Орхидеи ещё не зацвели

      Званый ужин, на который приехали Степолтоны, скрасил пребывание сэра Генри в Баскервиль холле. На нём присутствовал и доктор Мортимер, рассказывающий последнему в роду Баскервилю о его покойном дяде. Алкоголь и лучший шерри, что были поданы к столу, понравились всем без исключения. Единственное, что не давало сэру Генри покоя, так это доктор Ватсон, сидящий подле него по левую руку.       В тот день, на Бейкер стрит 221Б, Баскервиль на секунду лишился дара речи. Всю следующую ночь он корил себя за эту минутную слабость, за это необузданное желание, которое возникло при виде зрелого мужчины. Как такое могло произойти? Всего пара часов, проведённые в Лондоне, вдали от родной Канады, слишком сильно повлияли на сэра Генри. Как же Баскервиль был рад, услышав новость, что доктор Ватсон едет с ним в поместье составить ему компанию. Эти аккуратные рыжеватые усы, голубые глаза, в которые сэр Генри смотрел и иногда забывал, что хотел сказать, совершенно обычная английская стрижка, скрываемая беретом в чёрно-белый клетчатый рисунок. А этот ласкающий уши голос, из-за которого сэр Генри расслаблялся и не думал ни о чём, кроме спокойствия и удовлетворения.       Бэримор помог Баскервилю и Ватсону подняться в комнату. Сэр Генри, хихикая, провёл пальцами по своим шикарным усам и зажёг сигару, в то время как Ватсон лёг на кровать рядом. — Послушайте, Ватсон, — промурлыкал Генри, пьяно улыбаясь и прислоняясь спиной к кровати, сидя на стуле. — Да? — ответил позади Ватсон, приподнимаясь. — И что, это всё? — Генри поднёс сигару к губам и повернулся. Доктор сел, прислонившись телом к задней стенке кровати. — Она сказала, что.. ещё рано любоваться.. красотами болота, — Джон, будучи таким же пьяным, делал небольшие паузы, вспоминая слова. — Орхидеи ещё.. не зацвели. — И, сказав это, плюхнулся обратно на кровать.       Генри, куря, улыбаясь и слушая, снова повернул голову на Ватсона. — А что она вам ещё сказала? — Баскервиль мечтательно поднял глаза к потолку и медленно вдохнул табак.       Ватсон нащупал прорезь в спинке, служащей украшением, потянул за неё и таким образом помог себе в очередной раз сесть. — Сказала, что.. э-э…беспокоится о приезде наследника. О вас, — перевёл взгляд на Генри. Баскервиль засмеялся. — Не, ну знаете, мне интересно, а.. что ещё она сказала про орхидеи? Просто это, ну, такая… — Баскервиль в ответ посмотрел на Ватсона.       Что-то в опьянённом мозгу зашевелилось, и сэр Генри это очень хорошо почувствовал. Вот он, Джон Ватсон, лежит рядом на его кровати, пьяный, беспомощный (хотя, не такой уж и беспомощный, всё-таки в его кармане находился револьвер) и красивый. Такой красивый, что по спине пробежали сладкие колкие мурашки.       Ватсон несколько раз поднял руку в воздух, силясь что-то сказать, моргал, и протянул букву «э». — Ну… они ещё не зацвели.       Сэр Генри, причмокнув и снова прикурив, расплылся в улыбке и, точно какой-то робот, повторил. — Они ещё не зацвели, — задумался, повернувшись на доктора и выразив искреннее удивление. — Что бы это значило?       Ватсон был поставлен в тупик. Он многозначительно пожал плечами. — Ну…не зацвели, и всё.       Они посмотрели друг на друга. Сэр Генри, отодвинув сигару в сторону от лица, приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но слова будто застряли в горле. Ватсон, не сильно понимающий, что вообще происходит, тупо пялился перед собой на приятеля. Кажется, его ни капельки не смущал сэр Генри с приоткрытым ртом. Доктор неожиданно улыбнулся. Баскервиль привстал, и всё в нём тут же ухнуло вниз. Рука непроизвольно потянулась к Ватсону, хотела осторожно прикоснуться к выбритой щеке, но в коридоре послышался стук чужих шагов.       Вся эта ночная возня с дворецким Бэримором, его женой и сбежавшим несколько дней назад убийцей окончательно потратили все силы сэра Генри. Выгнав Бэримора с женой за дверь небольшой башни, Баскервиль опёрся на стену рядом с окошком. Ватсон открыл его, впуская внутрь свежий воздух с болот. Повеяло приятной прохладой, голова стала тяжелее, как и веки. — Послушайте, доктор, я ничего не понимаю, — Баскервиль сложил руки на груди, придерживая свечу, слегка улыбнувшись и подставя лицо прохладному ветру. — Всё-таки, объясните мне, о чём они щас тут говорили.       Ватсон повернул на Генри голову. — На болоте прячется её брат, — мужчина, пошатываясь, взялся рукой за выступ окна. — Убийца Сэлдон. Они его кормят.       Их лица оказались так близко. Так ничтожно близко, всего одна ладонь. Сэр Генри, делая вид, что слушал, невзначай подступал всё ближе. Для удобства поставил догорающую свечу на каменный подоконник. — Да что вы говорите. — сэр Генри выглянул наружу.       Ватсон, задумавшись на несколько секунд, очевидно, хотел что-то сказать. Но Баскервиль, воспользовавшись этим моментом, придвинулся критически близко. — Сэр Генри, что вы… — Ватсон глупо заморгал глазами. А потом, не сообразив ничего лучше, просто улыбнулся.       Баскервиль медленно поднял руки, взялся ладонями за лицо доктора и впился в его губы. Чужие усы были такие мягкие, а этот девственный, ранее не целованный никем рот, отдающий привкусом алкоголя, возбуждали Генри. Вот, ради чего стоило приехать в это богом забытое место, в оставленное ему родовое поместье. Но это наслаждение продлилось недолго. Ватсон, уперевшись руками в грудь сэра Генри, старательно отодвигался, наконец-то высвободившись. Джон учащённо дышал, смотря затуманенным взглядом перед собой точно так же, как и Генри. — Сэр Генри, ради всего святого… — Ватсон, разве вы не поняли? — Баскервиль неожиданно засмеялся, резко отпуская доктора. — Что не понял? — хриплым, удивлённым голосом произнёс Ватсон. — Орхидеи ещё не зац-ве-ли!       И, беря догоревший остаток свечи, сэр Генри довольно резво покинул башню, смеясь по пути. На утро Ватсон застал Баскервиля в главном холле, в бархатном халате и с бутылкой возле головы. — Вам тоже плохо, Ватсон? — Генри страдальчески застонал. — Ещё как, — достав из кармана свёрнутую бумажку, доктор развернул концы и поднёс её к губам, проглатывая измельчённый порошок. — Сэр Генри, вы ничего со вчера не помните? Такого… необычного. — Кроме того, что я почти уволил Бэримора? Пожалуй, всё, что произошло вчера — из ряда вон выходящее. — А после того, как дворецкий и его жена ушли, ничего не было?       Сэр Генри задумался. Убрав бутылку от головы, Баскервиль тяжело поднялся с кресла и отодвинул штору от большого окна. Он поднёс пальцы к губам, а затем довольно резко одёрнул. — А чёрт его знает, Ватсон! Знаете, я тут подумал, надо будет прогуляться потом по этом болотам и посмотреть на цветение растений, о которых нам говорил мистер Степолтон. И пропади пропадом эта собака.       Джон неоднозначно кивнул и покинул поместье Баскервиль. «Нужно отправить Холмсу очередной отчёт, — подумал врач, надевая пальто. — И, пожалуй, сэра Генри там не будет».