Между двумя мирами

      Двери лифта закрылись, но с лица Хидан не сползала победная улыбка. Ощущение победы над Какузу опьяняло и дарило незабываемые ощущения. Кабина ринулась вниз и от неприятного ощущения падения живот предательски скрутило.       Когда Хидан распахнул глаза, вместо металлических дверей перед глазами предстал белый потолок.       — Мистер Девид, пациент очнулся! — раздался звонкий голос справа от парня. Хидан повернул голову: молодая медсестра подорвалась с места и кинулась прочь из палаты. Джашинист поморщился от боли в голове и ощупал лоб свободной от капельницы рукой. Ладонь коснулась теплого бинта и парень вздохнул.       — Привет, — в палату зашел высокий худой человек с острыми скулами и зализанными назад черными волосами. Бесцветные глаза безразлично изучали пациента сквозь прямоугольные стекла очков. Он кивнул стоящей за ним медсестре и та ретировалась, — это второй раз за месяц. Ты должен прекратить пить и употреблять наркотики.       — Меня сбил грузовик, умник, — процедил Хидан, зло глядя на мужчину. Врач никак не отреогировал на оскорбление, продолжая сверлить пациента взглядом, — к тому же, ты хоть раз лечил мои почки, или на что там влияет алкоголь?       — Это чудо, что ты еще жив, — холодной заметил Дэвид, протирая стекло очков и возвращая на острый нос, — так что тебя признали виноватым в аварии, так как ты был пьян. Ни тебе, ни водителю почти ничего не будет. Только штраф.       — Какого хуя?! — Хидан подорвался с кровати, и иголка капельницы выскользнула из руки, со звоном упав на пол. Девид дернулся в сторону парня, но джашинист оттолкнул его, сверля взглядом малиновых глаз, — что еще за «признали виноватым»?! Какой, блять, штраф?!       — Я решил все твои проблемы за тебя, пока ты валялся тут без сознания, — прошипел врач. Его очки съехали, волосы растрепались, а халат помялся, но он все еще возвышался над Хиданом, подобно императору, — я постоянно перевожу тебе деньги и вытаскиваю со дна, на которое ты все время падаешь. Ты должен быть благодарен, за все, что я делаю для тебя!       — Тебя никто не просит это делать, ебаная мамочка, — потирая место, где была иголка, прохрипел Хидан. Обида предательски подступала к горлу, потому сказанное мужчиной, увы, было неоспоримой правдой, — я научился справляться сам, когда ты бросил меня и мать.       Дэвид сильнее сжал и без того тонкие губы и бросил надменный взгляд на сына. Альбинос не дрогнул, но внутри затаилась липкая тревога.       — Я думал ты достаточно взрослый, чтобы понять меня, — процедил мужчина, снова поправляя очки. Он снова был уравновешен и спокоен. Хидан же распалялся сильнее.       — Я никогда не буду достаточно взрослым, чтобы понять человека, который съебался от ответственности с какой-то шлюхой, — буквально выпюнул обидную фразу парень. Последние лет пять и без того редкие диалоги заканчивались всегда одним и тем же: каждый пытался сделать оппоненту как можно больнее.       — Не смей так называть Линду, сукин сын, — прошипел врач, возвышаясь над альбиносом и пытаясь задеть в ответ. Хидан прикинул, что будет, если он прямо сейчас попытается ударить мужчину: Девиду всего около сорока пяти, он в форме, а Хидан проваляся на кровати последную неделю, так что идея заманчивая, но не надежная.       К счастью тихонько наблюдавшей за ссорой медсестры, врач лишь бросил холодное «поговорим позже», отряхнул халат и вышел из палаты. Хидан, выдохнул и откинулся на спинку больничной кровати, перебирая в уме диалог и погружаясь в немногочисленные мысли.       Минут через пять, в комнату заглянула медсестра и во все глаза уставилась на парня, решаясь зайти. Хидан вопросительно поднял брови и уставился в ответ.       — Мистер Девид сказал, что я должна поправить капельницу, — смущенно пробормотала она и стала потихоньку пробираться внутрь палаты.       — Ну поправляй, я не кусаюсь, — дернул плечами парень. Спорить с ней уже не хотелось — короткого разговора с Дэвидом вполне хватило, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции.       — А мистер Девид выглядел так, как Вы его съесть хотели, — усмехнулась девушка, протирая руку и иголку, на что Хидан лишь хмыкнул и сильнее закутался в одеяло.       — Просто он противный старый мудак, — почему-то после этой фразы вспомнился Какузу. Пожалуй, они и правда были похожи. Оба были старые, раздражающие и до тошноты правильные. И наверное, оба были похожи на дедушку — мама рассказывала, что Девид очень похож на ее отца. Свободной рукой парень взял со стола тяжелый стакан с водой, покрутил в руках и отпил.       — Не говорите так! — возмутилась девушка, — мистер Девид замечательный врач, всегда собранный и добрый!       От такого заявления преданного работника джашинист поперхнулся и закашлялся. Девушка подорвалась и стала похлопывать парня по спине, в надежде, что альбинос перестанет издавать звуки, похожие больше на крики раненой чайки, чем на кашель.       — С Вами все в порядке? — участливо поинтересовалась медсестра, когда дыхание Хидана пришло в норму и он затих.       — Я просто охуел, — честно признался парень ставя стакан на тумбу. Пить больше не хотелось. Девушка поморщилась, аккуратно вставила иглу и, попрощавшись, ушла, оставив джашиниста одного.       Минут семь Хидан пострадал, потом немного посетовал на судьбу, а потом ему надоело и он потянулся за телефоном. На разбитом экране (похоже Дэвид решил, что тут уж альбинос обойдется) высветилось пятнадцать пропущенных от Джеймса, и шестьдесят три от Эммы, что было в принципе не удивительно. Сейчас, если верить устройству, была суббота, а значит Хидан пропустил репетицию в четверг. До концерта оставалось всего ничего, так что Эмме лучше не перезванивать.       — Привет, Хидан, — Джеймс взял трубку не сразу и судя по голосу и шуму на фоне, был не очень рад звонку, — я сейчас не могу, поэтому если ты хотел извинится за пропуск, то можешь сделать это позже.       — Нет, я не планировал извиняться, — честно признался Хидан, на что собеседник лишь хмыкнул, — я хотел спросить, что я пропустил. Великодушный я отрепетирует свою партию дома.       — Эмма сказала, что если ты позвонишь или напишешь, попросить перезвонить ей. Мы планируем сделать внеплановую репетицию. Позвони ей и договоритесь, а потом напишите мне.       — Она же меня сожрет, если я ей позвоню, — прошипел альбинос, — давай ты с ней поговоришь? Я могу после воскресенье когда угодно.       — А как ты собрался тогда на репетицию идти, если ты не хочешь с ней разговаривать? — крики на фоне стали громче, — ладно, мне надо идти, так что я напишу тебе, когда поговорю с ней, — Хидан не успел ничего ответить, потому что в телефоне раздались гудки.       Небольшая квартира встретила Хидана холодным молчанием. Немного постояв на пороге, парень разулся и зашел внутрь.       Место, служащее альбиносу домом уже несколько лет, как всегда, было не убрано: в раковине скопилась гора посуды, на полу валялась грязная одежда, стол был завален никому ненужными листочками и предметами, а на все всевозможный поверхностях скопилась пыль. Скрепя сердце Хидан дал себе обещание подумать над уборкой.       Квартира джашиниста состояла из спальни, туалета и кухни. Первая комната была небольшой и просто обставленной: в одной половине ютились стол с лампой, шкаф, кровать и тумбочка, а во второй — маленький диван, пара простеньких кресел и журнальный столик. Кухня была чуть меньше и тем не менее там помещались стол, холодильник, плита и всевозможные шкафчики и ящички. «Просто и со вкусом» — отзывался о своем жилище Хидан, на что Эмма лишь закатывала глаза.       — Ну привет, пушистый ублюдок, — пробормотал Хидан, изучая спящего котенка, — я из-за тебя чуть не умер вообще-то.       Котенок, полностью проигнорировав обвинение парня, продолжил спать.       Парень потряс коробку.       Пушистый ублюдок продолжил спать.       Зачем парень приперся в злополучный переулок, не было понятно даже Бог. Но упертый джашинист решил довести дело до конца. Он потряс коробку сильнее, так что тряпки и лоскутки, которые неравнодушные люди принесли малышу, заметались в причудливом танце. Котенок проснулся, зашипел, выскочил из убежища и вцепился двумя рядами острых зубок в ладонь Хидана.       — Блять! — от неожиданности парень отдернул руку и пушистый комочек беспомощно повис в воздухе, безупешно пытаясь забраться на руку человека, — какого хуя?!       Джашинист потряс рукой и котенок шлепнулся на асфальт. Парень попытался схватить малыша, но тут юркнул в кучу мусора и пропал. Хидан вздохнул, пересчитал мелочь в кармане и зашагал в сторону ближайшего супермаркета.       В этом году зима началась рано. Хлопья снега валили из черного неба и прятали продрогшую землю под белым одеялом. Уличные фонари еле освещали улицы, из-за чего город будто спал под шум проносящихся автомобилей. Лужи грязи уже затянулись первым льдом, а деревья давно попрощались с листвой. Ветер носился по замерзшим улицам непозволительно быстро, забирался за шиворот случайных прохожих и, выскользнув, несся дальше.       Хидан сильнее втянул голову в старую куртку и сунул руки в карманы, надеясь, что онемевшие пальцы оттают. Снежинки все падали, сливаясь в волосами джашиниста, из-за чего те, казалось, сияли в слабом свете фар и фонарей.       Круглосуточный супермаркет встретил парня приветливым теплым светом и приятным теплом. Бродя среди полок в поисках кошачьего корма, джашинист согрелся, и перспектива возвращения на улицу перестала казаться такой уж и отвратительной. Когда парень подошел к кассе, в глаза бросились сигареты, ровными рядами покоящиеся в шкафчике за кассиром.       — Мне «Eagle 20's» и это, — положив на ленту кошачий корм, парень стал пересчитывать деньги, в надежде, что мелочи хватит.       — Паспорт, — бесстрастно попросила тучная женщина, пробивая корм и замирая с сигаретами в руке. Она бросила холодный взгляд на парня и выгнула брови в ожидании.       — По мне не видно, что мне есть восемнадцать? — недовольно понтересовался Хидан, сверля женщину убийственным взглядом.       — Хоть сорок, — огрызнулась кассир, — я не могу Вам продать сигареты без доказательства, что Вы — совершеннолетний. Либо показывайте паспорт, либо забирайте только корм. И не задерживайте других людей.       Выругавшись, парень стал рыться в карманах, в поисках документов. Люди в очереди стали копошиться и недовольно что-то бурчать. Хидан бросил злой взгляд на людей, заплатил за корм и вышел на улицу. Оглядевшись, джашинист уселся на ступеньках рядом с магазином, стянул куртку и выпотрошил карманы, в надежде все-таки найти паспорт, но увы, удача сегодня была не на его стороне.       Сидеть на холодных, каменных плитах не было особо уж и комфортно, но жгучая обида на весь мир, разъедала Хидана изнутри, не давая сдвинуться с места. Не то, чтобы уж очень хотелось курить, просто это было как-то несправедливо, что сначала мохнатый комок укусил, теперь паспорт дома остался…       Кто-то совсем рядом прокашлялся, от чего Хидан вздрогнул и моментально забыл, о чем думал. Рядом стоял мужчина в темном пальто и смотрел темными глазами на парня. Острые скулы незнакомца обрамляли собранные в аккуратный хвост волосы. От мужчины исходило спокойствие и странный аромат парфюма.       — Держи, — незнакомец протянул пачку сигарет и улыбнулся, — тебе же и правда есть восемнадцать?       — Мне девятнадцать, — беря в руки подарок, ответил парень. Он покрутил в руках пачку, рассматривая со всех сторон, — «Marlboro», серьезно?       — «Eagle 20's» не лучшее, что можно купить, — усмехнулся мужчина, и отряхнув ступеньку от снега, сел рядом с парнем.       — Они дешевые и вполне терпимые, — парировал Хидана, — у тебя нет зажигалки? А то я свою проебал где-то.       — А как ты курить-то собрался? — усмехнулся незнакомец в пальто, но заметив осуждающий взгляд джашиниста, порылся в пластиковом пакете и извлек коробок, — только спички, пойдет?       — Ага, — кивнул парень и, достав сигарету, стал поджигать. Повисла тишина, нарушаемая лишь чирканьем спички и вздохами, когда очередной огонек тух.       — Давай я, — спустя время, прежложил незнацомец. Джашинист кивнул и протянул коробочку.       — Будешь? — кивая в сторону пачки, из вежливости предложил Хидан. Мужчина лишь покачал головой.       — Я не курю. Снова повисла тишина. Альбинос курил молча, лишь изредка меняя позу. Собеседник же что-то быстро напечатал в телефоне, а потом сидел, изучая пролетающие мимо машины и редких прохожих, потягивая лимонад из жестянки.       — Сегодня холодно, — заметил он, — как тебя зовут? — поворачиваясь к парню, спросил незнакомец.       — Хидан, — выдыхая очередную порцию серебристого дыма, тихо ответил парень, — Хидан Иен.       — Японец? — поинтересовался мужчина, отпивая глоток и с интересом изучая джашиниста, — уж изивини, но на азиата ты не сильно похож.       — Мать из Японии, а отец американец, — пояснил парень, снова затягиваясь и задумчиво глядя на дорогу, — а ты?       — Меня зовут Итачи Учиха. Я родился в Японии, но пару лет назад переехал сюда. Кстати, мне двадцать три, — Итачи встал, отряхнул пальто и снова посмотрел на Хидана, — ладно, мне пора. Удачи.       Хидан коротко кивнул и проводил взглядом Учиху. От сигареты осталось всего ничего, так что как только мужчина скрылся за поворотом, парень встал и направился к котенку. Снег, казалось бы утихший, повалил с новой силой, покрывая город новым одеялом.       Стоило только Хидану вывалить на асфальт еду, как котенок выполз из кучи мусора, принюхался и, бросив подозрительный взгляд на джашиниста, зашагал к еде. Парень подхватил коробку, и когда пушистый комочек стал уверенно есть, подхватил животное и сунул внутрь «домика». Малыш заметался в пространстве, но это, увы, не помогло, и довольный парень двинул в сторону дома.       Первое, что решил сделать Хидан по возвращению — обезопасить себя от еще большей уборки и вымыть котенка. Пушистый комочек эту идею не поддержал, поэтому метался по всей ванной с таким рвением, как будто под ним была не вода, а как минимум кипящий суп. Поймать шустрого засранца никак не получалось, так что к тому моменту, когда шерсть нового жильца однокомнатной квартиры на севере штата Нью-Йорк была вымыта, руки Хидана выглядели так, будто он упал в кусты шиповника. Зато котенок, сидевший в углу в коробке и поедающий корм из блюдца, был вполне доволен проделанной работой. Решив, что как только пушистый комочек закончит с кормом, то он примется за одежду, Хидан был вынужден собрать кофты, футболки и штаны по квартире и закинуть в стирку. За одно был разобран стол, чтобы котёнок ничего не съел, и подметен пол.       Осматривая квартиру, парень признал, что так чисто тут не было никогда, и что неплохо было бы почаще убирать, но потом отбросил эту мысль прикинув, сколько это будет отнимать времени и сил.       Пушистый комочек оказался, вопреки ожиданиям, не черным. Его окрас состоял из бурых и коричневых пятен, которые смешивались, образовывая на шерсти кота сотни разных оттенков. Ярко-зеленые глаза смотрели на Хидана со снисхождением, когда парень насыпал корм.       — А нахуй ты пойти не хочешь?! — запротестовал джашинист, откладывая гитару. Эмма, стоящая напротив, поморщилась и оттолкнула Джеймса, который хоть как-то пытался исправить ситуацию рассказами о том, что все можно решить мирно, — меня вообще-то грузовик сбил!       — Может не стоит просто на дорогу выбегать?! — напирала девушка, — ты виноват, признай это!       — А домой вас зачем приглашать?! — возмутился Хидан, — может мне еще в ресторан вас сводить?!       — Если еще раз пропустишь репетицию перед концертом — сводишь! — скрестила руки на груди барабанщица, — потому что это наше первое выступление! Ты можешь быть хоть чуть-чуть ответственным?!       — У меня, блять, денег на себя не хватает, не то, что еще на кого-то! — сорвался на крик парень. Серебристые волосы растрепались и прилипли к покрытому испариной лбу, превратившись в неаккуратные патлы.       — Так найди работу! — повысила в ответ голос Эмма. Терпение кончилось, и тонкие губы скривились в отвращении, — Джеймс хоть и младше, но работает, а ты все никак не перестанешь зависеть от отца! Сначала рассказываешь, какой он мудак, а потом живешь на его деньги!        В студии повисла тишина. Горькая правда отдавалась эхом в голове, и Хидан замолчал, поджав губы и сведя брови к переносице. Девушка поправила растрепавшуюся прическу, а Джеймс выдохнул, сделав вывод, что ссора подошла к кульминации и скоро закончится.       — Хорошо, я подумаю, когда вы сможете ко мне прийти, — хрипло пробормотал джашинист, вытирая пот, на что Эмма победно улыбнулась. Басист похлопал друга по плечу и ободряюще улыбнулся, — давайте репетировать.