Не подарок

Сезон волшебства длился гораздо меньше привычных трёх календарных месяцев. Стоило отметить, что продолжительность его растягивалась и сужалась в зависимости от конкретного человека. Магазины начинали подготовку к Рождеству в первых числах ноября, а то и раньше. Многие люди продумывали подарки себе и другим ещё с лета или весны, вызнавая пожелания или составляя виш-листы. Кто-то же, напротив, совершенно случайно вспоминал о приближающемся празднике и за пару недель, а то и в последние выходные, пытался приобрести всё то, что требовали традиции. Студенты тоже были людьми, они также ждали чуда в виде подобревшего на экзамене преподавателя или просто материализовавшейся перед ними зачёткой, где уже проставлены только положительные оценки. Мечты некоторых, конечно, выделялись большей приземлённостью, но перед сессией не переживали только единицы выпускников. Да, за столько лет они научились быстро и почти безболезненно проходить эту пару недель ада, потому могли себе позволить быть расслабленными. Акутагава довольно растянулся на кровати: за последние несколько дней он успел порядком побегать. Сначала носился по университетским аудиториям, закрывая какие-то непонятные долги и последние тесты, а потом по магазинам в поисках «того самого подарка, который очень хотела Гин». Право, она говорила, что обрадуется любой мелочи, но Рюноске хотел быть не просто хорошим братом, а самым лучшим. Именно по этой причине не пожалел сил, времени и нервов. Теперь же отдыхал совершенно законным образом. Выползать на многолюдную улицу не хотелось, пусть и погода была чудесной. Однако книга или фильм ничем ей не уступали. Пока Акутагава перебирал в голове варианты того, чем именно себя развлечь, дверь открылась, и через порог переступил его сосед по комнате. — Да-да, я — мерзавец, раз не отряхнул снег на крыльце, — тут же заявил с порога вошедший, снова открывая дверь и вытрясая снег с шарфа на пол. — И не надо говорить, что так делать не красиво. — Молчу, — кивнув, сообщил Рюноске и принял сидячее положение. — Я думал, ты уже ушёл на вашу гулянку, Чуя. Растрёпанный больше обычного и запыханный Накахара облокотился плечом о шкаф и посмотрел на своего соседа. — А я думал, что тебя сестра вытащит гулять, — резонно заметил рыжий, пытаясь перевести дыхание. — Она решила погулять с подругой. А я там буду третьим лишним, — Аку пожал плечами. Чуя издал смешок и переместился на свою кровать, тут же начав копаться в тумбочке. — А ты не думал, что подруга твоей сестры хотела познакомиться с тобой? — Или моя сестра пошла гулять с парнем и таким образом от меня отделалась? Накахара замер, медленно повернулся к собеседнику, поднял одну бровь и покачал головой: — Ты стал разбираться в женских хитростях, неужели. Прожив с сестрой под одной крышей почти всю жизнь, можно было и не таким хитростям научиться. Вопрос заключался в том, стоило ли светить подобными знаниями? Конспирация в таких делах — вещь полезная, о таком Рюноске знал не понаслышке. — Я раздарил подарки всем этим придуркам, — он снова принялся копаться в недрах своей тумбочки. — А потом решил, что староват для гулянки, которую они там организовали. Я слишком запарился, чтобы тусить с ними до утра. — М-м-м… — многозначительно промычал Рюноске, потянувшись за ноутбуком. С соседом по комнате, несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте, у него были прекрасные отношения. Тот был вежлив, местами шутил — часто безостановочно — или сыпал проклятиями в одного конкретного человека, очень аккуратен, довольно педантичен во многих вопросах. И так как сам Рюноске по большей части отвечал тем же параметрам, то быстро нашёл с ним общий язык. Хотя репутация у Накахары была куда забавнее его реальной личности: хитрый обольститель женских — и иногда мужских, как повезет, — сердец. Впрочем, Акутагава сам не раз наблюдал, как дамы падали чуть ли не к его ногам, пытаясь обратить на себя внимание, но Чуя делал вид, что совсем не понимает намёков. И прямых текстов тоже. Накахара ему, на самом деле, очень нравился, но вылетать из хороших отношений по глупости собственного языка Рюноске не хотел. И ему ещё полтора года с ним жить! А вот потом, спустя такое время, можно было и посмотреть, что будет да как. Либо Акутагава переболеет, либо у Чуи не будет на него времени, либо какая-то девушка внезапно заполнит всю пустоту в душе Рюноске. Или парень. Или как получится. — Чёрт! — выругался Накахара, вытаскивая, наконец, из тумбочки бутылку вина и штопор. — Если бы я знал, что ты не только не уйдешь гулять, но и никуда не уедешь, приготовил бы подарок. — У меня для тебя тоже подарка нет, — улыбнулся Рю, листая списки с топами фильмов. Несмотря на прекрасные отношения, подарков они друг другу не дарили. Нет, Накахара иногда таскал ему какие-то полезные мелочи, говоря, что «как увидел, сразу подумал про тебя», но он никогда не называл это «подарком». А сам Рюноске подарки выбирал плохо, да и совершенно не представлял, что можно подарить Чуе. Безделушек тот не любил, а если полезное, то надо выбирать тщательно и часто со вкусом, которым Акутагава не сильно и отличался. И по его скромному мнению, рыжему шли исключительно дорогие вещи. Пусть Накахара и будет неотразим в чём угодно. — Рю-чан, — позвал Чуя, и Акутагава тут же поднял взгляд на собеседника, что уже хихикал. — Ну ладно тебе, этот способ просто приковывает всё твоё внимание ко мне. Рюноске подбешивало такое обращение. И то ли дело в том, что раньше его так дразнили, то ли в том, что ему в принципе не нравилось, как это звучало. Хотя, на самом деле, простить своему соседу он готов был почти что всё. Да даже не обижался, когда тот его так звал. Но дрожью в теле такое имя отзывалось. — Ты мог просто позвать. — В принципе, да, — он помахал бутылкой. — Предлагаю выпить за одинокий канун Рождества. И отказаться у тебя не получится. Рюноске окинул неопределённым взглядом ноутбук, вздохнул, понимая, что спорить было бесполезно, и принялся убирать чудо техники на законное место. Накахара тем временем успел вытащить два бокала, наполнить их вином и почти в наглую плюхнуться с ними к соседу на кровать. — Итак, Акутагава, — Чуя протянул ему бокал и улыбнулся. — Предлагаю выпить за нас в этот вечер. Он говорил это так просто. Рюноске принял бокал со сдержанной улыбкой. Пить «за них двоих» в этот вечер было… волшебно. Но, к сожалению, не в той степени, в которой хотелось бы парню. Впрочем, говорить он об этом всё ещё не спешил. Нужно было просто наслаждаться моментом. — Точно не хочешь пойти к своим друзьям? — всё же уточнил Рюноске, когда Накахара пошёл за бутылкой. — Тц, — рыжий поморщился, — не друзья они мне, а так — недоразумения по мою душу… Акутагава только лишь рассмеялся на такую характеристику. Компания у Чуи действительно была странноватая, но довольно забавная. — Я не такой веселый, как Дазай-сан… — И слава Ками! — тут же перебил его Накахара. — Эта херня меня только бесит. И не надо его с собой сравнивать — ты в миллионкрат лучше! Слова Чуи мгновенно вызвали волну тепла в груди и заставили улыбнуться. Или же всему виной было вино?.. Даже если всё дело в магических свойствах этого красного напитка, то Рюноске не мог его за это осуждать. — Ты тоже ничего, — ответил Акутагава, а Накахара тут же запрокинул голову и принялся смеяться. — Что? — Ты так… — он наклонил голову к плечу, и рыжие пряди тут же упали на лицо, — так обворожительно делаешь комплименты. — Я даже не пытался. — Вот именно, Рюноске! Больше эмоций! Больше чувств! Нужно говорить, что я прекрасен, как самый нежный цветок! Если бы Акутагава не знал его два с лишним года, то наверняка бы подавился вином на такие заявления. Рыжий часто передразнивал своих поклонников, но здесь, в их общей комнате. Потому запаса комплиментов, который имелся в его распоряжении, хватило бы на несколько книг. Рюноске улыбнулся и самым серьёзным тоном сообщил: — Ты прекрасен, как лучи закатного солнца на берегу моря, Чуя Накахара. Накахара Чуя по-дурацки хихикнул, игриво заправил прядь волос за ухо и мило улыбнулся в ответ. — Вот видишь! Можешь, когда хочешь. — Мне казалось, что у тебя под Рождество переизбыток комплиментов. — Так важно не количество, а качество! — О, полагаю, там было что-то невероятно поэтичное и… — И под «качеством» я имел в виду людей, которые их говорят. Но всё же люди вокруг в одном были правы: когда дело доходило до красивых речей, то Чуя был первым. — Ты не хочешь прогуляться? — сменив тон на более серьёзный, спросил Накахара. — Я, конечно, не сестра и не красивая девица, но тоже неплохо выгляжу. Да и ты же наверняка хотел посмотреть салют. Пойдём? — Вроде и спросил, а вроде и ответил, — улыбнулся Рю. — Давай сходим, раз никому мы остались не нужны. С одной стороны, всё происходящее было не подарком, которым принято обмениваться в ночь перед Рождеством. С другой стороны, подобрать какое-то другое определение происходящему у Акутагавы не получалось. — Мы нужны друг другу, — безапелляционно заявил Чуя. Рюноске с улыбкой стал натягивать на себя пальто и кутаться в шарф. Иногда шутки Накахары переходили границы нормальных взаимоотношений, но ему это нравилось. — Я — красавица? — спросил рыжий, мило хлопая глазками. Акутагава не удержался от того, чтобы закатить глаза. — Ты всегда красивый. — А ты всегда милый, — довольно хмыкнул Чуя и, быстро приблизившись, поцеловал того в скулу, — а теперь идём гулять. И пока Рюноске не пришёл в себя, потащил его на улицу.