***
Девушка помнила, как попала в Бонтен чисто по случайному знакомству. Она никогда не думала, что вмешиваться в чьи-то дела — полезное занятие. Однако, когда видишь, что кто-то почти умирает, то волей-неволей хочется помочь, помня через сколько ей пришлось пройти в своей жизни. Тащить худощавое тело какого-то мужчины в дорогом костюме — последнее, чем девушка планировала заниматься сегодня. В особенности, когда босс заведения, в котором она работала, устроил настоящую промывку мозгов, заставляя проклинать свой выбор от и до. Тем не менее, учеба требовала оплаты, а жизнь — средств. Поворачивая ключ в замке, Т/И аккуратно вошла в квартиру средних размеров, аккуратно устраивая подобранную тушу на пепельно-розовом диване. Явно плохая идея. Кровь въедалась в светлую ткань с такой силой, что ни одна химчистка не смогла бы всё удалить. — Угораздило же, мать вашу, — тихо ругалась она, снимая пиджак, а после и рубашку, пропитанную алой жидкостью. Благо, она изучала врачебное дело. Пусть и не терапевтом, но тем, кто был способен излечить чужие души, что значило только одно — первую помощь Т/И умела оказывать. Смотря на осунувшееся тело пепельноволосого, девушка быстро принялась за свою работу. Рана была несмертельна, однако очень опасна для организма, поражая почки молодого человека. Вставлять иголку в чужую плоть, решительно устраняя проблему было ново для неё. Как и внезапный альтруизм, проснувшийся в ней неизвестно по какой причине. Тяжелый вздох сорвался с губ, когда Т/Ф закончила с оказанием медпомощи. Было бы неплохо отвезти его в клинику для более хорошего лечение, но то, что она сделала было уже лучше, чем подыхай мужчина в одном из забытых богом переулков. Просыпаться на следующее утро с приставленным к горлу ножом — замечательно. В особенности, когда этот самый нож держал человек, которого она спасла. — И тебе доброе утро, — спокойно произнесла девушка, закатывая глаза наверх, — будь бодр убери от меня эту штучку. Как уже успел заметить, она плохо заточена. Так что бессмысленные угрозы будут лишними. — Кто ты? — с опаской спросил мужчина, старательно анализируя свою жертву. — Т/Ф Т/И, — проговорила она и отодвинула лезвие от своей шеи, приподнимаясь, — не думала, что благодарность за спасение выражается так. — Зачем? — поинтересовался он, внутренне удивляясь такому холоднокровию. — Если мы говорим про спасение, то не знаю. Можем назвать внезапным альтруизмом, — Т/И пожала плечами, собираясь встать. Жрать хотелось неимоверно, — а если ты говоришь о том, почему я не отправила тебя в клинику, то тут вопрос стоит сложнее. Подумала, что мужик в дорогущем костюме в нелюдимом переулке с огнестрелом навылет — не самый законопослушный человек. Лично мне проблемы не нужны, думаю, как и тебе. — Хм, — только и выдал он, прожигая ониксовым взглядом, — ты не ошиблась. — Да ты что? Правда? — саркастически уточнила она, вставая с кровати, — Жрать хочешь, неизвестный? — Манджиро Сано, — произнес блондин слишком тихо, чтобы Т/Ф могла услышать его. — Че? — её бровь слегка приподнялась, выражая недопонимание. — Меня зовут Манджиро Сано, запомни Т/И, — повторил он, еле заметно растягивая губы в разные стороны. Сказать, что девушка была в шоке — значит ничего не сказать. Она подобрала главу самой известной группировки Токио, а то и всей Японии. «Кажется, пора покупать могильное место» — пронеслись мысли в её голове. — Ладно, Сано, приятно познакомиться, — она протянула руку, — не знаю, что ты предпочитаешь, однако могу предложить на выбор яичницу либо лосося с авокадо. Кстати, последнее явно вкуснее. Они успели позавтракать, изредка перекидываясь парочкой фраз, что было слишком естественно, будто знакомые, что знают друг друга слишком давно. Девушка просто не могла поверить, что человек напротив неё — великий глава Бонтена, который нагоняет ужас на добротную часть населения страны. — Сано, — подала голос Т/И, — ты мне жизнь торчишь, так что я рассчитываю, что проблем не возникнет с моей. — Звучишь слишком нагло, — резонно заметил блондин, спокойно отпивая сок. — Учитывая твои неконтролируемы вспышки гнева, — серьезно произнесла девушка, — то я ни в чём не уверенна. Однако, ты человек слова. Так что выбить себе сделку, не кажется таким уж плохим вариантом. — Не боишься, что за такую дерзость — тебя покарают? — Если бы я боялась смерти, то точно не стала бы спасать твою тушу, — подметила Т/И, доедая последний кусочек своего завтрака. Девушка вздрогнула, когда входную дверь кто-то выбил, а в дом залетело несколько незнакомцев. — Кому выставить счет? — уточнила она, осматривая группу вошедших. Первым, кто приковал её взгляд, был высокий мужчина со светло-сиреневыми короткими волосами. Он был одет в такой же дорогущий костюм, как и Сано, немного небрежно сидящий на теле. Кажется, такой стиль явно не для него. Рядом с ним стоял парень, что был явно ниже. Длинные фиолетово-розовые волосы обременяли плечи, а взгляд был неестественно спокойным. Похоже, те двое были братьями, имея что-то общее в строение лица, да и копировании поз. «Братский синдром» — поняла она, переводя взгляд на последнего. Слегка вьющиеся короткие черные волосы и безупречно сидящий белый костюм. Из уха торчала длинная сережка, доставая до плеча. — Сано, кому выставить счет, — повторила Т/И, отвлекаясь от созерцания «гостей», — я не то, чтобы слишком сильно рада такому исходу, однако дверь сама себя не починит. Стоит ли говорить, в каком непонимании находились трое мужчин, когда их босс слегка улыбнулся, угрожающе смотря. После чего молодым людям пришлось восстанавливать то, что они испортили.***
Быть игроком от казино — задачка достаточно трудная. В особенности, когда на твою же работу обрушается рейд от конкурентов, устраивая полный беспорядок. Крики раздавались со всех сторон, пугая своим присутствием до дрожи в коленях. Девушка не была бойцом и уж тем более не была готова к такому, понимая, что ей как следует достанется, не сбеги она. Лавировать между браками, стараясь остаться незаметной — невозможно. Чувствуя на своём запястье чью-то стальную хватку, тело девушки развернулось чисто автоматически, царапая длинными, почти кошачьими ногтями, лицо неизвестного. Её глаза расширились от осознания того, кто стоял напротив. — Ты, блять, в конец охуела, — выругался старший Хайтани, не разжимая своих пальцев. На красивом лице мужчины красовались три кровоточащие полоски. — Пошёл ты, Ран, — выругалась Т/И, пытаясь выбраться, если они пришли по душу её босса, то точно не могли оставить его работников в покое. Сердце билось словно бешенное, умирать в этом дерьме ей точно не хотелось. Ударяя ещё раз, чувствуя, как её свободную руку перехватили, прижимая к себе. — Ответишь за это, Т/Ф, — прошипел почти на ухо он. Возможно, именно в этот момент между ними пробежало что-то большее, чем обычная искра. *** Не было ничего удивительного, что после этого события её отвезли к главе Бонтена, что настоятельно дал понять девушке только одну вещь. Теперь она являлась членом их организации, хочет того или нет. Было что-то странное во взглядах руководителей, когда она посмела возразить Манджиро, совершенно не опасаясь за своё здоровье, получая в ответ только снисходительный выдох. Показывающий, что их разговор окончен. Руководствуясь исключительно навыками Т/И, блондин отправил её под крыло Хаджиме, что занимался финансами и казино, совершенно не рассчитанное на бои или какую-то другую деятельность. Что не могло не радовать девушку. Ну, учитывая всё происходящее требовалось просто вертеться, следуя правилам жизни.***
Быть в одной команде с Коко — достаточно просто. Правда, тот слишком сильно раздражался, в особенности, когда узнал, что Т/И ни грамма не разбирается в математике, зато обладает безупречными навыками переговорщика и считывателя людей. Безусловно, он уважал человека, что был способен противостоять Майки на равных, изредка посылая того куда подальше. Конечно, он был в шоке от того, как девушка умудрялась спорить с главой, подталкивая к другим действиям, от чего Санзу сразу же стал её ненавистником, думая, что она просто пролезла в его голову меняя шестеренки на более «правильные». Со временем, Т/Ф заслужила полное уважение со стороны остальных членов Бонтена, выполняя самые разные задачи. Приоритетом в основном являлась передача неблагоприятной информации до Сано, спасая шкуры остальных. На что девушка просто плевалась, поправляя свои волосы, чтобы подсчитать сумму, которую рассчитывала получить от очередного «клиента».***
Выходить из кабинета блондина стало привычным для неё, как и летящие в её сторону вещи, во время очередного припадка злости. Было и такое, что он наставлял на неё пистолет, ровно в лоб, заставляя тяжело сглатывать, но не менять выражения лица. Она понимала, что мужчина не спустит курок, чувствуя себя последним подонком, если убьёт того, кто был рядом, успокаивая его во время очередной истерики. Отношения Т/Ф и главы нельзя было как-то охарактеризовать. Девушка была что-то вроде его психолога, заменяя ему часовые сеансы. Была чем-то вроде родни, что испарилась из его жизни уже слишком давно. Манджиро не был влюблен, но он любил её. Как подругу, как человека, как товарища, запрещая всем членам организации хоть как-то ей навредить, если они не хотят совершить суицид. — Ебала я всё это дерьмо, — выдохнула Т/И, прижимаясь к стене. Нервы не были железными, а психика стабильной. Слишком много смертей она увидела, пусть Коко и братья Хайтани закрывали ей глаза, во время очередного момента, но стальной запах и железный привкус на языке она никогда не сможет забыть. — Эй, — услышала девушка, поворачивая голову к Санзу. Его голубые глаза, обремененные длинными ресницами, смотрели на неё, словно на исчадие ада, — не думаешь, что уже пора заканчивать с этим? — Харучиё, единственный цирк здесь — это твоё представление, не заебался? — сорвалось с пухлых губ. Кажется, он вновь обдолбался каким-то наркотиком, теряя границы дозволенного, когда рука потянулась к её шее, сжимая. — Ты сдохнешь самой ужасной смертью, — прошипел он, наклоняясь ближе к её лицу, — а я буду наблюдать за этим. — Иногда я задумываюсь, — наигранно-приторно ответила Т/Ф, — когда ты так делаешь, то хочешь показать свою ненависть или желание обладать тем, что в жизни тебе не светит? Правая рука девушки сжала пах мужчины, слишком сильно, от чего розововолосый зашипел. — Научись различать свои эмоции, — выдохну Т/И в его губы, проводя пальцами по шрамам на губах, — я прекрасно знаю, что ты боишься потерять Майки, но я не собираюсь его отбирать. Так что, успокойся, пока я всерьез не задумалась о том, что ты опасен. Розовые щеки мужчины заставили Т/И умилиться, конечно она знала, что он был неконтролируемым, однако вряд ли сложнее, чем блондин. Харучиё испарился так же быстро, как и появился, оставляя девушку в одиночестве. Наигранная уверенность, что была её маской, спала. Страх за собственную безопасность ударил в голову, заставляя ноги поджаться, от чего та присела на пол, обхватывая колени. Сдерживая всхлипы, пока она не убедится, что здесь нет никого, кто мог бы за ней наблюдать, Т/Ф позволила эмоциям выйти наружу. — Блядская судьба, — произнесла свои мысли вслух ты, откидываясь на стену, чтобы увидить узорчатый потолок, — как же я заебалась. Глаза прикрылись, разрешая слезам слететь вниз. Больно. Страшно. За-еба-ло. Она была готова умереть в любую секунду, но не от постоянных запугиваний наркоманов-киллеров. Отсчитывая от ста, где-то на семидесяти трех секундах, на её голову поместился чей-то пиджак, скрывая от всего мира. — Ты можешь сказать об этом главе, — раздался голос Рана рядом с ней. — Знаешь же, что не могу, — слегка качая головой ответила она, — он уверен, что Санзу никогда не придаст. Не хочу заставлять его ещё раз заставлять проходить через потери. Старший Хайтани рассматривал глаза девушки, что были красными от слёз и синяками от постоянного недосыпа. Её глаза были удивительны, каждый раз затягивая его глубже, будто погружая в отдельный от реальности мир. Видеть, что ей больно было чем-то невыносимым для Рана, в груди каждый раз появлялось желание убить того придурка, который посмел огорчить вечно улыбающеюся и открытую девушку. Человек с сиреневыми волосами молча взял её тело на руки, относя в свою комнату. Т/И не могла сопротивляться, да и не хотела. В отличии от большинства мужчина был почти константой постоянного, изредка открывая темные черты. — Спасибо, — сорвалось с её губ на стыке сознания и реальности.***
Они были обречены с самого начала. Отношения с Раном Хайтани напоминали американские горки. То взлёты, то падения. Изредка уступая место постоянству. Мужчина был падок на женское внимание, постоянно изводя нервы Т/И. — Для профилактики, — так он говорил каждый раз, когда возвращался с чужой помадой на рубашке и теле, насквозь пропахший чужими духами. — Я люблю только тебя, — повторял из раза в раз, — а сними просто сплю. С губ никогда не срывались слова любви, однако ты старалась доказать это на практике: поддерживая, даря такое незнакомое родное тепло и выцеловывая каждый миллиметр его тела. В особенности шею, от чего он сразу же заводился, будто безумный, сжимая бедра. Он знал, что девушка никогда не говорила о любви, но не мог ничего с собой поделать, желая услышать три заветных слова от своей возлюбленной. Старательно провоцируя, ломая изнутри, возвращаясь домой с чужими следами, от которых чувствовал будто физическую боль, когда Т/И смотрела печальным взглядом, осознавая какую ошибку допустила. Ран терпел более года, чтобы услышать тихое «я люблю тебя», но так и не дождался. Решившись прибежать к более «действенным» способам. Хайтани был уверен, что даёт ей всё, лишь бы она любила в ответ, совершенно не замечая её действий, что кричали в подтверждение. Риндо лишь сочувственно смотрел на них, когда Т/Ф и его брат ссорились, после чего уходил успокаивать девушку, искренне злясь на старшего Хайтани. Неужели он не видел, как сильно она его любила? Но никогда не высказывал свои мысли вслух. Это не его дело, тем более принять чью-то сторону он не мог, ведь чаша весов была слишком разной.***
Каждый раз видя человека, которого она любила со следами очередной шлюхи, Т/И чувствовала разочарование и боль от предательства. Почему он так поступал с ней? Что она сделала не так? За что он наказывал? Она бы могла смириться с изменами, если бы только догадывалась, но точно не могла понять зачем Ран возвращается домой специально «изуродованный» чужими касаниями. Мысли каждый раз были где-то не на месте, заставляя её витать в облаках, когда Коконой ударил по столу, привлекая её внимание. — Прости, я задумалась, — извинилась девушка, чувствуя, как тошнота подходит к горлу. — Т/И, что происходит? — тихо спросил он, наблюдая за её действиями. Хаджиме провел более полутора лет рядом, каждый день присматривая за ней. Девушка была необыкновенна. То могла вставить по самое небалуй, то помочь, то наорать, то выслушать и дать ценный совет, но она никогда не говорила о себе. Они быстро подружились, как-то раз напились вместе, после чего их отношения стали более доверительными. Т/Ф знала про Акане, помогая брюнету справляться с её потерей, прорабатывая больные воспоминания. — Поверь, однажды появится ещё человек, которого ты сможешь полюбить, — говорила она с легкой улыбкой, — она была бы счастлива от твоего счастья. Хаджиме помнит, как Т/И произнесла эти слова в первый раз. Они гуляли по парку, выходя из кофейни неподалёку, была весна. Сильный ветер растрепал её волосы, когда она повернулась к мужчине с этими словами. Его сердце пропустило удар, ровно тогда он понял, что влюбился заново. Однако смотреть на жалкую тень девушки сейчас, было невыносимо. Коконой был искренне рад за них с Хайтани, когда те объявили о своих отношениях, запихивая свои чувства глубоко внутрь. Радуясь каждой крупице заботы и внимания, который девушка направляла исключительно на него. Всё было хорошо примерно год, но после… Три месяца прошло с тех пор, как в её глаза поселилась боль, три месяца прошло с тех пор, как губы стали искусанными до крови, а лицо безжизненным. Он почти физически чувствовал, как она ломается, уходя глубоко в свои мысли. — Коко, хочу напиться, — произнесла она, прожигая своим взглядом. Мужчина лишь молча кивнул, отдавая распоряжение о том, что сегодня их не будет.***
Ехать в премиальной дорогой иномарке никогда не станет привычным. Кожа была слишком изысканной, а отделка из дорогостоящих материалов заставляла только напрягаться. Т/И знала, как её начальник ценит деньги, поэтому чувствовала себя виноватой хлопая дверью чуть сильнее, чем обычно. — Прости, если что-то испортилось, то я оплачу ремонт, — тут же выговорила она, слегка сжимаясь. — Всё в порядке, можешь делать что пожелаешь, — стараясь сохранить спокойствие ответил Хаджиме, сжимая руль. Она действительно думала, что до между деньгами и их отношениями он выберет деньги? — Тогда я закину ноги на панель, — расслаблено добавила она, позволяя телу растечься по салону. Кошачьи глаза мужчины уставились на её ноги, что так вальяжно устроились внутри автомобиля, привлекая к себе внимание. Девушка была в юбке, что позволило бы рассмотреть её нижнее бельё, если бы он захотел. «Блять» — выругался брюнет в мыслях, пока Т/Ф подключала свой телефон. Музыка от автора: V $ X V PRiNCE — Суета Девушка начала петь свои любимые строчки, открывая окно, позволяя ветру просочиться в машину, трогая их волосы. Не спрыгивай, рискни давай Попробуй, но не привыкай Скорее прыгай на Мой Bike На Ninja Vmmm, как Samurai В какой-то момент мужчина присоединился к ней. Нам поровну, нам хорошо Луна сегодня полная Я понял все, и подошел А ты стояла голая Они веселились, чувствуя легкость от обычного, казалось бы, действия, вспоминая подростковый бунт, когда оба были не особо хорошими детьми. Я не тот, может ты не та? Или наоборот, ты моя суета! Ты не та, может я не тот? Но ты не пропадай у меня самолет Под конец они рассмеялись, подъезжая к одному из баров Бонтена. Дорогущее заведение встречало своим богатством и пафосом, от чего Т/И поморщилась. Она никогда не любила излишнее, до сих пор поражаясь зачем они тратят столько денег на весь этот интерьер. Однако, к хорошему быстро привыкаешь, сколько не сопротивляйся своей уличной натурой. Коконой наблюдал за тем, как девушка выпивает пять шотов текилы подряд не морщась, будто это была обычная вода. Слушал, как она вываливает все проблемы в отношениях с Раном, от чего внутри него разгоралось чувство сожаления. Будь он на пару шагов умнее, то первым бы забрал её к себе. Как Хайтани может не видеть очевидного? Как может изменять вечно теплому солнышку? — Коко, — тихо слетело с её губ так печально, что сердце сжималось, — неужели я делаю недостаточно? — Он просто не ценит того, что имеет, — спокойно ответил брюнет, стирая с её лица дорожки от слез. Будь он на месте старшего из братьев, то никогда бы так не поступил. Глупый Ран… — Ты прав, — согласилась Т/И, засыпая в его объятиях. Коконой позволил себе лишь всего лишь одно легкое касание губ в лоб девушки, из-за чего на её лице расцвела улыбка. Эту ночь она провела у него в кровати, что любезно уступил мужчина. Её запах впитался в белье, позволяя ему слышать её неуловимое присутствие рядом, даже после ухода из дома Хаджиме.***
Ран был зол, ужасно зол. Его девушки не было дома всю ночь. Мужчина не знал, что с ней происходит сейчас, но был уверен, что она не одна, а с кем-то. Когда Т/И вернулась утром, ревность затмила фиолетовые глаза. Он впервые поднял руку на девушку, отбрасывая её тело в сторону. Запах чужого мужчины исходил от неё, будто впитался в нежную кожу. Яростно прижимая женское тело к стене, он начал свой допрос, останавливаясь только тогда, когда ярко-алая жидкость потекла по её лбу, заставляя ужаснуться от собственных действий. Мужчина разжал свои руки, будто в замедленной съемки наблюдая за тем, как она спускается по холодной стене, оседая на мраморном полу. — Т/И, — тихо начал он, протягивая свою руку к ране, — прости… Получая лишь шлепок по ней. — Почему остановился? — спросила она, — слабо причинить боль? Её губы растянулись в безумной улыбке, когда его глаза посмотрели на неё, выражая все свои чувства. — Прости, прости, прости, — повторял он, словно сошедший с ума, обнимая её тело так нежно, как только мог, — я никогда этого не хотел… — Мы расстаемся, Ран, — вынесла свой приговор девушка, смотря на него абсолютно пустыми глазами, — если хочешь, то можешь продолжить начатое. Но знай, больнее, ты больше не сделаешь, никогда. — Нет, Т/И, нет, ты не можешь, — лихорадочно шептал он, не выпуская девушку из рук, — ты же любишь меня. Скажи, скажи, что любишь, прошу. — Ты слишком поздно это понял, Хайтани, — холодно ответила она, отстраняясь от мужчины, — у меня больше нет чувств к тебе, больше нет. То ли себя, то ли его пыталась убедить девушка, поднимаясь, чтобы наконец сделать то, ради чего она вернулась. Ран схватил её за ногу, прижимаясь к ней щекой, проводя по щиколотки вверх. — Не бросай меня, я не смогу без тебя, — говорил он, однако ты больше не верила его словам, что оказались фальшью. — Ты жалок, — выплюнула Т/И, чувствуя всю злость и обиду, что когда-то ей причинили, — никогда дольше не подходи ко мне, кроме как по работе. Я не хочу больше тебя видеть.***
Прошло три месяца с того, как они расстались. Сердце девушки каждый раз обливалось кровью, принося неописуемую боль, будто тысячи иголок протыкают тело. Она бы не справилась, если бы не Хаджиме, что позволил ей остаться в своём доме, давая поддержку и заботу каждый раз, когда ей это требовалось. Он помог собрать себя по кусочкам, возрождая обратно, будто склеивая вазу, что разбилась. Т/И была благодарна за всё, что делал Коко, который знал, что именно необходимо для твоего восстановления. Ран был невыносим, причиняя ей боль. Брюнет видел, как этот ублюдок заходил каждый раз в их крыло, держа при себе очередную пассию, не стыдясь вытворять самые грязные вещи прямо на глазах у своей некогда девушки. Он видел это, но не вмешивался — пусть сам выроет себе могилу. Он исходил чисто из свой выгоды, но каждый раз, когда скрежет зубов Т/И был настолько громок, когда его любимые глаза наполнялись слезами, а ногти царапали нежную кожу, оставляя уродливые полоски, то сердце сжималось. Впервые за долгое мужчине было плевать на собственные нужды, запрещая тому приближаться к девушке.***
Утопая в его руках, Т/Ф впервые за долгое время почувствовала покой, понимая, что рядом с ним было тепло и спокойно. Девушка не искала в нем замену Рана, разумно заключая, что её ощущения совершенно разные. Влюбиться в Хаджиме после расставания было очень глупо. Она не могла позволить этому случиться, зная, что её начальник будет видеть в ней замену своей бывшей возлюбленной. Девушка решила отстраниться от него, как можно быстрее, чтобы её чувства не продолжали своё развитие. Всё шло хорошо, ровно до того момента, пока Коконой не заметил изменений в её поведении. — Т/И, что происходит? — спросил он, сжимая женскую руку в своей. — Думаю, нам стоит закончить на этом, Коко, — тихо ответила она, убирая его ладонь, — я знаю, что глупо сейчас говорить это, но я благодарна тебе за всё, что ты сделал, для меня, правда. Брюнет слушал внимательно, смотря на неё пронзительным взглядом. Он почувствовал липкий страх от мысли, что девушка могла узнать реальную причину его действий, собираясь покинуть. — Я боюсь того, что мои чувства к тебе могу перерасти в более глубокие, — она прикусила губу до крови, — кажется, я влюбляюсь в тебя, прости. Я уйду, как только соберу вещи. Т/Ф поднялась со своего стула по направлению к своей комнате, когда сильные руки прижали её обратно. Кошачьи глаза горели как-то знакомо, лишь иногда девушка замечала этот взгляд, прикованный к себе, скидывая всё на простое «показалось». Как заворожённая она наблюдала за ониксовыми глазами, в которых переливались самые разные выражения любви и нежности. — Хаджиме, — срываясь на глухой стон слетело с губ его имя, когда мужчина обнял её, не позволяя выбраться, — что ты… — Ш-ш-ш, ничего не говори, — попросил он, зарываясь в мягкие волосы, чтобы вздохнуть их запах на правах, теперь уже обладателя своей девушки, — я должен был первый это сказать. Знаешь, мои чувства к тебе остались неизменны с той прогулки в парке весной. Ты была права, когда говорила те слова. И я послушался. Он прерывается для небольшой паузы, чтобы заглянуть в её глаза, что находились в полном удивлении. — Т/И, я люблю тебя, — мягко сказал он, позволяя искренней улыбке расцвести.***
С тех пор как она ушла, Ран не проводил ни дня без наблюдения за девушкой. Он знал где, с кем и что она делала. Каждый раз чувствуя внутри садистское наслаждение, когда его любимые глаза наполнялись болью при виде бывшего возлюбленного. Казалось, ещё чуть-чуть и Т/И не выдержит, возвращаясь к нему, пока блядский Коконой всё не испортил. Т/Ф расцветала заново, переставая уделять мужчине хоть какую-то крупицу своих чувств. Он его любовь стала граничить с ненавистью, когда фиолетовые глаза увидели, как нежно она смотрит на другого мужчину, как ласково другой проводит по её телу, вызывая легкую дрожь. Старший из братьев Хайтани злился, он хотел уничтожить её морально, как сделала девушка, уходя от него тогда, но больше не мог. Нельзя было сделать больно тому, кто больше правда к тебе ничего не испытывает. Находясь в безвыходном положении, он сделал самое подлое, на что был способен. Закрутил роман с подругой Т/И, видя в ней легкое отражение любимого человека. Каждый раз вдалбливая в матрас не её тело, пытаясь почувствовать хоть что-то помимо очередного приступа горя, утраты.***
На одном из заседаний Бонтена им снова пришлось встретиться, когда Ран попросил девушку уделить ему немного времени, получая настороженно-угрожающие взгляды со стороны руководителей и самого Майки. Конечно, они знали, что произошло, но не имели права судить. Т/И просто кивнула, слегка улыбаясь. Так привычно и так знакомо, протяни руку и вот она, твоя домашняя девушка, что вставала по утрам, готовя завтрак или же заставляя мужчину это сделать. Та, кто дарил то, чего ему так сильно не хватало на протяжении всей своей ебучий жизни. Однако в её глаза не отражалось ничего, что было когда-то. Полная холодность и безразличие. Ран знал, что просрал своё счастье сам, как и то, что теперь останавливаться было поздно. — Я женюсь, — сказал он, когда комната наполнилась тишиной, продолжая свой план, — мы с И/П хотели бы, чтобы ты была свидетелем. Видеть, как зрачок немного расширяется от удивления, а сама она молчит, было прекрасно, но это не то, чего он хотел. И уж точно не смеха в ответ с одобрительной улыбкой. Раздались хлопки с поздравлениями от остальных, все же правила элементарной вежливости не были им чужды. — Нет, Ран, — не собирался уступать. — Если это всё, то теперь приступаем к заседанию, — безэмоционально произнес глава, перемещая их ракурс внимания на совершенно другие вещи. Ты вернулась к своему возлюбленному, чувствуя себя так, будто землю выбили из-под ног. Всё же простить предательство сложно, а сделать вид, что всё в порядке ещё труднее. Хаджиме аккуратно сжал нежную ладонь девушки, смотря немного обеспокоенно. Т/И лишь покачала головой, показывая, что они поговорят об этом позже, теснее переплетая пальцы между собой.***
— Постой, — кто-то знакомый схватил девушку за плечо, разворачивая к себе. Собрание закончилось совсем недавно, из-за чего ей пришлось остаться в кабинете, чтобы рассортировать все бумаги. Брюнету пришлось покинуть свою возлюбленную сразу же после собрания, оставляя на губах быстрый поцелуй. — Я же уже ответила, что не буду, Ран, — спокойно произносит Т/Ф, не отвлекаясь от своей задачи. — Тогда можешь оставить кольца у себя на хранение, — попросил он, вкладывая в её руку коробочку. — Помнишь, ты говорила, что мне слабо причинить тебе боль? — мужчина сжал руки в кулаки, смотря на Т/И с сожалением и долей призрения, — не слабо. Девушка лишь улыбнулась, показывая только то, что ей плевать на его слова. Она знала, что была личным наркотиком Рана Хайтани, почти на сто процентов уверенная, что, открыв бархатный предмет, увидит там два кольца из белого золота со своим именем и фамилией мужчины. Будь все это раньше, когда она ещё не была уверена в своей любви к Коконойю, то посмотрела бы внутрь, но не сейчас. Но не ошибка ли всё, что сейчас происходит? Нет, всё так, как должно быть. Она с брюнетом, что дарит ей гораздо больше своей любви, чем был способен Хайтани, оставаясь верным партнером. А он женится. — Хорошо, Ран, — улыбаешься так чисто и искренне, что у него перехватывает дыхание. То, как ты делала это раньше, то, как смотрела на него, не прикрываясь глупыми масками. Руки старшего Хайтани потянулись к тебе, заключая в цепкие объятия, а нос уткнулся в макушку, наполняя легкие духами Т/И. Сердце замерло и забилось в бешенном темпе только у одного из них. У того, кто всё потерял. Девушка не выдержала такой наглости, ударяя мужчину со всей силы, чтобы выбраться из его плена, напоследок бросая. — Я люблю Хаджиме, Ран, — говорит Т/И, не оборачиваясь, чувствуя, как одинокая слеза из сожаления спустилась по её щеке, — как любила когда-то тебя. Я сделаю то, что ты попросил из уважения к вам с И/П, но больше никогда не смей ко мне прикасаться. Она покинула этот проклятый зал свободной от жизненного цикла по имени «Ран Хайтани». Он поставил на карту всё и проиграл, уничтоженный человеком, которого когда-то любил.