и ты найдешь свое великое Возможно

У моей мечты серо-зеленые глаза и бусы под горло, у неё передние пряди заплетены в колоски, а русые волосы гладят лопатки, у неё нет комплексов и нет пределов. Моя Аляска любит книги сильнее, чем родной дом, моя Аляска красит ногти в синий и прячет вино под подушку, у нее за ухом ромашка, а в руках сигарета. И в самом черном платье, она горела жизнью, горела жизнью или вопросами, горела или сгорала. Её губы слишком часто за долю минуты касались сигареты, а её глаза были слишком грустные для улыбки в зубы. 
 То, что мы никогда не забудем Аляску ясно, как дым зажженной спички, но насколько честными будут наши воспоминания? И только касание её легкой руки останется висеть в золотой рамке на стенах моей памяти. Каждый день перед сном я буду видеть её облик, очертания, от тонкой шеи и острых плеч вниз, по изгибам моего воображения. И вот уже практически отдавшись чуткому сну я резко открою глаза, поверну голову а там она…. «И мы сидим на скользкой железной трубе под мостом, у наших ног протекает шелестящий ручей, я первый раз, неловко-дрожащими руками держу сигарету, сжимая меж двух пальцев как учили в фильмах, а ты смеешься. Мы говорим о книгах, и ты слушаешь невнимательно, отводишь взгляд и шепчешь мне на ухо: «давай по реке…» -«??» -«давай по реке, вниз по течению.. заберем покататься каноэ, и волною собьет нас на берег, просушим одежду, и в лес, и в бег…» Я посмеюсь, и пожалею, что сделал. А ты возьмешь третий сверток тонкой бумаги, набитый отвратительным табаком, и душный куб дыма полетит, растворяясь по ветру. «Как же я выберусь из этого лабиринта?» - еще раз с загадкой в глазах спросишь - «и если жизнь лабиринт , то как из него выбраться?» -«Быстро и по прямой.» - промычит Полковник, и обратно уткнется носом в густые, темные волосы заносчивой дамы. «С опасными существами всегда так, они манят своей красотой, затягивают к себе душу, и правда Аляска Янг и есть мой лабиринт, из которого я не могу найти выхода.» - подумаю я, и взгляд снова притянет сипло-бодрый голосок напротив. Сидя на деревянной лавочке и страстно черкая то-то в тетрадке, ты излучаешь приятную искренность. Твой смелый взгляд исподлобья вгонит в краску, и я нелепо отвернусь. Что-то манит к тебе, что-то притягивает всех нас, заставляет верить и действовать по поручению твоих ресниц. И даже если кто-то придумает вторую Аляску Янг, с твоими воспоминаниями, с твоими легкими руками, он никогда не сможет повторить ту частицу, тот потерянный осколок твоей сущности, который уже никогда не воссоздать вновь, твой странный блеск в глазах, не понятый ни одним из нас.» Горький, слепящий луч, пробившийся сквозь стопки её книг на моем подоконнике, ударит светом в мое сонное лицо. Полковник по прежнему спит на втором этаже нашей кровати, счастливчик лучи не дотягиваются до его снов. Я подойду к окну, на улице непоколебимая тишина, а в мыслях извечный вопрос «кем она была..», а вдалеке слышен шелест реки, и повернувшись я увижу на лице Полковника тот же нежный сон, где нам шестнадцать, где первый день учебы, где горький вкус табака в уголках губ, и где Аляска кормит лебедей.