голос

      Жизнь Сережи как-то резко идет по пизде. Чем он провинился перед судьбой, из-за чего она стала подкидывать ему трудности — остается загадкой. Единственное, что точно ясно, так это то, что расхлебывать все это говно как-то нужно, иначе утонешь в нем с головой. Не сказать, что силы на это у Пешкова имеются, однако, это уже только его проблемы. Вроде жизнь складывалась вполне успешно, Сережа был всем доволен. Карьера стримера, популярность, деньги, хорошие отношения с любимым человеком. Что еще для счастья надо, да? Но ни у кого все так просто не бывает.       Карьера — эмоциональное выгорание; популярность — лишние косые взгляды, от которых частенько хочется убежать; деньги — обычно приходится долго ждать, потом проебываются в никуда и такого удовольствия уже не приносят; отношения… Все хорошо, но вот ссоры, которые стали появляться из раза в раз, напрягают и даже пугают. Последняя, например, вылилась в то, что они не общаются уже как неделю. Такого раньше никогда не было.       С Ваней у них всегда были особые взаимоотношения, даже до того, как они официально стали звать себя парой. Все замечали искорки между ними, волшебную магию, нечто, что тянуло их ближе друг к другу. Сначала оба отнекивались, смущались, ссылались на обычные шутки. Пока в какой-то момент не случилась вечеринка у какого-то очередного стримера, на которой парни хорошенько выпили, да так, что доброй половины вечера не помнили. Очнулись лишь когда кто-то вышел на террасу, где они на креслах все это время сидели, и крикнул, что-то про то, что он рад, что они наконец признались друг другу и у них все хорошо. Ваня непонимающе пьяным взглядом окинул Сережу, а потом до него дошло, что он все это время сидел у того на коленях и они целовались… На утро они, как очень взрослые и серьезные люди, конечно же, ничего не обсудили, но несколько избеганий на встречах — и поговорить пришлось. Все было очень долго и спутанно, но в итоге вывод сделали — оба влюбленные идиоты, отношениям быть.       В общем, даже начало отношений было своеобразным. Потом все шло гладко — совместные стримы, прогулки, просмотры аниме и поедание пиццы на скорость. Все хорошо, поддержка и забота. Сережа поддерживал Ваню, когда у того сессия была в разгаре, заботился о его питании и режиме сна, делал массаж и молоко на ночь приносил, чтобы спалось сладко. Ваня поддерживал Сережу, когда тот объявил на одном из стримов, что хочет пойти на кастинг «Голоса». Все писали, что проект давно скатился, что там все куплено и что Жожо вообще петь не умеет, но Ваня так не думал. Если Сережа хочет, то почему бы нет? Бессмертных считает, что тот очень красиво поет и его голос обязательно должны услышать не только девочки с твича, но и вообще все. Ваня обожает слушать его ближе к ночи, когда Пешков в хорошем настроении приходил в кровать, забирался под одеяло и, крепко обняв парня поперек груди, начинал петь хриплым голосом какую-то старую колыбельную. Отрубало от приятного тембра за считанные минуты, так что иногда даже было обидно, что больше послушать не удается. Ваня до мурашек влюблен в его голос, да и в самого Сережу с головы до пят.       Пешков сильно нервничал перед кастингом, но прошел его на ура. Благодаря поддержке со стороны своего парня волнение прямо перед выступлением покинуло его, так что отработал он на пятерку с двумя плюсами. Зрители очень хорошо восприняли его выступление, несмотря на то, что многие в начале сомневались в правильности этой идеи. Судьи были в восторге от тембра и чувственности парня и многие захотели его к себе в команду. Все шло гладко — он прошел несколько этапов, завоевал сердца телезрителей своим обаянием, милыми темными кудряшками и, конечно же, вокальными данными. Пешков уже более уверенно выходил на сцену, каждый раз ловя сквозь стекло, где располагалась группа поддержки, взгляды друзей и один, самый важный и дорогой — взгляд любимых Ваниных глаз.       Только вот сегодня все было не так. Из-за ссоры, вроде обычной и бытовой, которая легко может случиться у любой парочки, они с Бессмертных не общались уже достаточно долгое время. Почему-то Сережа знал внутри, что сегодня за стеклом не увидит привычную растрепанную голову и улыбку, что каждый раз заставляла сердце замирать. Они даже не списывались. Пешков понимал, что проебался в ситуации он, от чего было еще более неловко как-либо выходить на связь. Однако, оставить ситуацию на самотек тоже было неправильным. Поэтому в голове возник рисковый, но такой заманчивый план. Обговорив все с наставником и объяснив ситуацию, Сережа все же решился сменить песню для полуфинала. Вся ответственность на нем — не получится пройти на следующий этап, ну и черт с ним, главное, чтобы получилось в другом…       Полуфинал подразумевает под собой прямой эфир. А это волнительно вдвойне, учитывая то, что он остался без поддержки на этот раз. Друзья подбадривали как могли, но все было не то. Сережа улыбается на Аминино напутствие удачи и приобнимает ее, как бы благодаря. Его выход буквально через считанные минуты, а внутри будто штормом все потрепало. Он не ел долгое время, спал тоже не очень хорошо и постоянно тренировался. Оттачивал навыки пения, стараясь сделать так, чтобы за душу тронуло всех, а в особенности того, кому это будет посвящено.       Не выдержав волнения, от которого все внутри сжималось, он все же берет телефон и, почти не думая пишет Ване, чтобы тот хотя бы телек включил сейчас и посмотрел его выступление. Жалкое «пожалуйста» в конце выглядит так, будто он уже потерял всякую надежду. Сообщение остается непрочитанным, на что Сережа лишь вздыхает.       Он отдает мобилу Амине, а сам направляется на сцену, куда его уже позвал один из работников проекта.       Зал встречает его бурными овациями, он машет рукой и улыбается, а сам бегает глазами по толпе. Конечно, отсюда он не разглядит, но может… может хотя бы в зал пришел? Зрение подводит, поэтому он бросает эту идею, стараясь сосредоточиться на происходящем вокруг. Ведущий еще раз объявляет команду и его имя, свет гаснет и слышатся первые аккорды. Сережа прикрывает глаза, ожидая когда начнется вступление. Вокруг него столько людей, что смотрят сейчас именно на него, но страх куда-то улетучивается, как только он пропевает первые слова. Он старается вложить в них все, что чувствовал последние дни, все что умеет и может дать. Он поет не для зрителей, не для судей, он отдает частичку себя тому единственному, что не смотрит на него, как обычно, сквозь стеклянную стену.       Припев начинается слишком быстро. Сережа слышит взрыв публики, но лишь жмурится, надрывая горло и жестикулирует, ходя по сцене. У него нет сил смотреть по сторонам, кажется, если взглянет на комнатку где сейчас за него болеют друзья — посыпется. Поэтому он вытягивает ноты, крепче жмуря глаза на фразах «я очень болен, я почти умираю» и «боюсь, что потерял тебя».       Второй куплет он поет, глядя куда-то вдаль нечитаемым взглядом. Мысли все разлетелись, остался лишь текст песни, что будто скальпелем уже был вырезан на подкорке. Нужно выложиться и спеть на максимум, что он и делает. Последние строчки поет на надрыве, мысленно ругая себя, что голос дрогнул. Хотя, никто этого кажется не замечает, потому что с началом припева слышатся восхищенные крики и аплодисменты. — Я невозможно скучаю… — в области сердца болезненно скручивает и Пешков чувствует горячие слезы на глазах, но трясет головой и пропевает следующие строки, подавляя желание разрыдаться. Нужно допеть до конца, Ваня должен увидеть, что Сережа чувствует и как он переживает. Пусть его нет сейчас рядом, но хотя бы через экран он должен ощутить все то, что парень туда вкладывает. — А где-то ты и ничего не узнаешь… — эмоции вновь захлестывают, но он доводит до конца, обреченно отдавая все чувства, — А я боюсь, что потерял тебя.       Песня заканчивается, а вместе с ней и Сережа. Он как в тумане слушает чужие реплики, комментарии по поводу его выступления, изредка благодаря в микрофон и неестественно косо улыбается зрителям. Наконец эта мини-пытка прекращается и его отпускают за кулисы. Не забыв напоследок помахать рукой зрителям, Пешков быстрым темпом удаляется, желая быть поскорее скрытым от чужих глаз. Как только с него снимают аппаратуру и говорят, что он может быть свободен до времени объявления результатов, Сережа не задумываясь идет в какой-то пустой коридор, ведущий к выходу. Все столпились в зале с выступающими, поэтому обычно переполненные проходы сейчас почти запустели. Он не собирается уходить, хотя бы потому, что друзья все еще находятся здесь и уйти по отношению к ним будет некрасиво. Есть еще оглашение результатов, но оно кажется сейчас абсолютно безразличным. Он спел не так чтобы хорошо, может на семерочку или восьмерку, вряд ли его выберут. Но опять же, это не важно.       Убедившись, что никого нет, Сережа не сдерживается, прислоняется к стене и закрывает лицо руками. Под ними чувствуется влага, а глаза неприятно щиплет. Надо бы к ребятам пойти, они могут успокоить и настроение попробовать поднять, однако сил хватает лишь чтобы скатится на пол и до боли сжимать футболку в руках, пытаясь выяснить что болит сильнее — рука от физической боли или сердце, что заходится в немом крике от тоски.       Сережа не считает времени, да и не уверен, что оно вообще идет. Слезы, что лились сначала не переставая, высохли, остались лишь соленые дорожки. Значит все же идет. Он уже намеревается встать и все-таки пойти к друзьям, но слышит чьи-то шаги и почти сразу же видит фигуру, которую узнает из миллиона других. Ваня выглядит очень обеспокоенным, губы кусает и по сторонам оглядывается, а как только Пешкова замечает сначала в ступоре замирает, а потом к нему подходит, как завороженный и падает рядом на колени. — Сереж…       Сердце пропускает пару ударов, а может и вовсе уже не бьется. Ваня опять губу кусает, виновато смотря в пол. Он всегда, когда они ругаются, чувствует себя виноватым и ведет себя словно нашкодивший ребенок. — Я так… — Прости, Вань, — перебивает его Сережа, — Я накосячил, еще не писал, гандон. Я, правда, так боялся, что потерял тебя.       Голос вновь дрожит, но плакать сейчас совсем не то что нужно. — Эй, малыш, в конфликте всегда виноваты оба, — напоминает Бессмертных и, чуть помедлив, аккуратно берет парня за руку, — И ты меня прости, нужно было просто обсудить, а не бегать, играя в молчанку. — Ты не злишься? — После того, как ты спел… Я вообще могу сердиться? — Ваня едва заметно улыбается и чуть чешет в затылке, — Если честно, я почти сразу сердиться перестал, просто повел себя, как конченный придурок и ниче не сказал. Давай вместе все обсуждать и больше не прятаться?..       Сережа активно кивает, нежно поглаживая чужую ладонь. Он не знает, что сказать. Наверно, со всеми словами стоит повременить. Он просто рад видеть Ваню рядом — улыбающегося, пусть и с немного виноватым видом, но со все такими же светлыми влюбленными глазами. В них отражается Сережины волосы и тусклый свет, а еще их маленький мирок, по которому Пешков так успел соскучиться за это время. — Я был в зале и все слышал. Прости, что не написал, я тоже еблан. — произносит Ваня тихо, так что Сережа даже не сразу замечает, что тишина прервалась чужим приятным голосом, а потом до него доходит. — Правда? — он будто оживает, с надеждой заглядывая в чужие глаза. — Тебе понравилось? — Да, Сереж, — мягко произносит тот, взгляд отводит, глядя на их сплетенные руки, и тихо дополняет, — Я всю песню плакал. — Ваню-юш… — Сережа издает звук умиление и сгребает любимого в крепкие объятия, нежно чмокая куда-то в плечо. — Прости, я не хотел, чтобы ты плакал…       Бессмертных жмется ближе, но на реплику стукает несильно по спине. — Сереж, это было великолепно… Спасибо.       Щеки заливаются краской, а сам Сережа превращается в облако, что уносит ветер на закате поближе к солнцу. Только облако до солнца не может докоснуться, как бы ветер не старался подогнать его своими порывами. А Сережа касается своего солнца везде, где только может, даря ему лучи своей любви. Сережа не боится обжечься или исчезнуть. Если и пропадать с лица этого света, то только рядом с Ваней. Нет каких-либо других вариантов. Но Ваня его растворять в себе не спешит, он нежно гладит чужую спину и шепчет что-то дурацко-милое, такое, на что сам обычно плюется и фыркает на стримах. — Когда там объявление результатов? — шепотом спрашивает Бессмертных, на что ему в ответ лишь пожимают плечами. — Я все равно не прошел. — А я уверен, что все зрительские симпатии достались тебе, — Ваня пальцем вырисовывает сердечко на чужой лопатке, отчего Сережу резко мурашки накрывают. — Хочешь пойти? — Тебе все равно на сцену нужно, а то слишком много вопросов будет. — Эх, ладно… — Сережа напоследок стискивает посильнее руки, на что Ваня смеется, но отзеркаливает действие, — Пошли.       Они держатся за руки все то время, что Сережа ожидает своего выхода. Ему немного волнительно, но все сомнения исчезают, когда он смотрит на улыбку на Ваниных губах. Сережа выходит на сцену уверенно, а потом также уверенно уходит под радостные крики и поздравления, сразу попадая в объятия Вани, который как заведенный шепчет, что он знал, что очень гордится Сережей и любит его. Тараторит без умолку, а Сережа лишь улыбается от переизбытка чувств.       Пока никто не видит (ну или так просто думает Сережа, хотя вокруг народу просто уйма) он быстро чмокает Ваню в уголок губ, заставляя замолчать и покраснеть даже ушами.       Сережа знает, что на финале он не будет нервничать вообще. Им, конечно, стоит обсудить некоторые вещи. Но эта ситуация дала понять, что молчание — ложный путь, который до добра не доводит.       А они слишком бояться потерять друг друга.