Medusa

      Вообще-то, Чимин не был ханжой!       Он грозно упирал руки в бока, не собираясь сдавать позиций — друзья, разнеженные высоким градусом алкоголя под палящим солнцем, ни в какую не хотели покидать уютный островок, который славился местными массажистками. Чего только туристы не сочиняли о них! И то, что после их волшебных рук проходили любые болезни, и что наслаждения свыше испытать больше не удастся никогда в жизни!       На самом деле, Чимин злился больше на себя, нежели на галдящих приятелей. Выпил он мало — тошнило с самого утра от того, что прошлым вечером позволил себе съесть сырое мясо какого-то морского чудища. Вследствие этого, его, как остальных, не тянуло на приключения и сексуальные похождения (ко всему прочему, Чимин был геем, и ни одна массажистка мира не смогла бы позаботиться о нем должным образом, чтобы у него хотя бы пробежали мурашки по коже).       Поэтому сейчас Пак наблюдал за тем, как небольшая группка парней раздевалась прямо в холле, чтобы после разбрестись по комнатам с невероятной красоты девушками.       Вообще-то, Чимин действительно не был ханжой. Когда он собирался лететь в отпуск, он допускал мысль о курортном романе, но все мужчины острова словно помешались на женщинах. Не было среди них ни одного, кого смог бы раскусить гей-радар Пак Чимина.       От этого ему становилось грустно. Почему его придурки-друзья сейчас развлекаются с длинноногими красотками, а он вынужден сидеть на берегу закатного моря и наблюдать за жизнью водных обитателей?       Его мало интересовала природа — Чимин попросту боялся неизведанных ранее существ, что плавали на дне кристально-прозрачной воды.       Осмотревшись, Пак понял, что забрел дальше, чем они вместе с друзьями обходили днем. Место напоминало живописную съемочную площадку какого-нибудь дешевого порно-фильма про отпуск: рыжий закат будто по щелчку пальцев менял цвета, а лагуна, пестрящая яркими красками, призывно манила в воду, чтобы остудить пыл после знойного солнца.       А что еще Чимину оставалось делать, кроме как тихо лелеять свою мечту о каком-нибудь красавчике и грустно вздыхать от своего одиночества?       Войдя в воду по щиколотку, Пак опустил голову вниз. Он пошевелил пальцами, поднимая со дна рассыпчатый песок, и проследил за движением оторвавшихся от почвы комочков водорослей, которые в следующее же мгновение встретились с браздой скалистых камней. Расплющившись, морская зелень превратилась в корм мелким рыбешкам, которые не умели самостоятельно справляться с таким объемом пищи. Вздохнув, Пак пнул ногой воду и двинулся дальше, помогая себе руками держать равновесие.       Вечерело быстро. Начинающиеся сумерки создавали действительно чарующую атмосферу, и Паку стало немного не по себе от того, что он находился в этом богом забытом месте совершенно один. Зато красивых фоток наделает уйму!       Пытаясь отвлечь себя от печальных мыслей, Чимин нарезал круги у берега, тренируя разогретые плаванием мышцы. Он чувствовал себя брошенным, никому не нужным неудачником, а потому не хотел возвращаться в отель, чтобы не слушать очередные истории о любовных похождениях своих друзей. Черт возьми, у него не было отношений уже тысячу лет. Что с ним не так?       Чимин не заметил, как совсем стемнело. Фонари на берегу услужливо освещали небольшую территорию, а помимо этого мелководье, находящееся по краям лагуны, вспыхнуло голубым светом, будто кто-то положил на дно светодиодную ленту. Чимин читал об этом явлении в буклетах, раскиданных по всему отелю. Свечение моря — так это называлось, когда микроорганизмы, способные к биолюминесценции, начинали светиться в верхних слоях воды, напоминая раскиданные в синеве моря звезды. Паку уже доводилось видеть подобное на острове, но еще ни разу так ярко и красочно море его не встречало. Выбравшись на берег, Чимин взял камень и кинул в светящуюся воду, наблюдая за ослепившей его вспышкой. Свечение в этом месте создавал планктон, движимый силами течения воды, отчего в микроскопических клетках организмов образовывались электрические разряды, заставляющие их и растения светиться изнутри. Чем сильнее трение — тем сильнее свечение. Чимин бросил в воду еще несколько камней, а затем с разбегу бросился в объятия теплого моря, нежась под светом яркой луны.       Интересно, за весь отпуск ему удастся увидеть что-то действительно необычное?..       Богом рассказывал, что на островах, а особенно в их тропиках, жили сирены. Об этом Чимин тоже читал в буклете, но проверять информацию не торопился. Так же там рассказывалось о нагах, но и с ними Пак не горел желанием встречаться. Ему хватало маленьких домовичков, шуршащих ночью упаковками печенья и конфет в отеле, из-за чего уснуть было весьма проблематично, если перед этим не пригубить несколько местных коктейлей. Со сном у Чимина проблем не наблюдалось.       Светящийся диск луны нависал над Паком, словно огромный кусок сыра. Лежа на спине и раскинув руки в стороны, юноша любовался вкраплениями и темными пятнами на спутнике, таком далеком от планеты, но кажущимся таким близким.       Когда вода стала прохладнее, Чимин перевернулся спиной вверх и вздрогнул, заметив, как далеко его отнесло слабое течение. Светящийся берег виднелся где-то вдали тонкой неоновой полоской. Хорошо, что Чимин умел плавать, иначе паники было бы не избежать. Принявшись грести, Пак помогал себе и ногами, ловко распределяя нагрузку так, чтобы не выдохнуться раньше времени. Он упорно двигался к берегу, иногда погружаясь в воду с головой, чтобы ускориться. Глаза открывать он в кромешной темноте не рисковал — боялся увидеть что-нибудь или кого-нибудь. Иногда его ног касались проплывающие мимо стайки рыбешек, и тогда Пак старался избавиться от мерзкого чувства ощущения чешуи на нежной коже.       — Что за… — шикнул юноша, ощутив болючий укол в правой ступне. Ногу обожгло прикосновением чего-то горячего, но выяснять причину у Чимина не было ни желания, ни времени. Страх оказаться съеденным морскими тварями заставлял его быстрее грести руками. — Твою ма…       Что-то склизкое и теплое оплело лодыжку пораненной ноги, резко дернув вниз. Чимин заглотил соленую воду, оказавшись под ее покровом, и столкнулся с непроглядной синевой глубины под собой, пугающей темной неизвестностью. Сердце забилось в горло от страха оказаться на дне этого страшного места. Купаться в море вечером было изначально глупой идеей.       Судорожно оглядываясь, Пак пытался увидеть кого-то, кто помешал ему вернуться на берег. Глаза резало от высокого содержания соли, и, не заметив ничего необычного, он попытался вынырнуть, да только свечение с правой стороны отвлекло его.       Сердце, отбивающее в ушах нечеловеческий ритм, ухнуло в пятки — в нескольких метрах от Чимина плавала огромная, чудовищных размеров медуза, пузатым куполом выталкивая воду из-под своей шляпки. Свет ее разносился вокруг существа на небольшое расстояние, но светился так ярко, что Пак мог разглядеть в мельчайших деталях каждую юбочку, каждое щупальце монстра, достигающее в размерах нескольких метров. Если он продолжит пялиться, то обязательно умрет этой ночью.       Вынырнув, наконец, из воды, Пак с усилием принялся грести руками быстрее, слыша в ушах только гулко бьющееся сердце. Он чувствовал, как его грудь раздирает от боли в легких, но не мог остановиться и передохнуть, рискуя оказаться в пасти огромной медузы. Они вообще питались людьми?       Когда ноги начали касаться дна, Чимину стало спокойнее. Он выбежал на освещенный планктоном берег и упал на песок, готовый целовать землю за то, что ему удалось спастись. В беспросветной темной воде по-прежнему отражалась луна, а вокруг нее, будто выслеживая жертву, плавала светящаяся медуза, поднявшись непозволительно близко к поверхности.       Пак знал о существовании таких огромных чудовищ, но не думал, что они покидают свою глубоководную территорию. Может, эта особь готовилась умереть и не могла больше функционировать, как прежде? Может, она больше не могла воспринимать окружающую среду из-за поврежденных рецепторов?       Чимина это, мягко говоря, заботило меньше всего. Он все еще сидел на песке, радуясь, что не умер по собственной глупости в открытом море. Боль в ноге отвлекла его от ужасных мыслей, где его бренное тело разделывали своими клыками всякие кровожадные рыбы. Или медузы, раз на то пошло.       Ожог получился сильным — вся лодыжка, которую опутало щупальце при контакте, покраснела, а ранение на ступне пульсировало и горело адским огнем. Если она ужалила его и успела впрыснуть яд, это значило только одно — медуза охотилась, а Пак помешал ей.       Ему срочно нужно в травмпункт.       — Ты не местный, да? — раздалось сбоку, и Пак вздрогнул от неожиданности, увидев в свете прибрежных фонариков человека. Перед ним стоял высокий юноша с темными мокрыми волосами, и он, почему-то, был без плавок. Решив, что пялиться в первую встречу не очень-то вежливо, Чимин отвернулся к светящемуся берегу, поглаживая ступню.       — Да, — кивнул Пак, — не знаешь, где здесь ближайший травмпункт? Кажется, меня ужалила огромная медуза.       — Огромная медуза, говоришь? — усмехнулся незнакомец, присаживаясь рядом с Чимином, — Тогда почему ты до сих пор жив?       Пак нахмурился, не понимая сути вопроса.       — Возможно, я умру, пока сижу и болтаю здесь с тобой, — Пак выдвинул обожженную ногу как доказательство нападения морской гадины, — но если ты поможешь мне, то сделаешь благое дело. Я был бы очень благодарен за то, что не отдашь меня в руки смерти.       Незнакомец придвинулся ближе и смахнул со лба кудрявую челку. Выглядел он расслабленно, как если бы просто отдыхал перед сном вдали от людей. Юноша бесцеремонно взял чужую ногу и положил к себе на бедра, внимательно изучая следы щупалец. Проводя пальцами по воспаленной коже, он задумчиво надул губы, почесывая подбородок.       — Жить будешь, — вынес вердикт он, — но минут через пять подействует яд.        — Яд? — пискнул Пак, вскакивая на ноги, — Ты же сказал, что жить буду?!       — Это… не такой яд, о котором ты думаешь, — уклончиво ответил чужак, — от него не умирают.       Ухмылка на красивом лице не сулила ничего хорошего. Чимин понял, что ждать помощи от этого странного человека не имеет смысла, но все же задал вопрос:       — Так ты отведешь меня в травмпункт или нет? — шикнул в раздражении Чимин, теряя всякое терпение вести бесполезный диалог.       Он смотрел на незнакомца хмурым взглядом, отмечая про себя, что до сих пор не выяснил, кто это и почему он на пляже без плавок. И какого черта он мокрый? Он купался рядом? Он тоже видел эту медузу?       Роящиеся в голове вопросы, словно стая жужжащих мух, не давали сосредоточиться. У Чимина кружилась голова, а еще ему было жарко.       — Нет, — улыбнулся чужак, поднимаясь на ноги и вставая напротив Пака. Он с благоговейным трепетом следил за чужим состоянием, и когда юноша схватился за его руку, чтобы не упасть, любезно предоставил опору, отводя чуть ближе к воде.       — Куда мы идем? Мне нужен доктор, я хочу пить… — паника, потихоньку набирающая обороты, засигналила в мозгу противной сиреной. Чего добивался этот незнакомец? Почему вел его к морю?       — Тебе скоро станет полегче, — успокаивающим голосом напевал юноша, поддерживая туриста за талию, — потерпи еще немного.       — Что происходит? Почему я… — Чимин опустил глаза вниз, глядя на вздыбленную ширинку плавательных шорт. Отлично. Не хватало еще засветить стояком перед каким-то придурком, который пытался убить его на берегу моря.       — Это афродизиак, — прошептал незнакомец на ухо Пака, прижимая ближе к своему обнаженному телу. Чимин почувствовал животом что-то твердое, и на задворках сознания понял, что негодяй тоже возбуждается, — я — та медуза, которая тебя поймала.       Чимин тихо застонал, чувствуя, как по горячему телу поползли прохладные руки. Его бесстыдно трогали за грудь и бедра, а когда ладони переместились на ягодицы, он навалился на юношу, держась за его плечи из последних сил.       — Сначала ты почувствуешь слабость, — шептал ласковый голос на ухо, опаляя кожу горячим дыханием, — потом тебе покажется, что у тебя лихорадка, — каждое слово парня сопровождалось нежными поглаживаниями по пояснице и спине, как будто он распалял тот огонь, что зародился внутри Чимина, — а в самом конце ты захочешь избавиться от этих ощущений, и я здесь для того, чтобы помочь тебе с этим. Не бойся меня. Скажи свое имя, прелесть.       — М-меня зовут… Меня зовут Чимин… — дрожащими губами пролепетал Пак, чувствуя, что все предсказания чужака начинают сбываться, — что ты сделал со мной?       — То, что должен был, — мурлыкнул юноша, шумно втягивая воздух рядом с пленительной шеей туриста, — люди так сладко пахнут. Особенно те, кто не имеет партнера.       — Что? Откуда ты знаешь?       Сознание Пака мутилось и туманилось из-за разгорающегося внизу живота пламени. Каждая клеточка тела стала такой чувствительной, что это доставляло почти болезненный дискомфорт. Ему хотелось окунуться в холодную воду.       — Держись крепче, — снова пропел чарующий голос, а затем сильные руки оторвали Чимина от земли, сажая на крепкие бедра. Пискнув, Пак схватился за покатые плечи юноши и прижался к его груди, чтобы не упасть на мокрый песок. Шум волн коснулся его слуха, и скоро они вместе оказались в прохладной воде лагуны, испещренной тысячей микроскопических организмов, подсвечивающих поверхность.       — Зови меня Чонгуком, прелесть, — прошептал незнакомец, а затем осторожно коснулся губ Чимина своими, срывая с них первый нуждающийся стон.       Целовался Чонгук так, словно делал это в последний раз. Он ласково, но жадно сминал чужие уста, зализывая слабые покусывания горячим языком. Чимина вело от происходящего. Мозг не успевал обрабатывать поступающую информацию, а от того не мог сосредоточиться ни на одной мысли, которая рождалась в многострадальной голове Пака.       В прохладе воды ему стало комфортнее. Сильные руки, удерживающие Чимина рядом с собой, снова сминали его бедра, впиваясь пальцами до синяков. Щекотливое ощущение возбуждения побуждало Пака к ответным действиям. Ему хотелось целоваться. Хотелось обнимать этого красивого парня и сдаться ему в сети, так ловко расставленные на берегу моря. Почему в буклетах отеля ничего не было сказано про громадных медуз, жалящих своих жертв и опьяняющих афродизиаком?       — Откуда ты здесь взялся? — прошептал мокрыми губами Чимин, оторвавшись на мгновение от Чонгука. Тот усмехнулся, проводя прохладной из-за воды ладонью по чужой щеке.       — Это мой дом, — пожал он плечами, — я должен задать вопрос, почему ты заплыл ко мне в гости без приглашения, особенно когда у меня начался период спаривания.       — Период… спаривания? — охнул Пак, распахнув от удивления веки, — Медузы размножаются… половым путем?       — Скоро ты все узнаешь, прелесть, — жарко выдохнул Гук, касаясь губами ароматной шеи человека, — мне не терпится слиться с тобой, чтобы заполнить планулами.       По спине Чимина побежали мурашки то ли от сладости голоса, который ласкал слух, точно мед, то ли от прохлады воды, то ли от страха быть заполненным чем-то, чем собиралось его накачать существо. Остатки рассудка вопили бежать со всех ног с побережья, но что он мог сделать в сильных руках красавца, готового к спариванию и сделавшего все для того, чтобы раздобыть себе жертву? Только поддаться ему и позволить избавить себя от этого палящего огня внутри каждого органа, каждой клеточки его одурманенного тела.       Где-то в глубине души Чимина грязный извращенец хлопал в ладоши. Наконец-то он встретил мужчину, который собирался использовать его, и это был не какой-то там человек, которых пруд пруди вокруг Пака в повседневной жизни, с ним собиралось переспать действительно что-то страшное и неизведанное.       Чимин никогда ничего не слышал об оборотнях-медузах. И это пугало его так же сильно, как заставляло поджилки трястись от мандража в предвкушении.       — Чонгук… — пискнул турист, почувствовав накатившую волну возбуждения. Она прокатилась по нему, будто бетоноукладчик, и смяла последнюю надежду на спасение. Чимин до одури сильно хотел трахаться. — Чонгук, пожалуйста… — Чимин стиснул талию юноши сильнее, вжимаясь в его живот вздыбленной ширинкой. Он все еще был в купальных шортах, и они чертовски раздражали сейчас, мешаясь и не давая прикоснуться кожа к коже.       — Тише, сладкий, — мурлыкнул Чонгук, размеренными движениями избавляя Пака от ненужной одежды, — не спеши, я никуда не уйду, — он поцеловал Чимина в уголок губ, а затем закрыл глаза и стал чмокать его щеку, висок и волосы, будто дорвался до желанного. Странно, что собирающаяся спариться медуза просто не набросилась на него, как голодный хищник.       Где-то в стороне берега послышался мокрый шлепок приземлившихся шорт.       Чонгук был предельно осторожен и нежен. Он ласкал Чимина так томно и сладко, что у последнего член лопался от перенапряжения. Лихорадочное состояние отпускало, и ему ничего так сильно не хотелось, как повалить красавчика наземь и взобраться на него верхом, чтобы как следует объездить эти чудесные бедра. В воде выполнить желаемое не было никакой возможности, а потому Чимин продолжал цепляться за чужие плечи и тереться каменным стояком о теплый живот, чтобы хоть как-то ослабить давление. Помогало это мало.       — Чонгук, — снова выстонал Пак, когда ощутил кожей ягодиц невесомые касания, — пожалуйста, Чонгук, сделай что-нибудь…       — Какой славный попался, — проворковала довольная уловом медуза, продолжая покрывать шею Чимина горячими поцелуями, — чего ты хочешь?       — Пожалуйста, войди в меня… Прикоснись ко мне… Я не знаю! Просто сделай что-нибудь!       Отчаяние в голосе Пака граничило с болезненностью. Он беспрестанно хныкал и терся воспаленным членом о Чонгука, но это было бесполезно. Как не помогало и то, что Чонгук отчего-то медлил и не переходил к самому главному. Он продолжал осыпать человека заботой и вниманием, ворковал над ним, как над прекрасным сокровищем, но не торопился помочь избавиться от мук, на которые сам же и обрек.       Когда Пак полез рукой вниз, под воду, чтобы схватиться за член, Чонгук пресек его попытку подрочить и переместил маленькую ладошку на свою грудь, жарко выдыхая в чужой рот:       — У меня чувствительные соски, можешь заняться ими, пока я буду тебя растягивать.       Нотки приказа в голосе мурашками скользнули по спине Пака вниз, туда, где сейчас мягко касались ладони Чонгука. Он разминал упругие ягодицы, разводил их в стороны и притирался кончиками пальцев к сжимающемуся отверстию, готовому в любой момент затянуть их в свою глубину.       Чимин, подгоняемый возбуждением, не мог отлипнуть от теплой кожи Чонгука. Он лизал его шею, вывалив язык, точно собака в жару, присасывался к особенно чувствительным местам и переходил на ключицы осторожными покусываниями, наслаждаясь хриплыми стонами, вылетающими из чужих уст. Чимину льстило то, что оборотню хорошо в его руках точно так же, как и ему самому. Обратив внимание на чужую просьбу, Пак спустился еще ниже, сжимая маленькими ладонями внушительных размеров грудь медузы. По ощущениям она была бесподобна: бархатистая кожа грела пальцы теплом, топила их в своей мягкости, точно упругое желе, и отзывалась на каждое прикосновение, вздымаясь из-за глубоких вздохов. Чонгук сильнее стиснул задницу Пака, ощутив сосками прикосновение горячего рта.       Чимин, не раздумывая ни секунды, присосался к его груди, лаская рукой вторую. Он жадно сминал и сосал кожу, игрался языком с твердой горошиной и прикусывал зубками осторожно, чтобы не доставить дискомфорт. Долгожданная серия хриплых стонов вырвалась из горла Чонгука, и он на мгновение запрокинул голову к небу, выпятив ребра вперед. Получив такую бурную реакцию, Чимин распахнул рот пошире и продолжил ласки, ерзая бедрами по талии юноши. Его член и задница все еще нуждались во внимании.       Чонгук не мог больше ждать. Находясь в воде, своей естественной среде обитания, он выпустил одно щупальце в диаметре чуть меньше, чем его ствол, и притерся им к продолжающей сокращаться дырочке, собираясь проникнуть. Чимин вздрогнул и испуганно посмотрел на медузу.       — Не бойся, — прошептал в его губы Чонгук, — я не сделаю тебе больно.       Продолжающее извиваться щупальце надавило на отверстие, а затем юркнуло внутрь, всасываясь в горячую глубину. Чонгук несдержанно застонал и стиснул в объятиях Пака, начиная медленно растягивать юношу под свой размер.       На удивление, щупальце было таким же теплым, как сама медуза. Оно не обжигало, как было ранее при контакте со стрекательными клетками, и не было холодным, какими обычно бывали желеподобные существа. Чимин растекся в руках Чонгука и расслабился, выгибая спину так, чтобы ягодицы раскрылись еще шире. Он подвиливал бедрами в такт движениям органа, снующего в нем туда-сюда, и хватался за плечи медузы дрожащими пальцами, хныча ему куда-то в плечо. Чонгук тяжело дышал, поглаживая трясущегося Пака по мокрым волосам, и шептал ему в висок немного потерпеть.       — Холодно, — всхлипнул Чимин, облизывая замерзшие губы. Он всем телом навалился на Гука в попытке согреться, но этого было мало разнеженному возбуждением телу.       Чонгук обнял юношу крепче и выпустил несколько лентоподобных щупалец, плоских и мягких, будто с рюшами по бокам. Ими он опутал спину и ноги Чимина, чтобы спасти от замерзания, и принялся скользить ими по гладкой коже, наслаждаясь тесным контактом. Пак потерял счет времени. Он и не думал о том, сколько он уже мучался от раздирающего вожделения. Казалось, будто целую вечность он жаждал получить то, ради чего Чонгук его поймал среди моря.       — Я больше не выдержу, — дрожал в предоргазменных судорогах Чимин, касаясь губами шеи Чонгука. Тот усилил давление на простату, вдалбливаясь чувствительным щупальцем глубже, сильнее и быстрее, и прижался к распахнутым в немом стоне устам, чтобы глубоко поцеловать с языком.       Чимин захлебнулся в непрекращающейся череде стонов, всхлипов и визгов, и, наконец, разразился оргазмом, вздрагивая от каждого мощного выплеска спермы. Он ослаб в чужих руках и упал головой на плечо Чонгука, прикрывая глаза. Член его даже не думал опадать.       — Не засыпай, — прошептала медуза, ласково зачесывая растрепавшиеся волосы Пака за уши. Он поцеловал его в нос, веки и губы, и втянул обратно все щупальца, покрепче ухватывая ношу.       На берегу было теплее. Горячий летний ветер нисколько не изменил дневной температуры, а потому Пак прекратил дрожать, словно осиновый лист, оседая на теплый песок мокрыми коленями. У него практически не осталось сил, но он все еще был чертовски сильно возбужден.       — Иди сюда, — тихо позвал он, протянув Чонгуку руку. Юноша сел рядом с Паком на задницу, и тот незамедлительно взобрался на чужие бедра, обнимая медузу за шею.       — Приготовься, — выдохнула амфибия перед тем, как приподнять Чимина за ягодицы и усадить рядом с членом, тыкаясь им в растянутую щупальцем дырочку. Потеряв всякое терпение, Пак разом осел на ствол, запрокинув голову к небу. Из натянутого горла вырвался низкий грудной стон наслаждения, и он уперся руками в чужую грудь, чтобы иметь точку опоры. Повалив Чонгука на песок, Чимин принялся активно двигать бедрами, слыша, как под ним что-то хлюпает. Это определенно точно была не вода.       — Чем ты… В чем были твои щупальца? — выдохнул с перерывами он, не прекращая быстрых движений. Пак с усердием шлепался яйцами о чужие бедра, кусая истерзанные бесчисленными поцелуями губы, и смотрел на красивое лицо с таким обожанием, будто не видел никогда чего-то подобного. Чонгук ласково улыбнулся и стиснул пальцами плотные ляжки, расставленные по бокам от него, чтобы притянуть любовника ближе.       — С-секрет, — выдохнул через силу оборотень, подмахивая бедрами для более глубокого проникновения, — чтобы… Чтобы тебе не было, — он задохнулся, когда Чимин особенно сильно сжал мышцами твердый член, — не было больно… Смотри.       Медуза подняла руку и устроила ее на животе Пака, начиная размазывать выступившую на ладонях прозрачную желеобразную жижу. Она текла вниз по коже, будто растаявший слайм, и блестела в свете луны не хуже специальной смазки для безопасного секса. Чимин застонал громче, когда подул ветерок, и упал на грудь Гука своей, продолжая опираться коленями о песок.       Ухватившись за выставленную задницу, Чонгук принялся вбиваться в юношу в собственном ритме, шлепая яйцами по мокрой промежности. Он устроил ладони на раздвинутых ягодицах и снова выделил смазку, капая ей туда, где его член исчезал в растраханной дырке. Чимин заскулил, чувствуя, как из-за ветра в мокром месте стало прохладно, и раздвинул ноги шире, безвольной куклой лежа на груди Чонгука.       Смахнув с лица прилипшие пряди, Чонгук приподнялся, чтобы заглянуть за плечо Пака. Он увидел его выгнутую спину, плавно переходящую в трясущиеся ягодицы, и протяжно застонал, аккуратно переворачивая юношу на песок.       — Ляг на живот и обопрись на руки и колени, — жарко выдохнул Гук на ухо Чимину, коротко целуя его в щеку, — давай, сладкий, — он пошлепал туриста по бедру, подгоняя двигаться быстрее. С чужой помощью Пак встал в нужную позу и не успел опомниться, как в него снова ворвался каменный член, попадая сразу по простате. Пак взвизгнул от неожиданной стимуляции и упал локтями в песок, чудом не встретившись с землей носом. Он нисколько не сдерживал себя, изо всех сил подмахивая задницей навстречу, и громко шлепался мокрыми ягодицами о чужие ноги. Наверное, если бы здесь была хоть одна живая душа, она бы в ужасе убежала от чиминовых стонов, растворяющихся в темноте, куда не доходил свет от прибрежных фонариков.       Чонгук чувствовал, что он на пределе. Он хрипел, рычал и стонал ничуть не тише Чимина, яростно вдалбливаясь в податливое нутро, и когда терпеть совсем не осталось возможности, он вжался в мягкие ягодицы изо всех сил, наполняя брызнувшей спермой туриста. Тот, ощутив горячий поток семени, кончил второй раз следом за оборотнем, стискивая его член сокращающимися мышцами. Чонгук не торопился покидать растраханную дырочку.       — Как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась медуза, наклоняясь к Чимину, чтобы повернуть его лицо к себе за подбородок. Заметив поблескивающие в свете фонариков и луны капли, он обеспокоенно наклонился ниже, хмуро оглядывая юношу. — Я чем-то расстроил тебя? Тебе не понравилось? Я был слишком груб с тобой?       Чимин еле как разлепил мокрые из-за слез ресницы, ничего не видя помутившимся взором.       — Это было… — глухо выдохнул он, — это было бесподобно. Ты бесподобен, Чонгук, я никогда в жизни… такого не испытывал.       Обрадованный похвалой, Чонгук тут же расплылся в улыбке и чмокнул Пака в щеку и челюсть, собирая остатки невысохшей влаги.       — Чувствуешь, как я сильно хочу тебя? — прохрипел он на ухо Чимину, на пробу толкаясь все еще крепким членом. — Я еще не все тебе показал, — Гук сделал несколько ленивых движений бедрами, отклоняясь для того, чтобы посмотреть, как раскрасневшаяся из-за трения дырка растягивается вокруг его ствола. Он жадно наблюдал за тем, как внутри Пака исчезал его толстый член, а наружу просачивались капли спермы, запертые внутри его тела. Совсем скоро там будут греться созревшие планулы, от которых медузе не терпелось избавиться.       — Дай мне передохнуть, — попросил севшим голосом Пак, ложась таки на песок всем телом. Чонгук навис над ним на вытянутых руках, чтобы ненароком не задавить, и продолжил слабые фрикции, наслаждаясь еле слышным чавканьем перемешанной смазки и спермы где-то внизу. Он распалялся сильнее, прижимаясь к липким ягодицам Чимина.       — Ты такой сладкий, прелесть, — как одержимый шептал оборотень, зарывшись носом в волосы на виске, — такой чувствительный и ранимый, — он толкнулся членом сильнее, шипя от горячности влажного нутра, — такой желанный, — Гук прикусил мочку уха Чимина и набрал темп быстрее, снова трахая его с новыми силами.       Пак завыл от гиперстимуляции простаты, раздвигая ноги шире. Он зажмурился от боли, граничащей с удовольствием, и приподнялся на дрожащих руках, слепо тыкаясь лицом в поиске губ.       — Поцелуй меня, — всхлипнул Чимин, — поцелуй и отнеси в воду.       Кто такой Чонгук, чтобы не выполнить просьбу своего любовника на эту ночь? Он замер внутри юноши, наклонился к его лицу и глубоко поцеловал, сплетаясь жаркими языками в танце пьянящей страсти. С чмоком оторвавшись от опухших губ, Чонгук помог подняться Чимину и повел его за руку к морю, не заходя дальше берега. Воды было примерно чуть ниже колена, когда он опустил Пака на дно.       — Не упади в воду, — Чонгук надавил на грудь Чимина, чтобы тот отклонился и выставил руки позади себя, опираясь на них.       Пак сделал, как было велено, и поморщился от впивающихся в ладони и ягодицы мелких камушков. Проморгавшись, он посмотрел по сторонам и поразился виду, окружающему его — вода светилась так ярко, что было видно вспотевшее лицо Чонгука и его невозможно красивое тело. По шее и плечам текли крупные капли пота, в то время как грудь, вздымающаяся от частых вздохов, так и манила скорее прикоснуться к себе. Чонгука не нужно было просить — он уже пристраивался членом у входа, беспрепятственно толкаясь внутрь.       Чимин протяжно выдохнул от облегчения. Он перенес вес тела на левую руку, а правой сдавил свой пылающий ствол, снова налившийся и твердый, будто он не кончал уже два раза подряд. Взвыв, он начал быстро дрочить, дергая сомкнутой ладонью по горячей плоти.       — Прелесть, убери руку, — проворковал Чонгук, заметив его действия, — я дам тебе больше.       Обещание заинтриговало Чимина, поэтому он послушно отнял ладонь от ноющего паха, возвращая руку за спину. Он запрокинул голову назад, касаясь затылком прохладной воды, и застонал громче, когда снова почувствовал ползущие по телу теплые щупальца. Они змеями оплетали его ноги и руки, сжимая так сильно, что извращенная часть Пака ликовала от наслаждения. Ему нравилось чувствовать себя марионеткой, ему хотелось угодить Чонгуку так сильно, что он готов был на все, что бы тот ни попросил.       Медуза на этом не закончила. Продолжая трахать Чимина, Гук выпустил еще пару щупалец, наделенных сосательными каналами, и присосался ими к твердым соскам юноши, вакуумом создавая движение. Пак взвыл от прошившего его удовольствия, дергаясь с такой силой, будто старался уйти от назойливой ласки. Чонгук выпустил еще несколько щупалец, и все они впились в податливое тело Чимина, лишая возможности двигаться. Одно из них оплелось вокруг содрогающейся из-за стонов, криков и мольб глотки, пережимая сильнее, чтобы на мгновение лишить кислорода.       — Чонгук, Чонгук! — визжал Пак, изо всех сил дергаясь в крепких путах. Из глаз его лились слезы, и он ничего не видел перед глазами, кроме маячившей туда-сюда макушки с черными волосами. Чонгук трахал его так глубоко и сильно, что терпеть становилось невыносимым. Чимин изо всех сил подмахивал бедрами навстречу, желая скорее излиться и опустошить вновь наполненные спермой яйца.       — Прелесть, еще немного, — прохрипел где-то рядом Чонгук, — еще чуть-чуть. Вот так, — он зарычал, когда выпустил еще три щупальца, мечущихся и бултыхающихся в воде в поисках своей жертвы. Два из них начали тыкаться рядом со снующим туда-сюда членом прямо в растраханную дырку, а еще одно, более толстое по сравнению с остальными, медленно опустилось на пылающий член Чимина, будто проглатывая его в свою прозрачную полость. Желеобразная консистенция щупальца медузы создавала невероятный контраст с касаниями руки, поэтому Пак снова захныкал, чувствуя, как отросток начинает сосать его орган. Он сойдет с ума от всего этого. Он точно не выдержит.       — Тебе не больно? — спросил Гук, когда одно из щупалец нырнуло в его растраханную дырку.       — Еще, — точно обезумевший выдохнул Пак, сходя с ума от происходящего. Он мог пошевелить разве что пальцем — только там не было медузьих отростков, тискающих и скользящих по его телу. Он выгибался, удерживаемый в воде, и скулил, как собака, мечтая скорее кончить.       Движения ускорились, и Чонгук протиснул в тугой проход еще одно щупальце, двигая им так же быстро, как собственным членом. Присоски на груди Пака продолжали сосать воспаленные соски, а щупальце, впившееся в его член — старательно высасывать сперму наружу.       Когда пришло время оргазма, Чимин не смог даже стонать. Он болезненно сморщился и захрипел, вываливая язык наружу от усталости и измождения. В этот раз семени было мало.       Он поскуливал, чувствуя, как телу возвращается контроль. Чонгук втянул обратно все отростки и подхватил юношу на руки, вытаскивая из воды. Положив того на берегу, он устроился сзади Чимина и вошел в него снова под недовольное кряхтенье.       — Я сейчас умру, Чонгук, — прошептал Пак, в противовес своим словам поднимая одну ногу. Оборотень подхватил ее под коленкой, чтобы помочь, и принялся медленно, с оттяжкой толкаться в залитое смазкой отверстие.       — Пожалуйста, сладкий, еще немного, — шепотом попросил Гук, тыкаясь носом ему в затылок. Горячие губы опустились на шею, и медуза принялась покрывать поцелуями вкусную кожу, в особенно чувствительных местах засасывая в рот. Теперь Чонгук трахал Чимина медленно, почти невесомо, наслаждаясь лишь теплом их соединенных тел. Но главное все еще предстояло выполнить.       Движимый инстинктами, Чонгук снова выпустил щупальце и пропихнул его внутрь растянутого анального отверстия Пака вместо члена, прекращая всякие движения. Он взял Чимина под животом и прижал к себе, почти мурлыча от нежности:       — Сейчас все закончится.       Щупальце, иногда вздрагивая, выплеснуло внутрь Чимина что-то горячее, наполняя до самых краев. Оно дернулось еще пару раз, а затем выдавило из себя несколько маленьких планул, оставляя их развиваться в благоприятной среде.       С чувством выполненного долга Чонгук облегченно вздохнул, втягивая обратно отросток, и заполнил многострадальную задницу Пака членом.       — Что ты… что ты сделал со мной? — тихо спросил Чимин, не имея сил шевелить даже губами.       — Оплодотворил, — нежно мурлыкнул Чонгук, а затем ухватил дернувшегося Пака за талию, укладывая обратно, — не беспокойся, сладость, ты не сможешь забеременеть, — немного расстроенно выдохнула медуза, — для этих целей нужна женщина.       — Тогда почему ты поймал меня, а не какую-нибудь девушку?       — Потому что размножение — это инстинкты животного. Я не могу остановить этот процесс, планулы будут развиваться внутри меня не зависимо от моего желания, нужны мне дети или нет. Это происходит два раза в год — в конце июля и конце декабря. Ты очень удачно попался мне под руку, прелесть. Ты помог мне, — Чонгук горячо поцеловал Пака в плечо, а затем начал подниматься чмоками выше, к его шее и уху, лаская нежную кожу.       Чимин, разнеженный и изможденный чередой сокрушительных оргазмов, откинулся на грудь Гука, ощущая наполненность ниже живота.       — Что будет с тем, что внутри меня?       — Ничего, — успокоила Пака медуза, — просто вытечет, растворившись в моей сперме, потому что не найдет женской яйцеклетки. Нужно немного подождать, прежде чем можно будет разъединиться. Погрей меня, — Гук снова опустился губами на нежную кожу, поглаживая рукой плечо Пака. Тот удовлетворенно откинул голову Чонгуку под подбородок и блаженно улыбнулся, начиная хихикать.       — А ведь сегодня я был так зол из-за того, что мне не обломился секс, — рассмеялся турист, вспоминая недавний конфликт в отеле, — мои друзья пошли развлекаться с массажистками, а я вынужден был шляться по острову, ища себе на задницу приключения.       — Почему ты не пошел вместе с ними? — увлеченно спросил Чонгук, поглаживая юношу по бедру и животу. Ладонь постоянно спускалась к лобку, там, где предположительно у женщины должно было быть чрево. Медуза в нем все еще была во власти инстинктов размножения.       — Потому что я гей и мне хотелось завести курортный роман с каким-нибудь красавчиком, — усмехнулся Пак, лежа на груди Чонгука с закрытыми глазами. Он сжал его член и поерзал бедрами, застонав от того, что головка надавила на простату.       — А я подхожу на эту роль? — выгнул бровь Гук, вырисовывая незамысловатые узоры на талии юноши.       — Подошел бы, если бы не жил в море.       — Ауч, это обидно, — в шутку надул губы оборотень, — но я не всегда нахожусь в воде. У меня есть человеческий дом. Хочешь, приглашу тебя в гости?       — Обязательно соглашусь, как только ты вытащишь из меня свой член, — хихикнул Чимин, и Чонгук намеренно толкнулся внутри его тела, начиная неспешные движения. Его член был полуопавшим, но этого хватило, чтобы Пак тихо пискнул. Вдоволь насладившись последними фрикциями, Чонгук вынул орган наружу и раскрыл ягодицы Чимина для того, чтобы посмотреть на вытекающую наружу сперму.       — Сладкий, — проворковал насыщенный оргазмом оборотень, переворачивая Чимина набок к себе лицом и целуя.       Пак обнял юношу, переплел с ним ноги и навалился всем телом, хихикая в губы. У него было ощущение, что все происходящее — сон; не больше, чем выдумка его пьяного мозга или что-то типа того. Он переспал с оборотнем-медузой, помог ему пережить период спаривания и, кажется, нашел себе потенциального кавалера на весь оставшийся отпуск.       — У тебя есть телефон?       — Да, но ты получишь его, если еще раз меня поцелуешь, — проворковал Чонгук, прежде чем снова слиться с Чимином опухшими губами.       Пак не знал, сколько они так провалялись на берегу живописной лагуны, но разошлись по домам только тогда, когда розовое солнце начало выплывать из-за горизонта. Всю дорогу до отеля турист улыбался, бесконечно касаясь кончиками пальцев своих губ, и вспоминал необычную встречу с медузой, которая оказалась прекрасным юношей с бесконечно красивым лицом, телом и заботливым характером (конечно, если не брать в расчет то, что его буквально опоили афродизиаком, чтобы попытаться зачать).       Чимин не знал, что из этого выйдет, но ему очень хотелось встретиться с Чонгуком еще раз, и на этот раз не в глубине синего моря.