Случай в погребке

Во тьме сырого подвала воздух был затхлый и наполненный нотками аронника. Откуда то из угла слышались хрипы, словно кто-то пытался говорить окостеневшими связками. — Етить их налево — где тут этот еврей хранит горилку? — скрипнула дверь и, чуть пошатываясь, в подвал вошел польский шляхтич. Его глаза привыкли к полумраку и шляхтич сделал шаг вперёд, протягивая руку к большому пузырю. Неожиданно башмак с громким чавкающим звуком увяз в густой желеобразной жидкости. Скосив глаза он увидел... — Ну ерш вашуж... Откуда здесь столько говна! — Я не говно, я навоз, — прозвучало откуда-то снизу. — Етить твою за ногу — говорящий навоз! — от удивления пан Станислав не удержал равновесия и уселся одним местом прямо в этот самый навоз. — Помогите! — заорал навоз дурным голосом, — Уберите с меня нетрезвого пана! — Ах ты, поганец, своих зовешь? — ворчал шляхтич, выбираясь из липкой лужицы. Встав, пан отряхнулся и спросил: — Звать-то тебя как, навоз? — Навоз Коровьич. Но я не простой навоз, я волшебный! — Ну раз волшебный, исполняй желания! Хочу пузырь самогона нескончаемый да бабу сисястую. Так, чтоб схватить за полны бёдра да не отпускать ни в жисть! — Эм, многоуважаемого клиента устроит сисястая баба из коровьего навоза и самогон из навоза козьего? — Э-э.. какой-то ты скучный, навоз. Зачем мне такая баба? Лучше пойду на берег, невод заброшу. Пан Збигнев говорил, что в море водится рыба золотая. Желания исполняет. А про тебя скажу, чтоб выскребли да яблони удобрили. Негоже добру пропадать. Пан наконец дотянулся до пузыря и кряхтя прижал бутыль к себе, собираясь на выход. — Погодь, пан, я еще не всё рассказал, — затараторил Навоз, — Я ведь не всегда был навозом, меня заколдовали... — Да ну? — скептически покосился Станислав, — Чем заколдовали? Коровьими внутренностями что ли? Внезапно открылась дверь и показалась кудрявая голова с бородкой. — Мать моя еврейка! Пан Станислав, завтра воевать, а у вас штаны в навозе! А с кем это ясновельможный пан изволит разговаривать? Уж не с кучей ли помёта? Забористая, однако, бражка оказалась у пана Збигнева. — Мойша, старый ты прохвост! Ты почему не говорил, что держишь в заточении в подвале говорящий навоз? Он вон на тебя жалуется, — сурово сказал шляхтич сухонькому еврею в дверях. — Акститесь, пане, какой ещё говорящий навоз? Славомира ваша за травами спускалась сюда, да пропала. Вот я и зашёл проверить куда девка делась, а тут вы грязным причинным местом крутите. Пан округлил глаза и едва не выронил самогон: — Славомира, значит... - прошептал он. В углу хрипящие звуки перешли в покашливание и раздался грозный голос: — Ах ты гусь ощипанный! Бабу ему сисястую подавай. Меня, значит, ему уже мало! В пана полетел черенок от лопаты. Одной рукой придерживая решившие не вовремя упасть грязные штаны, а второй прижимая к груди пузырь самогона, шляхтич чертыхаясь побежал на улицу. — Вот ведь вредная баба — с навозом договорить не дала! — обиженно ворчал пан, выглядывая из-за тына, пока шинкарь и служанка искали его под хохот соседа, пана Збигнева, у которого Мойша арендовал шинок. *** Нашли они его уже под утро. Пан Станислав оглушительно храпел под яблоней в одном исподнем. Рядом валялась почти пустая бутыль, а на кустах сушились и ядрёно пахли навозом на всю округу злополучные панские штаны. И никто не догадывался, что навоз и правда говорил с паном и был волшебным...