10 Feet Down

Минхо стискивает зубы и напрягает зрение, желая увидеть преследующую его фигуру в ночи, хоть и в этом нет такой большой необходимости. Минхо отчётливо чувствует его присутствие. Он здесь, неподалёку. Наблюдает внимательно, словно хищник, и ждёт заминки со стороны Минхо, чтобы после накинуться и разорвать горло. Но Минхо лишь сжимает дядино табельное сильнее и продолжает двигаться в сторону отцовской церквушки. За воровство табельного дядя Ли его точно не погладит по головке, но парень должен разобраться с этой тварью. Он должен убить двойника. Что, кроме свинца, сможет справиться с этой задачей лучше? Парень не показывает оружия, не показывает собственного превосходства. Минхо держит руки в карманах объемной ветровки, они потные, разогретый теплом рук металл обжигает кожу. С Минхо пот льётся градом, несмотря на неестественно прохладную летнюю ночь. В их деревушке ещё не было такой холодной ночи. Признаться, все это выглядит слишком карикатурно и фальшиво. Так, будто это чья-то иллюзия, не реальность вовсе. Но эмоции, что разрывают Минхо буквально изнутри, инстинкты, что вопят бежать, сдирая ноги в кровь, говорят иное. Всё это — реальность. И Минхо не знает, чему верить, собственным чувствам или же восприятию. Эта тварь знатно поиздевалась над ним, Минхо даже не может отличить реальность от видений, настолько его мироощущение исказилось. Минхо от церкви разделяют какие-то жалкие метры, из-за чего он, быстро осмотревшись, бросился ко входу. Однако стоило ему захлопнуть массивные двери, как они содрогнулись от мощного удара. — Хо~я, куда же ты идёшь? Давай, выходи наружу! Эта обитель — его защита. Пожалуй, самое безопасное место во всей деревне. Прежде ни лапа дикого зверя, ни нога дурного человека не пересекала порога этого места, с плохими намерениями сюда никто не может проникнуть. Так и он, стоит по ту сторону, в абсолютной тьме, и продолжает яростно биться о могучие двери. — Ты ведь даже притащил с собой эту глупую игрушку, ну же, опробуй ее на мне! Вера — это единственная защита. Она защитит тебя от дурных мыслей, людей и поступков. Так говорил его отец. Дядя же говорил иное. Минхо отца любит, сильно любит, но от этой твари одним крестиком на шее не защититься. Потому парень и вытаскивает пистолет, снимает с предохранителя и не сводит тонких рук с дверей. — Давай поиграем Хо~я! Я так долго ждал этого момента! — Играй в одиночестве, мразь, — тихо шипит Ли, спиной приближаясь к алтарю. — Ну же, не делай больно моему сердцу! — Словно оно у него было. — И впусти меня. Парень вытаскивает с кармана браслет, подарок Чана, сделанный из велосипедной цепи. Минхо натягивает его на костяшки пальцев на манер кастета и вновь ухватывается обеими руками за пистолет. Признаться, прежде Ли носил браслет на манер чёток, массивную цепь было приятно крутить в ладони, а маленькая лисья мордочка, аккуратно припаянная на дополнительную, более тонкую цепочку, всегда оказывалась во внутренней стороне ладони. Сейчас же парень сильнее перехватывает пистолет и чувствует, как стальные лисьи ушки впиваются в огрубевшую кожу. — Что же, — звучит снисходительное, слишком спокойное от монстра, — если ты не хочешь впускать меня, то я войду сам. Удар. Слишком сильный для человека удар. И двери распахиваются. Его силуэт четко очерчен лунным светом, светило возвышается над ним, будто хочет показать Минхо его истинную сущность. Тень, отбрасываемая Чаном, иная, не похожая на человеческую, признаться, от человеческого там нет вообще ничего. Ведь перед ним стоит совсем не человек. — А вот и ты, — по-радостному возбужденно, надрывно и голодно звучит от монстра. А Минхо стоит ледяным изваянием почти у самого алтаря и поверить собственным глазам не может. Его, должно быть, зрение подводит, ведь по-другому попросту не может быть. Но демон делает демонстративный шаг и переступает порог церкви. — Что ты такое? —  Минхо слепо пятится, знает, что не споткнется, знает, что позади нет ничего, кроме алтаря. Даже будучи в кромешной тьме, освещаемый одной Луной, парень может по памяти сказать расположение каждой свечки, каждой иконки. Эта картина высечена у Минхо на подкорке, мальчишка был рожден в этой церквушке, и, как бы печально это ни звучало, конец он свой встретит тоже здесь. Встретит, как полагается, и уйдет к Создателю. Тварь скалится. Тварь смеется, сверкая янтарными глазами. — Не уйдешь ты туда, Минхо, — делит на слога чужое имя монстр. —  Ведь все дороги ведут ко мне. Любая твоя дорога приведет ко мне. — Мы на это посмотрим, — юноша прячет зыбкий страх за громкими словами и чернотой карих глаз. Минхо заковывает свой страх в кандалы и отшвыривает в закрома сознания, туда, куда даже эта тварь не доберется при всем желании. Взрослый не по годам мальчишка держит пистолет уверенно, так, как дядька его учил. Отец его подобному никогда не учил, отец учил доброте и всепрощению, но… Бог свидетель, Минхо его никогда и ни за что не простит. Минхо заставит его заплатить его за то, что он сделал с Банчаном. Тварь же под личиной Чана хохочет заливисто, но продолжает наступать. Идёт медленно, степенно, знает, что Минхо теперь никуда не убежит, последний оплот сохранности и безопасности стоит с распахнутыми дверьми, молчаливо позволяя войти. Знакомые, родные губы так гадко портит излом усмешки, отчего Ли поднимает пистолет чуть выше, так, чтобы пуля попала прямо в лоб. — Что ты сделал с Банчаном? — рычит Минхо. Сам невольно уподобляется ему, смотрит исподлобья и говорит сквозь зубы — Отвечай! — Ты действительно хочешь знать? Их разделяют какие-то жалкие метры. Но это не отнимает у Минхо решимости. — Говори. Но существо предпочло словам действия. С губ выскользнула тонкая цепочка, и прямо на уровне подбородка повисла декоративная голова волка из стали. Минхо застыл, замер подобно ледяному изваянию, парню кажется, что даже кровь в его жилах застыла. Взгляд же остался прикованным к металлической голове волка, Ли не мог пересилить себя и отвести взгляда. Неужели всё, что осталось от Банчана, это жалкая цепочка? Даже парного браслета не осталось. Мимолетное движение пухлых губ не осталось замеченным, и Минхо инстинктивно поднял взгляд выше, к губам, искривлённым гадкой ухмылкой, к янтарным глазам, что неестественно светились в темноте ночи. — Ты… Тварь, что убила Банчана, стоит прямо перед ним, и отравленный болью мозг даёт команду убить монстра. С глаз будто спала та непроглядная мгла, и кровь забурлила внутри, разгоняя по венам ярость. Оглушительную, невероятную ярость. Минхо делает шаг, стремительный и быстрый, но демон оказывается быстрее. Буквально во мгновение ока оказывается подле Минхо, подставляется под дуло пистолета, позволяя человеку ощутить власть, вдоволь напитаться этим чувством вседозволенности. Пусть ощутит себя хозяином положения, пусть почувствует себя Богом, и лишь после Банчан опустит с Небес на Землю. — Ну же, — подначивает его тварь, — стреляй, — змеёй шипит, отчего даже родной язык кажется чужим, неземным. Парень зажимает курок, позволяя слезам застлать глаза. Но выстрел не звучит. И лишь мгновениями после до Минхо доходит. Осечка. Жалость с примесью снисхождения в желтых глазах жалит чем-то ядовитым и смертельным, Минхо противно от себя. Он даже выстрелить не смог. — Жаль, — качает головой демон и легким толчком вжимает не сопротивляющегося Минхо в алтарь. — Очень жаль. Банчан тянет руку, чтобы забрать пистолет, но Минхо действует быстрее и откидывает оружие в сторону. Парень замахивается и вкладывает в удар все своё негодование, боль и ненависть. Хруст ломающейся кости прозвучал оглушительно в тишине церкви. Грузная фигура отшатнулась, и Минхо хотел нанести ещё один удар, но здесь Банчан уже не позволил ему подобной вольности. — Молодчина, какая быстрая реакция, — довольно выдохнул Чан, глядя на задыхающегося собственным гневом Минхо. — Но боюсь, милый, и в этой игре ты тоже проиграешь. Оба это прекрасно понимают. — Предлагаю тебе сделку, или же игру, называй, как хочешь. — Тебе ещё хватает смелости предлагать мне сделку в Божьем доме? — Бог уже давно покинул тебя, Минхо, — говорит как рубит. — Аккурат в тот момент, когда ты предложил мне себя. — О чём ты… — у Минхо кровь с лица сходит. Парень бледнеет стремительно, кажется он вот-вот сознание потеряет, да как бы не так. — Когда ты забрал Банчана… Выходит, его предположения оказались неверными. И это существо заменило Банчана ещё раньше. Но то, что оно говорит после, буквально выбивает почву у Минхо из-под ног. — В начале лета. Получается… — Свой первый поцелуй ты отдал мне, свою девственность ты тоже отдал мне. Все твои секреты, желания и страхи ты говорил мне. Не Банчану, — каждое слово, что он говорил, звучало как пощёчина. — Его не было, с тобой был только я, — и Минхо казалось, что под конец он попросту свалится к его ногам. — Все это время с тобой был я. Выходит, он даже признаться Банчану не успел. — Зачем? — Минхо никогда не чувствовал себя таким использованным. — Ты мне понравился, — и прикладывает обжигающе-горячую ладонь к острой скуле. Этот мальчишка за каких-то пару месяцев так возмужал. — Давно таких живых на эмоции людей я не видел. Ты мне нравишься, Минхо, с тобой очень весело. И я хочу продолжить нашу захватывающую игру. Перед носом парня возникает та самая цепочка с головой волка. — Хочешь вернуть Банчана? Сыграй со мной в игру. — А ты не слишком стар для игр? — и, немного помедлив, парень выдал с неохотой. — Я сыграю с тобой, — недоверчиво произнёс Ли, глядя на довольную улыбку монстра. — Найди эту голову волка, она и приведёт тебя к твоему возлюбленному. Хотя возлюбленному ли? Мальчишка даже не знал, что ты на него глаз положил. Но Ли не слушал монстра. Парень дёрнулся, вырвал с чужих рук часть от браслета, но она, словно желе с чем-то жидким внутри, размазалось в его руке в непонятное нечто. — Какой хитрый, думаешь все так просто? Тебе нужно найти подвеску, но не здесь. А теперь просыпайся. Минхо дёргается. Его словно что-то с силой выдёргивает из беспокойного сна, и парень мычит что-то сонно, чувствуя невероятный жар. — Чан, от тебя тепло идёт, как от печки, ползи на свою половину. Чан же, в свою очередь тоже что-то бурчит неразборчиво, но из объятий Минхо не выпускает. Минхо утыкается лицом в шею, слыша знакомый, приятный запах родного тела, и чувствует себя на чуточку спокойнее. Глупый сон оказывается всего лишь сном, ведь Банчан здесь, его никто не похищал и не подменял. И что это вообще за чушь? Люди бы явно заметили подмену. А Минхо оказался бы в числе первых. Минхо все никак не может принять удобного положения, потому как подле Чана невыносимо жарко. Однако парень выворачивается и ложится спиной к Банчану, чувствуя его руку под подушкой. Мускулистая рука свисает с края кровати, и что-то внутри подначивает Ли приподняться и посмотреть на браслет своего парня. Просто, забавы ради. Минхо отчего-то становится не по себе. — Не ворочайся, Хо~я, — тяжелая рука придавливает парня обратно к постели. — Ее все равно там нет. И где же она, хочет спросить Минхо, окончательно теряя остатки сна.

«На глубине десяти футов»