Есть только миг

Ломка уже началась. Последняя сотня баксов ушла на прошлой неделе, и сейчас меня трясёт от температуры, выворачивает над унитазом. Мельком замечаю своё отражение в зеркале, и меня тут же обильно тошнит. Так трудно соображать, когда голова раскалывается, а во всём теле жуткая слабость. Нужны деньги. Нужно расслабиться. Наскоро принимаю душ, надеваю самые чистые вещи из тех, что остались, и почти бегом выхожу на улицу. Меня сильно лихорадит, и до нужного места я добираюсь очень медленно. На циферблате стареньких часов почти три часа ночи, а я добираюсь до очередного переулка и неспешно подхожу к высокому лысому мужику в бейсболке. Стараясь не выдать нервозность, я интересуюсь ценой. Меня так воротит от этого мужика, что я готов уйти тут же, но я уже здесь. Я пришёл. Не время отступать. На мой вопрос-просьбу мужик отхаркивает куда-то в сторону и мерзко склабится. Едва сдерживаю позывы желудка и сглатываю. Барыга трясёт перед моим носом драгоценным пакетиком и ржёт, когда я пытаюсь дотянуться до него. Он хрипло интересуется, на что я готов ради отработки того, за чем пришёл. Я готов на всё. Если он скажет, что мне нужно вылизать его вонючие ноги, я соглашусь без вопросов. Бросаю сухое «минет», и мужик неопределённо облизывает губы, затем кивает. Он торопливо расстёгивает ширинку, приспускает покрытые жирными пятнами джинсы и нажимает мне на плечи, чтобы я опустился на колени. Барыга вываливает фронт работ мне перед лицом, я же приглушённо смаргиваю. Вот, я на самом дне. Дальше некуда падать. Докатился. Вот он я, стою чёрт-те где и сосу за дозу, чтобы мне не было плохо, одиноко, больно. Мужик закусывает мясистую губу, а меня всего трясёт, поражаюсь, как я ещё не щёлкнул челюстями. Он грубо вколачивается мне в рот, а я облизываю его полувялый член и давлюсь слезами и соплями, пачкаю последние чистые джинсы грязью из лужи, а сам сосу, пытаясь не отвлекаться. Барыга как-то особенно сильно толкается мне в рот, я отстраняюсь, и меня тошнит на грязный и мокрый асфальт, а мужик конвульсионно дёргается, забрызгивая терпкой спермой мою футболку с каким-то незамысловатым рисунком. Под ноги падает вожделенный свёрточек, и я, схватив его, утираюсь, бегу, не разбирая дороги. Обратно добираюсь удивительно быстро. Почти на входе берусь за привычные для меня ложку и маленькую горелку. Выливаю содержимое шприца в ложку, грею её, с нетерпением глядя на булькающую жидкость. Ссыпаю маленькие криссталлики, растираю их, кидаю ватку, набираю через неё такой нужный сейчас состав. Нервный тик мешает сосредоточиться, я встряхиваю головой и стягиваю руку над локтем ремешком. Я ввожу иглу в вену и облегчённо откидываюсь на кровати. Мне становится привычно холодно, а затем проходит всё: и дрожь, и боль, и усталость. Я спокоен. Мне хорошо, неприлично хорошо. И я отключаюсь.