Люди подвержены соблазну. Когда они стоят на краю адской пропасти отчаяния, они готовы встать на любую дорогу, открывающуюся перед ними — неважно, в какую сеть они попадут или кем они являются
©Себастьян Михаэлис, «Тёмный дворецкий (Kuroshitsuji) »
Под вечер небо затянули серые тучи. Они то сгущались, то размыкались, словно не были в силах решить, коснется ли сегодня улиц Нью-Йорка дождь. И эта пасмурность лишь вызывала у людей грустные мысли и провоцировала усталость. Паук сидел над мертвым телом своего лучшего друга, друга которого не смог спасти. Где-то справа кряхтел раненый злодей, стараясь покинуть место преступления. Парень почувствовал, как в глазах, под маской, скапливаются слезы. На крыше, где он был, пасмурность казалась чем-то более естественным и правильным. Он поднялся с места и выстрелил в убийцу паутиной, понимая, что тот никуда уже не уйдет. Где-то сверху послышался шум приближающихся вертолетов. Паркер не обращал на них внимания, глядя на злодея, который нёс какую-то чепуху по поводу того, что он обязательно доберется до героя и не оставит от того мокрого места. У Питера в груди кипела злоба и ненависть, а во рту словно скапливался вязкий яд, которым хотелось лишить жизни злодея, отнявшего его лучшего друга. Паук услышал позади себя чьи-то шаги и обернулся, тут же жмуря глаза из-за ярких прожекторов направленных на крышу. Завидев мужской силуэт, он с уверенностью мог сказать, что на чужих плечах был плащ, развевавшийся в разные стороны от сильного ветра. Парень не мог разглядеть лица говорившего, но тот точно обращался к нему: — Если ты не покончишь с ним сейчас, то его последователи сделают ещё больнее. Тебе стоит принять роль судьи. На удивление, шум лопастей не заглушил голос незнакомца, Паркер услышал его слова слишком чётко. — Я не убиваю. С ним разберётся полиция. Не мне решать — кто достоин смерти. Кратко ответил он и спрыгнул с крыши, на которую уже высадились вооруженные силы.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Многие говорят, что жизнь делится на черные и белые полосы. Будто они рано или поздно сменяют друг друга. Однако Питер был уверен, что белые полосы были вырезаны из его жизни острыми ножницами. Словно художник, рисовавший его судьбу, использует только черные краски, щедро набирая их на кисть на кисть, чтобы размазать по холсту. Хотя он правда старался находить что-то, что сделало бы его хоть немного счастливым: например сидящая напротив Эм-Джей, которая улыбалась и что-то рассказывала о своей подруге. Питер не вникал в суть монолога, а просто наслаждался её голосом и вкусом местного кофе. Она — то, что заставляет его проживать очередной день. — Ты меня вообще слушаешь? — спросила девушка, недовольно скосившись на замечтавшегося перед собой героя. — Почти. Я просто рад, что у нас появилось время посидеть вместе, — ответил Паркер, откинувшись на спинку стула. Эм-Джей помогла Питеру пережить многое: смерть тёти Мэй и утрату лучшего друга — и он был ей настолько признателен, что понятия не имел, как отблагодарить девушку за всё то, что она для него сделала. Он не мог не позавидовать её жизнерадостности: что бы не случалось, Эм-Джей всё принимала с расправленными плечами и силой несломленного духа в глазах. Паркер старался максимально не втягивать её в свои геройские дела, хоть та и вечно его о них расспрашивала, пытаясь вытянуть из него детали и параллельно латая раны после каждого выигранного боя. И Питер не мог сопротивляться её давлению: эта рыжая бестия порой была настолько дотошной, что на противостояние её упрямтсву не хватало никаких нервов. В него прилетела скомканная салфетка, но паучье чутьё никак не отреагировало: этим жестом явно не планировали навредить. — Ещё раз зависнешь, Паркер, и я уйду домой. Ну серьёзно! — сказала недовольно девушка. — Прости, прости. Просто в универе в последнее время так загрузили, что я уже впадаю в прострацию. Может, лучше прогуляемся по парку? Сегодня довольно тёплый денёк, — предложил Питер, подумав, что и вправду ведёт себя уж слишком неуважительно. — Ладно, уговорил. Считай, что на мне работает твоё очарование, — хмыкнула Эм-Джей, поднимаясь вслед за парнем и беря того под руку, дабы он быстрее двигался к выходу из кофейни.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
В один из осенних дней было снова пасмурно, и Питер сильно пожалел о том, что не посмотрел прогноз погоды на сегодня. Вряд ли кто-нибудь был рад промокнуть от внезапно начавшегося дождя по дороге из колледжа. Всё, как и всегда, было так не вовремя: приближающаяся курсовая, объявившийся из ниоткуда Хобгоблин, заявивший, что он на несколько ступеней "выше" погибшего Нормана Озборна. Ещё и на подработке вечно выскакивали какие-то проблемы... Вдобавок ко всему Питер недавно ещё и опоздал целых два раза подряд, от чего Джей Джона Джеймсон обещал вытрясти из него всю душу. Ну вот разве он сделал кому какого зла? От чего тогда на его бедную голову всё таким тяжким грузом сваливается?! Вот и сегодня на патруле объявилась эта пародия на Зелёного гоблина, неся за собой хаос и разрушение. Паркер очень старался свести весь ущерб к минимуму, самоотверженно укрывая людей от взрывных устройств злодея. Однако из-за накала страстей в и без того ожесточённой битве вокруг скопилось слишком много зевак, жаждущих зрелищ и их настолько много, что Питер отчётливо видит перед собой толпу даже после того, как его тело опробовало кирпичную стену одного из зданий. И в толпе он ловит знакомый встревоженный взгляд Эм-Джей, который он не спутает ни с чьм другим. — Тебя не должно здесь быть, пожалуйста, уходи, со мной всё будет в порядке, — торопливо заверяет её Питер, и выцепив из общей массы пару полицейских, просит их увести людей как можно дальше. Питер никогда мог понять намерений злодеев, как бы сильно они не распинались. И вряд ли когда-нибудь поймёт. Кто-то гнался за властью, кто-то — за богатством, а кто-то просто жаждал смертей. И ни одного из перечисленных предлогов Паркер не понимал: для него всё это звучало как глупое оправдание. Лишь один вопрос действительно занимал его голову — «зачем»? Паук задавался им даже в момент, когда бежал к родному, но такому ослабленному телу. И всё-таки пошёл дождь. — Нет, нет, нет этого не может быть! Боже, только не ты, Эм-Джей, прошу… — произносил Паркер как мантру, бережно приподнимая раненое тело. — Питер, я… — его возлюбленная пыталась что-то сказать, но её перебили. — Нет, пожалуйста, молчи. С тобой всё будет хорошо, я отнесу тебя в больницу, и врачи помогут. Главное остановить кровотечение, чтобы… — Питер, пожалуйста, сними маску, — попросила Эм-Джей едва слышно, нажимая ладонью на рану сильнее. Паук подчиняется, стягивая маску, под которой пряталось лицо с огромным синяком на переносице и треснувшей губой. Лицо с глазами полными страха и тревоги. — Что бы ни случилось, з-знай... Ты не должен опускать руки. Твоя тёмная полоса — не конец. Она — лишь долгое испытание, с которым ты точно справишься. Без м-меня, но справишься. — Умоляю, не говори так, я пройду через всё только с тобой, слышишь? Потерпи немного, и всё будет хорошо! — голос дрожит также сильно, как и руки, когда Питер собирается поднять раненную девушку, но та кладёт руку на его плечо. — Тигр, не упирайся, я потеряла слишком много крови. У меня… — Эм-Джей шумно сглатывает вставший в горле ком, и даже это небольшое движение отдаётся болью в области кровоточащей раны. — У меня мало в-времени, но я прошу тебя, не делай глупостей. Я люблю тебя, Питер, и хочу, чтобы в т-твоей жизни были только самые светлые люди. Вместе с этими словами она коснулась лица парня тыльной стороной ладони и провела костяшками по влажной щеке, тратя на это действие свои последние силы. — Только если они будут такими светлыми, как ты… — прошептал Паук, целуя ослабевшую руку. Он видел, как девушка вымученно награждает его мягкой улыбкой, после чего её глаза покинули последние, затаившиеся на дне зрачков искры жизни. И Питер не выдерживает: его тело сотрясается в рыданиях, грудь сжимают болезненные спазмы, словно весь урон от ранений перетёк в самый эпицентр и взорвался фейверверком в районе солнеяного сплетения. И обрушившийся на город ливень смешивается с его горем, пронзая и без того дрожащее тело насквозь ледяными иглами. И Питер ещё долго сжимает чужую ладонь, не в силах подняться. Почему это происходит с ним? Снова и снова, закручивась в бесконечную спираль страданий и боли, которую он не заслужил! Все его близкие погибают, словно кто-то ставит на их жизнях кровавый крест. Каждая мразь, которую он садит за решетку, рано или поздно выходит на свободу и всё начинается заново. А злейшие враги обретают немыслимых последователей, поддерживая мировой круговорот злодеяний. Разве он это заслужил? Паркер всё-таки отпускает уже безжизненную руку. И от этого осознания по его пальцам вместе с дрожью пробежали искры невообразимо сильной злости. Он боролся с ненавистью, гневом и ужасными мыслями, которые пытался заглушить. Но всё равно слышал голос, который доносился словно отовсюду. Или это его воображение, создало подобие голоса? — Покончи с этим, Питер. Очисти этот мир. Его жизнь, взамен тысячи спасённых. Склони чашу в нужную сторону. Сверши суд, за всю ту боль, что была тебе причинена. Промокнув до нитки и окончательно продрогнув — благо, регенерация должна спасти от ещё более неприятных последсвий — Паук поднялся с места. Перед глазами стояла красная пелена и он сделал несколько шагов вперёд, чтобы подобрать с земли большой осколок от разбитой витрины. Прикованный к стене паутиной гоблин словно насмехался над ним: "Что же это такое? Доброжелательный Паучок убьёт его? Это ведь слишком низко, для морального кодекса героя". — Сверши возмездие, ты должен искоренить зло без остатка. Питер становился напротив злодея, даже не удосужившись надеть маску. Осколок в его руке потяжелел. Этот громкий голос, одновременно звучавший в голове и как будто извне вызвал у него такой приступ ненависти, что Паркер поднял руку с крепко сжатым в ладони подобием оружия, замахнулся и ударил. Острый конец с лёгкостью пронзил грудь преступника. В ушах резко зазвенело, а в лёгких словно сжался весь воздух, от чего Паук даже не услышал чужой, болезненный хрип. Питер отстранился, отходя на расстояние нескольких больших шагов, и упал на колени. Он видел, как дождь размывает чужую кровь, смывая её с раны грязно-бурым потоком, и она казалась ему омерзительной. Её было так мало по сравнению с той кровью, что вытекала из невинных жертв. Питеру кажется, что сумасшествие накрывает его с головой здесь и сейчас. Почему-то этот поступок не кажется ему неправильным, словно это и вправду было тем, что он должен был сделать. Но тогда почему он ощущает такую пустоту? Холодные капли слишком резко перестают касаться его волос и тела. Парень почувствовал на себе чужую тень и поднял голову, увидев над собой тёмный зонтик, а затем заметил и до боли знакомый мужской силуэт. Казалось, он видел этого человека где-то раньше, но никак не мог вспомнить — где. Питер подумал, что по виду мужчину можно принять за начальника какой-нибудь дорогой фирмы: чёрное пальто и дорогие лакированные туфли. Паучье чутье почему-то отреагировало на незнакомца очень недоброжелательно, отдаваясь в висках тупой болью. Но мужчина лишь протянул ему руку с сочувствующей улыбкой. — Думаю, здесь уже нет повода задерживаться. Да и дождь продлится всю ночь. Паркер был уверен, что отправиться в квартиру к незнакомцу будет приравниваться к одному из самых глупых способов самоубийства. Но сейчас ему уже ничего не казалось плохой идей. На удивление ему протянули сухое полотенце и показали, где ванная. Паучье чутье всё ещё негодовало, но парень решил, что сегодня они больше не на одной волне. Всё тот же незнакомец предложил помочь ему с ранами. Питер сначала вежливо отказывался, но мужчина настаиваил, утверждая, что он бывший нейрохирург. Поэтому, парень поддаётся и вследствие этого узнаёт, что у него, оказывается, вывих плечевого сустава. И наконец чувствует это, когда чужое прикосновение отдаётся в плече острой жгучей болью. Словно от самого основания шеи и до раненого плеча под кожу ввели огромную иглу. — У тебя передний вывих: довольно распространенная травма. Похоже, тебя хорошенько обо что-то приложили, от чего головка плечевой кости сместилась вперёд. Тебе повезло, что не произошёл разрыв суставной капсулы, — сказал мужчина, стараясь делать все манипуляции очень аккуратно, чтобы не причинить ещё бóльшую боль. — Я будто снова побывал на уроках анатомии. Вы же сказали, что вы — бывший нейрохирург, — ответил Питер в своей колкой манере. — И я не соврал. Мы ведь изучаем не только материалы в рамках своего профиля, но и многие другие. К тому же, меня зовут Доктор Стивен Стрэндж. — Уже не работаете, а всё равно доктор? — хмыкнул парень, а затем, спустя несколько секунд молчания, добавил: — Меня зовут Питер Паркер. Раньше он бы никогда в жизни не сказал имя человеку, который видел его как Человека-паука. Но сегодня эта предосторожность лишилась всякого смысла. Больше не на кого выходить с помощью него: никаких близких, которым можно навредить, не осталось. Так почему бы не сказать своё имя человеку, который ему помогает? — Я уверен, что ты не хочешь ехать ни в какую больницу, но в таком виде оставлять всё нельзя… Могу предложить вправить тебе плечо обратно и зафиксировать специальной повязкой, — ненавязчиво попросил разрешения на медицинские вмешательства Стефан. — Делайте, что хотите, — вздохнул Питер, чувствуя пульсирующую боль. Мужчина лишь кивнул и на пару минут вышел из комнаты. Вернулся он с небольшим набором необходимых ему медицинских инструментов, и пока он со всем этим возился, Паркер наконец смог рассмотреть его в полной мере. Высокий, с какой-то уж очень бледной кожей, словно он всё недавнее лето был где-то заперт от солнечных лучей. Аккуратная бородка, зачёсанные тёмные волосы с сединой по бокам и слегка вьющейся спереди чёлкой. Глаза были тёмными, словно Карибское море в свои самые сильные штормы. Они казались очень уставшими и холодными, будто видели слишком многое в этой жизни. До того как мужчина надел медицинские перчатки, Питер успел увидеть на руках шрамы, рассекавшие длинные пальцы кривыми полосами. — Сейчас я введу тебе в сустав обезболивающий препарат, после чего вправлю головку кости на место. Так что в любом случае будет довольно больно,— отвлёк парня от наблюдений чужой голос. — Мне не привыкать, — спокойно ответил Питер и пожал здоровым плечом с видом готовности лечь даже под скальпель. Как и сказал━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
В день похорон было очень холодно. Похоже осень в этом году была ранней, от чего в середине октября было уже очень зябко. Питер выразил свои соболезнования всем родным, чувствуя перед ними ужаснейшую вину. Словно именно он не уберёг жизнь их прекрасной дочери. Парень стоял около свежей могилы вплоть до ухода самого последнего человека. После недавнего дождя пахло сыростью и влажной землёй, прям как и должно быть на кладбище. Питеру так хотелось сказать, как же ему её не хватает. Сказать, что он понятия не имеет — что делать дальше? Куда двигаться? К чему стремиться? Все его цели и стремления вмиг утратили весь свой смысл без поддержки самого важного для него человека. Парень почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся, стараясь найти глазами того, кто за ним наблюдает. Паркер не был уверен, удивило ли его то, что это оказался тот самый Доктор Стрэндж. Мужчина стоял всё в том же чёрном пальто, чем-то похожем на его собственное, надетое по случаю похорон. Лицо доктора не выражало чего-то конкретного, скорее пассивно излучало спокойствие, подобное тому, которое приходит, когда человек теряет чувства к чему-то болезненному. Питеру ничего не оставалось, кроме как подойти к нему. — Наверное, она была хорошим человеком, раз тебе так трудно отпустить её. Я вот так и не смог… — произнёс Стефан, но парень так до конца и не уловил суть его слов. — Не хочешь выпить чего-нибудь? Кофе? — Можно и что-нибудь покрепче… — ответил Паркер, думая, что кофе ему сейчас никак не поможет.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Питер помнил, что вино было дорогое. Он ещё никогда не пробовал изысканных напитков высшего общества. Хотя кто вообще придумал такое понятие, как высшее общество? Парень убеждённо считал, что все в этом мире равны. Он толком не помнил, о чём они со Стрэнджем говорили, да и, кажется, говорил только он сам. Но вот что запомнилось особенно отчётливо, так это пробуждение утром не в своей квартире. — Ты же в курсе, что совершенно не умеешь пить, Паркер? — хмыкнул уже знакомый голос, и Питер разлепил сонные глаза. Ах, да, это всё ещё Доктор Стрэндж, и, похоже, снова его квартира. — Я принес тебе твоё спасение, так что сначала выпей его, а потом поговорим. Таблетка аспирина и вправду показалась ему подарком свыше, ибо голова была словно набита свинцом. Да и плечо всё ещё давало о себе знать, хоть паучья регенерация и справлялась довольно неплохо. Даже завтрак в чужой обстановке показался не таким уж и плохим. По крайней мере намного лучше, чем в собственной одинокой однушке. Стрэндж рассказал, что Питера развезло буквально от трех с половиной бокалов, но заверил, что буянил он не сильно. Лишь плакался на свою жизнь. Парень долго извинялся за подобное, но мужчина лишь отмахнулся, сказав, что в этом нет необходимости.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Паркер смог вернуться на учёбу только спустя неделю. Хотя нормальным возвращением это трудно было назвать. Он ходил туда только потому, что так было нужно. А ещё ему казалось, что он получает сообщения от Стрэнджа чаще, чем от своего куратора, ибо не так давно они обменялись номерами. В сообщениях не было ничего особенного, обычное: «Как дела на учёбе?», «Какие планы на день?» или «Как самочувствие?». Питер понятия не имел, что такого в нём нашел Стефан. Может, мужчина пишет ему просто из жалости? Парень не знал, но от подобного внимания было даже в некоторой степени приятно. Самую малость. Спустя какое-то время их случайные встречи вновь повторялись. То в метро, то в магазине, то около дома самого Питера, где Стрэндж навещал какую-то знакомую. И почему-то после каждой такой встречи Питер оставался ночевать в чужой в квартире. Это могло значить только две вещи: либо он чисто физически не может находиться у себя дома один, либо он просто сходит с ума. Но не заметить их сближение было сложно — и это подводило всё к уже знакомой, опасной черте. — Нам стоит остановиться, я не хочу, чтобы Вы стали очередной жертвой моей второй жизни, — сказал парень серьёзно, когда в очередной раз остался не в своей квартире. — Что для тебя магия Питер? — Стрэндж задал максимально неожиданный вопрос, от чего Паркер непонимающе скосился на него. Это не первый странный вопрос или действие со стороны мужчины, но Питер считал это неотъемлемой частью характера нового знакомого. — Эмм, магия? Ну, это что-то сверхъестественное. Действия, связанные с верой в способность человека влиять на что-либо. Я не особо верю во что-то подобное, — ответил он честно, хоть всё ещё не понимал, к чему был задан этот вопрос. — Что если я скажу, что магия — это нечто большее, чем ты можешь себе представить? Она не ограничивается какими-то оккультными действиями, а может уничтожить целые вселенные, или создать планету из ничего, — продолжил тему бывший нейрохирург. — Я не уверен, что это то, о чем я бы хотел сейчас говорить, — ответил Питер уклончиво и как-то отстранённо. — Это относится к той же теме, с которой ты начал. Я не совсем тот, кого можно так просто убить. Особенно если мы говорим о магии — просто доверься мне, — попросил Стрэндж, и внезапно в комнате стало очень холодно. Парень не успел даже моргнуть, как они оказались посреди заснеженного леса. — Суть магии в том, что она не имеет границ. Она как вечный поток, который почти невозможно остановить. Питер ухватился за рукав рубашки мужчины, не понимая, как тот может так спокойно говорить в такой лютый мороз. Самому Паркеру, в лёгкой домашней одежде, даже вдох было сделать больно. Мужчина, похоже, это понял, и вдруг они оказались на одной из парижских улиц, ведь перепутать настоящую Эйфелевую башню с чем-либо ещё было невозможно. — Можно оказаться где угодно, стоит только этого захотеть. Хоть и везде есть свои тёмные стороны, Питер. Земля неожиданно выскоьзнула из-под ног, от чего парень сделал тщетную попытку ухватится за воздух, пока не упал в воду. И все звуки приглушались под её гладью: из-под её толщи, вверху, послышался лишь слабый всплеск. Парень начал активно двигать конечностями, дабы вынырнуть на поверхность, однако никакая поверхность к нему не приближалась, как бы усердно он не грёб. Кислород в лёгких стремительно заканчивался и от ощущения подступающего к горлу удушья неумолимо накатывала паника, от которой Питер начал в ужасе задыхаться. Пока неожиданно не оказался на том же месте, где и сидел: в знакомой квартире, перед Стрэнджем, который по виду даже с места не сдвинулся. — Господи! Н-не делай так больше! — воскликнул Паркер возмущённо, пытаясь прийти в себя после случившегося. — Прости, мне просто нужно было, чтобы ты поверил, — объяснил такую резкую смену обстановки чародей. — Мог бы показать пару фокусов, и я бы всё понял! — фыркнул Питер, думая, что все вопросы про странности отпали сами собой. По крайне мере, на данный момент.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
С момента того странного разговора прошло достаточно времени, чтобы Паркер смог убедиться в том, что его знакомый — самый настоящий маг. Не то чтобы это оттолкнуло его, нет. Скорее наоборот, это было новым открытием, заставившим их сблизиться ещё сильнее. Ведь из-за умений мужчины, Питер впервые был уверен, что тому никто не сможет навредить из-за него, что и послужило поводом попробовать подпустить к себе кого-то снова. Парень не знал, когда они успели из разряда близких знакомых перескочить в разряды любовников; Стрэндж даже в один из дней, настоял на том, чтобы Питер переехал к нему. Ибо: "В своей квартире он бывает реже, чем в его". Паркер, в принципе, не особо-то сопротивлялся и подошёл к данному вопрос с мыслью: "А почему бы и нет?". Тем более чувства, которые парень испытывал к Стефану, постепенно становились всё сильнее. Тот постоянно был рядом, от чего каждый новый день не казался Питеру таким паршивым. Находясь под чужой опекой, парень снова вернулся к жизни, которую даже можно было считать относительно нормальной, словно ему подарили очередную надежду. Но чем дольше они были вместе, тем больше парень замечал изменений в поведении Стефана. Тот становился всё более ревнивым, резким и вспыльчивым, внезапно стал активно контролировать действия парня: где тот был, что делал и почему не позвонил. По началу это просто казалось ему чрезмерной опекой со стороны человека старше, но затем это превратилось в нечто очень странное. Однажды они сильно поссорились, и Питер, понятное дело, в гневе повысил голос. Но он никак не ожидал того, что его ударят. Парень привык, что возле чародея чутьё всегда вело себя беспокойно, поэтому предугадать подобное было сложно. Понятное дело, Паркера это возмутило не на шутку, и он попросту ушёл из дома. Правда, не особо надолго. Он побродил по городу, встретив кого-то из знакомых, затем просидел несколько часов в интернет кафе и под вечер вернулся обратно. Ибо идти ему было попросту некуда. Конечно, Стефан извинился. Сказал, мол, что это вышло случайно и он вовсе этого не хотел. Поэтому Питер его простил.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
В один из зимних дней, как и положенно всем канонам природного климата, пошёл снег. Маленькие снежинки умиротворённо касались земли, формируя тонкое белое покрывало. Сегодня преподаватель поручил Питеру очень важную миссию, за выполнение которой тот "в долгу не останется". Одна из одногруппниц Паркера очень нуждалась в помощи перед сессией, вследствие чего он, конечно, как истинный герой, не мог отказать. Ну и взамен ему так удачно предоставляли свободу от некоторых пар. Телефон пар разрядился, поэтому, сообщить Стефану о том, что он задержится, возможности не было. Так что тот просто подумал, что расскажет мужчине обо всём позже, стараясь в данный момент сосредоточиться на объяснении уравнений и решении задач по физике. И, в принципе, у него неплохо это получалось, как и у девушки, задумчиво смотревшей в тетрадь, — внимательно слушать и вникать в предмет. На самом деле, казалось бы, тщетные попытки понять физику оказались весьма удачными: просто Бэтти нужно было указывать на определённые мелочи, дабы она смогла связать свои знания в единую картину. Питер по окончанию даже не чувствовал себя сильно уставшим, ведь одногруппница его так яро благодарила за помощь, что даже стало неловко. Дорогу до метро Питер преодолел практически бегом, ибо снега выпало немало, а он сегодня был одет не по погоде. Поэтому даже стоя в набитом вагоне он потирал друг о друга замёрзшие ладони. Вставляя ключи в замочную скважину, парень понял, что Стрэндж дома, ибо дверь была закрыта только на нижний замок. Он спокойно вошел, обстукивая ботинки друг о друга и стряхивая с них снег, а также скидывая с себя осеннюю куртку, которую бы уже пора заменить на зимнюю. Паркер услышал тяжёлую уверенную поступь и понял, что чародей не в лучшем расположении духа. — Объясни мне, пожалуйста, что с твоим телефоном и почему он отключён? Ты должен был вернуться из колледжа ещё четыре часа назад, что я, по-твоему, должен подумать? — недовольно произнёс мужчина, понизив голос и глядя на парня максимально свирепо. — Ты преувеличиваешь. Я всё-таки уже не маленький мальчик, да и к тому же могу уложить целую банду плохих парней в одиночку, — ответил Питер спокойно и добавил будничным тоном: — У меня разрядился телефон, а преподаватель попросил помочь одногруппнице с некоторыми заданиями, взамен на освобождение от пар. Я не мог не согласиться. Парень хотел пройти на кухню, сделав шаг в её направленни, но пройти больше ему не дали, придавив к двери резким выпадом, от чего Питер непонимающе уставился на Стефана. Глаза мужчины казались ещё более тёмными, чем обычно, будучи переполненными злобой и словно чем-то нечеловеческим. Чутьё мощной волной пробежалось по затылку, и Паркер опустил голову, обратив внимание на руку чародея, которая с силой упиралась ему в грудь. Его ногти были чёрными, как смоль, больше напоминая когти, а пальцы у оснований были словно обгоревшими. — Что для тебя тёмная магия, Питер? — спросил Стрэндж не своим голосом. — Меня пугает твой вопрос, если честно… — сказал парень растерянно и попытался извернуться, дабы всё-таки ускользнуть на кухню. Чародей оскалился и Паркер почувствовал, как его хватают за шею. Он среагировал мгновенно, вцепившись в чужую руку своими, побелевшими от напряжения пальцами. Паук был уверен, что с лёгкостью сможет оттолкнуть мужчину, но ощутил, как под кожей всё холодеет, словно по венам в районе соприкосновения с шеей пустили жидкий азот. Он беззвучно открыл рот в попытке то ли закричать, то ли сделать хотя бы один-единственный вдох. Мышцы лица с каждой секундой будто немели, пока холод не дошёл до глаз, растекаясь по глазницам жгучей болью и размывая силуэт Стрэнджа, пальцы которого всё ещё были на тонкой мальчишечьей шее. Питер рухнул на землю тяжёлым мешком и сразу же принялся ощупывать своё лицо. И только через несколько секунд заметил под собой слой пепла. Он поднялся на ноги и, отряхнувшись, осмотрелся. Вокруг него было ничто иное, как кладбище. Парень не был уверен в том, знакомо ли ему это место: он не смог прочитать ни одного имени на надгробных плитах. Все они вместе с датами было сильно затёрты. Однако, все до единой, могилы были укрыты пеплом, походившим на толстый слой многовековой пыли. Даже в воздухе плавно парили, постепенно оседая на и без того серую землю, его частички. Паркео решил здесь долго не задерживаться, ибо это место вызвало у него табун мурашек, стремительно пробежавший по спине. Пройдя чуть дальше, он вышел на какую-то улицу. Осмотревшись, Питер понял, что знает её. 177-Лейкер-стрит в окрестностях Нью-Йорка, в Гринвиче. Он бывал здесь пару раз, поэтому её сложно было не узнать. Говорят, тут находился то ли музей, то ли храм. Ох, Питер видел его однажды, правда тот был почти полностью разрушен. Сейчам он и вовсе, как никогда раньше, напоминал древние руины, укрытые всё той же серой гарью. Парень хотел было подойти поближе, но его отвлекло тёплое свечение где-то вдалеке, поэтому он направился в другую сторону, ведь этот небольшой огонёк выглядел очень контрастно на фоне общей серости. Питер дошёл до конца безлюдной дороги и увидел обрыв, под которым пылало огромное ядро, напоминавшее раскалённое солнце. Паучье чутьё так сильно ударило по мозгам, что Паук попятился назад, но асфальт под ним внезапно начал крошиться. И парень бросился бежать, чувствуя, как пустота настигает его, буквально касаясь его пяток. Питер сделал прыжок, чтобы зацепиться за здание, но словно под действием горячего потока, тело дёрнуло вниз, где пылающая сфера поглотила его. Дальнейшие события заставили Паркера поверить в то, то ад на самом деле существует. Его падение казалось бесконечным, а вокруг он видел самых ужасных тварей. Питер был уверен, что вся уродливая и мерзкая нечисть тянулась к нему, но не успевала зацепиться. Время словно замерно, а увиденное с каждой бесчётной секундой становилось всё страшнее. Смешавшиеся запахи крови, гнили и жжёной плоти забивались ноздри вызывали рвотные позывы, однако парень был практически уверен в том, что половина функций его тела сейчас отказались функционировать, и его попросту не могло стошнить. Он резко раскрыл глаза и наконец сделал судорожный вдох. Поначалу зрение было расфокусировано и картинка расплывалась перед ним разноцветными разводами, но постепенно окружающий мир обретал всё более чёткие очертания. Парень вытянул руки перед собой и заметил, что находился в своей постели. — Я уже думал, что не выживешь, — услышал он над собой до боли знакомый голос. — У тебя поднялась температура, пульс зашкаливал, а про внутричерепное давление, я вообще молчу. Чародей как ни в чём не бывало сидел рядом без каких-либо нечеловеческих признаков. Питер молчал, пытаясь прийти в себя после его самого ужасного за жизнь путешествия.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
С того дня всё словно перевернулось с ног на голову. Парень стал узнавать о Стрэндже факты, которые выходили уже за любые рамки, применимые к обычному человеку. Суть их была в том, что чародей поглощал различных тёмных существ, забирая их силу себе. Это требовало невероятной концентрации и понимания того, с чем именно имеешь дело. При этом, поглощая силу существ, Стефан также забирал их разум. К тому же, если воля мага начинала слабеть, то он мог потерять над собой контроль. Паркера этот факт изрядно пугал, ведь сама суть черпания магии из такого источника звучала ужасно. Но, похоже, сам Стрэндж относился к этому невероятно спокойно, как, впрочем, и ко всему остальному, если Питер был «паинькой». Однако постепенно, по мере продолжения их отношений, всё усугублялось, а и без того нечёткие границы размывались всё больше. И в один момент всё зашло настолько далеко, что Стивен взял его силой. Питер бы никогда не подумал, что его паучья сила окажется бесполезной против магии, а укусы чародея будут так долго заживать. А подобным в постели тот занимался часто, объясняя подобное тем, что парень излучает сильную энергию, а Стрэндж таким образом подавляет в себе желание поглотить его душу. На утро после того случая чародей выглядел очень виноватым: целовал руки парня и утверждал, что не хотел делать что-либо без его воли. Говорил, как сильно любит своего паучка, и что готов ради него хоть весь Нью-Йорк наизнанку вывернуть. И жизнь Питера стала очень сильно напоминать бесконечные попытки к воспитанию в виде самого действенного способа кнута и пряника. Ему причиняли боль, а потом говорили, как сильно его любят. Он словно попал в замкнутый круг, где всегда прощал все издевательства и слепо верил в ту самую любовь. Ведь о нём, несмотря на все зверства, всё ещё заботились, позволяли учиться, быть героем своего города. Хоть это и стало похоже чёткое следование чужим правилами. Питер чувствовал себя счастливым, так ведь?━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Февраль в этом году оказался холоднее обычного, поэтому в свои выходные покидать тёплые стены квартиры вовсе не хотелось. Питер сидел у окна на кухне, думая о том, как же сильно ему не хочется садиться за доклад. В такой мороз хотелось лишь литрами пить горячий чай и просто лениться, чем он, собственно, и занимался, глядя на то, как кто-то на улице не может завести свой скутер. Ему уже пришла в голову мысль о том, чтобы, благородно пожертвовав комфортном, выйти и помочь бедолаге, но тот, похоже, всё же справился сам. — Не хочешь сходить прогуляться? — услышал Паркер за спиной спокойный голос чародея. — Ммм, там так холодно. Если честно, не особо хочется, — ответил он, всё ещё глядя на улицу сквозь стекло окна. — Ты можешь одеться потеплее. Я хочу показать тебе кое-что, — сказал Стрэндж, и по звуку шагов было слышно, что он подошел ближе. — Ну ладно, раз это что-то важное, то пошли, — вздохнул Питер, всё-таки поворачиваясь и поднимаясь со стула. — Подожди тогда, пока я оденусь. По мнению Питера и по всем принятым понятиям простых смертных Стрэнджу жить было определённо проще, ибо он мог менять свою одежду одним лёгким движением руки. Мужчина лишь хмыкнул на его слова и потрепал по волосам, оставшись ждать на кухне. От сильного мороза снег под ногами громко хрустел, красиво поблёскивая от света огней ночного города. Питер даже был в некоторой степени рад, что они пошли на прогулку не в центральный парк, где обычно довольно людно. Диалог как-то не спешил начинаться, поэтому каждый думал о чём-то своём. — Ты говорил, что хочешь показать мне что-то, — напомнил парень, переводя взгляд с заснеженных деревьев на чародея. — Да, но лучше делать это не здесь, — ответил Стрэндж, и его одежда внезапно сменилась, а сам он вышел вперёд. Почему-то плащ на его плечах вызывал у Питера чувство дежавю, словно он где-то уже встречал нечто подобное, но никак не мог вспомнить — где. — Пошли, — Стефан указал на искрящийся портал, который сам же и создал. — Только не говори, что это будет похоже на то, что было в первый или второй раз, — парень недоверчиво покосился на искрящийся огненными искрами диск, терпеливо зависший в воздухе под влиянием жестикуляции ловких пальцев, думая в том, что ему и в последний раз хватило путешествий. — Нет, ты ведь уже не раз проходил сквозь портал, когда опаздывал в колледж. Просто я не хочу лезть на крышу твоим способом, — ответил маг, на что Паркер лишь хмыкнул и всё же сделал уверенный шаг в портал, после чего то же самое сделал Стефан и магический круг исчез за его спиной. — Ухх, тут ветер ещё более пронизывающий… Парень весь съёжился, но всё же подметил, что с этой крыши открывается просто отличный вид: весь город видно как на ладони. Он рассчитывал на то, что Стрэндж, скорее всего, использует какое-то заклинание для него, поэтому не особо волновался за свой наряд. — Так, это романтика на высотке или что? Мужчина не ответил, лишь сделал какое-то замысловатое движение руками, после чего Питер увидел, как в небе появляются золотистые полосы, вычерчивая какой-то рисунок. — В этой вселенной, как и во многих других, есть три храма, которые, подобно своеобразным колоннам, создают между собой барьер. Они защищают Землю от различных потусторонних вмешательств, — произнёс Стрэндж, пока Питер рассматривал в небе две необычные печати, связанные между собой. — Ты ведь сказал три? Но почему тогда… — Да, Лондонский храм, Нью-Йоркский и Гонконгский. Но один из них пал. По каким причинам — я не знаю. Вследствие этого барьер, защищающий Землю, ослаб, — ответил мужчина на невысказанный вопрос. — Раз ты мне об этом говоришь, то, получается, приближается какая-то опасность? А из-за ослабшего щита прорваться ей намного проще? — предположил Питер. — Да, ты всё правильно понял. — Но ты ведь можешь противостоять этому? Обратится, там, к тем, кто присматривает за оставшимися храмами? — уточнил парень, взглянув на мужчину. — Да, но зачем мне это? Это никак меня не касается. — В смысле?! Но ты же владеешь магией, так почему бы не помочь спасти всех? Ведь разве не ради этого ты мне об этом рассказываешь? — Питер повернулся к чародею всем корпусом с недоумевающим видом. — Я ведь не герой, как ты: мне всё равно. Этому миру в любом случае осталось недолго, поэтому я хочу, чтобы ты ушёл со мной в место, которое может существовать вечно, — в ответ на его слова произнёс Стефан. — Погоди, так нельзя. То есть, все люди погибнут, а мы спокойно куда-то переместимся? Это неправильно, мы должны что-то сделать! Обратиться к другим героям, предупредить их. Чтобы можно было придумать план по спасению! — замельтешил Пите уже продумывая план действий. Чародей лишь подошёл ближе и взял его руки в свои. — Тебе стоит подумать о нас, Питер. Эти люди уже не имеют шанса — они все погибнут, хочешь ты того или нет. А у меня есть возможность забрать тебя отсюда и спасти. Разве ты не хочешь продолжить жизнь со мной? — спросил Стрэндж, глядя тому прямо в глаза, согревая его ладони в своих. — Хочу, но… Это кажется мне преступлением, — парень отвёл взгляд, а его лицо выражало явное сомнение. — Ты такой ангел, Питер, этот мир не заслуживает тебя. Ни один из них. Поэтому я хочу уберечь тебя, чтобы ты мог жить там, где никакая угроза не посмеет коснутся твоей души. Героям не удастся остановить это, так что вселенная обречена. Мне жаль, я понимаю твои чувства по поводу других людей, но ты не сможешь спасти их всех, так позволь спасти хотя бы тебя, — сказал Стефан слова, от которых сердце Паркера надорвалось и начало обливаться кровью. Он ведь и вправду хочет спокойно жить, без всяких бедствий и смертей. Но неужели всё так безнадежно, и он не в силах спасти этот мир? Паук потерял всё, что так любил и ценил. Поэтому слова единственного любимого человека, который у него сейчас был, звучали заманчиво, пускай на душе от них и было тревожно. Что если он скажет да? Наплевав на всё и всех, впервые в жизни, позволив себе жить счастливо. Может, так нужно, может именно так хочет судьба... — Л-ладно, я пойду с тобой… — выдохнул Питер так, будто произнёс что-то очень тяжёлое. — Я так рад, — ответил чародей, и на его лице появилась улыбка. Она была восхищённая, словно он достиг того, чего хотел. Мужчина склонился и поцеловал парня, и Питер сразу же ответил на поцелуй. Паучье чутье резко и возмущённо загудело, и Паук почувствовал, как его тело в нескольких местах пронзило насквозь. Он попытался отстраниться в болезненном тихом ужасе, но Стрэндж не дал ему такой возможности. — Прости, но это тело мы не сможем взять с собой. Я не хотел тебя пугать. Мы очень скоро увидимся, не бойся, — шепнул чародей, а парень почувствовал собственную кровь, обильно вытекающую из ран. Перед глазами очень скоро всё померкло: похоже, были повреждены самые важные органы. Для того, чтобы ускорить наступление смерти. Питер не знал, что той самой угрозой для этого мира являлся сам Стивен Стрэндж. Что он лишил жизни своего ещё неопытного двойника, как только ступил в эту вселенную. Эта Земля была ему также не нужна, как и миллионы остальных; его интересовал только Питер Паркер, больше ничего. Он получил согласие, чтобы забрать его и теперь чернокнижника здесь ничего не держало. Стефан заберёт самое ценное в юношеском теле — душу. Самое живое и единственное значимое, она в его руке кажется такой хрупкой и уязвимой. Маленький пылающий огонёк жизни. Он может уничтожить её одним касанием, но не будет. Не ради этого он её забирает. Мужчина в последний раз окинул взглядом ночной мегаполис, пока холодный ветер касался его плаща, развевая пóлы, а его уход обрек улицы Нью-Йорка на исчезновение.