Только не так...

Война окончилась. Над Берлином развивался ненавистый флаг Красной армии. … В один из дней, страны союзники, победившие в кровопролитной схватке собрались, дабы разделить проигравшего. Взятый в плен пруссак устало смотрел вниз, не желая встречаться взглядами с ними. А ведь в иные времена это было величественное государство, которое в один миг пропало во власти приемника, пережив его на несколько десятков лет. Устав от молчания, русский взял Пруссию за подбородок и приподнял голову, чтобы другой смотрел на него, улыбнулся, увидя безнадежность во взгляде. Положение немца точно было безвыходным. Он с внуком проиграл и оставалось лишь с честью принять такую смерть как раздел. … Невзрачная комната, освещающаяся лишь одной лампой, стоящей на столе с картой, рядом лежат документы и ручки, а рядом на полу сидит пленник. «Позорище-думал про себя тот-Как же так? Стены были неприступны и вооружение добротное. Хорошо сражались… Рано или поздно это случилось бы, но точно не так.» И вправду, зрелище было интересным. Униженный пруссак снова и снова отводил взгляд от СССР, держащего того за подбородок. -Смотри на меня-проговорил русский, впиваясь в челюсть, добиваясь своего. Больные глаза с трудом смотрели на Союза, стиснув зубы тот пытался как можно злее смотреть, но усталость и раны не давали сделать этого, показывая, что враг потерял какую-либо веру в что-то хорошее. Оно и к лучшему, нежели чтобы ожидания рассыпались о реальность. Вдруг, сзади раздался смешок. Неспешные шаги и вот, новый претендент на часть Прусских земель объявился-Польша. Улыбка и взгляд горели ненавистью и скорой местью. Остановившись около русского с ухмылкой приблизился к лицу сидящего: -Вот мы снова встретились, Пруссия-с злорадством проговорил тот Разглядев флаг, нахмурился и стал чаще дышать. Только не этого он хотел, лучше уж Союз просто с кем-то его поделил, но не с поляком, тот явно помнил судьбу своего родственника. «Чертова Польска-пронеслось в голове у прусса-Какой позор, быть разделенным таким как он» -Сейчас ты какой-то напуганный, не к лицу это-с насмешкой шепнул Польша, проводя по щеке и грубо убирая ее. -Что же, давайте приступим к разделу Пруссии-величественно сказал СССР, смотря на присутствующих-Хочу отметить, что Кенегсберг точно будет моим, а все остальное обсудим. Русский резко убрал руку, из-за чего голова опустилась. Услышав речи другого о городе, поджал губу и отрывисто выдохнул. Сие для немца было очень печально, ибо именно это место и стало его сердцем. Да и не только его, всех немцев и слышать как отнимают сокровище невыносимо. Хотелось кричать, просить оставить, но судя по голосу все было уже за него давно решено. Но успокаивал тот факт, что его достояние не перешло к поляку. … На заднем плане государства спорят из-за территорий, крича и выставляя свои требования. И Пруссия, сидящий на полу, склонивший голову вниз, ни жив ни мертв. По всему телу разбросаны вереницы различных травм, от незначительных синяков и царапин до кровоточащих и глубоких. … По тихоньку, неспеша, государства расчленяли пруссака. И вот, в один зимний день СССР подписал документ о ликвидации Пруссии. Снова свет. Пленник полужив сидит на полу. Некоторых частей не хватало, что-то уже успело зажить, а что-то пуще прежнего кровоточило. Алые струи лились из недавних и раздраженных ран. Как жалок он был. Потухшие глаза, в которых была одна лишь пустота. А что кроме этого могло быть? Ничего. Все уже было решено и шло к смерти. Даже если бы ему и оставили кусочек земли, то он стал бы пешкой или жалкой страной, никому ненужной и опозоренной. Ах сколько бы было разговоров и усмешек в его сторону, столь великое государство потеряло всякий потенциал. … Выстрел. Худощавое тело упало на пол. Из трещины струилась красная жидкость, стекавшая на пол. Через время стук сапог. Тишина. Руки обхватили тело мертвеца, аккуратно погладили по ране, щекам. Одним движением пруссак лишился ордена. Руки снова прижали его к себе, а позже послышался голос иной. Зима. Снег хлопьями падает на различные предметы. Темное небо, луна и белоснежные снежинки. Тусклый свет освещал силуэт с трупом на руках, который как кукла свисал вниз. Черные волосы развивались на холодном ветру, отражаясь на слабом свету. Снежинки усыпали все тело, будто укрывая от холода и показывая на то, что тот мертв. Глаза были закрыты, ресницы усыпали тысячи маленьких крох. … Шаги, удаляящиеся в темноту ночи, в вихрь снега и холода, в объятия занесенных и когтистых деревьев. Вьюга напевала смертельную песнь, а луна давала ложную надежду на спокойствие…