Я вернусь

Очередное задание от ярла. Зачем ему только становится таном? Мало что ли он уже где тан или ему вечно всего мало? Влиятельное лицо в Гильдии Воров, правда меня он уже давно не берет в их «сверх тайное логово». А я только и рад, нет желания, как крыса по этим стокам ходить, вдыхать запах стухшей воды и встречать злокрысов на каждом шагу. Всяко лучше стоять и смотреть на серые улицы Рифтена, видеть бегающих, шныряющих ворюг, что каждую ночь сами падают от рук местных жителей, а для стражи это только потеха, да и только. Все равно нападавший сляжет и уйдет в мир иной ни с чем. Тут же и дети, что еще очень малы, но уже крутятся вокруг лавочек ближе к вечеру в надежде прибрать к рукам оброненную побрякушку, где их родители? Почему за ними не смотрят? Как хорошо, что меня здесь больше ничего не держит. До прихода Довы я думал, что нет ничего лучше, чем зайти в «Пчелу и жало» и отсидеть там весь день, перекидываясь хохмами с Тален-Джейем. Однако недавно, пока Дова в очередной раз пытался запрыгнуть на гору, игнорируя доступные тропы, я стоял на вершине и ждал его, именно тогда, глядя на эти сбившиеся в кучи грузные облака, я понял, что всегда завидовал Кираве, ведь то, как Тален-Джей на нее смотрит и как тушуется во время диалогов было чем-то невинным и прекрасным, он с такой дрожью в руках дарил ей кольцо и то, как она смотрела на него в этот миг. Хоть что-то светлое в этом пропитанном продажностью и грязью городе. Я любил Рифтен? Не знаю, он подарил мне Довакина разве я могу за это его ненавидеть и в чем-то обвинять? Но он забрал у меня видение чистой любви, как у наших трактирщиков, а вместе с ней ушло чувство товарищества, тут с трудом можно кому-то доверять и надеяться, что твои слова не долетят до Мавен. Однако никто не запрещал мне взять с дороги любвеобильных дам и отправиться с ними в ночной кутеж, но это выбивало из меня настоящие чувства, ощущение было такое словно то немногое, что от меня оставалось, я лично прогонял, убивал и душил в себе, по итогу чувств не осталось вовсе. Хотя, возможно, не город виноват во всем этом, а я…не знаю. -Маркурио! Смотри, там! Дова рванул со всей силы куда-то вдаль, куда он вечно бежит? У него нет карты, но он с лёгкостью замечает издалека неизвестные пещеры и форты. Мне ничего не остается, как бежать за ним. Я смотрю прямо на него, всегда смотрел с заглушенным чувствами, которые возвращались ко мне и наносили страшную боль. Я видел в нем такое огромное желание жить, столько движений и чувств, он словно гроза, очутившаяся в пустыне, где от опаляющего солнца задыхались люди, они выживали, прожигая свою жизнь, и тут явился он - долгожданный проливной дождь, омывший нас всех и давший надежду погибающим. Я был тем самым погибающим. Но что я всегда замечал так это то, что он никогда не смотрел на меня. Он обращался ко мне, когда надо было что-то сделать, нагружал вещами, словно я был не магом, а вьючным мулом, верно следующим за своим хозяином, просил ждать, если дело касалось ловушек, будто я дитё малое, отталкивал меня, когда шли по узким пещерам или заходили в небольшие комнаты - во всем это я не ощущал ничего, он делал это по наитию, меня будто не существовало. Я всегда был сзади, там и остаюсь, может это и правильно. Я наемный маг, он взял меня, как я брал тех девиц, кто знает, когда меня сменят? Чего я жду? -Тут пещера, я ее раньше не видел, пошли посмотрим, - с легкость в голосе и железной уверенностью в победе он устремился вперед. -Не нравится мне все это, тем более у нас есть задание. А с пещерой, что-то не то. Посмотри. Мы подошли ко входу: несколько треснувших костей, вперемешку с парой септимов, которые тут же оказались в кармане Довы, валялись рядом с пещерой. А запах…от него сильно мутило, ноги подкашивались и пробегали мурашки по всему телу. Следы крови и эльфийский меч - этого вполне хватало, чтобы понять, что здесь лучше не шастать, однако, когда его это останавливало. Он как всегда спокоен, его хоть что-то пробить может? Он хоть за кого-то переживает? Что он чувствует? Страх? Отвращение? Почему я не могу прочитать его мысли по лицу. Я бросаю взгляд на эти точно очерченные скулы, аккуратный овал лица и эти холодные глаза, смотрящие прямо в душу, они загораются только когда он видит драконов. В то время как все бегут от них, Дова, как вихрь, с сокрушающей силой бросается на него, это страшно и завораживающе, никогда я не видел такого раньше и отчасти эта грация, эта легкость, с которой он запрыгивал на дракона, покорила меня и заставляла делать все лишь бы оставаться с ним как можно дольше. Проблемы были только с Лидией, когда он не хотел расставаться с ней. Было у них что-то? Не знаю, но поначалу он бегал вместе с ней, я видел, как он примерял ей шлем изгоев, и они вместе смеялись над тем, как он смотрится на ней, а мне еще ни разу ничего такого не предлагал, только драконьи кости нести, да и только. Это сильно било по мне. -Лидия бы предложила посмотреть, что тут, но, если ты не хочешь, я потом сам схожу. -Но… - я осёкся, он бросил взгляд на меня, и я не видел ни упрека, ни злобы за то, что я стараюсь уберечь его, - я…ладно, пойдем посмотрим, времени у нас еще много. Он бросается в пещеру. Ему неважно. Снова Лидия. Я не могу быть хуже и трусливее ее. Мы вошли внутрь, жуткая вонища стухшего мяса и прокисшей капусты смешивались и давали нечто новое, внушающее еще большее отвращение и вызывающее приступы рвоты, от чего так могло нести? Если тут замешаны талморцы, то не лучше ли нам сообщить об этом и не лезть куда не следует, но я не смею высказывать предположения, они покажут, что я слишком беспокойный и во мне нет той силы духа и стойкости. А он так уверенно идет вперед, обыскивая валяющиеся мешки. Стены сужаются и превращаются в туннель где негде разгуляться, я становлюсь ближе к Дове, иду прямо за ним. Он осторожен, проходит дальше и в одно мгновение хватает меня за плечи, еще движение и мы уже в небольшом проеме, он такой узкий. Дова проталкивает меня вглубь и замирает. Мы стоим друг напротив друга, но, как и всегда, наш драконорожденный смотрит в другую сторону ему интересно нечто неизведанное, что-то новое и совсем неважно кто стоит рядом. Однако его рука, железной хваткой держит меня, но я впервые ощущаю теплоту его прикосновений, обычно это легкие хлопки по плечу, но сейчас он держит так, будто еще немного и я исчезну из его рук. Из-за того, что в этой щели мало место я вплотную стою к нему. «А он выше, чем я думал. Этот шрам ниже щеки я его не видел, откуда он? Шея напряжена, видимо разбойники идут, и он решил устроить им засаду, но зачем? Всегда бросался на них» Я сильно задумался и не сводил глаз с шеи, Дова обернулся ко мне. Неловкая пауза возникла между нами. Я быстро перевел взгляд на что-то другое, но постоянно сталкивался с этим пронзающими глазами, которые хотели прочитать мои мысли и найти ответ почему же его спутник так пристально и нагло разглядывал его, но в таких делах я знал толк и не выдавал ни единой эмоции или шанса уличить меня в чем-то. Мимо нас прошли те, о ком я догадывался. -Талморцы, - бросив попытки прочесть мои думы, он наклонился и тихо произнес, вот тут я и выдал себя. Легкая дрожь от его шепота и дыхания, опалившего мое ухо, как молния пробежались по телу, я что-то почувствовал непонятное, комок внутри закрутился, а предательская краска, окрасившее мое лицо, показала, что в голове у меня совсем другие мысли. -Что они тут делаю? - нельзя было медлить с ответом, я собрался с духом, но он уже увидел эти непроизвольные эмоции, телодвижения и… ему все равно, Дова оставался равнодушным, словно в один миг ему наскучило меня изучать, он даже не ответил на вопрос. Вышел из пещеры и бросился, как ищейка, вперед. «Идиот» - пронеслось в голове, и эта мысль была правильной, только это я и мог про себя сказать, так же видимо думал и он. Мы пробирались сквозь пещеру, странно, но больше никого не было, если не считать парочки драугров, с которыми разобрались мы довольно быстро и это тоже что-то из ряда вон выходящее, драугры, как умирающие, на последнем издыхании вставали, тяжело шатались, один шаг для них представлял огромную сложность, что уж говорить об ударах. Дова все внимательно изучал, но сказать точно, что за магия или устройство вытянуло из них силы нельзя было, мы лишь шли вперед, теряясь в догадках как это может быть связано с Талмором. -Жди здесь, - он вытянул руку и притянул меня к стене, рядом с парой гробов, в которых находились иссохшие драугры, тут было очень удобное место, чтоб спрятаться в случае чего или выскочить из засады при надобности. -Там ловушки? -Да. -Тебе необязательно меня здесь оставлять одного. Я не попадусь в них. Вот теперь он недовольно посмотрел на меня и задрал бровь, когда Дова так делает все становится ясно – спорить бесполезно. -В прошлый раз ты наступил на плиту, в то время как я ее обошел, повезло еще, что в тебя влетело несколько отравленных игл, - при этом упоминании, что-то изменилось в его лице. Я плохо помню тот случай, потерял сознание и упал, а дальше уже очнулся в Вайтране, узнал, что Дова меня донес и перевернул весь город на уши, чтоб лекаря разбудили и она помогла, тогда я почему-то чувствовал себя таким счастливым. Иногда хотелось повторить это лишь бы снова ощутить то чувство, но когда я встал на ноги увидел его, то он выглядел все таким же безразличным, как и раньше, поэтому мне показалось, что Аркадия явно надо мной решила сыграть злую шутку и все произошло совсем не так. -В этот раз такого не будет. Я хочу с тобой, я не ребёнок, - желание доказать свою силу взяло вверх надо мной, и я встал в позу. -Маркурио, нет. Я вернусь за тобой, всегда возвращался. Поэтому прекрати протестовать и жди меня здесь. Что-то в этих словах меня остудило, поэтому я молча повиновался. Он вздохнул с облегчением, одарил меня благодарным взглядом, но было тут что-то еще, но что? Я не могу прочитать на этом самодовольном лице ничего, кроме его горячего желания спереть очередную головку сыра, вот это я всегда могу с легкостью считать. -Только не задерживайся долго, я не хочу проторчать тут весь день. Он кивнул и побежал вперед. Повисла гробовая тишина. Я думал о том, как доказать свое умение не попадаться в ловушки. Лидию он тоже всегда брал или оставлял вот так стоять и заставлял ждать его? Конечно, я бы мог воспринимать это как заботу обо мне, но нет – он это делал потому что сомневался во мне, потому что знал - я не справлюсь. Я маг, который не смог доучиться в Коллегии. Ушел оттуда с мечтой научиться всему сам и добиться большего, а потом утереть нос местным заучкам из этой дыры. Все мои мечты обрушились, когда я понял, что ни на что не гожусь, когда столкнулся с реальной жизнью, а не с романами из книг. В карманах постоянно пусто, ночевал где придется, голова болела за то, как остаться живым не пропасть и не сгинуть. Почему никто не сказал, что такая жизнь — это ад, настоящий ад воплоти. Каждый день думать о пропитании, о выживании, о том, чтоб тебя не надули и не отобрали последние скопленные деньги и вот к чему я пришел. Отдаюсь путешественникам за пятьсот септимов, чтоб пойти с ними и умереть где-то в пещере, может этого я и ждал. Этого и хотел. Но не сейчас. Я докажу, что я чего-то стою. Он увидит меня во всей красе. Я силён и Дова это знает, я всегда прикрывал его, разбивал большую часть разбойников, двемеров выводил из строя, а фалмеров жег и заставлял сгорать дотла. Ловушки? Я справлюсь и с ними. Когда он взглянет на меня под этим углом, то обязательно поймет, что я чего-то стою и уж кто-кто, а я точно здесь не для того, чтобы умирать и пропадать. Наполненный решимостью, с которой я мог бы в одиночку повалить Кровавого дракона, я отправился вперед. Пещера была без развилок, поэтому я шагал вперед, но с каждым шагом моя уверенность в безопасности таяла на глазах, шаги становились уже не такими громогласными и твердыми, а руки начинались трястись не то от холода, не то от страха за то куда делся Дова. Его нет нигде. Я прошел уже слишком много, впереди нет ловушек, ничего и его тоже нет. «Ранен? Застрял под завалами? Возиться с сундуком и пытается его вскрыть?» От самых противных мыслей я пытался избавиться, но они навязчиво лезли в голову. «Бросил? Он бросил меня? Ушел? Или он…» Оглядываясь по сторонам, я аккуратно шагаю вперед, прислушиваюсь, но ничего нет. Тишина, даже вонь не ощущается. Наверное, когда умираешь слышишь тоже самое - мертвую тишину, духоту и прелый воздух, что драл горло изнутри, заставляя откашливаться. Вокруг разбитые горшки, открытые нараспашку сундуки, где завелось уже не первое семейство паукообразных, мертвые, высохшие тела драугров, их кожа, что плотно обтягивала кости, казалось еще немного и рассыплется в прах, даже не разорвется, а именно что рассыплется. А ведь они когда-то были людьми, на что они стали похожи сейчас. Такое может ждать нас всех. Ты жил, но стал этим противным созданием, никому не нужным усопшим, в прошлом, возможно, хорошим человеком и теперь все, на что ты способен это радовать таких как Дова и служить для них минутным развлечением. Издалека послышались шаги, эхо от них огоушающе окутало пещеру, я побежал туда, но никого не было. Все было тихо до тех пор, пока я не ощутил жгучую боль в районе затылка и не повалился на пол. Я все еще помню, как упал прямо на небольшие осколки, они больно впились в мою щеку, но что-то сделать я уже не мог. С ощущением режущей боли я провалился в глубокий, вечный мрак, которого я так страшился. Для меня не представлялось страшным умереть. Нет, я относился к смерти как к чему-то неизбежному, что ждет всех нас в свое время. Я боялся другого – одиночества. Глубокого, убивающего тебя изнутри одиночества, что выедает твою душу, разбивает сердце и высасывает из твоего тела всю жизнь, превращая тебя в этих самых мертвых драугров, туго обтянутых кожей. Я нашел Дову, я думал, что он спасет меня и он действительно спас. Я стал лучше спать, перестал тревожиться за то, что проснусь ночью и кровать рядом будет пустовать. У меня вошло в привычку каждое утро вставать раньше него и наблюдать за тем, как даже во сне он пытается ухватить лишний септим и видеть как он твердит что-то невнятное про Черный предел, кажется, он ругался? Или желал еще раз сходить туда, чтоб что-то забрать? Я так разобрать и не смог, но это было так прекрасно. Я нашел его и никогда бы не отпустил. Сделать все лишь бы он увидел во мне ровню – вот, что стало моей целью. Но сейчас его нет, и я опять упал в это бездну отчаяния. Ледяная вода окутала мое лицо, я встрепенулся так, словно меня ударили в самое сердце. Холод. Вот, что я ощутил, когда проснулся. Дальше только ужасающая боль в районе шеи и кистей. Кандалы. Я в трюме. И теперь страх окончательно завладел моей душой. В полутьме я смог разглядеть еще несколько десятков людей. Мы все связаны цепями, здесь и норды, и редгарды, и каджиты. Как же плохо они выглядели, избитые, тощие, одеты в тряпки, еле-еле прикрывающие их выпирающие кости, огромные рубцы на оголенных частях показывали, что они тут уже давно, в нарывах были их руки и лица, кто-то уже лежал и вообще не двигался, бледно-синюшные ноги давали понять, что носитель явно их отморозил с концами. Как дикари, каждый из них переглядывался друг с другом, готовясь напасть. Я уже видел эти взгляды в Рифтене, когда бедняки, не получившие ничего за день, дрались за кусок пирога, что бросала им стража, этот гневный, полный обиды и отчаяния взгляд такой знакомый, видя их я старался крутиться и жить, чтобы не волочить это пьянчужное, ущербное существование. Как я тут оказался? Хотя не стоило задавать этот вопрос, ведь ответ не заставил себя долго ждать. К нам спустились они. Талморцы. Как всегда, величественны и прекрасны, с выступающими скулами, в глазах их я видел вселенское отвращение ко всем, кто находился здесь. Пленные отпрянули от них, как от огня, расчищая путь и давая пройти к мертвецу. Они вытащили умершее тело и потащили наверх. Дальше слышался лишь всплеск и громкий смех. Я оглянулся в поисках хоть какой-то зацепки, сказавшей где же мы и встретился взглядом с аргонианкой, она сидела и не двигалась. Перья на её голове порядком порядели, по тяжёлому взгляду выражающему глубокую печаль, наложенную осознанием безысходности, я понял, что она даст мне ответы, не на все вопросы и возможно не в полной мере, но точно хоть немного поможет. -Где мы? – я пододвинулся к ней. -Не задавай лишних вопросов, - прошипела она и отодвинулась от меня. Я видел, что она поставила на себе крест, на всех нас. Аргонианка глядела сквозь меня и думала явно о своем, ей уже не был интересен этот мир, так делают, когда окончательно принимают свою неизбежную судьбу, концом которой станет твоя смерть, и желают только одного - поскорее насытиться светлыми воспоминаниями, прогнать их через себя, заставить душу вновь и жить, чтоб через миг она замолчала навсегда. -Куда мы плывем? Прошу скажи мне, - мне нужен ответ, мне нужно знать готов ли я, как и она принять свою участь. -Прощайся со скайримскими водами. Это последний раз, когда ты их видишь. Она отвернула голову. Больше ничего не скажет. Я отсел подальше. Конец? Конец. Нас не будут искать, ведь те люди, что рядом со мной - они никто и их явно подобрали с дорог, с улиц, у них никого нет и за ними не придут. Это тот тип людей, что живет на самом дне: одинокое, всеми забытое и ненавистное отребье. Отрешенность ото всех читалась во взгляде каждого. В один миг я перестал существовать, мысли нахлынули и перекрыли мне реальный мир. Я видел костер, что стоит передо мной и Дову, который неумело исполнял песни на флейте, его явно плохо обучили в Коллегии Бардов или может вообще не учили. Но это смешно, я смеюсь с этого представления, и он смеется вместе со мной, наш смех заполняет ночную тишину и сливается воедино, я чувствую себя живым, и я проигрываю это вновь и вновь, почему я не мог остаться там, зачем я полез куда не просили. Я снова его подвел и на этот раз окончательно. Дова не пойдет меня искать, он пойдет дальше и вернется к Лидии, она всегда была ему поддержкой, она помогала ему, но я ведь делал всё как нужно почему он не смотрел на меня так, как на неё, я только отрабатывал деньги, ему не нравилось видеть меня в действии? «Маркурио, твой талант съел злокрыс? Маркурио снова поджог свою кровать, теперь он спит на полу, как пес» - я слышу эти детские крики. Я разочарование для Довы, я сделал недостаточно. «Смотрите Маркурио снова заклинания перепутал теперь он курица! Жаль, что ничего не изменилось». Смех. Я слышу этот смех. Дова смеется вместе с ними, почему вокруг костра собрались они все, как все это режет слух, а внутри все так и грохочет. Я же сделал все, чего тебе не хватило? Я плохо старался, я плохой друг, не смогу стать чем-то большим для тебя, я слишком часто беспокоился о нашей безопасности, я много говорил. Я больше не буду, я сделаю всё – только забери меня к себе и прекрати смеяться, ты мне нужен. Но образы тают на глазах, они становятся похожи на помехи, искаженные образы сливаются в непонятное месиво, я больше не различаю ничего, а боль съедает меня изнутри, разрывая меня, внутри меня нож? Вытащите его, умоляю. Снова тишина, топящая меня в темном озере, я ощущаю, как нечто тянет меня на дно к ним к этому едкому смеху, насмешливым взглядам, к этой грязи - она цепляет меня и въедается в кожу, расползаясь по всему телу. Протяни мне руку в последний раз, умоляю... -Норд проник на корабль, и он утащил весь сыр! Держите его! – послышались крики сверху. Удар, как от хлыста, привел меня в чувство. Я не мог сделать вдох, все внутри меня замерло и лишь одна мысль, как приевшийся мотив, крутилась и несла мои оставшиеся чувства вверх, куда-то в самое сердце, бьющееся в предсмертной агонии. «Он пришел за мной.»