Deus ex machina

«Любовь к потомству, тщательная над ним опека объясняется в первую очередь заботой о сохранении своей генетической информации, заложенной в ДНК детенышей.» Именно этим генерал Теодосиу оправдывал свой выбор невесты: из девушек, предложенных ему в жены, он выбрал крупную, широкую, сильную женщину по имени Ирина. У неё были мощные руки, толстой шея, и с наивные, кроткие коровьи глаза. По подсчетам генетиков их отпрыск должен будет унаследовать нрав отца и комплекцию матери. «Дети - это продолжение нашей жизни, наши неоконченные дела и несбывшееся мечты.» Вот за что он ратовал. Ребенок нужен был ему лишь как наследник и приемник его дел. Генерал планировал получить копию себя самого только в улучшенном виде: более сильного, более беспощадного. Того, кто будет способен закрепить его военную славу, воюю за разделение более-менее пригодной для жизни земли на сектора. Сын, рожденный через год после свадьбы, названный Зару, действительно внешне оправдал его надежды. В четыре года он был раза в два выше, крупней и сильней своих сверстников. Отец решил полностью отлучить сына от матери, так как далее планировал воспитывать сам, без чьего-либо вмешательства. Для мальчика начались тренировки и муштра, просто непосильные для его возраста, но он был на редкость выносливым, что не могло не радовать отца. Отец дарил ему кучу игрушечного оружия: детские пистолетики, пластиковые мечи, в которые он играл со своими друзьями, сыновьями полковников генералов и прапорщиков. В таких играх он всегда выигрывал благодаря своей силе, хотя сам мальчик никогда не старался занять место лидера. Кроме этих однообразных агрессивных игр с взбешенными мальчишками и тренировок, Зару не видел ничего. Ему очень не хватало ласки и заботы, материнского тепла, которые мягким полотенцем окутывают детский мир на первых порах его жизни. В редкие моменты ему удавалось убежать в сад около здания военного министерства, при котором он жил. Там он наблюдал за бабочками, стрекозами и другими летающими насекомыми. Синие пламя зависти лизало его душу. Он завидовал этим легким, свободным букашкам. Ему было неудобно в своем громоздком теле. Он мечтал стать жуком, улететь далеко-далеко. Туда, где, быть может, кто-то будет его по-настоящему любить и заботиться о нем. «Жуки не одни: их любит солнце, земля, ветер. А меня никто не любит.» - думал Зару, заливаясь слезами. Однажды отец застал его в саду, когда он держал в руках пойманного майского жука. Генерал дико разозлился. Так, что начал скрипеть зубами. «Какая дрянь! - кричал этот долговязый, смуглый и усатый военный, топая ногами. Он быстро выхватил из рук сына жука и раздавил его, - Это слабость! Слюни и сопли, которых у тебя в принципе быть не должно! Ну ничего, я выбью из тебя эту дрянь!» С этого момента он стал дрессировать своего сына ещё более жестко. Помимо тренировок отец стал показывать Зару кадры из военных хроник, где были сражения, пытки, допросы. За каждый просчет генерал нещадно бил своего сына ремнем с пряжкой. «- Ты должен забыть про дурь! Она делает тебя уязвимым! Жизнь этих людишек не стоит ничего! Они - куски мяса, препятствие на пути к славе. ТЫ должен убивать их, или я убью тебя, мелкий гаденыш!» - говорил генерал, злобно сверкая глазами. В десять лет Зару уже умел стрелять из ружья и бросать гранаты. В четырнадцать он впервые участвовал в сражении, как рядовой солдат. Он вместе с другими солдатами напал на отряд партизан, которые сопротивлялись разделению пока что не зараженной радиацией земли на сектора. Схватив оружие, он палил по всем, без разбору: по женщинам, детям, старикам и инвалидам. Все жертва сплелись для него в одно огромное бледно-розовое безликое существо. Обескровленное, немое, исколотое, его сердце не реагировало на жуткие вопли, дикие крики. Все раны, нанесенные ему отцом, гнили, но после битвы он почувствовал себя почти что счастливым. Он понял тогда, что единственный способ для него излить всю свою боль – это выразить свои чувства на языке бойни. Он стрелял, кромсал в клочья, вкладывая в этот процесс все свои страдания. Он не замечал ничего вокруг. Он входил в особое измерение, где он сражался со своей душевной мукой один на один. Зару достиг больших успехов: в двадцать лет он получил звание капитана. Его уважали и боялись. Но одно из сражений он все же проиграл: посреди битвы он вдруг заметил мальчика, абсолютно растерянного. Он не был, в отличии от всех остальных, испуган. Он искал кого-то взглядом, наверное, маму. Зару остановился, как вкопанный. Он не мог оторвать взгляда от мальчика. Ему казалось, что он видел себя. От него ждали четких указаний, приказов, распоряжений для дальнейшего наступления. Отряд был почти что загнан в угол, никто из солдат не знал, что делать, и только капитан мог как-то организовать их. Но Зару ничего не замечал. Он погрузился в тягучие, клейкие воспоминания о своем жестком и безрадостном детстве. Он понял, что не знает, за что же он на самом деле сражается. Сражаться послал его отец, но о цели сражения он даже толком не догадывался. Пока Зару находился в прострации, партизаны успели потеснить войска, вынудив тех бежать. Немногочисленным солдатам, утащившим с собой оцепеневшего Зару, удалось спастись. Генерал Теодосиу, находившийся в то время в инвалидной коляске, когда узнал о провале операции, принялся бранить сына: «- Ничтожество! Ни на что ты не годен, несносный олух! - плевался он оскорблениями в сына, морща при этом лицо и ерзая на коляске, - О чем ты вообще думал?!» «- Отец, одно сражение ничего не значит, - оправдывался Зару, - Я смогу исправить ситуацию!» «- Молчи, щенок! - слюна срывалась от гнева с губ генерала, - Позорище! Кусок дерьма! Зачем что я возился с тобой все это время?» Терпения Зару начало трескаться. Его челюсть начала дергаться. Слова отца раскаленным железом пронзали его и без того измученное сердце. Нервы Зару, эти беспокойные провода, спутывались. Ему было невыносимо больно. Ему было обидно. В тот момент Зару люто ненавидел отца. Он не выдержал. Он подошел к отцу вплотную, схватил его тонкое горло своими огромными ручищами и сжал. Лицо генерала покраснело, глаза раздулись, как воздушные шарики. Он хрипел. Но Зару видел в тот момент то безликое существо, с которым сражался все это время, но никак не мог победить. Этим существом была его боль. Он пришел в себя лишь тогда, когда его отец перестал хрипеть. Лишь тогда он увидел своего отца, глаза которого закатились, а лицо и губы стали синего цвета. Ужас, скользкий и слизкий, присосался к его сердцу. Он отпрянул от отца. «Что я наделал!» - в отчаянье подумал он. Он отца он боялся, но и любил, свято веря в то, что когда-нибудь тот станет к нему мягче, что он все-таки любит его, правда его любовь хриплая и крикливая. Ему захотелось убить себя. Точнее то чудовище, которым он стал. Вспороть себе живот, вырвать кишки. Но убить себя он не решился: в качестве своеобразного искупления он решил исполнить мечту отца. Слух об убийстве генерала собственным сыном пополз, хотя Зару всячески пытался его скрыть. На него стали смотреть с опаской, но, к великому его удивлению, и уважать больше. Его отряд был грозой партизан, который не щадил никого. Но в его огромном теле верзилы, с благородными, львиными чертами лица ютилась душа ребенка, которому было так страшно одному в темноте. Зару по-прежнему хотелось любви и заботы. Он не мог найти утешения ни у проституток, этих стонущих и извивающихся резиновых манекенов, ни у женщин его круга, которые больше походили на диких кошек. Он мечтал о женщине, мягкой и нежной. И он нашел её на одном из приемов, который устраивал один из его знакомых. Милая, с большущими бирюзовыми глазами, длинными волнистыми волосами, небольшого роста, она порхала, как бабочка по помещению. Он увидел в ней мягкий, мерно пылающий огонек доброты. У Зару дрожали руки. Схватить. Унести прочь. Спрятать это сокровище так, чтобы только он один мог видеть, слышать и чувствовать её. А потом сразу же обнять её, прижать к себе, как плюшевую игрушку, отобранную в далеком детстве. Она тоже заметила Зару и улыбнулась ему. Какая у неё была улыбка! Она произвела такое же действие на Зару, как восход солнца, утренняя заря на землю, мерзшую длительное время в ледяных тисках ночи. В этот момент его душа взлетела выше облаков от счастья. Она подошла, и беседа завязалась как-то сама собой. Её звали Элли Чаушеску. Она была аспиранткой биологического факультета. Писала диссертацию о действии кольчатых червей-паразитов на нервную систему человека. Она родилась в многодетной семье. Затем она переключилась на какие-то другие темы, которые были неинтересны и непонятны Зару. Он слушал её, но её слова не долетали до его мозга, они падали камнями у его ног, складываясь горкой. Но, тем не менее, он сразу же пригласил её на свидание. А потом ещё на одно. И ещё. Он водил её по паркам, заповедникам, зоопаркам. По всему тому, что когда-то нравилось ему самому, но больше не вызывало никаких эмоций, и от чего она приходила в восторг. Он старался быть обходительным и вежливым. Он дарил ей цветы, ловил ей бабочек и покупал милые безделушки. Но он никогда не мог понять того, о чем она ему рассказывала, не понимал суть её слов. Он шарил взглядом по её лицу, телу, любовался её красотой, смаковал её обаяние. Ему хотелось раствориться в ней. Свернуться клубочком возле её сердца, слушать веселый плеск её речи, наблюдать её быстрые и стремительные движения. Но за формой он не видел её содержания. Он не замечал и не мог заметить, что в её глазах нет любви к нему. Она смотрела на неуклюжего, медведеобразного Зару с благодарностью, заботой и даже с жалостью. Она встречалась с ним ввиду определенных обстоятельств. Её семья находилась в очень затруднительном положении. Её отец был парализован, а помимо неё ещё четверо детей и жена. К тому же его могли вот-вот сослать во второй сектор: всплыла его связь с мятежниками. Его, уже на последнем издыхании проживавшего свои оставшиеся годы, в любой момент могли сослать в то место, где он бы сгнил заживо. Элли просто не могла сидеть, сложа руки. Она решила, что ей необходимо найти опору, защитника для её семьи. Элли нашла его в Зару. Элли разглядела в Зару наивного и смущенного ребенка. При этом ей было жаль его. Элли считала, что, если бы не воспитание его отца, так сильно повлиявшее на него, она смогла бы исправить его. Но с другой стороны, если бы она направила его в другую сторону, он бы потерял свой статус, за которым пряталась она и её близкие. Через некоторое время Зару сделал Элли предложение. Элли согласилась. Она надеялась, что, когда её семья окажется в безопасном положении, она начнет сталкивать с дороги зла и разрушения. К тому же, её больного отца вместе со всей семьёй вот-вот могли депортировать.