Новый мир дрезденской плиты

С инцидента шло время. Кто-то из детей не выжил, кто-то пока не очнулся, но один из самых тяжело раененых уже пару месяцев как пребывал в ясном сознании. Сейчас, почти полгода спустя, он тихо задремал на подоконнике, куда его любезно посадил один из старших товарищей по больнице. Там его и нашел Сейго. Взяв мальчика на руки он осторожно пересадили его в инвалидной кресло и покатил в палату. Святой отец считал мальчика странным и интересным. Очевидно было также, что в больнице он уже начал скучать. Оотори, уже усыновил его, но тем не менее представился мальчику под кодовым именем «Ивафуне Тенкай», чтобы тот случайно не сказал лишнего. В скором времени, к святому отцу приклеилось прозвище «Ива-сан». Неожиданно, в Оотори врезалась маленькая девочка сзади. Она была причудливой, с такой же гетерохромией, как и у его подопечного. Амане Мияби, называла себя кошкой, вобщем и сейчас, она «мяукнула», видимо, извинения себе под нос и побежала дальше. Так или иначе это разбудило мальчика. Его разноцветные глаза открылись. — Доброе утро, Ива-сан. — ещё сонно проговорил он протирая глаза. — Или не утро. — Как самочувствие, Нагарэ? — спросил молодой священник у мальчика. — Я в порядке. Ива-сан, скажите, все произошедшее ведь вина властей Японии? — вопрос Нагарэ, ранее не говорившего об этом, оказался для Сейго неожиданным. — Частично их, частично системы, частью которой мы должны были стать, но увы, не вышло. А почему ты спрашиваешь? — серый король был слегка удивлен неожиданному вопросу, ответ на который он уже частично подготовил. — Пока я лежал здесь, я изучал происходящее в стране и немного ппредыстории. Несменяемость власти, системная коррупция, халатность, подавление правды противоречащей их версиям. Они допустили это и обвинили «серых предателей»… Доказательством допущения является документ запретивший убивать королей даже при таких условиях. Глупый закон в попытке отвадить снайперов от золотого, предположу. — На удивление ты разбираешься в политике, уж по-лучше некоторых взрослых. — Те кто разбираются действительно, будут судить более глубокими терминами и опишут это преступное допущение подробнее и точне. Другой вопрос, если вы удивляетесь тому, что я знаю это в одиннадцать в условиях тотальной пропаганды. — мальчик не был слишком эмоционален, но говорил о ситуации с интересом и некой злостью. В прочем не удивительно что Нагарэ был зол. Тут уж многие не смогли держать себя в руках. Эта ошибка отобрала у него возможность ходить, семью, дом, друзей. Это государство пугало его и пудрило мозги пропагандой много лет. Что в таких обстоятельствах ещё испытывать как ни ненависть к диктаторам и их системе? Оотори вкатил Нагарэ в палату. Эти острова раньше пренадлежали России и условия здесь были почти российские. Само здание, выглядевшее как нечто из СССР, казалось вот-вот выкинет на голову прохожему кирпич, но стояло. Изнутри палата была покрыта штукатуркой, снизу покрашена в синий, сверху было что-то белое и пачкающее руки, в прочем священник и сам не знал название материала. Сквозь двойное стеклянное окно в жуткой деревянной раме, которую пытались спасти белой краской, странные, для взгляда японца узорные решетки по ту сторону и кружевные занавески по эту, просачивался дневной свет. Кровати к счастью были новыми, как и стойки для капельниц. Кто-то из детей отковырял куски штукатурки и это было последним штрихом. Впервые отозвавшись здесь, Нагарэ отозвался об этом месте словами «так вот где снимали тот ужастик», в прочем о каком фильме речь Ива-сан не понимал. Мальчик обернулся и посмотрел на Тенкея, в глазах читалось нежелание оставаться в этом жутком месте, но святой, и не только, отец похлопал его по плечу. — Собирай вещи. Завтра тебя выпишут. Взгляд парнишки чуть ожил и он постарался сдержать улыбку. Пускай и очень умный, а всё же Нагарэ ребенок, по своему эмоциональный и активный. Возможно он пытается показаться старше чем есть, за счёт ума и сдержанности, но скрыть детство выходит далеко не всегда. Довольный тем, что удалось приободрить мальчика, Ивафуне стоял и наблюдал за тем, как прячущий улыбку, его подопечный собирает вещи. Уже утром священнику придется думать о том, как бы обустроить все в Соборе так, чтобы Нагарэ по-минимуму нуждался в помощи и не испытывал неудобств, но довольная, пускай и в тихую, мордашка, ждущая выписки и разделяющая твои идеи, того стоила.