасно и ненормально для жизни», «что делать, если в вашем классе учится человек из еврейской семьи», «что предпринять, если в вашем кругу общения тусуются евреи»... Брюнет загибал один палец за другим, озвучивая лишь небольшую часть того абсурда, что лился из его уст день за днем. Глаза Брофловски катятся за лоб. Он каждый раз не переставал гадать о том, почему такой "гений" как Картман учится именно здесь, в этой совсем обычной школе, а не в той, где обучаются такие же сверхразумы. Его озадачивало и то, почему судьба решила наградить его тем, что он вынужден выслушивать этот бред изо дня в день и тратить свои нервы на вечное отстаивание своих прав и борьбу с этим антисемитом.  Возможно это такой урок, данный некими высшими силами с небес, который Кайл должен был пройти и одолеть. Но это вечное взаимодействие и противостояние уже нехило давило на нервы. Хотелось какого-то спокойствия, комфорта, положительной взаимной отдачи, но юноша понимал, что с Эриком такого явно никогда не будет. А ещё понимал то, что не всё кончается только Эриком. Кайл тяжко вздохнул. — Перед лабораторной тот хиппи говорил с Венди. — Брофловски не сразу просек тот момент, когда содержимое речи Картмана неожиданно свернуло в другую сторону, это вынудило того резко поднять взгляд на собеседника. — Приходил разбираться о сливах своего любовного признания в фейсбуке.  Кайл был одним из множества тех, кто видел тот самый пост анонимного аккаунта, где публикуют всевозможные сливы учеников и учениц школы Южного Парка, начиная с типичных переписок, заканчивая чужими интимками. Признание Стэна было в их числе и честно говоря, парень не находил в этом ничего развлекательного.  Эрик улыбался и в его выражении лица можно было видеть контрасты насмешливого и превосходящего. Кайл же не выглядел таким довольным в сравнении. Его часто обзывали занудой, потому что он не относился с весельем к подобным случаям, как другие. Мог даже проникаться сочувствием, что по каким-то причинам скрывал от окружающих. Принимал постоянно нейтральную позицию отрекаясь от обсуждений в то время, как внутри возбуждался целый осиный рой осуждения в сторону зачинщиков неприятностей. Иногда Кайл задумывался о том, почему вырос таким правильным, развиваясь в среде довольно токсичного окружения.  — А Венди прикинулась дурочкой, типо не понимает о чем он.  Каждое слово Эрика отражалось в сознании с каким-то колющим раздражением.  — Потом пришёл я и начал болтать с ней, а этот злющим таким был, свалил потом.  — И что? Сейчас Кайл недоумевал, с какой целью одноклассник рассказывает ему это. Ему не очень то интересно слушать о том, кто к кому подходил, что сказал, как реагировал. Зачем ему это вообще? — Ближе к сути. Иначе это бессмысленная трата времени, к тому же ещё и очень злящая.  — Блять, Кайл, на самом деле я хотел тебе сообщить, что ты такой же тупой осел как и тот поношенный. Ебучий Стэн подходил к Венди и говорил с ней, а кажется ещё совсем вчера я кого-то о кое-чем предупреждал. Веселье сползло с лица Картмана, ведь он не улавливал такого же забавляющегося расположения со стороны приятеля. Этого явно не стоило ожидать от Кайла и Эрик знал об этом как никто другой. Но это по какой-то причине всегда злило его. Вспоминая моменты вчерашней потасовки, дало о себе знать завершение, где Эрик обливал Марша угрозами. Что он там говорил, лицо сломает?  — И что ты будешь делать? — Брофловски вскинул брови в равнодушной гримасе. Примерная картина плана брюнета уже складывалась в голове, но хотелось подробностей.  — А сам не догадываешься? Всегда знал, что ты только притворяешься умным.  — Хорошо, — протягивает парень и внутреннее раздражение уже вливается в тон речи, — тогда что ты от меня хочешь?  Они не доходят до класса и пары метров, потому что Кайл останавливается и поворачивается лицом к однокласснику. Последний же удивлённо смотрит на него. Это было искреннее удивление. Или же нет. Было сложно понять. Его пухлая нижняя губа дернулась; Эрик хотел что-то сказать, но кажется поведение Кайла активировало некие сбои в его системе. — Ты... Хипарь поделился с тобой своими дегенеративными вшами, когда вас посадили в паре, да? Или же это такое прошивающее воздействие на тебя твоей мамаши? Я думаю, тебе стоит сходить к врачу, хуёво выглядишь, — брезгливо выдавал брюнет, выглядя при этом каким-то разочарованным.  Многие ученики уже приходили с обеда и становились свидетелями постепенно подгоравшей в духовке драматической сцены. Стены сознаний покрывались черными горелыми корками и кажется, можно было уловить нарастающий запах гари.  — Да? А мне кажется я выгляжу сегодня как обычно. Что тебя снова не устроило? — Ты скучный.  Ну да, этого можно было ожидать, стоило Кайлу уже не так охотно соглашаться переть с ним на всякие стычки и разборки и ярко участвовать во всем этом. Почему он должен принимать участие в том, что его не касается? Потому что они участники одной группы, компании, банды? Ведь есть же Кенни, который всегда обеими ногами и руками за любой движ. И Баттерс, с которым они не разлей вода. В итоге Кайл всегда остается занудой и зазнайкой, когда отвергает предложения Эрика в очередной раз начистить кому-нибудь морду за такой-то там проступок. Не слишком ли это по детски? — Ладно. — Брофловски вздыхает и трет пальцами переносицу. — Но ты не ответил на мой вопрос. Ты собираешься разделаться со Стэном, потому что он не прислушался к твоим угрозам не подходить к Венди. Это я понял. А я тут каким боком? Ты хочешь чтоб я тебе помог избить кого-то? — Кайл обращался будто к ребенку и недоумевал с того, как все ещё остается уравновешенным.  Эрик смотрел в ответ на одноклассника будто анализируя. Было не совсем предполагаемо: он вспылит сейчас или просто во множественный раз обкидает Брофловски помоями и уйдёт восвояси. Но ощутим был некий мыслительный процесс, во время которого Картман вздохнул, как будто кивая, похоже, подтверждая этим какие-то размышления у себя в голове. Этот жест заставил кинуть непонятливо  вопросительный взгляд и прийти в замешательство. Сейчас Кайл чувствовал себя каким-то далеким и непричастным и эта неизвестность намерений одноклассника тревожила.  Брюнет неспеша преодолел расстояние между ними и слегка наклонился, ибо был выше того почти на голову. И говорить начал он уже так, чтобы слышали только они вдвоём: — Знаешь, Кайл, последние дни меня всё чаще посещают мысли о том, почему мы всё ещё тусуемся вместе, — он смотрел в сторону, подбирая правильные слова, следующий же напрягся: такое начало монолога не было ожидаемым. — Этот год вдруг почему-то ударил тебя какой-то сопливой справедливостью. Всё уже не так, как раньше. Со своими заморочками я разберусь самостоятельно, спасибо за постоянную готовность помочь, но я подумал, что твое присутствие всегда только мешает. — Брови Кайла тянулись к переносице, а взгляд становился все более серьезным и насторожённым. Руками он сжимал учебники и чувствовал надвижение чего-то явно не хорошего. — Я начал этот разговор не для того, чтобы предложить тебе что-то, а сделать кое-какие выводы для себя. Можешь не присутствовать, когда я буду ебашить Стэна, потому что никому из нас это больше не нужно. Согласен? — Картман находился в непозволительной близости к однокласснику, который даже на мгновения задержал дыхание от внезапно подскочившего напряжения.  Нездоровый блеск в глазах Эрика, не предвещал ничего положительного. Размышляя над его словами, Кайл пребывал в немалом шоке. На подсознательном уровне он всегда понимал, что в какой-то момент становится лишним в компании из-за различия сформированных за годы взглядов на окружение и сложившегося мировоззрения. Это было настоящей проблемой во взаимоотношениях и приводило к частым разногласиям между парнями. Но радовал тот факт, что вырос Кайл не таким отбитым и травмированным как Эрик, но он же и расстраивал.  — Так, я не понял сейчас... — тон голоса стал ниже, но Кайл сдерживался от того, чтобы не начать с более повышенных. — Что ты задумал?  — У меня есть предложение. Ты не лезешь в мои дела со своей слюнявой справедливостью, а я перестаю портить твою жизнь: не высмеиваю твою религию, никаких подстав и бла-бла, ты понял. По сравнению с Кайлом, Картман выглядел более спокойным и даже слегка улыбался.  Брофловски смотрел в ответ с недоверием, а затем обвел взглядом коридор с наполняющими его людьми. А ничего, что они говорят об этом в школе и у всех на виду? Никто не осмеливался подходить ближе, все шептались на расстоянии и Кайл надеялся, что их не так сильно слышно. Не хотелось, чтоб половина школы была осведомлена их разборками, хотя, чего уж там.  — Какое-то сомнительное предложение, — Кайл натянуто ухмыльнулся и озлобленно посмотрел на одноклассника изподлобья. — Ты же знаешь, что я не позволю тебе творить что вздумается.  — Но ты же не можешь следить за мной двадцать четыре на семь, верно? Вдруг однажды проебешься и просрешь момент, когда я, к примеру, сломаю руку нашему скромному музыкантишке? — почему-то сейчас Картман выглядел особенно довольным. Неужели и вправду планирует сделать что-то такое? — Ты не сделаешь этого. А может. Это не большее, что этот безумец вытворял с людьми.  – Так значит, ты отказываешься?  Почему это так походило на шантаж или манипуляцию? Стоит ли упускать момент того, что предложение и правда звучит заманчиво. Жизнь без Картмана — сказка, о которой можно только мечтать. Но нужно помнить и о том, что он не исчезает, а продолжает существовать, только сам по себе.  Когда домашний питомец уже не желает оставаться у хозяина на привязи и перегрызает поводок — становится свободным в своих действиях и поступках. Почему-то Кайл видит эту ситуацию именно так, ведь стоит ему только подписать этот дьявольский договор — Эрик, словно дикий пес, сорвется с цепи и тогда останется лезть только на самые высокие деревья, ибо разорвет в клочья. Конечно это странно, что Брофловски на деле имел какую-то власть над ним, но она действительно оказывала определённое воздействие. Воздействие, что не позволяло творить Картману то самое, что каждый раз заканчивалось бы самым трагичным, ужасным и отвратительным. Оставлять одноклассника "без привязи" Кайл был не намерен, ведь того не пугала даже угроза уголовных наказаний: он в силах отвертеться от любого наказания, что было загадкой для многих. И вселяло это определённый страх у большинства, так как никто не захочет стать точкой слива жестоких фантазий Эрика. Но Кайл знал правду. — Я уже озвучил ответ. Хорошая идея – предложить свалить из моей жизни, это было бы просто чудесно. — Наконец Кайл отталкивает Картмана от себя. — Но, раз я так надоел тебе и постоянно мешаю твоим грязным делишкам, не скажешь мне, почему я всё ещё остаюсь одним из первых, кого ты всегда посвящаешь в свои ебучие планы?  – Возможно потому что я до последнего надеялся, что ты такой же тронутый. Но на самом деле уже давно понял, что ты просто самый обычный обоссаный мальчик, которого тошнит от вида кишков и бросает в слезки при виде униженных и обосранных лохов, ведь твое подсознание ставит тебя на их место и в тебе просыпаешься к ним злость и жа-алость. Эрик театрально-высмеивающе кривляется, жалостливо растягивая последние слова. А вокруг уже собралась толпа школьников. Они как будто чувствуют, что что-то обязательно произойдёт, поэтому всегда стараются успеть на зрелище. Бесит. Кайл просто в ярости. Он ударит его, точно ударит, потому что очень зол.  — Я собираюсь сегодня отпиздть хиппи. Можешь прийти на зрелище, но на всякий случай возьми с собой бумажный пакетик, вдруг стошнит от вида крови.  Конец речи заканчивается тем, что Эрик сдавленно охает и отшатывается в сторону. Держит одну руку на животе, а другой опирается о колено. Удар от Кайла, потому что он откровенно заебался слушать всю эту дичь, что сейчас происходит и слышится.  Зрители оживают, набирается аудитория. Свисты, возгласы и камеры смартфонов буквально окружают.  — Сука... Ебаный жид... — хрипит брюнет и озлобленно смотрит из под лба.  — Меня заебало уже твоё поведение. Тебе никогда не казалось, что все что ты сейчас делаешь ненормально и уже переходит блядские рамки?! Эрик выпрямляется, лицо кривится от злости и неприятных ощущений. Брофловски бесится, ситуация живо выводит его из себя.  Нельзя, чтобы из-за их разборок страдал кто-то другой. Марш же ничего не сделал, с чего вообще происходит вся эта абсурдная дрянь? Какими бы ни были причины, Кайл не позволит Картману осуществить ничего из того, что тот сегодня озвучил и что нет. Не позволит вредить Стэну, не позволит вредить никому. Возможно он сейчас преувеличивает в опасности, но когда дело касается Эрика нельзя исключать ничего. Особенно когда они уже не друзья и не приятели. А этот момент существенно влияет на положение.  *** Для Кайла оставшийся день проходит в особом напряжении. Невольное погружение в раздумья не позволяло сосредоточиться ни на чем другом. Юноша все учебное время то и дело играл с Эриком в гляделки и старался не выпускать из внимания фигуру Марша. Обмен осуждающих и подозревающих взглядов закончился после окончания всех уроков. Картмана не было в автобусе, когда парни отправлялись на нем домой: до этого Кайл видел, как они уходили вместе с Кенни куда-то. А когда Брофловски провожал взглядом уходящего в своем направлении Стэна, начинал думать о том, что ему делать теперь. О подробностях того, как Эрик собирается зажимать Марша было неизвестно. Словом, ему было неизвестно вообще ничего, ни места, ни времени предстоящего. Это заводило в некий тупик, а реально проебать момент стычки не хотелось. Не хотелось позволять брать Картману то, что он хочет. Юноша оповещает Шейлу Брофловски о том, что уходит гулять и спешно удаляется от своего дома. Игнорированные сообщения одноклассниками ничего не дали, поэтому нахождение снаружи, пожалуй, лучше, чем в закрытых четырех стенах. Но это, конечно, озадачило. Было бы неприятно узнать о том, что и этому виной Картман, который, к несчастью, мог уже пытаться настраивать друзей из их общей компании против него. Это возмущает, но Кайл старается не делать поспешных выводов и решает просто побродить по улицам города. Ну, не просто, сейчас он позвонит Эрику и понадеется, что ему ответят. Через одежду слабо ощущалась прохлада. Глухой шум ветра мешался со звуками шагов. Шагов прохожих и шагов собственных. Все чаще Брофловски отмечал для себя то, что кого бы не встречал по пути во время похождений по городку, довольно редко попадались люди, что выгляели бы хоть малость жизнерадостными. Веселье встречалось в тех, от кого несло спиртом, в местных компаниях торчей из каких-нибудь подворотней и засранных заведений, в компаниях подростков и в детях. Все это было по-своему разное веселье и сейчас совсем не весело Кайл ступал по тротуарам своего родного усохшего городка и ощущал в себе сплетение тоски с напряжением. Уже третий звонок был попросту сброшен и это пробирало до злости. Он ощущал себя каким-то брошенным, но чувство жалости к себе он старался отгонять, не сосредотачиваться на этом. Это не то, что он должен сейчас чувствовать. Он должен быть настроенным на то, чтоб помешать Картману творить хуйню и надавать ему по щам, если тот уже где-то сливает свои психоядерные помои на кого-то. Картины в воображении Кайла отлично к этому подталкивали. Стэнли Марш тот, кто являлся жертвой сия дня. Одноклассник, что теперь пользуется популярностью среди окружения, благодаря милости Тестабургер и соперническому противостоянию Эрика Картмана. На самом деле не сделавший абсолютно ничего, но каким-то образом привлекающий небрежное и неуважительное отношение к своей персоне. Пусть и так, но парень и сам не предпринимает особых попыток сопротивления и противостояния, чем скорее и влечет к себе желание окружающих навредить. Потому что безнаказанно и доступно. Но при этом часто выглядит равнодушным и непричастным во время мелких попыток кого-то сделать ему какую-либо пакость. Это так же и отталкивает, ведь обидчик не получает той эмоциональной отдачи, которой и добивается. Но это не избавляет Марша от прочих издевательств. С этого Кайл недоумевает больше всего, ведь сам бы он никогда не позволил к себе подобного отношения с чьей-либо стороны. Недоумевает и с безразличия, которое всегда демонстрирует его одноклассник. В целом, Брофловски каждый раз видит того каким-то вечно апатичным и отстраненным. Особо ни чем не выделяющимся, что делает его просто темным пятном на общем фоне, серой мышью, объектом массовки. Но момент, который особенно зацепил, что не позволяет Стэнли действительно опуститься в глазах Кайла, произошел вчера и происходил не единожды. Стэн, хоть возможно и опасается Эрика —не боится противостоять ему и отвечать тем же. Только словестно, по правде, и этим он на деле и вправду умудрялся иногда задевать Картмана. Он не опускается полностью перед ним на колени, не прогинается до загагулинки и хруста в позвоночнике, но и не дает как такового отпора. Это не столько удивляет, сколько приводит в замешательство и особые размышления. Такое поведение Стэна делает его своеобразной загадкой для Кайла. Тон дневного освещения постепенно становится темнее и сменяется вечерним. Брофловски не знает, что делать и куда деться. Он обошёл весь жилой район и не встретил ни одного из знакомых лиц. Врядли ему что-то даст обход других частей города. В который раз Кайл решает извести контакт Картмана. На удивление, его все ещё не добачили в чс. Гудки идут дольше чем обычно и это воодушевляет, потому что до этого они обрывались на первых же секундах. На звонок отвечают и не успевает Кайл озвучить и полноценного слова, как из динамика доносится беглое: «евреи сосут» и собачий скулеж, котрый, на минуточку, он слышит в реальности. Вызов тут же скидывают и юноша поднимает взгляд вперёд, откуда доносились звуки и видит, как какая-то фигура спешно переходит дорогу и заходит в разбитое заброшенное здание однажды былого хрен знает чего и узнает в этой фигуре Стэна. Кайл чувствует, как подскакивает пульс, он срывается с места и бежит к заброшке, ведь уже точно уверен, что все начнётся именно там. И радует факт того, что это все именно начинается и Кайл не опаздывает на встречу. Главное, что в эти секунды, которые Брофловски тратит на преодоление пространства, не произошло ничего резкого и быстрого. Приближаясь к зданию и сбавляя скорость передвижения, парню были слышны только собственные шаги, потому что все вмиг стихло. Он осторожно становится у входа и пока не решается заходить: слушает, прислушивается к звукам, мало ли, вдруг ошибся. Но кажется причина не особо в этом. Попытки не издавать звуков позволяют уловить эхо шагов внутри здания. Стэн. Затем зов, что заставлил Кайла вздрогнуть. Он звал "Спарки", кажется, ту самую собаку, чей скулеж был слышен во время "разговора" по телефону. Картман точно сейчас там и непонятно, почему он не дает о себе знать. Скорее, он не один и факт того, что их не было сейчас слышно, почему-то заставляет Кайла думать о том, что это предвестник какого-то пиздеца, который точно был спланирован. Спланирован уже без него и Брофловски чувствовал теперь то, как негласно становится врагом своим же союзникам. Шорох и мгновение до того, как в уши бьёт множество внезапных звуков. Звук удара чего-то об что-то, падение, шорох шагов, принадлежащих явно определённой группе людей и всплывшие голоса. Затем восторженный восклик и: «Ебать, за собачкой то пришел все таки». Надзирательный мерзкий тон голоса Эрика особенно выделялся. Все это вызывало у Брофловски какое-то странное ощущение в животе и дискомфорт. Ломиться туда так просто не казалось ему отличной идеей. К тому же, он не исключал и того, что это было даже опасно. Людей там точно не менее двух . Эрик серьёзно организовывал все это только ради того, чтобы избить Стэна? Дурь. Нужно придумать что-нибудь, потому что, кажется, глухой удар был предназначен явно не кому-то из компании Картмана.