Стиль жизни

"Я, Антонио Сальери, 18.08.80 года рождения, будучи совершеннолетним, полностью дееспособным и здравомыслящим, 12.03.22 всецело принимаю на себя обязанности высказанные Вольфгангом Амадеем Моцартом и желаю заявить о нижеследующем: 1) Принимая на себя данное обязательство на неопределённый срок, я подтверждаю, что становлюсь рабом вышеназванного мужчины не по принуждению и не вследствие какого-либо воздействия из вне. Моё решение принято осознанно и изменению не подлежит. 2) Я осознаю, что буду полностью зависить от воли и желания вышеназванного мужчины, с условием выполнения общей договорённости. 3) Я принимаю то, что неповиновение с моей стороны будет караться телесным или каким либо другим наказанием, выбранным вышеназванным мужчиной. 4) Я полностью осознаю, что покидать дом мне будет разрешено только по работе и только с позволения вышеназванного мужчины. Неповиновение так же будет караться телесным или каким либо другим наказанием, выбранным оным. 5) В любой момент времени я могу прервать выполнение обязательств оговоренным ранее "стоп-словом", после чего, вышеназванный мужчина обязуется закончить действие договора." Антонио всегда был строг с собой, не позволял себе ничего, что могло бы отвлекать его от работы, он взваливал на себя ответственность за все недостатки и промахи, был помешан на контролировании собственной работы, работы других. Антонио стал директором театра и честно старался изо всех сил вести дела достойно, он никому не позволял вмешиваться в них, о помощи и речи быть не могло ибо в его голове крепко обосновалась жёсткая, тотальная мания контроля за всем, и к сорока годам окончательно осознал, что выдохся. Теперь даже наедине с собой Сальери не мог отпустить себя, он постоянно был напряжён и иногда раздражался по пустякам. Его стали одолевать головные боли, которые почти не позволяли ему подниматься с кровати по вечерам. И всё бы могло продолжаться именно так и привести Антонио полному выгорнаию и истощению. Но тут то и появился Вольфганг Амадей Моцарт. Молодой перспективный сценарист и музыкант, которого театру пришлось нанять по окончанию театрального сезона, когда их предыдущий сценарист уволился по семейным обстоятельствам. Антонио с первого взгляда понял что Моцарт человек не простой, одна только внешность беззастенчиво намекала на его буйный, непокорный, творческий характер, более того в его поведении можно было обнаружить каплю высокомерия, что не играло в его пользу. Однако Сальери всё таки позволил ему работать над новым репертуаром театра, хоть и понимал, что проблем он необерётся. Всё таки нюх на таланты у Антонио имелся, и было бы страшным упущением не позволить мальчишке привнести в его театр что-то особенно интересное. Он верил в свежие, эпатажные и правокационные идеи поскольку и сам был в какой-то степени творцом. И так, Вольфганг Амадей Моцарт... Мальчишка и впрям оказался с характером. Ещё в самый первый день работы Антонио пришлось отпаивать режиссёра-постановщика Розенберга ромашковым чаем, пока тот изливал ему душу. - Герр Сальери, я могу с уверенностью сказать, что новый репертуар не стоит таких жертв! Этому театру не нужен этот нахал! - истерично причитал он. - Не преувеличивайте, Франц. Многие творческие личности имеют сложный характер, и боюсь перевоспитать мы его не сможем. Но я поговорю с ним, если вас это утешит. - Уж пожалуйста! Антонио примерно догадывался из-за чего эти двое так взъелись друг на друга. В конце концов Герр Розенберг создавал о себе впечатление человека устаревшего. Да так оно собственно и было, однако сам Антонио считал, что его опыт очень ценен для театра, это было не раз доказано, поэтому Орсини всё ещё работал подле него. " К своему хозяину раб обязан обращаться с почтением, на Вы. Раб обязан исполнять всё, что он попросит беспрекословно, не подвергая сомнению. Раб не имеет права выходить из дома без позволения хозяина Раб должен жить по тому распорядку, который был указан хозяйном...." Сальери вызвал Моцарта для разговора на следующий же день, как и обещал. Амадей кажется с самого начала был настроен крайне враждебно, ибо зашёл он в кабинет с таким видом, будто готов был учинить скандал сию секунду. Антонио даже стало немного смешно. Может чуть больше чем немного. Кажется этот вечный ребёнок не был силён в сокрытии своих эмоций и чувств, это было Антонио на руку. - Здравствуйте, герр Моцарт, садитесь пожалуйста. Мужчина на это только фыркнул и бухнулся на стул напротив Антонио. - на вас поступила жалоба, и я бы хотел присечь на корню все последующее конфликты. - Я не стану возвращать свои слова назад, герр директор. - Об этом не сложно догадаться, герр Моцарт. Вы здесь не для этого. Антонио чувствовал, что здесь необходим определённый нажим, было очевидно что до этого гордеца будет тяжело достучаться. - В конце концов, я вам не мать, чтобы давать уроки правильного поведения. - А жаль, герр Сальери, мамочка из вас бы вышла неплохая Амадей ехидничал совершенно по-ребячески и это не мало позабавило Сальери, он едва ли не пропустил смешок на эту совершенно неуместную колкость, однако отвечать на неё не стал. - Мы все взрослые люди и если конкретно вас что-то не устраивает, вы спокойно можете написать увольнительную, вас держать никто не будет - Амадей было открыл рот, чтобы возразить, и по его лицу было видно, что ничего приятного он сказать не хотел, поэтому Антонио пришлось немного повысить голос и не дать ему заговорить - Однако если вы всё таки готовы работать, на что лично я очень надеюсь, так как ваш стиль в работах мне нравится, вам придётся следовать некоторым правилам. Мне известно, что герр Розенберг может утомлять, более того, он сам об этом знает, но не сочтите за наглость, у меня нет никакого желания выслушивать ни его, ни ваши жалобы в адрес друг друга. Особенно с учётом того, что ваши разногласия вполне решаемы и без моего вмешательства. - Работать с некомпетентным и недалёким человеком без конфликтов? Вы видно шутите. - Амадей невозмутимо посмотрел на собеседника, самодовольно хмыкнув. - Герр Розенберг - человек старой закалки, он несколько старомоден. Однако на что вы надеялись? Неужели на то что хамство поможет вам убедить его? Это видно вы шутите. Такие люди только убеждаются в собственной мнимой правоте, вам ли не знать, герр Моцарт. Антонио начал немного уставать от этого разговора, а потому принял решение заварить чай: - Будете чай? - Нет. - Как пожелаете. Сальери неспешно встал с места и поставил чайник. - Так что вы предлагаете мне делать?Смириться с тем, что кто-то полностью переврал весь мой сценарий? - Нет. Если я правильно понял вашу проблему, то вы были не поняты Францом. Что ж, в таком случае оставьте свои предубеждение и нахальство, и обьясните настолько просто, насколько это возможно, всё зависит лишь от того, как вы сумеете преподнести свою работу. Ваш сценарий был одобрен мной и потому спектакль будет поставлен при любом раскладе, так что, то каким он станет в будущем зависит от вас и вашего объяснения. - Да какого чёрта я должен объяснить ему то что и так понятно?! Вы же поняли меня! Это исключительно его проблемы что он даже не пытается шевелить остатками своих засохших извилин, это его проблемы, что он недалёкий идиот, который несоизволил вчитаться в текст!! Если для него мой сценарий это, цитирую: " Бессвязный бред, который даже при желании никто не сможет понять", я тут совершенно бессилен! О, Амадей был уязвлён, теперь то Сальери это явственно ощущаял. Он не сдержано размахивал руками в разные стороны, а из ушей едва ли не валил дым. Тем временем чайник вскипел, и Антонио всё таки достал две кружки. Кажется кому-то из них чай с ромашкой был бы кстати. Хотя возможно им обоим он бы не помешал. Сальери разлил ароматную жидкость в обе кружки и поставил одну из них перед Амадеем, на что тут же услышал сердито шипение: - Да засунте вы свой чай себе...!!!! - Подумайте трижды прежде чем договорить. - осадил его Антонио Моцарт с обидой фыркнул и резко взял кружку в руки, произошло это так стремительно и сердито, что Антонио уже было подумал, что ему выплеснуть кипяток в лицо. Но нет, Амадей отпил немного, а потом с грохотом поставил несчастную кухонную утварь обратно, и скрестив руки на груди после минутного молчания, буркнул: - Спасибо. - Не стоит, Герр Моцарт. Так вы согласны проявить терпение и упорство, чтобы продолжить работу? Амадей смерил его уверенным, нетерпящим возражений взглядом, а после кивнул. - Я буду бороться за свой сценарий до конца, герр директор. На эти слова Сальери довольно улыбнулся и отпил наконец свой, чуть остывший чай. - Рад это слышать. Я верю в ваш талант Амадей и верю в успех постановки, так что не разочаруйте меня. И если на этом всё, вы можете быть свободны. Моцарт снова кивнул и встал со стула. - Тогда до завтра, герр директор А после упорхал за дверь. " Рабу надлежит выполнять все домашние обязанности в обязательном порядке Для раба существует система наказаний и воспитательных мер В доме раб не имеет право связаться с внешним миром, по этому средства связи для него не доступны Ответственность за здоровье раба несёт его хозяин.... " Лишь только дверь кабинета хлопнула, Антонио прислонился головой к прохладному столу и тяжело выдохнул. Он только сейчас почувствовал, как на самом деле нестерпимо трещала его голова, усталость взяла своё. В его планы точно не входило решать проблемы этих двух пентюхов. Знал ведь что потом будет плохо, но нет, надо было сидеть и строить из себя само спокойствие, коим он никогда не являлся. - Пора домой - болезненно прошипел он самому себе и встал со своего места.