Власть над будущим

Яра сидела на пригорке, обдуваемом со всех сторон холодным ветром со вкусом соли и дыма, который казалось пропитал здесь все, и пустым взглядом смотрела вперед. Она не чувствовала злости, не чувствовала жажды убивать, куда-то идти и что-то доказывать. Даже боль отошла на второй план и стала какой-то притупленной, хотя действие макового молока давно должно было пройти. Внутри нее все выгорело и обратилось прахом, как и весь флот Железных островов. Пекло! Будь проклят тот день, когда дядя Виктарион столкнулся с каким-то чудаком из Йи-Ти, который показал ему экспериментальный «чудо» порошок, который был способен разрывать на части корабли, и решил его приобрести. Почти триста бочек смог купить, да еще и по грошовой цене. Отец был в восторге, увидев, какой ущерб могла нанести даже небольшая щепотка, как и большая часть лордов, и тотчас приказал разместить его почти на всех кораблях, уверенный, что именно это поможет им обрести больше власти и внушить еще больших трепет материковым жителям. Что с помощью этой дряни они смогут подрывать целые замки и даже завоевать весь Вестерос, только показав этим лордикам, что они способны сделать со всеми ними с помощью только одной чашки этой серой пыли. Ха! Глупые дураки! И дядя, и отец, и лорды, которые жадно похватали бочки и распихали их по своим кораблям. Эти идиоты даже не подумали, что эта штука такая дешевая, потому что нестабильная и легко взрываемая. И они все заплатили за это высокую цену. Очень высокую и едва ли восполняемую в ближайшие годы. Боги, да от их знаменитого Железного флота почти ничего не осталось! Большая часть кораблей взлетела на воздух, как и все те, на которых она собиралась отплыть на Север. От сотни их боевых кораблей и десятков ладей осталось в общей сложности около тридцати кораблей, которые тоже теперь требовали ремонта, а шхуны прибывших к отцу лордов и вовсе обратились мусором и пеплом. И даже не в порошке было дело, а в огне, стремительно распространившемся от тех нескольких взрывов, случившихся в Лордпорте, от которого едва ли что осталось, поскольку пожар затронул и его. На Большом Вике, Харлоу, Соленом Утесе, Одиноком светоче, Старом Вике и Черной волне тоже были такие взрывы, который уничтожили не один десяток кораблей, ладей и даже небольших лодочек. Причем последние четыре остались совсем без плавательных средств, о чем свидетельствовали панические сообщения, которые они прислали в Пайк, моля о помощи. Яра даже изумилась, как вороны вообще долетели до Пайка, преодолев густой смог, который накрыл почти все Железные острова и не рассеивался по сей день. Впрочем, для птиц это оказалось губительно, и они сдохли, едва достигли своей цели. Она бы не удивилась, если бы их было больше, но те задохнулись еще на подлете, как задохнулись почти все вороны в Десяти башнях, о чем сообщил дядя Родрик, сумевший добраться до дома на одной из уцелевшей рыбацкой шхуне. Или их отравили, как на Большом Вике, где тоже птиц почти не осталось, но тех совершенно точно траванули плесневелым зерном, которое украли еще и служки, обслуживающие ворон, сожрали и сдохли в мучениях, о чем сообщил лорд Гудбразер, когда прибыл на зов отца. И это было еще до взрывов. Никто тогда на это не обратил внимания, поддавшись общей волне восторгов по поводу объявления очередной независимости, и будущего завоевания Севера, которое так и не случилось. А зря. Она всегда доверяла свой интуиции, и та еще тогда подсказывала, что стоит выяснить подробности, но… Яра этого не сделала. Никто не сделал. И вот, почти в одночасье, эта немного топорная, хаотичная, но весьма эффективна явно диверсия против народа Железных островов, сработала. Флот был разорван в клочья, а население, пострадавшие от пожаров и ядовитого дыма, скосило, минимум, на треть. А может и больше. Как подсчитать-то? Если даже между островами не было более или менее стабильного сообщения, а просить о помощь кого-то на материке не было смысла, поскольку там их нигде не любят. Вот и выходят, что их тысячелетиями существовавший народ может исчезнуть в любой момент. Кораблей нет, чинить оставшиеся не чем, еды почти нет, поскольку запасы подходили к концу: овцы подохли, кто с голоду, ведь запасы сена и зерна тоже пострадали от пожара, кто от смога, а вода и рыба в заливах была несъедобной из-за трупов, которые тут теперь плавали в избытке, ведь даже избавиться от тел погибших в пожаре нельзя было никак, кроме как выбросить их в море. Да и после взрывов, многие из тех, кто погибли на кораблях, так остались плавать в воде, среди мусора и горящих головешек. Включая ее команду. Даже те, кто успел прыгнуть вместе с ней с кораблей в воду, и те погибли. Всего пятеро выжили, включая ее саму. Яра сквозь зубы застонала, когда ее губы против воли дернулись в горькой ухмылке, отчего лицо тут же свело от боли, а от стона агония вспыхнула в ноге и животе. Ее потрепало. Одна из разлетевшихся до взрыва досок, пронзила своим острым концом ее живот, еще одна распорола ей ногу, а щепки оставили две кривые рваные раны на левой щеке, которые тянулись от глаза и к губам, пересекая друг друга. Хотя Яра не сразу это поняла. Даже когда Йяал вытащил ее на берег и откачал после того, как она наглоталась воды. Яра пыталась встать и куда-то идти, а потом отключилась уже от потери крови, но боли так и не ощутила. Пока не очухалась в своих покоях в Пайке. Вот тогда она ощутила каждый синяк, каждую царапину и рану на своем теле. Яра ощутила боль в легких, которые были истерзаны соленой водой. Она почти ничего не видела левым глазом из-за крови, которая его залила и из-за удара. Даже спустя столько времени, зрение в этом глазу так и не вернулось к тому, что было прежде, как и нога. Мейстер говорил, что Яра даже может остаться хромой на всю жизнь, но пока это неизвестно точно. Рана плохо затягивалась и гноилась, а края уже немного почернели. Детей у нее тоже теперь может не быть. Было чудом, что от такого колющего удара в живот она просто не истекла кровью, что уж говорить о состояние ее утробы. Впрочем, надежда еще была, поскольку ее лунная кровь все еще стабильно приходила в тот срок, что и всегда. Не то, чтобы Яра особо жаждала иметь маленьких чудовищ, которые отнимают время, силы и здоровья, но… Теперь их осталось всего четверо: она, Теон, дядя Эурон, и дядя Эйрон Мокроголовый. Хотя последних можно и не считать. Один посвятил себя служению Утонувшему богу, а другой пропал и слава богам, потому что от Вороньего глаза хорошего ждать не приходилось, разве что только какой-то изощренной пытки или смерти. Так что осталась только она, которая может и не родить следующее поколение Грейджоев и Теон, чьей смерти Яра некогда желала. А отец был мертв. После того, как все это случилось, он то ли случайной упал с моста, который тянулся между башнями Пайка, то ли покончил с собой, когда лорды, теперь застрявшие здесь из-за пожара и взрывов, и потерявшие людей, начали бунтовать и обвинять его в том, что именно Бейлон приказал им разместить этот чертов порошок на своих кораблях. Дядя Виктарион тоже погиб. Точнее, он пропал без вести, где-то среди обломков кораблей Железного флота, на одном из которых он вроде как был. А может и удрал. Пекло его теперь знает?.. Самое главное, что за эти недели, он так и не явился, вот и все. И Яра теперь была за главную. Но Морской трон ей не принес радости или того чувства удовлетворения, которого она так жаждала. Он, как и многие вещи теперь, вообще ее не радовал. Бремя правления оказалось тяжким, лорды были недовольны и совсем не помогали ей. Может только дядя Родрик и лорд Гудбразер, как ни странно. Впрочем, они скорее пытались через нее наконец осуществить свои мечты освоить Новый путь, поскольку не могло быть более «удачного» момента, чем сейчас. Ведь многие последователи Старого пути были попросту мертвы. А она и не пыталась сопротивляться. О новых грабежах и завоеваниях речи быть не могло. Им нужна еда, нужна древесина и прочие материалы для того, чтобы отстроиться заново. Срочно. Поэтому нужно организовать торговлю с материковыми жителями, предложив тем немногие ресурсы, что им доступны, а именно свинец, олово и железо. И… преклонить колени перед драконом, конечно. Судя по последним новостям с материка, которые сюда все же дошли, тот завоевал уже четыре королевства. Два из них были ближайшими землями к Железным островам. Тут даже не было особого выбора. Они были слабы, а он набирал силы и, рано или поздно, придет сюда, чтобы вернуть их в лоно Семи королевств. Так что лучше уже сделать вид, что они не собирались вновь восставать и сразу преклонить колени, надеясь, что тот примет их и вместо войны, принесет на острова необходимые им сейчас ресурсы. «Может и Теона вернет», — рассеянно подумала Яра. Как ни странно, но больше ей не хотелось, чтобы ее брат умер. Где-то глубоко в душе, там, где образовалась какая-то пустота после того, как она пришла в себя после этих взрывов и последующих следом трагедий, даже родилось робкое желание, чтобы Теон и впрямь вернулся домой. Чтобы помог возродить их родные земли и… защитил ее. Яре претила сама мысль о том, что ей нужна чья-то защита. Что ей придется полагаться на кого-то, но… Она была реалистом. Люди не хотели ее принимать, как свою верховную леди, когда Яра была здорова, как бык, могла драться наравне с мужчинами и была способным капитаном, а теперь и подавно будет не нужна. Она была хромым полуслепым калекой, чья утроба может и не произвести наследника, в котором Грейджои сейчас так нуждались, чтобы продолжить своей род и укрепить власть. Не ровен час, и лорды ее сместят, и даже дядя Родрик защищать ее не будет. Она была одна. А Теон, если, дай боги, сохранил к ней хоть какие-то родственные чувства, мог Яре помочь остаться на плаву. Она даже была согласна отдать ему Морской трон и стать его правой рукой. Существование рода Грейджоев было важнее, чем ее амбиции, которые пошли ко дну вместе с ее кораблем и здоровьем. Существование, которое может обеспечить только его чертов член, как бы это жалко не звучало. Поэтому Яра не кобенилась, когда дядя пришел к ней и настойчиво посоветовал написать письмо королю-дракону с мольбой о помощи, обещанием преклонить колени, предложением продать руду по довольно дешевой цене, и просьбой вернуть на острова Теона Грейджоя, чтобы он занял свое место, как наследник Пайка. Последнее добавила она сама, понимая, что уже скоро от нее этого потребуют, может даже силой. Это было несколько недель назад. Чтобы наверняка, они отправили всех птиц, что у них остались, но ответа все не было. Может сквозь смог не прошли, а может король-дракон на них плевать хотел. Яра, если быть честной, надеялась на первое, потому что иначе, ей придется последовать примеру отца и… — Леди Яра! — вдруг услышала она голос Тристифера, который стремительно приближался. Когда-то ее бесил этот дурак, а его большие влюбленные глаза вызывали лишь раздражение и смех, но не теперь. Ведь только он продолжал смотреть на нее, как прежде, а не с жалостью и даже презрением, которые вызывали ее раны и шрамы. Яра протянула руку в сторону и, взяв трость с помощью которой теперь перемещалась, глотая стоны, начала подниматься на ноги. Не прошло и секунды, как она ощутила на своем локте и спине чужие руки, и по привычке хотела их стряхнуть, но ей было так больно, что не хватало на это сил. — Что случилось? — хрипло и чуть резковато сказала Яра, когда смогла наконец выпрямиться, в очередной раз ощущая уже привычные чувства презрения и стыда по отношению к себе. Тристифер, на чьем слишком красивом для железнодорожного личике сияла широкая ухмылка, просто протянул ей свиток, и Яре нужно было несколько раз моргнуть, чтобы сфокусировать взгляд и осознать то, что она видела. Печать Таргариенов. Прежде, Яра видела этого красного трехглавого дракона только в учебниках по истории, и никогда в реальности, как фактически действующую печать. Она выхватила свиток и, стыдно признаться, развернула трусящимися о волнения руками, в какой-то момент даже выронив свою трость. Сообщение было кратким. Леди Грейджой, я подумал над вашими предложениями и решил отправить на Железные острова делегацию, которая примет ваши клятвы верности, проведет инспекцию урона, и передаст вам мои предложения о нашем сотрудничестве. Также я великодушно отправил вам гуманитарный груз, чтобы ваши люди не голодали, и надеюсь вы примите моих людей со всем гостеприимством, на которое способны. (Если хоть кто-то погибнет, я приду и добью всех вас) Законный король Джон, первый своего имени, из дома Старков и Таргариенов, король Андалов, Ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и защитник державы. И больше ничего. Яра усмехнулась, перечитав еще раз письмо, полное странной квинтэссенции вежливости, снисходительной благоволительности, наглости, надменности и угроз. Этот король-дракон, если это он сам писал письмо, ничего толком не сказал, насчет Теона тут не было ни слова, но в тоже время, сказал многое. — Что там? — нетерпеливо спросил Тристифер, забыв обо всех приличиях, и даже попытался заглянуть ей через плечо, чтобы прочесть, полностью игнорируя рубцы на ее лице, которых он едва ли не касался своей гладкой щекой. — У нас скоро будут гости, которых нам придется расцеловать в зад, чтобы не сдохнуть тут от голода, — резко ответила Яра и, впервые за долгое время чувствуя прилив сил, требовательно добавила: — Подай-ка мне трость, пора заняться делами. Мы унижены, но не сломлены и должны это показать материковым мудакам, когда они приплывут. Тристифер молча выполнил ее просьбу, больше похожий на приказ, и они направились в сторону Пайка. Он не возмущался из-за того, что она честно сказала в какой они заднице, и Яра знала, что он ничего никому не скажет. Он не будет бунтовать в отличие от остальных, хотя возможностей у него теперь было предостаточно, ведь его старший брат и отец тоже погибли, и отныне Тристифер был лордом Ботли. Да, Лордпорт пострадал, но ему не впервой. Город вновь отстроят и Тристифер станет владетелем самого большого селения на Железных островах. К тому же, он был родовит и корнями восходил к Серому королю… «Может все-таки стоит выйти за него замуж? Кто меня теперь такую возьмет, кроме этого влюбленного дурачка, преданно смотрящего мне в рот?» — мимоходом подумала Яра уже не в первый раз с тех пор, как увидела свои новые «украшения» в зеркале и отвращение в глазах лордов. Она вдруг замерла и посмотрела на Тристифера, чувствуя уже привычную тупую боль в виске, когда пыталась сфокусировать левый глаза на чем-то конкретном. — Трис, — сказала Яра, как называла того, когда младший Ботли жил в Пайке. — Ты меня любишь? Тристифер от удивления остановился и круглыми глазами уставился на нее. Ужас. Яра уже даже мысленно заорала на себя, что такая глупость вообще вылетела из ее рта, когда он внезапно задышал глубже и пылко произнес: — Я люблю тебя с тех пор, как впервые увидел. Яра, я так страдал, когда меня отправили в Черную Волну! Я писал тебе каждые день, но мои письма никто не отправлял. Я не одной женщины не коснулся, поклявшись быть только твоим!.. «Чересчур высокопарно, но это приятно слышать», — подумала Яра, а потом схватила его за воротник и притянула к себе. Она впилась в его по девичьи пухлые губы жадным поцелуем, затыкая его словесный поток, хотя это причиняло ей боль и тянуло едва затянувшиеся раны на лице, а потом разорвала поцелуй, ощущая прилив самодовольства, когда Тристифер жалобно застонал и потянулся вперед и требовательно спросила: — Хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? — Хочу, — выдохнул Тристифер, смело обняв ее и начал покрывать ее шею поцелуями. — Очень хочу. — Я могу тебе не родить ту дюжину сыновей и дочерей, о которых ты мечтал, — угрожающе сказала Яра, благосклонно принимая ласки, которых была давно лишена. — Плевать, — прошептал Ботли, совершенно потеряв голову. — Могу изменять, — добавила она, наклоняя голову в бок, чтобы предоставить ему больше доступа. Тристифер на миг замер. — Плевать, — наконец повторил он и вновь поцеловал ее. В отличии от ее поцелуя, это было нежно и несколько не так, как Яра привыкла, но это тоже было довольно мило. Когда они вновь отошли друг от друга, она решительно сказала: — Тогда, когда вернется мой брат, мы поженимся, Трис, ясно? Глаза Ботли загорелись, как будто ему подарили тысячный флот, а на губах расцвела широкая улыбка. Яра невольно подумала, что если у них все же будет потомство, то оно будет очень хорошенькое и может даже они смогут выдать их за кого-то лордика, или леди, с материка. А еще подумала, что другого мужа, которые бы ел с ее рук, Яра не найдет и уж лучше выбор сделает она, пока его не сделали за нее, да и Ботли не такой уж и плохой вариант. В Пайк они вернулись, идя рука об руку, и Яра не ощущала сожаления за свою поспешность. Наоборот, ей даже стало как-то легче дышать и будущее виделось уже не в таких серых тонах.