Вернуть потерянное.

Эмма не могла ждать до утра. Стояла глубокая ночь, но это ничуть не смущало волчицу. Неважно, что Зелена может спать в столь поздний час. Дело не терпело отлагательств. Пусть на нее кричат и ругаются за вторжение, но она должна сообщить важные новости. Все в городе знали, где живет мадам мэр. Эмма тоже была в курсе. А сегодня она узнала, что Зелена жила в данный момент у своей сестры. В доме не горел свет, что не удивительно. Свон перепрыгнула через невысокий заборчик и рысью подбегала к дому. Усталость ощущалась в теле после стремительного бега. И на душе было противно от увиденного в порту. Неожиданно Эмма почувствовала сильный толчок. Потеряв равновесие, она опрокинулась на спину. На груди она почувствовала чужой вес. Эмма с тоном открыла глаза и увидела перед собой рассерженную темную волчицу. - Реджина, – проскулила Свон. – «Теплый» прием, однако. Миллс грозно оскалилась и передними лапами надавила на грудь. Эмма не пыталась вырваться – не было сил на сопротивление. Она лишь болезненно поморщилась от действий мадам мэр. - Что ты здесь делаешь? – спросила Реджина. – Лес в другой стороне. Эмма тихо усмехнулась на замечание брюнетки. Такая реакция еще сильнее разозлила Реджину. Она цокнула зубами перед мордой светлой волчицы. Эмма моментально стала серьезной. - Мне нужно поговорить с Зеленой. - А это не могло подождать до утра? – в негодовании прорычала Миллс. – Ты на время вообще смотрела? - Дело не терпит отлагательств, – рыкнула Эмма в ответ и с силой отпихнула от себя темную волчицу. Нарастающая злость начала придавать ей силы. – Я не могла ждать до утра! - И что ты такого важного хотела сказать моей сестре? – съязвила мадам мэр. – Спешишь сообщить, что к тебе вернулась память? Свон грозно сузила глаза. Она оскалилась. Шерсть на шее встала дыбом. Недоверие Реджины начала выбешивать блондинку. Эмма не осуждала её, но не понимала нежелания Реджины выслушать и поверить другим. На данный момент Миллс была на стороне своей матери, и наотрез отказывалась прислушиваться к доводам сестры и друзей. - Тебе я не скажу, – ответила Свон. – Смысл? Ты все равно мне не поверишь. Так зачем я буду тратить на тебя драгоценное время? Миллс с раздражением закатила глаза: - Ты на моей территории. Я вполне могу разорвать тебя за вторжение. Тебе лучше озвучить причину прихода, если хочешь уйти целой и несильно травмированной. - Ты угрожаешь мне? – рассмеялась Эмма. – А что ты со мной сделаешь, когда я скажу причину? - Все будет зависеть от твоего ответа, – с раздражением ответила мадам мэр. – Ты испытываешь мое терпение, Свон. Эмма посмотрела на темные окна. Выбор у нее был невелик. Либо пробивать себе дорогу силой, либо довериться хозяйке дома. Свон посмотрела на рассерженную Реджину и вспомнила сломленный вид шерифа. Грэм состоит в стае Нолана, но он также является лучшим другом Миллс. Она имеет право знать о его проблемах, но поверит ли? - Если ты не поверишь, то я впреть больше ничего тебе не скажу, – предупредила Эмма. – Я устала выслушивать от тебя упреки. Ты можешь меня ненавидеть, но я не хочу вражды между нами. - Зачем пришла? – Реджина демонстративно прослушала последние слова блондинки. Сердце болезненно сжалось от миролюбивого тона и умоляющего взгляда. - У Грэма проблемы, – сообщила Свон. – Серьезные проблемы. - Что? – не поверила своим ушам Реджина. – Что ты несешь? Эмма тяжело вздохнула. Миллс опять ей не верила, что ничуть не удивило. Значит придется все объяснить подробно. - Мы можем поговорить в человеческом облике? – попросила Эмма. – У тебя дома, а не на улице? Реджина колебалась. Ей не хотелось разговаривать с Эммой, но сердце тревожно забилось. Грэм был ей дорог и важен. Он был рядом в трудный период её жизни, и если Свон не солгала, она обязана помочь своему лучшему другу. - Идем, – направляясь к дому, Реджина приняла человеческий облик. Эмма молча последовала её примеру и направилась следом. Радовало, что Миллс не пошла сразу в отказ и вроде как согласилась выслушать. Девушки прошли в кабинет. Реджина не стала предлагать выпивку, так она быстрее выпроводил гостью. Но Эмма явно решила иначе. - Можно что-нибудь выпить? - Могу предложить сидр, – нехотя Миллс направилась к бару. - А есть что покрепче? – неуверенно спросила блондинка. - Либо сидр, либо ничего, – раздражаясь, ответила мадам мэр. - Сидр, – Свон так устала, что не стала спорить или отказываться. Она бегло пробежалась взглядом по интерьеру и оценила вкус. – У тебя красивый кабинет. Миллс не оценила комплимент гостьи. Она подошла к ней и подала стакан с сидром. Сама она села в кресло напротив и сделала глоток из своего стакана. Эмма села на диван и начала крутить фужер между ладонями. Затем она сделала большой глоток. - Грэм в беде, – снова повторила Свон. – Еще днем я заметила его странное поведение. Заметно нервничал он, когда Зелена рассказывала о использовании сердец. Потом был звонок, и теперь я не уверена, что ему звонили из участка. Я поймала его на лжи, и это насторожило меня. - Как ты поняла, что он солгал? – спросила Реджина. - Чутье, – просто пояснила Эмма. – После ухода я решила проследить за ним. И угадай, с кем он встречался? - Не знаю, – пожала плечами мадам мэр. – Меня там не было. - Может, это к лучшему, – Эмма залпом допила сидр и поставила стакан на журнальный столик. – Грэм встречался с твоей матерью. Реджина изумленно уставилась на мрачную блондинку. Хотелось снова накричать, но она решила выслушать гостью до конца. Она сковала чувства в замок и нацепила маску спокойствия. Лишь горящие глаза выдавали её недовольство. - Сначала он передал ей записку, которую Кора благополучно сожгла, – Эмма щелкнула пальцами. – Потом я увидела то, к чему не была готова. - И что же это? – спросила Реджина и сделала маленький глоток из своего фужера. - Кора достала светящееся сердце, – с надломленным голосом добавила Эмма. – Это было... его сердце. Миллс ощутимо напряглась. Она едва была готова поверить своим ушам. - Грэм находится под контролем Коры, – добавила Свон. – Твоя мать знает все, Реджина. Грэм против воли докладывает ей обо всем. Раз Кора уничтожила записку, ей есть что скрывать. - Ты так уверена, что она уничтожила именно записку? – выдавила из себя мадам мэр. Она одним глотком осушила бокал. – Это могло быть что-то другое. Эмма тяжело выдохнула. Может это была не записка, но чутье подсказывало, что она права. А неверие Реджины изматывало и угнетало. Пусть были злость и обида, но в глубине души Эмма не могла винить её. - Какая теперь разница, – с безразличием блондинка пожала плечами. – Главное, спасти Грэма. Кора сжимала его сердце, тем самым причиняя боль. На это было невыносимо смотреть. - Почему ты не вмешалась? – с разочарованием и злостью спросила Миллс. – Ты могла помочь ему! Вместо того, чтобы защитить его, ты сбежала оттуда. Эмма зло рассмеялась над наивностью Реджины, над её глупыми обвинениями. - Если бы я вмешалась, никто бы из нас не ушел оттуда живым. Я хотела помочь Грэму, но этим все бы испортила! Нас учили в академии тактическому отступлению. Чтобы спасти жизни заложников, нужно вовремя отступить. Твоя мать жаждет моей смерти! - Не говори ерунду, – в это заявление Реджина не верила. - Она сказала Грэму, что с моей смертью, ты будешь свободна от чувств ко мне, – пояснила Свон, встав с дивана. Она подошла к креслу, на котором сидела Реджина. Она оперлась на подлокотники руками и близки наклонилась к брюнетке. – Если меня не станет, то твоя ненависть перестанет существовать. Ты реально будешь свободна от оков. Нехотя, Реджина поверила словам Эммы. Она вспомнила слова Зелены: «Наша мамочка грозила убить его, если я не буду держаться от него подальше. И я знала, что она сдержит слово». Ключевой фразой для убеждения правды стала «Я уехала, чтобы спасти любимого». - Я не помню, что было между нами, – с сожалением добавила Эмма. – И этот пробел я хочу вспомнить. Я хочу восстановить свою память, но если мне придется выбирать, то я предпочту спасти Грэма. Миллс затаила дыхание. Эмма была так близко. Можно было поднять руку и прикоснуться к теплой коже лица. Реджина помнила, какой мягкой и бархатистой была кожа Эммы. А вкус нежных и сладких губ невозможно забыть. Эмма ощутила нарастающее напряжение. Это пугало и завораживало одновременно. Реджина помнила все о их отношениях. Эмму это огорчало, ведь самые прекрасные воспоминания потеряны. И возможно это навсегда. - Мне жаль, что тебе пришлось пережить страшную боль, – с сожалением Эмма поджала губы. Она медленно отошла от кресла. У нее не было права прикасаться к этой потрясающей женщине. – Я сама недавно осознала, что лишила себя семьи на десять лет. Я не виделась с отцом и братом все это время. Мы только созванивались и общались по видеосвязи. Но вживую я увидела их только когда приехала сюда. Признание блондинки выбила почву из-под ног. Такого откровения Реджина не ожидала услышать. Миллс невольно пыталась вспомнить, покидали ли Ноланы город. Ни Дэвид, ни Нил ни разу никуда не выезжали. - Потерянного не воротишь, – со смирением сказала Эмма и подошла к окну. – Сейчас важнее помочь Грэму, но я не знаю как это сделать. - Раз здесь замешана магия, то нам нужно действовать осторожно, – логически сказала мадам мэр. – И моя мама в целом опасный противник. Мне с трудом верится, что она манипулирует Грэмом. - Её руку в своей груди я уже точно не забуду, – Свон невольно потерла грудную клетку. – Знаешь, я оставила на её руке шрамы. Ты никогда не замечала их? Миллс удивленно уставилась на гостью. Кора всегда носила одежду с длинными рукавами. Даже в жаркую погоду, чем удивлялась Реджина. - Никогда, – покачала головой мадам мэр. – Сложно что-то заметить, если ты носишь одежду с длинными рукавами. Эмма потерла шею. Она оперлась бедром о подоконник и задумчиво склонила голову набок. Руки скрестила на груди. - Чего боится Кора? Что её темные делишки всплывут наружу? Не хочу обидеть, Реджина, но что если Грэм не единственная марионетка в её руках? Миллс не хотела об этом думать. Когда умер Генри, Кора самолично провозгласила себя новым мэром. Люди были не согласны, но молчали. Почему? Они имели право голоса. Но что, если у них отобрали это право? Тогда Кора точно злоупотребляла магией и использовала её на других оборотнях. - Я не хочу сейчас ни о чем думать, – брюнетка закрыла лицо руками. – Лучше утром обо всем рассказать Зелене. - Ты права, – кивнула Свон. – Пожалуй я пойду домой. Спасибо за сидр. Эмма направилась к выходу, но замерла возле дверей. Она обернулась и тепло улыбнулась. В глазах таилась нежность и нечто более глубокое чувство. - Спасибо, что выслушала. И... поверила. Знаю, тебе было нелегко это сделать. Утром я зайду, чтобы рассказать Зелене. Или показать свои воспоминания об увиденном. Реджина сидела в кресле. Ей не хотелось отпускать Эмму. Впервые с момента приезда блондинки, они относительно нормально поговорили. Без ссор, без упреков и оскорблений. Не было между ними злости и обид. Ненависть отступила на второй план. - Ты можешь остаться здесь, – предложила Реджина, чем удивила себя и Эмму. – Уже довольно поздно. Свон не стала отказываться от приглашения. Она благодарно кивнула хозяйке дома. Эмма была рада, что между ними наступило перемирие. До полного примирения еще далеко, ведь пропасть между ними еще предстоит преодолеть. - Спасибо, – прошептала Эмма. И в это слово она вложила всю нежность, что таилась в её сердце.