«Stay calm, it's going to be okay.» — Озпин.
***
Люди — мерзкие существа, полные эгоизма, который в большинстве случаев и диктует их действия. В первую очередь каждый заботиться о себе и уже потом о других. Даже в самом альтруистичном человеке будет эгоизм, который будет каждый раз напоминать о себе, даже просто для того, чтобы этот тупой человек не умер, забыв поесть, поспать или отдохнуть. Нельзя было просто взять и отказаться от эгоизма, это было просто невозможно. Эгоизм был неплох. Он был нужен каждому человеку как живому существу. Каждый хотел свою собственную жизнь. Это нельзя осуждать, ведь все мы такие. Желание жить всем присуще и понятно, и оно не должно никем осуждаться. Кроме, конечно, тех случаев, когда это желание идёт вразрез с вашими собственным желанием жить. Когда твоё желание жизни ставится под вопрос, есть только два варианта, которые ты можешь выбрать: уступить или отстаивать его. И, конечно же, люди, будучи людьми, стали усложнять даже такую простую схему, где всё было предельно ясно. Исказили, но оставили суть, спрятав её за тоннами масок и условностей, которые противоречат, но дополняют друг друга. Вместо собственной жизни небольшая кучка людей решили ставить жизни других. И по какому праву? Изначально, по правилу сильнейшего, конечно. В прямом смысле силы, так как сейчас это уже далеко не, так и силы стала абстрактной, а не физической. И всё из-за политики, которая была таким же благом, каким и злом. — … зажравшиеся ублюдки! — Резкий выкрик совпал с жёстким столкновением ноги и железного бака, который согнулся от силы удара. — Урезали бы себе премии! Согнутый бак громко врезался в стену на другой стороне переулка. Нога упёрлась в землю и, развернувшись на месте, я отправил трость в полёт. Вслед за баком, но вовсе не в стену. Столкновение трости произошло намного тише, что и заставило меня замереть и не врезать кулаком по стене. Нахмурившиеся карие глаза, взглянули на тупик переулка, где среди согнутого бака, мусора и трости, лежало что-то маленькое и пушистое. Кровь растекалась по камню. Шумный выдох раздался в переулке, а рука сама прошлась по волосам, заглаживая чёлку назад. — … нужно было просто послать Совет и не приходить на это собрание. — Седые волосы вновь упали на лицо, стоило мне убрать руку от них. — Сердечных людей нет в политике. Прошедшее заседание только сильней ткнуло меня лицом в то, что я и так знал, и верил до этого. Политика — мерзкое, вонючее, лицемерное и бессердечное место, которое нельзя понять, если ты любишь людей. В ней все сами за себя и против всех. Дружбы нет, только союзы. И сегодня, было только два союза, один из которых был настроен против меня, а другой просто воздержался. Первых было намного больше вторых. Не то чтобы не было, за что винить меня, но их доводы были настолько притянутыми за уши, что больше напоминали отчаянные попытки обвинить меня абсолютно во всём, чтобы выкинуть из Совета, забрав голос. Плевать, что это было юридически невозможно, они пытались и достигли только моего гнева. Была только одна радость: они были не настолько тупы, чтобы выносить этот конфликт в массы. Уровень негатива, что поднялся бы из-за этого, сделал только больше проблем именно Бикону и охотникам, а не Совету, которому пришлось бы лишь проглотить свою гордость и попросить помощи у меня. Они на это никогда не пойдут, только если это действительно не останется единственным выходом. — Неужели Оз тоже проходил через это? — вслух задумался я, медленно шагая к трости. — Как он их терпел? Ответ на собственный вопрос у меня был, но, к сожалению, ничего полезного он мне не давал. Кроме того факта, что самоконтроль даже с опытом и кусками памяти Оза, у меня было намного меньше. Ожидаемо. Ноги остановились прямо возле небольшого тела котёнка. Полосатая шерсть была гладкая, слегка вздыбившаяся, но всё же здоровая, не выдавая в котёнке его бездомность. Но никакого ошейника не было. Впрочем, было сложно разобрать в крови, кусках шерсти и кусочках мозга, хоть что-то другое, даже будь оно здесь. — Почему это всегда коты? — выдохнул я, присев возле трупа котёнка, всматриваясь в остатки от его головы, в которых всё же не было никакого ошейника. Карие глаза прошлись по телу животного ещё раз, перед тем как взглянуть на трость, что лежала недалеко. Из-за тесноты переулка, она просто не смогла далеко улететь, что определённо было к лучшему. Котёнка же… было жаль, но моё лицо скривилось вовсе не от этого. Поднимая трость, моя рука оказалась в чём-то мокром и это что-то было теперь на всей рукояти трости. Вытирать мне это было нечем. — Хм… Было иронично, что жизнь какого-то случайного котёнка, стоила намного меньше жизни какого-то случайного человека или даже простой чистоты трости. Люди же были важней кого-либо в мире, не так ли? Венец природы просто не может быть равнозначен простому кусочку пищевой цепи. В чём же разница? «Ни в чём,» — подсказал мне разум, что я сразу же отверг. Между людьми и животными действительно была пропасть, которую нельзя было пересечь в одно мгновение одним, но вполне возможно другим. Разница, которую зовут разумом. Впрочем, даже такая эфемерная вещь, как разум, всё ровно не останавливает людей от геноцида самих себя и всего, что их окружает. Точно так же, как и другие живые существа. Питаться, размножаться и сдыхать. Живые существа не занимаются ничем, кроме этих трёх вещей. Ведь, если все жизни важны, то ничьи жизни не важны. — Ха… Какая жестокая правда… — со вздохом покачал я головой. Кровь коснулась туфель. — …оттого и не принимаемая. Карие глаза упали на мусорные мешки, что лежали совсем рядом. Трость лёгким движением приоткрыли их. Вони никакой не было, кроме крови и остатков мозгов котёнка. Пальцы аккуратно взяли целую шкурку трупа и также аккуратно положили в мешок. Завязать его не составило труда. «А ведь с человеком будет точно так же,» — отчётливо пронеслась мысль в голове, стоило трости коснуться земли, а глазам упасть на оживлённую улицу. Взгляд сам собой цеплялся за проходящих мимо людей, которые беззаботно продолжали свои дела. У каждого были свои дела, проблемы, жизнь, но… С виду только у фальшивки было всё плохо. Глубокий и шумный выдох сорвался с губ, а руки слегка расслабили хватку на трости. Свободная рука вновь прошлась по седым волосам, убирая чёлку с глаз, что спрятались под веками. И зря, ведь противные голоса «высоких господ» отчётливо повторялись в голове, как и их рожи, всплывали в темноте век. — Нет человека, нет проблем, да?.. Ха… — сухо усмехнулся я, шагнув к улице. — Критиковать мы все мастера. Туфли бесшумно скрипели, пока трость изредка касалась тротуара из-за быстро шага, в котором скрывалось сильное раздражение. Карие глаза слегка хмуро смотрели на прохожих из-под чёрных очков. Никто, естественно, не обратил на это внимание. И действительно, зачем им? Люди — социальные существа, но несмотря на это всё ровно остаются невероятно эгоистичными созданиями, которым безразличны другие. Возможно, это является следствием системы, что построили люди, где хвалятся индивидуум и личности. Но какая же это глупость… Личность, индивидуум и вся это эгоистичная муть просто не должна существовать в таких масштабах. Люди слабы и прекрасно это понимают. Они объединяются и делают всё, чтобы быть вместе. И прекрасно преуспевают в таких стремлениях, ведь только таким образом мы можем продолжать существовать в таких количествах и быть «венцом природы». Но сами же эту конструкцию и разрушаем, словно она не просто глупость, а ненужная глупость. Животные, отвратительные, никчёмный мусор!.. Трость резко врезалась в плитку, разбивая оную и заставляя прохожих с беспокойством разойтись в стороны. Пальцы до боли сжались на рукоятке, а зубы неприятно скрипели, пока воздух шумно протискивался сквозь них. «Держи в себе, держи в себе, держи в себе, держи в себе… Всё в себе, жалкая фальшивка,» — словно мантру повторил я, медленно делая глубокие вдохи и выдохи, немного успокаиваясь. Какое-то жалкое заседание смогло так сильно вывести меня, что я потерял контроль не только за эмоциями, но и за своим поведением. И это было первый раз, когда я не смог сдержать своё лицо. И всё из-за чего? Из-за глупого Совета, который начал бояться охотников и Оза настолько, что всячески принялись копать под них и стараться отстранить от всех дел королевства. Ладно, чёрт с ней с политикой, там действительно военным делать нечего, кроме консультации, но остальное? Охотники теперь для них проблема не только в политике, но и во внутренней безопасности Вейла! У охотников слишком много свободы, и отчасти это правда, но только отчасти. Урезать эту свободу нужно, но только с учётом альтернативы, которую сам же Совет не желает видеть. — К чёрту… — стряхнул я головой, выдохнув. — Нужно успокоиться… Взгляд сам собой прошёлся по улице, зацепившись за вывеску какого-то здания. Протяжное: «Хм…» само собой вырвалось из меня, пока рука задумчиво погладила подбородок. Всего на секунду, ведь туфли вновь беззвучно заскрипели, а трость начала отбивать редкий ритм. И ритм остановился, стоило слуху уловить что-то, что выбивалось из шума улицы. «Пройти… или не пройти…» — задумчиво хмыкнул я, остановившись возле стены так, чтобы не мешать прохожим собой. Рука привычно полезла в карман, одним движением доставая и открывая свиток. «16:01». Свиток свернулся, а карие глаза взглянули в сторону звука, который было слабо слышно, но это всё ровно не мешало различить отчётливые звуки избиения. Люди — мерзкие эгоисты, которые игнорируют то, что им может навредить или просто не вписывается в их картину мира. И я никогда не был исключением, хоть и не был самым ужасным человеком. Просто серой массой, которая настолько посередине, что её никто не замечает. И для такой массы первый посыл — уйти прочь от странных звуков избиения в переулке и забыть их навсегда. Мне не было интересно, что там происходит. Даже если там кого-то убивают, мне нет до этого дела, как и всем остальным. На одного незнакомца больше, на одного меньше не имеет значения, но… Туфли беззвучно скрипнули, а трость звонко ударилась о камень, заставив весь шум в переулке прекратиться. — Мне, к сожалению, придётся вмешаться в ваши дела, — заявил бесстрастный голос, пока карие глаза смотрели на единственного стоячего на ногах человека в переулке, который хмуро смотрел в ответ. — Но сначала хотелось бы узнать, что здесь происходит. «Озпин бы вмешался.» — Такова была правда, которой мне отныне приходилось следовать. Озма был героем и охотником, который пусть и не был идеалом хорошего человека, но пройти мимо преступления он не мог. Я бы прошёл мимо. И это было недопустимо, когда Озпином был я. — Ты ещё кто? Невысокая девушка гордо дёрнула носиком, смотря на меня зелёными глазами, которые подчёркивались веками с голубыми тенями. Чёрные длинные волосы изящно спадали на спину с одиноким белым цветком на голове. Белое красивое платье словно ярко светилось в тёмном переулке вместе с бледной кожей, создавая впечатление красивого, но злого ангела. Не было бы преувеличением сказать, что она была красивой, и этой красотой можно было вечно любоваться, теряя речи дар, но… — Я уверен, что Вы знаете меня, юная леди. — Я шагнул вперёд с лёгкой улыбкой. — Чего нельзя сказать о Вас. Будь здесь действительно я, то ничего не было сказано этой девушке, которая сделала со мной тоже самое, что и с этими пятью парнями, лежавшими без сознания здесь. У некоторых была даже кровь, но на беглый взгляд можно было сказать, что ничего такого, что убьёт их в ближайшие несколько минут, не было. Впрочем… вмешался я не для их спасения, но и не для сражения с этой девушкой, чьё имя вертелось у меня на языке, но не могло с него слететь. — А ты слишком наглый для старикашки… — Зелёные глаза прищурились в попытке рассмотреть меня получше. — Лучше уйди и забудь, что видел. Трость ударилась о землю всего в трёх метрах от девушки, чьи резкие и пренебрежительные движения рукой остановились. Зелёные глаза удивлённо расширились, а тело уже напряглось и встало в боевую стойку. Улыбка или любое веселье, что было на её милом лице, пропало, сменившись беспокойством. Лёгкая улыбка на моём лице только сильней заставила девушку напрячься, пригнувшись к земле. — К сожалению, моя профессия не позволяет сделать такое, — с пропавшей улыбкой произнёс я, вздохнув. — Давайте опустим ненужную часть, и Вы просто сдадитесь и дождётесь, пока приедет полиция… Рука потянулась за свитком, и мой взгляд на мгновение оторвался от девушки, которая сразу же решила этим воспользоваться. Легко оттолкнувшись от земли, она в одно мгновение сократила дистанцию, оказавшись перед мной. Карие глаза с лёгким интересом взглянули в зелёные, которые и прервали зрительный контакт. Белое лезвие, что было одновременно и каблуком туфлей прошло в миллиметре от горла, заставив появиться тусклому зелёному мерцанию. Каблук врезался в камень с громким стуком, и девушка резко опустилась вниз, и её нога двинулась к моим. Трость с силой ударила по земле, прямо перед ногой девушки, останавливая её, но всего на мгновение, через которое её два лезвия-каблука взмыли вверх, к моему лицу. Аура слегка вспыхнула от лезвия, что прошло так близко к коже, которая оставалась всё такой же нетронутой. Карие глаза взглянули сверху вниз на девушку, которая, словно змея, медленно выпрямилась, напряжённо смотря в ответ. Разрезанные очки тихо ударились об землю. — Джуниор решил расширить территорию? — спокойно спросил я, развернув свиток, но не делая никаких шагов более. — Довольно наглые действия с его стороны… Мелани Малакайт напряглась ещё сильней, кинув гневный взгляд на лежащих без сознания парней, которые, без сомнения, были членами какой-то мелкой банды. Впрочем, винить их в том, что я оказался здесь, было не совсем правильно с её стороны. Всё же на них было плевать мне точно так же, как и ей. Винить нужно было только обязанности охотника и силу Озпина, которой я, безусловно, наслаждался. — … сред бела дня избавляться от конкурентов… — Простая шпана, которая возомнила о себе больше, чем они стоят, — злобно выплюнула Мелани, продолжая следить за каждым моим движением, словно загнанный кролик. — И разве герой не должен спасать именно девушку, а не каких-то парней? — Действительно, — согласился я, опустив свиток. — Так бы и было, не избей эта самая девушка этих парней и не нападай она на меня. Зелёные глаза забегали по переулку в надежде на что-нибудь, что могло бы её отсюда вытащить, но не находила. Да, в переулке было два выхода, но ни одним из них она так просто не смогла бы воспользоваться. Один блокировался мной, а второй заставил бы её открыть мне спину, что грозило тем, что она получит тростью в затылок. Патовая для неё ситуация, которая намеренно мной растягивалось. Причина такого промедления медленно и неохотно прояснялась… И была вероятно такой же бессмысленной, как и весь сегодняшний день. — Хорошо, директор Озпин, — напряжённо ответила Мелани, сжимая кулаки. — Что ты хочешь взамен того, чтобы мы здесь никогда не встречались? — Взятка? — улыбнулся я. — Нет не подкупных людей, — просто ответила она. — Просто интересы, которые однозначно есть и у Вас. Пальцы постучали по трости в лёгкой задумчивости. Свиток свернулся в руке и был спрятан в карман. — И Вы думаете, что они как-то здесь замешаны? — Будь иначе, и Вы бы уже давно вызвали копов, а меня бы повязали, — кисло ответила Мелани. — Так что… что Вам нужно? Моя улыбка не помогла успокоиться девушке, даже когда я честно ответил на её вопрос: — На самом деле не так уж и много. Всего лишь передать сообщение одному коварному лису.***
Люди ужасны, спору в этом нет. Какой мир не взять, именно человек был врагом себе, а не что-то другое. Даже когда существовала реальная опасность нашему существованию, всегда находится тот самый «великий» человек, который захочет большего. Больше денег, власти, силы… Или просто видеть, как весь мир сгорает в огне. «Хотя… такое желание есть в каждом.» — Карие глаза устало взглянули на белый логотип, что был на чёрном одноразовом кофейном стаканчике. Пустом и давно уже остывшем, но несмотря на это, язык ощущал приглушённый вкус слишком сладкого, но горького напитка. Или это просто был тот самый паршивый привкус пепла на языке? Горький смешок сорвался с потрескавшихся губ от глупых мыслей, что не прекращали терзать усталый разум. Какой уже раз фальшивка обдумывает одни и те же мысли, который каждый раз приводят ко всё новым и новым выводам? Слишком много необходимого, но слишком мало для правильного. Но… Люди ужасны настолько же, насколько и прекрасны. Они недостойны жизни, но заслуживают спасения. Как противоречиво и глупо, не так ли? Слабый толчок заставил тело слегка наклониться в бок. Туфли шаркнули по металлу, а карие глаза оторвались от тёмного стаканчика кофе, уставившись в прозрачное окно дирижабль, в котором были видны далёкий свет звёзд и окон Вейла. — Ха… Туфли тихо скрипнули, когда на них перешёл вес и когда они двинулись в сторону выхода, ступая по пустому помещению транспорта. Боковое зрение улавливало, как меняется пейзаж за стеклом, что только говорило, что дирижабль садился. Тихий синий свет, который мягко стелился по полу, резко сменился ярким белым, что на мгновение заставил поморщиться и закрыть глаза. Ноги лишь на мгновение замедлили шаг, пока глаза не восстановили чёткость, позволяя двигаться дальше не опасаясь врезаться во что-либо. Слегка влажный палец коснулся переносицы, не находя метала очков. Карие глаза моргнули с сожалением взглянув на руку, в которой была лишь дешёвая кружка кофе. — Может, оно даже этого стоит… Трость отбивала простой ритм, за которым медленно шагали тёмные туфли, что беззвучно скрипели. Свиток в кармане завибрировал, вырывая лишь тяжкий вздох из лёгких. Шаг замедлился и пустой картонный стакан был переложен в другую руку, чьи пальцы сжимали трость, которая зависла над металлом. Лёгкий холод тронул пальцы, что достали из внутреннего кармана пиджака свиток, который завибрировал от сообщений уже у меня в руке. Карие глаза скользнули вперёд к выходу, в котором стояло четверо студентов в поздний час, что были мной не замечены при заходе на дирижабль. «Побитые Кардинал…» — отметил мысленно я, обратив взор на экран свитка, ударив светом в усталые глаза, что не дрогнули от яркого света свитка. Под чётким «20:42» был небольшое окошко с сообщением от Кроу, содержимое которого было… странным. Кроу никогда не слал смайлики в своих сообщения. И такого большого количества сообщений разом, как сейчас было на моём свитке. Палец долго не касался экрана, смотря на уголок сообщения, где зависло двузначное число, но в конце концов всё же палец провёл по экрану, разблокируя экран, но только для того, чтобы убрать сообщение. Свиток был вновь спрятан во внутренний карман пиджака, а трость застучала по металлу дирижабля, приближаясь к группе подростков, которые, не замечая ничего вокруг, о чём-то громко спорили на выходе. — … да откуда я, блять, мог об этом знать?! — громко рыкнул на своего напарника Кардин Винчестер, оттягивая воротник чёрной рубашки, из-под которой проглядывались белые бинты. — Будто моя вина, что нам всем надрали задницы?!.. Невольно вырвалось удивлённое мычание из губ, а трость ударилась об пол, громко оповещая всю команду CRDL о моём присутствии, заставляя их резко дёрнуться. И напрячься, словно готовясь к бою. Правда, от этого они только сильней вздрогнули, словно у них были раны. Успокаивающая улыбка сама собой вылезла на лицо, пока пальцы постукивали по трости. — Д-директор Озпин!.. Э-э… добрый вечер, — первым опознал и поздоровался лидер команды, нервно смотря в карие глаза. — Добрый, — лишь весело хмыкнул я, проходясь взглядом по каждому. — У вас какие-то проблемы? — Нет, — резко ответил Кардин. — У нас всё хорошо. С чего такие вопросы? — Ну, ваш разговор был довольно громкий, да и объяснительные от вашей команды довольно часто стали появляться на моём столе, — спокойно ответил я. — Снова. Лидер самой проблемной команды первого курса, которую могла обойти команда RWBY в этом, но только в будущем, поморщился. Правда, в обязанности директора не входят работа со студентами напрямую. Объяснительные редко вообще попадают на мой стол, только если это не что-то серьёзно, как поджог целого порта или потеря будхелда во время практики. Но команда CRDL сумела пробить свои объяснительные до меня. Впрочем, я совру, если скажу, что читал их. Безусловно видел, когда перебирал бумаги, но в списке приоритетов к прочтению они были настолько низко, что я не был уверен, что вообще прочту их когда-либо. Проблемы студентов, если таковые были связаны с учёбой и успеваемостью решались педсоветом, в котором команда стоит на особом счету почти с самого начала учебного года. Их расистские выходки и издевательства не оставались не замеченными или проигнорированными, пусть и решались они по пути мягкого давления и исправления, а не жёсткого наказания. Хотя, когда педсовет отправлял объяснительные директору, это имело цель напугать провинившегося студента, ведь Озпин никогда их не читал, предпочитая разговаривать лично со студентами. — Ну, знаете… немного опоздали, немного… э-э… выпили. С кем не бывает? — Вы пьёте? — приподнял я брови на ответ Кардина с улыбкой. — Надеюсь вы не настолько глупы, чтобы делать это в общежитии или прилететь обратно уже под градусом? — Нет-нет, мы полностью трезвы! На это я фыркнул, так как это и так было видно. Ругать же их за распитие спиртного за пределом Бикона я не собирался. В команде CRDL оставался лишь один несовершеннолетний участник, который уже в этом году таковым перестанет быть. Поэтому ругать их, когда они выпивают и не нарушают закон было глупо. Отбить их от этого всё ровно не получится. — Поверю на этот раз. Но сходите к Кицунэ утром. Вид у вас всех побитый. Что случилось хоть, что вы так выглядите? — Да так… встряли в передрягу, — ответил мне вместо Кардина его напарник Рассел. — Откусили больше, чем смогли бы прожевать. — Мне стоит волноваться на этот счёт? — серьёзно спросил я. — Нет, нам просто надавали за наше поведение ранее… — отведя взгляд, тихо произнёс Скай. — У нас шансов не было. В ответ я лишь промычал, ощущая, как в затылке отчётливо даёт о себе знать недоверие к словам парня. Да, весь первый курс и некоторые старшекурсники были негативно настроены по отношению к CRDL. Особенно команда Коко, которая не избила их всех разом только из-за Вельвет, которая «защищала» их. Что, впрочем, не особо и помешало один раз Кардину оказаться у Кицунэ со сломанными аурой и носом и вывихом плеча. Вот только в этот раз я сильно сомневался, что кто-либо из студентов бы набросился на команду в городе. Разве что Глинда за распитие спиртного, нарушение дисциплины и того подобного. Но такого от неё мог добиться только Кроу, которому придётся ради этого сильно постараться. Глинда была действительно очень милосердной и терпеливой женщиной. — Ясно, — кратко ответил я, стукнув тростью об пол. — Тогда не буду больше вас задерживать. Спокойного сна вам. — И вам, директор…***
Лифт тихо шумел, поднимаясь на вершину одинокой башни, что возвышалась над академией. В мыслях невольно проскакивал вопрос: «Почему именно в башне, Оз?», на который ответ приходил из глубоких уголков сознания. Смысла нахождения там какого-либо учебного класса или другого кабинета не было. Демонтировать же башню также не было смысла. Только больше тратить бюджет. Всё же даже с щедрым бюджетом от королевства было легче переоборудовать крепость, чем строить новое здание. Томно выдохнув, слушая, как шумит лифт, карие глаза взглянули на свиток экрана, который через мгновение показал список сообщений от разных номеров, из которых меня интересовал лишь один, чьи сообщения до сих пор не были прочитаны. — Ммм… — удивлённо вырвалось у меня, когда глаза просматривали кучу, абсолютно случайных смайликов, что были мне присланы вперемешку со случайными буквами. — Одна бессмыслица… Палец листал всё выше и выше, пока карие глаза пробегались по странным сообщениям, которые ничего не несли в себе. Пока наконец не появились сообщения, что уже имели смысл, но их было мало, и они были самыми первыми. И в них было только оскорблений в мой адрес, что только сильней заставило мои брови взлететь вверх. Кроу мог наговорить лишнего или обматерить кого-то, даже Оза или Глинду, но только исключительно, когда был в стельку. Последний раз это было в… «День рождение Саммер,» — нахмурился я, глядя на оскорбления, что смотрели на меня со свитка экрана. В тот день совпали как и день рождения погибшего лидера его команды и любимого человека, так и активизирующая свои планы Салем с первой жертвой в виде Эмбер. Озпин тогда не был удивлён тому, что услышал в свой адрес. Такого за память Озмы было слишком много, чтобы считать. Вот только прямо сейчас ничего такого не было и Кроу и близко не должен был быть в таком состоянии. Лифт слабо дёрнулся, останавливаясь, заставляя карие глаза обратиться на закрытые двери, что открылись лишь спустя долгое мгновение. И карие глаза сразу же удивлённо расширились, стоило им увидеть, как Нео с синяком под глазом лежала на полу, и на ней сидел Кроу в царапинах, прижимая миниатюрную убийцу одной рукой к полу, а другую уже заводя назад для удара. Звук открывающихся дверей отвлёк их от своих дел, заставляя их взоры устремиться на меня. — Ну… — протянул я, смотря на их положение. — Вы точно полезно провели то время, что были вместе. Кроу сердито нахмурился, переведя взгляд на лежащую под ним Нео, что сжимала его руку, которая держала её «ошейник». Заведённая для удара рука с сожалением была опущена, а сам Кроу медленно поднялся на ноги. — Тц… Повезло тебе, заноза. Ещё немного… Вместо какого-либо ответа, Нео просто ударила его в пах, который Кроу не успел закрыть, и удар попал в цель, заставив алые глаза на мгновение расшириться. Зубы Пыльного ворона сразу же стиснулись, и из них вырвалось злобное рычание: — Ах ты мелкая паскуда!.. — Кроу. — Мой твёрдый голос заставил ботинок опытного охотника замереть в сантиметре от второго глаза Нео, на котором не было синяка. — Не нужно вредить мисс Неополитан. Пыльный ворон заворчал, но убрал свою ногу от лица миниатюрной убийцы, что вновь попыталась ударить в пах, но в этот раз Кроу отошёл на достаточное расстояние, чтобы обезопасить себя. Разноцветные глаза прищурились, глядя на недовольного охотника. С шумным выдохом я вступил в кабинет, в котором беспорядок стал ещё больше. Чтобы собрать всю бумагу, что теперь лежала на полу мне понадобится добрый час, добавок ко всему стол и стул были перевёрнуты и находились в разных частях комнаты. — Это существо кто угодно, но не мисс! — заворчал Кроу, взглянув на всё также лежащую на полу Нео. — Она умудрилась мне ауру продавить ногтями! — Твоя аура в полном порядке, — ответил я ему, одним лёгким движением подняв за шиворот Нео, которая словно кошка бесшумно зашипела на меня, но не пыталась ударить. — В отличие от мисс Неополитан, у которой этот синяк будет ещё долго проходить. — Полезно будет, — фыркнул Кроу. — Может, станет более вменяемой. Нео перестала пытаться выдавить из себя шипение, взглянула на Пыльного ворона, показывая ему язык, что разозлило его. Но, так как она находилась у меня в руке, то он ей ничего не пытался сделать, лишь кривлялся в ответ, вызывая у меня головную боль. «Двое взрослых, а ведут себя, как дети! Лучше бы я нашёл один труп,» — хмуро подумал я, подняв стол ногой и усадив на него Нео, чей хмурый взгляд сразу же обратился на меня. Спиной я ясно ощущал, как Кроу продолжал кривляться. Тяжёлый вздох сорвался с моих губ, а пальцы сжали переносицу. — Кроу. Пожалуйста, перестань дурачится и объясни мне, почему мой кабинет теперь напоминает место битвы? — Объяснительная уже на твоём столе, Оз. Карие глаза взглянули в разноцветные, что смотрели в ответ лишь с вызовом и насмешкой, несмотря на сдерживающий «ошейник» и синяк под глазом. Не было никаких признаков страха, даже когда в этих глазах отчётливо было понимание ситуации, в которой они находились. Нео не боялась, ведь это было бессмысленно. Даже в такой ситуации она делала, а не пыталась. Без сомнений и опасений. «Не пытайся, а делай, да?..» — спросил я эти разноцветные глаза, что продолжали смотреть на меня с вызовом. Если действия глупы и опасны, делает ли это их вредными? Однозначно. Тогда, как назвать человека, что делает глупые и опасные вещи, будучи загнанным в угол своими собственными мыслями? — … какая твоя любимая сказка, Нео? Очевидно, что такой человек — глупец.