Девятый

Сатору Норисава был человеком, который не поддавался влиянию своих чувств. Годы обучения и жёсткой дисциплины выработали в нём хороший контроль над своими мыслями и действиями. Тем не менее, когда он вошёл в небольшую комнату, на него нахлынул внезапный прилив эмоций и чар. Это длилось всего мгновение, но было столь ошеломляюще, что он не мог не схватиться рукой за дверной косяк, пока его разум не прояснился. — Я в порядке… — прошептал он, противясь желанию осесть на пол, чтобы дать отдохнуть внезапно заболевшему телу. — Не нужно волноваться. К счастью, боль быстро отступила, и он шагнул в тускло освещённое помещение, где уже находились остальные члены клана. Ранее в тот же день его младший брат Дайсуке вернулся с ночного задания крайне обеспокоенным и с бессознательным мальчиком на плечах. Сатору сразу же был проинформирован об этом, но доселе не мог сам увидеть ребёнка из-за дел, связанных с кланом. — Сатору, когда люди в порядке, они не цепляются за стены. — отметил кто-то слева от него. Сатору понял тревогу Тадаши раньше, чем узнал его голос. В конце-концов, тот был целителем, так что беспокойство за здоровье других было ему свойственно. — Я думаю, что тебе нужно отдохнуть. Мы и сами разберёмся с мальчишкой. Было известно, что Сатору обладал терпением и здравым смыслом, но временами становился очень упрямым. Поэтому, когда он прошёл мимо собравшихся вокруг него братьев, игнорируя тревожные слова Тадаши, никто не удивился. Он столкнулся лицом к лицу с незваным гостем и был немного озадачен тем, что этот тощий мальчишка вызвал в клане такое замешательство. Возможно, это было из-за его странной одежды, а может быть из-за волос. Сатору стоило признать, что их оттенок больше походил на тёмно-синий, чем на чистый чёрный. Такой, какого он раньше никогда не видел. — Дайсуке? Сатору отвёл взгляд от странного пленника и заметил, что к нему приближался младший брат. Он был взволнован, и это выдавало то, что он играючи вертел один из своих саи в руках. — Я нашёл его, когда возвращался, — ответил младший Норисава на немой призыв старшего к объяснениям, — он выглядел безобидным и нездоровым, но он нарушил границы. И… Сатору, до меня дошли странные слухи из ближайшей деревни. Говорят, мальчишка одолел одного из тех монстров… Акцент, которым Дайсуке выделил слово «тех», говорил только об одном. Он имел ввиду одного из монстров Колдуна. Эти твари были не просто сильными и беспощадными, но их нрав был столь агрессивным, что иметь дело с ними было слишком опасно. И даже смертельно, если сражаться в одиночку, будучи неподготовленным. — Он соответствует их описанию. — продолжил Дайсуке, прежде чем кто-то успел прервать его вопросом. — Мальчик в странной одежде. Я сначала не был уверен, пока не заметил, что он просто накинул поверх неё грязное тряпье и шляпу. Сатору кивнул, довольный тем, что его брат так быстро и точно описал ситуацию. Стало гораздо проще устранить вероятность того, что под их опёкой оказался не тот человек. Сейчас же мальчишка сидел, прислонившись к стене, наполовину скрестив под собой ноги и склонив голову. Его замедленное дыхание и отсутствие какой-либо реакции на приближение дали Сатору понять, что ребёнок либо находился в беспамятстве, либо, по крайней мере, был слишком слаб, чтобы двигаться. Старший Норисава присел перед мальчиком и всмотрелся в его лицо. Щёки того приобрели красный оттенок, а на лбу выступила испарина. Если списать это на классические признаки лихорадки, рассказ Дайсуке о том, что он был болен, подтверждался. — То есть этот ребёнок смог убить монстра в одиночку? — переспросил Сатору, оглядываясь на младшего брата. — Как? Дайсуке поджал губы, взъерошив короткие каштановые волосы свободной рукой. — Это непросто объяснить… Он не убивал, он… хах, по словам жителей деревни, «превратил монстра обратно в девочку». В комнате поднялся шум, заставивший Сатору поднять руку, дабы призвать всех к терпеливому молчанию. Однако новость была настолько шокирующей, что по обыкновению быстрая реакция клана стала вялой и неохотной. За все годы борьбы никто так и не нашёл способа спасти жертву от магии Колдуна. — И это ещё не всё. — голос Дайсуке стал ещё мягче и неувереннее, чем раньше, практически вкрадчивым. — Сатору, ты непревзойдённый воин в рукопашном бою, разработавший необыкновенный стиль, отличающийся от нашего, и… Сатору заметил, что младший озирается глазами по сторонам. Вероятно, он пытался оценить текущее настроение каждого, чтобы понять, как правильно подать следующую информацию, не вызвав большего волнения. Это было странно, учитывая то, что Дайсуке всегда сообщал всё, что знал, без запинок и раздумий. Но теперь он медлил, ещё сильнее накаляя обстановку и нервируя остальных. — У нас с ним завязалась недолгая борьба… — он всё ещё колебался, но, кажется, теперь младший Норисава нашёл в себе смелость продолжать свой рассказ. — Я делал то же, что и Мамору, когда он имеет дело с самозванцами — связал и задавал вопросы. Но он вырвался… В том, что сказал Дайсуке, не было ничего странного, и это заставило Сатору задуматься, почему его младший брат так растерялся из-за всего этого. Если мальчик действительно был натренирован, он мог освободиться даже при таких условиях. Это ведь одно из базовых умений. — Он делал то же, что и ты, Сатору. Те же движения, та же решимость…различия незаметны и по большей мере связаны с различиями в ваших телосложениях. Теперь старший Норисава обнаружил, что просто смотрел сквозь говорящего, а торопливые слова того эхом разносились в голове, точно громкий гонг. Это не могло быть возможно. Он никогда никого не обучал собственному стилю, а стили боя его братьев были основаны ими же на их выбранном оружии. Сатору ощутил, как по спине пробежал холодный пот, когда его мысли полностью застыли. — Ты уверен в этом? Дайсуке только беспомощно пожал плечами. Ему тоже с трудом верилось во всё, что он рассказывал, однако он не мог отрицать тот факт, что узнал движения Сатору в движениях незнакомца. — Я не думаю, что смог бы победить его, если бы он не потерял сознание после этого, — наконец, снова заговорил он. Его взгляд поминутно переметался то на бессознательного мальчишку, то на старшего брата. — На миг мне даже почудилось, что я вижу тебя, а не ослабевшего ребёнка… Теперь Сатору уже с трудом сдерживался, чтобы не встать и не воскликнуть, что это полный абсурд. Он знал Дайсуке, и также, как и остальные братья, знал, что враньё считалось очень оскорбительным по отношению друг к другу. Возможно, у каждого было на уме и памяти что-то, что они не хотели обсуждать, что-то личное или вроде того. Но ни в коем случае не ложь. Его внутренний спор был нарушен, когда мальчик пошевелился во сне, наклонился вбок и начал падать. Старший Норисава предотвратил это, без раздумий потянувшись вперёд, его тело действовало согласно рефлексу, отточенному годами тренировок. Но переломный момент наступил, когда его левая рука перехватила правое плечо ребёнка. Как в одной из тех страшных историй, которые так нравились Дайсуке, мир живых растаял, и Сатору провалился в пропасть головой вперёд. Его тянула на дно неизведанная сила, а мимо его глаз быстро и хаотично проносились бессвязные слова и символы, почти расплываясь. С его уст слетел громкий вопль, но прежде чем он смог понять, что произошло, он вернулся в реальность. Перемещение было быстрым, и пусть не таким пугающим, как ощущение падения, но всё же оно шокировало и дезориентировало его. Кто-то вывел его в коридор и помог сесть к стене, чему Сатору был рад. — Исаму… — тихо позвал он, будучи слишком растерянным, чтобы замечать дрожь в собственном голосе. Ему потребовалось некоторое время, чтобы проглотить ком в горле и прижать ноющую руку к груди. Исаму был умным человеком. Сатору знал, что тот может понять многое без слов, и сейчас это было как нельзя кстати, потому что ему было трудно объяснить свои намерения. Вышеупомянутый Норисава, что был третьим по старшинству и всего на несколько лет моложе Сатору, опустился на колени рядом со старшим братом и взял его руку в свои. Аккуратным движением длинный рукав был задран, открыв вид на сложный узор из красных линий и символов. — Мамору! — обратился к кому-то Исаму, как только увидел маркировку. Он слышал, как его старший брат замер в дверном проёме с обнажённым мечом. Для того было типичным избавляться от всего, что угрожало безопасности клана. — Я знаю, о чём ты думаешь, и не могу винить тебя в подозрениях о том, что ребёнок использует тёмную магию, но ты не должен причинять ему вреда. Сатору знал, когда его брат вникал. Об этом говорили немного хмурое лицо, прищуренные глаза и этот специфический тик пальцами правой руки. Всё это было частью установки «я-очень-близок-к-пониманию-этого», и всегда позволяло ему чувствовать себя более непринуждённо тогда, когда ситуация была критически близка к тому, чтобы выйти из-под контроля. Глубокий вздох, и Сатору ощутил приятное облегчение от того, что его тело наконец расслабились, прислонившись к деревянной стене сзади. Боль в руке утихла, сменившись притупленной болезненностью, которая распространилась на все суставы. Он был изнурён морально и физически и уже не чувствовал себя в состоянии отдавать приказы клану. — Мне надо лечь, — пробормотал он, непроизвольно ударяясь головой о стену и гадая, во что он только что ввязался.