Ветер усилился

      Ветер усилился.       Безумие всё сильнее било по вискам, призывало сжаться в маленький комочек боли, схватиться за голову, закричать... Но он стоял, даже не шелохнувшись.       Где-то далеко слышался тихий, вкрадчивый шум дождя, но небо было ясным, солнечным до такой степени, что он старался не смотреть наверх, не вглядываться в глубину синей пустоты... В небе тоже можно утонуть, как и в океане...       Океан нежно ласкал мелкий песок, маня его куда-то за собой. Песок отвечал океану мягким шелестом.       Он вспоминал, как босые ступни девичьих ног оставляли на этом песке следы, как этот же ветер подхватывал волосы девочки, он помнил её радостный, ещё детский смех... Шум прибоя заглушил эти воспоминания.       Одиночество – самая страшная кара. Всё, что было до этого — улыбки, дружеские ссоры, волнения, печали, страхи, веселье – всё унеслось вместе с очередным потоком ветра. Да, да, конечно, этот ветер хочет сломать его, распластать по земле. Тогда он больше не встанет, тогда не вернётся...       Куда ему возвращаться? Никогда не задумывался об этом. Его голова всегда, неизменно была замусорена мелочными жизненными проблемами, которые тогда ещё казались ему важными. Теперь оставалось лишь горько усмехаться осознанию их истинной значимости. Но, всё-таки, куда ему возвращаться?.. Ему было знакомо чувство опустошения, отголоски которого всё ещё плотно вцепились в сознание, не позволяя забыть, напоминая о холодных бесцветных стенах, о маленьком оконце и редких шагах за вечно закрытой дверью. Но тогда, прижимаясь спиной к одной из этих стен, он думал вовсе не о том, что когда-нибудь ему нужно будет встать и вернуться... Куда возвращаться?       Куда возвращаться, если мир, который находится там, далеко от края света, медленно разлагается, рассыпается на мелкие осколки, готовые с радостью впиться прямо в сердце. Как ни старался, он не мог снова собрать этот мир в одно целое, даже в собственной памяти.       Память осторожно завязала ему глаза, а теперь бегала вокруг, иногда мягко, еле слышно хлопая в ладоши, чтобы дать знать – она здесь, она ещё не пропала, а он сам может даже попытаться поймать её. Но так и не давалась в руки...       Руки, когда их руки соприкоснулись, он едва ли в полной мере почувствовал это... Наверное, в тот момент для неё было важнее взять его за руку, чем для него. Нуждался ли он в чьей-то поддержке? Вряд ли. Слишком привычным было ощущение того, что никто не нужен... Что никому нельзя быть рядом...       Шум дождя практически стих, ветер предпринял ещё одну отчаянную попытку сбить его с ног. Амамия Кадзухико вновь не шелохнулся. "Не сходи с ума", - прошептал внутренний голос. – "Иначе ты и правда больше не сможешь вернуться..."