Обоюдная зависимость

Ашур любил тишину. Кристально чистую, отдающую каким-то неестественным тянущим чувством в груди, щекочущую и без того натянутые до предела нервы. В такие моменты, когда все звуки затихали, данмер чувствовал себя затаившимся в диких и густых зарослях зверем — настороженным, припавшим низко к земле, готовым к прыжку, — пусть жертвы порой и не было видно на горизонте. Мужчина прикрыл чуть глаза и, слегка наклонив голову, воззрился с прищуром на огонёк свечи, что едва освещал небольшую комнатушку, но создавал своим светом хоть какую-то тень уюта в захламленном помещении. Облюбованный данмером домик был заброшен. Вековая пыль плотным слоем облепила поверхность старой мебели, ящиков и оставленных хозяевами безделушек, паутина свисала занавесью, цепляясь за одежду и волосы, а затхлый запах забивал лёгкие. Будь Ашур хоть чуточку привередливее, он бы и вовсе не подумал о том, чтобы толкнуть покривившуюся дверь и войти внутрь покосившегося дома, однако обстоятельства диктовали иное — старое и забытое всеми здание, покрытое густой растительностью, располагалось как нельзя кстати близко к Тиру — к городку, неподалеку от которого проживал тот, чье имя оказалось выведено пером на золотистом пергаменте. Руководство, как всегда, было непреклонно, и Ашур не видел смысла сомневаться в приказе, пусть и для исполнения его пришлось забраться в самую глушь. — Ты слишком медлишь, Ашур, — в один из дней вкрадчиво шепнула на ухо мужчине Нарью, материализовавшаяся прямо за спиной напарника и тронувшая того за напряжённое плечо тонкими пальцами. Ашур в тот момент лишь поджал губы, вгляделся в темноту, точно стараясь найти ответ в гуще той, однако только хмыкнул спустя пару мгновений и отложил клинок на поверхность деревянного ящика. Он и впрямь медлил — впервые за долгое время, — и женщина, от которой тянулись плотным шлейфом запахи крови, металла и вина, была права. — Что это с тобой? Ты боишься? — С чего бы? — А что же тогда? Личная заинтересованность? — Нарью подалась вбок, дикой кошкой проскальзывая меж громоздких ящиков. Женщина была весьма умна и прозорлива, однако и она не могла понять, что творится с её напарником, который, вместо того, чтобы устранить с привычной безжалостностью цель, отсиживался в старом домике, пребывая в странной задумчивости. — Ты преступно бездействуешь. Помни о последствиях. — Я помню, — Ашур отмахнулся и отряхнул ладони, — лишь обдумываю, как проникнуть в особняк. — Вот как? В таком случае у меня для тебя хорошая новость. Нарью бесшумно приблизилась к одному из ящиков и, осмотрев его содержимое, вытащила из того бутылку вина. Ашур молча наблюдал за тем, как эльфийка, выдернув ловко пробку, хлебнула прямо из горлышка, облизнула губы и лишь после этого запустила руку в потайной карман. Уже в следующую секунду ассасину оказался брошен небольшой совсем размером свиток. — Так уж вышло, что у семейства Дрес намечается обширное празднество. Приглашено множество гостей со всех уголков Морровинда. Разве это не прекрасно? — алые глаза Нарью хитро блеснули. — Подберись к зазнавшемуся мерзавцу под шумок и вскрой ему горло. Руководство уже нервничает. — Это, полагаю, приглашение на мероприятие? — не разворачивая свиток, Ашур приподнял тот. Женщина кивнула. — Что ж, добро пожаловать на предстоящее празднество, серждо. Воцарившую плотную тишину разрезал лязг металла и шорох. Быстрыми и ловкими движениями Ашур справился с шнуровкой на груди и оправил совсем новый, купленный напарницей камзол. Без привычной брони и оружия эльф чувствовал себя голым, потому с какой-то легкой тенью тоски он оглядел осторожно сложенные доспехи и лишь после этого направился вон из убежища. Разноцветные фонари, развешанные высоко над головами нити гирлянд, множество зажженных факелов. Массивные столы, заваленные экзотическими и традиционными яствами, кувшинами с дорогим алкоголем. Толпы гостей в ярких и броских нарядах, сверкающие своими дорогими украшениями и расписными веерами. От всего этого Ашур отвык: золотой свет слепил глаза, от гогота, множественных разговоров, льющейся из-под пальцев музыкантов мелодии начинала болеть голова, от духоты, терпких запахов крепких напитков и ароматов духов дышать становилось всё тяжелее. Подхватив один из сверкнувших в теплом свете кубков с подноса — дабы не вызывать подозрений, — эльф сделал короткий глоток бренди и, подмигнув засмотревшейся на него девице, подался вбок. Задерживаться в особняке, равно как и медлить с выполнением задания, ему более не пристало, потому уже вскоре мужчина прокрадывался по одному из тонких и едва освещенных коридоров. Все чувства разом обострились. Шаги стражников, каждый шорох отдавались набатом в голове. Дариен Дрес — тот, чьё имя ярким росчерком украшало жёлтый хрустящий пергамент, — перед гостями появился вскользь, наскоро тех поприветствовав и почти сразу же скрывшись в стенах родового особняка. Быть может, сын весьма зажиточного главы семейства предчувствовал свою скорую погибель, потому и заперся в своей комнате… Впрочем, мысли о чужом чутье ассасин отогнал сразу же, стоило миновать стражу, проникнуть в помещение и скрыться в тени. Окружавшая мера обстановка не волновала его ничуть — Ашур так и замер с оружием наготове, впившись взглядом в две фигуры на громоздкой кровати: в развалившемся на помятых простынях мужчине эльф признал Дариена, однако наличие… свидетеля мер не предусмотрел. Предполагалось, что жертва, так уж сильно, видно, беспокоящаяся о собственной жизни, в комнате будет одна. Мысленно ругнувшись, Ашур удобнее перехватил клинок и подался к полу ниже. Трахающиеся парочки ранее не входили в список его целей, и мер банально опешил, всматриваясь в происходящее. Несколько оторопело он оглядел гибкую тонкую спину восседавшей на громко дышащем Дариене фигуры, напряжённые бёдра и ягодицы, едва прикрытые полупрозрачными молочными тканями, чёрные волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам. От обилия поблескивающих, бренчащих и ярко контрастирующих с серой кожей цепочек и браслетов Ашура передернуло. — Смелее, солнце, — Дариен вдруг принял сидячее положение и с силой намотал чужие волосы не кулак. Приглушенный всхлип прокатился по комнате. — Иначе мне вновь придется взять всё в свои руки. Второй раз за вечер Ашур разразился про себя проклятиями, передёргивая ушами от наполнивших помещение звуков. Он видел, как любовник — в том, что на бёдрах мера восседал парень, сомневаться не приходилось — принялся насаживаться на член вновь развалившегося на кровати эльфа сильнее, захлёбываясь собственными криками и хрипами. Парочка была слишком занята, чтобы заметить раздражённого эльфа, что всё же отмер и двигался теперь неслышно в тени, подбираясь всё ближе к широкому ложу. Вероятность того, что Дариен сориентируется и позовет стражу, едва Ашур прикончит его любовника и скинет того с мужчины, была велика, действовать нужно было быстро, потому, расставив приоритеты, мысленно прикинув результаты своего выбора, мер уже в следующее мгновение выудил из кармашка тонкий дротик и ловким движением метнул тот в склонившегося над мером парня. Послышался тихий всхлип. Дротик вошёл юноше под лопатку, отчего тот дернулся и мгновенно замер. Эта заминка со стороны любовника явно разлила распалённого Дариена — вскинувшись, он отвесил юноше крепкую пощечину, отчего голова того безвольно мотнулась в сторону. Лишь заметив, как паренек вдруг накренился, повис в его хватке, а после и вовсе рухнул на кровать, соскользнув с его тела, мер ругнулся, скидывая небрежно с себя ноги любовника. — Сука! Опять ты… — слова застряли у Дариена в глотке, тонкое острое лезвие полоснуло по шее, вынудив мера захрипеть и схватиться за горло в попытке остановить яростные потоки горячей крови. К тяжелым запахам пота, какого-то масла, крепкого алкоголя прибавился и въедливый соленый запах крови, с каждой каплей которой утекала жизнь завалившегося на кровать данмера. За развернувшейся перед ним картиной Ашур наблюдал с привычной профессиональной сосредоточенностью и легким налётом холодка в рубиновых глазах. Кровь постепенно окрашивала белоснежные смятые простыни в алый, запах её становился всё отчетливее, заполняя легкие ассасина. Тишина наконец воцарила в душном помещении, и Ашур позволил себе вдохнуть полной грудью. Дариен был мертв. Вскоре его тело обнаружат в окровавленной постели с брошенным на него маленьким свитком с его же именем и печатью гильдии — как подтверждение законности исполненной казни. Приказ был выполнен, можно было выбираться из особняка, однако взгляд Ашура скользнул к едва дышащему на постели рядом с трупом парню. Паралитический яд подействовал на жертву мгновенно. Юный данмер — лишь теперь ассасин смог разглядеть совсем молодое лицо с разбитой губой, ссадинами на лбу и скулах, — болезненно жмурился, судорожно сглатывал, явно имея желание двинуться. Однако то осуществить не представлялось возможным, поэтому, в один миг распахнув глаза, он только воззрился на приблизившегося к нему данмера, что не сводил с паренька озадаченного взгляда. — Ну и что мне с тобой делать? — нараспев промолвил Ашур, прикусывая изнутри щёку. Убивать того, кто был одет в какие-то извращенные тряпки, ничуть не прикрывающие обнажённое худощавое тело, с ног до головы покрыт свежими шрамами, порезами, синяками, болезненными засосами, да и не имел по сути никакого отношения к приказу, рука не поднималась. Покривив губы, эльф уверенным движением схватил рвано выдохнувшего паренька за плечо и, повернув того на бок, выдернул дротик. Беглым взглядом оглядев миниатюрное оружие, мужчина осторожно вернул его к себе в карман. Яда на игле было достаточно, юноша едва не задыхался как от него, так и от охватившего его страха, потому мер перевернул парня обратно на спину и, присев на одно колено рядом с кроватью, тронул осторожно кончиками пальцев чужой подбородок. — Слушай меня внимательно, — Ашур подался ближе к пареньку, заглядывая в чужие распахнутые глаза и прекрасно видя в тех собственное отражение. — Действие яда скоро закончится, ты сможешь встать. Советую уносить ноги отсюда как можно скорее, но главное — помалкивай о том, что видел, — замолчав и чуть подумав, мер поинтересовался: — Кто-то видел, как ты заходил сюда? Стража, прислуга, быть может, кто-то из членов семейства? Паренек поморщился. Дыхание его участилось. — Н… н-н… — Нет? — уточнил Ашур, слегка похлопывая второй рукой юношу по щеке. В ответ тот моргнул. — Хорошо. Такие, как ты, у господина ещё были? Юный мер вновь моргнул. Ашур готов был поклясться, что заметил, как в рубиновых глазах что-то переменилось. Паренек теперь выглядел по-настоящему затравленным. — Тогда у тебя будет немного времени, прежде чем поймут, что трахал он именно тебя, когда я прикончил его. Им захочется узнать подробности произошедшего. — П…поч… — юноша с трудом выдавливал из себя звуки, морщась и кряхтя. Ашур заинтересовано прищурился, уловив суть этих самых кряхтений. — Убивать тебя у меня нет желания, но если ты хоть что-то кому-то расскажешь, я прикончу и тебя. Не сомневайся. Побледневший мер часто заморгал, точно не веря, что убивать, пытать, насиловать его всё же не собираются. Ашур прочитал в его глазах и животный ужас, и недоверие, и какую-то измученность под конец их своеобразного разговора, однако лишь сдержанно усмехнулся и, кивнув, поднялся на ноги. Порыв прохладного ветра принёс за собой запахи влаги и местной растительности. Ашур не без удовольствия втянул воздух в лёгкие, наслаждаясь свежестью и вечерним холодком. Он коротко глянул из-за плеча на эльфа на кровати и, распахнув ведущую на балкончик дверь шире — от прохладного воздуха паренек быстрее придет в себя и сможет умотать отсюда, — покинул комнату. Раскинувшаяся лесная чаща с готовностью скрыла в своих тенях ассасина, стоило тому покинуть особняк.