Смерть для человека не всегда бывает угрозой — она может являться и освобождением. Настоящая угроза заключается в том, что живой человек начинает чувствовать себя как мёртвый. ©Финн Скердеруд, Путешествие в себя
Закон Краи был прост: кровь — и ещё больше крови. Ей было всё равно, откуда течёт кровь, главное — что она льётся. Друзья или враги, все мертвецы равны в глазах покровительницы, ведь их разум давно начал гнить, распространяя по нему зловонную черноту от верхушки к самому основанию. Разум слабых съедал себя изнутри, а она видела как планеты, миры и вселенные пожирали войны. Каждая отнятая жизнь во гневе, страхе или безумии, была для неё сравнима с потоком жизненной энергии. Возможно ещё через пару лет она сможет стать достойным противником не только для Дормаму. Такими темпами, спустя ещё столетие ненависти и кровопролития, Края могла бы стать одной из частиц бесконечности. Стрэндж знал, что прямо сейчас, когда он смотрит на бескрайнее небо, какая-то из неизвестных ему планет тонет в пучине хаоса. Её жители барахтаются в крови, лгут друг другу, идут по головам и совершают самые страшные грехи: они предают самых близких, родных существ, поддаваясь животному страху и чувству внутренней бессильной ярости. В такие моменты стираются границы всякой морали и остаются лишь голые инстинкты: они готовы на всё, чтобы выжить. Но самое главное — они ненавидят. А Края стоит, омытая чужой кровью и будто даже помолодевшая, глядит на всё это голодными глазами и её довольный смех проносится над головами, вливается в уши воюющих, выедает их мозг изнутри и заставляет злиться друг на друга лишь сильнее. — Какие же вы придурки! Была бы моя воля, вы бы все давно уже стали приспешниками Бездны! — разъярённо рычал Райзар, он же Властелин разложения. Его мутные глаза гневно сверлили двух посланцев Краи перед собой, а изуродованная половина лица, покрытая трофическими язвами, с трудом могла передать хотя бы часть эмоций. Нелюди перед ним лишь кивали, безмозглыми болванчиками, безвольно признавая свою вину. Райзар не был полноценным Богом — он был одним из отпрыском такового, так как считалось, что никто не мог видеть повелителя Разложения всецело. Ведь не существует ничего живого и материального, что могло бы существовать вечно, кроме самой вечности. Стефан наблюдает подобный сыр-бор уже не первый по человеческим меркам день, поэтому с виду он явно выглядел скучающим. — Мастер Стрэндж, неужели вы совершенно не заинтересованы в решении данной проблемы? — спросил Райзар, недовольно глядя на сидящего перед ним чернокнижника, который напрочь перебывал в своих мыслях. — Меня не касаются дела внутренней политики, я лишь держу это место в его привычном балансе до возвращения его хозяйки, — спокойно ответил мужчина скучающим тоном, всецело соотвествовавшим его выражению лица, и откинулся назад на спинку мягкого кресла. Младший властелин лишь вздохнул, прогоняя двух посланцев прочь со своих глаз. — Ну, сидеть вам тут осталось недолго: Края должна скоро вернуться. Я чувствую, что конец близок. У вас никогда не возникало чувство конца, Мастер Стрэндж? — неожиданно спросил Райзар, глядя куда-то в пустоту измерения через окно, расположенное недалеко от главного стола. Стефан поднял голову, чтобы ответить, но его тело внезапно прошибло чувство сильной тревоги. Он почувствовал, как магия быстрым и мощным потоком прошлась по каждой клеточке его кожи. Чернокнижник кашлянул, пытаясь скинуть с себя странное наваждение, после чего ответил: — Мне приходилось ощущать чувство конца лишь однажды. — Правда? Любопытно. Обычно смертные вроде тебя ощущают такое только перед надвигающейся смертью. Но, возможно, вы и вправду мертвы с того самого момента, а со мной говорит лишь то, что от него осталось, — продолжал Райзар, а лицо его собеседника сделалось хмурым. Стрэндж не понимал, к чему тот клонит. — Я не понимаю, о чём вы говорите. Моё тело всё ещё принадлежит мне, и я им владею: все воспоминания и чувства находятся в такой же последовательности, в которой они были пережиты и в которой происходят на данный момент. Поэтому я не понимаю, каким образом я могу быть мертвым. На слова Стрэнджа младший властелин промолчал, задумчиво пожевав нижнюю губу, после чего развернулся и направился к выходу. — Вы, как, впрочем, и я здесь, не преследуете никакой цели, но в одном вы всё такой же неотъемлемый человек — вам свойственно бояться смерти. Но чем больше страха внутри вас, тем она ближе. Однажды и вы не сможете её избежать, Мастер Стрэндж — конец приходит всему. Так было и будет под рукой моего отца. Когда дверь за ним закрылась, Стефан ощутил мертвецкий холод за своей спиной, а по коже пробежали мурашки Словно само разложение коснулось её, пытаясь пробраться внутрь и поразить, захватить, поработить всё его тело.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
После некоторых событий Стрэндж перестал входить в помещение как все нормальные люди через дверь: он предпочитал использовать эффект неожиданности, который позволял узнать множество действий, желающих быть сокрытыми, и этот раз не был исключением. Поэтому как только чародей оказался в их с Питером квартире, тело снова пробило чувство неимоверной тревоги: маленькие сущности внутри завопили в смятении разными голосами. Магу хватило секунды, чтобы понять, что в комнате произошла неслабая потасовка. — Питер?.. — позвал он парня, хоть и прекрасно осознавал, что того здесь явно нет. Если бы кто-то просто хотел забрать его душу, то Стрэндж бы нашел тело здесь в виде пустой бездыханной оболочки. Если этот кто-то был более изощренным, то ещё и вдоволь поиздевался бы перед изъятием души. Однако найденная в гостиной кровь была лишь в виде пары капель — тот, кто вторгся к ним, явно забрал Питера с совершенно иной целью, рассчитывая на то, что за ним придут, живым или мёртвым. Приступ злой и отчаянной ненависти, который накатил на Стрэнджа, невозможно было передать словами. Кто посмел коснуться сокровенного? Кто посмел пойти против него с помощью такого гадко способа?! Стрэндж сразу же начал терять контроль над своим телом, лишаясь человеческих чёрт и ощущая, как магия внутри струится бурным потоком, заполняя каждую клеточку, буквально переполняя его тело. А в голову чародея начали проникать посторонние, чужие мысли. Первым, кто попадал под подозрения, был Апис, ведь именно с ним Питер контактировал больше всего. Стрэндж нарушил покой местного божества, врываясь словно ночная бестия, которую не смогла остановить стража. Точнее, стражники даже слов предупреждения сказать не успели, тут же влетев в стену от направленного в них потока магии. Возможно даже посмертно, но это не было тем, что волновало мага сейчас. Дверь в покои Аписа также не составила ему достойной конкурренции, а потому была не менее грубо ликвидирована, но что полубык даже не вздрогнул — он стоял на веранде просто с возмутительным спокойствием и задумчиво глядел в пустоту, словно ожидал приход Стрэнджа. — Где Питер?! — спросил чародей не своим голосм, леветируя позади и готовый атаковать насмерть, если тот хоть немного дёрнется. И плевать ему было на то, что убийство местного наблюдателя баланса хаоса в тёмном измерении приведет к войне: мужчину не волновали последствия, если на кону стояла жизнь его драгоценного Паркера. — Я буду с тобой разговаривать только тогда, когда ты утихомиришь свой пыл и хотя бы станешь со мной на равных, не говоря уже об уважении к статусу, который Мастер Стрэндж всё равно не соблюдает, — ответило в своей спокойной манере божество, не поворачиваясь к собеседнику. Разъярённый Стефан воспринял это за издёвку, и в следующую секунду наглеца должны были пронзить тёмные копья, которые бы принесли тому мучительную боль, но всё же не убили бы: несмотря на бушующие внутри эмоции, дураком Стрэндж не был, а потому оставил бы возможность вести беседу. Однако они не достигли Аписа, остановившись в паре миллиметров от его одеяния, а затем покрылись пламенем, которое их поглотило. — В тебе сейчас бушует необъятое пламя хаоса, мне даже не нужно смотреть на тебя, чтобы это почувствовать. Я предполагаю, что что-то случилось с Питером, раз ты спрашиваешь про него именно у меня. Но, повторюсь, ты не дождёшься от меня и слова, пока я не получу положенное уважение, — повторил Апис, глядя на отражение в стекле. Чародей всё же соизволил опуститься на землю и немного обуздать свою силу, чтобы всё-таки начать диалог и получить хоть какую-то информацию. — Ты ведешь себя слишком спокойно для похитителя, и меня это ещё больше раздражает, — ответил Стрэндж, уже спокойнее. — Неужели, — полубык хмыкнул и наконец повернулся к мужчине. — Разве не ты преуспел в ограничении свободы этого юноши? Раньше он приходил ко мне как по расписанию, а ты отобрал у меня отличного собеседника. Божество покачало головой, от чего украшения на его рогах и шее издали звенящий звук. — Он мне врал, а я ненавижу, когда мне лгут, так что это касается только нас. Поэтому не томи, Апис, я вижу, что ты что-то знаешь, — сказал мужчина предупреждающим тоном. Он был сейчас нестабилен, создавалось ощущение, что его сейчас просто разорвёт на части: его Питер сейчас находится неизвестно где в этом огромном измерении, а он тут стоит и треплет языком. — Любопытно. Вот только скажи мне, Стрэндж, почему я должен помогать тебе? Меня ведь это никак не касается. Ты ворвался ко мне явно не с дружескими намерениями, покалечил моих охранников и без колебаний убил бы и меня. Всё это отбивает у меня всякую заинтересованность в проблемах простых смертных, — сказало божество и пожало плечами, видя, как чародея перед ним снова переполняет гнев. Стефан понимал, что Апис прав, от чего ему пришлось сделать глубокий вдох. Он прикрыл глаза на выдохе и ладонью убрал со лба чёлку, которая успела выйти из своего привычного образа, выбившись из идеальной укладки. — Я тебя понял. Стрэндж понимал, что упрекнуть Аписа он не может, а значит смысла здесь оставаться больше нет. Ему даже удалось ощутить напряжение плаща на своих плечах, чего не было уже очень давно, ведь его, также как и хозяина, мало что вообще интересовало в этой вселенной. Но когда чародей снова взмыл в воздух, Апис добавил: — Тебе стоит поискать врага среди своего класса, думаю вам, людям, куда более свойственно играть на чувствах друг друга. И запомни: я делаю это не ради тебя, а ради Питера. Этот парень не должен страдать от чужого эгоизма. После этих слов чернокнижник словно прозрел: в его голове тут же сложилась чёткая картинка, и он сразу понял, о ком могла идти речь, ведь людей в тёмном измерении было не так уж и много. — Знаешь, и всё же я должен сказать спасибо. Надеюсь, он поблагодарит тебя лично — сказал Стефан и, не теряя больше ни секунды, тут же покинул покои Аписа. — Да, сегодня явно будет шумный денёк… — прокомментировал полубык, снова глядя куда-то в разрушающуюся пустошь.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Питеру снился странный сон — слишком реалистичный, чтобы вообще являться таковым. К ним в дом вторгся какой-то маг в поисках артефакта и наплёл какой-то чепухи о том, что Стефан что-то подстроил в их отношениях... Несусветная чушь, ей богу. Правда при пробуждении, или скорее при возвращении в сознание, парень ощутил, как тело сжалось изнутри в неприятном спазме, а также он почувствовал странную холодную поверхность под собой. — Ох чёрт… Блять, просто надеюсь, что мой нос не сломан… От столь приятного пробуждения парень не сдержался и выругался, пальцами касаясь переносицы, которая неистово болела. Он немного приподнялся, наклонив голову вперед и стараясь дышать ртом, и ощутил как кровь с носа потекла к его губам. Питер прижал к лицу рукав толстовки, чтобы остановить кровь, и попытался сфокусировать взгляд, чтобы осмотреть местность и сориентироваться. Ему отчаянно хотелось понять, что происходит и где он находится. По всей видимости, всё это ему вовсе не приснилось — его реально похитили. Удивительно, что не посмертно. Он находился в каком-то энергетическом кубе, напоминающем очень тесную камеру, из которой не было видно, что происходит снаружи. Затем к Паркеру пришло новое осознание, ведь если это был не сон то… Боже! Дори! Где она?! Неужели тот мудак навредил ей?! Нет, нет, нет, Питер себе этого никогда не простит! Парня начала накрывать стремительно подступающая к горлу паника, которая перекрывала кислород. Он стал подниматься на ноги, но головокружение усадило его обратно, заставляя издать измученный вздох. Буквально через пару секунд его внимание привлекло подозрительное копошение в его переднем кармане штанов, словно там кто-то прятался. Все сомнения развеялись, когда оттуда выглянула помятая Дори со своими испуганными глазами-бусинками. — Милая, ты жива! Я так рад... Парень почувствовал, как по внутренностям пробежала дрожь от облегчения, когда фея не менее счастливо прильнула к его щеке, издавая свой привычный еле уловимый звук колокольчиков. Заметив на лице у парня кровь, та вмиг стала серьезной, подлетев к переносице и коснувшись её маленькими ручками. Питер почувствовал прохладу и облегчённо выдохнул. Может это его и не излечит, но точно поможет облегчить боль и остановить текущую и жутко раздражающую его кровь. — Прозвучит странно, но это — уже третье моё похищение злодеями за жизнь. Да, представляешь, Человека-паука любят не добивать до конца сразу, — парень усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку, но уловил недовольный звон крыльев, что, по всей видимости, означало, что фея не находит это забавным. — Ладно, согласен, это не смешно, — признался тот и сразу сник, поджимая под себя колени и наконец убирая руку от лица. — Как думаешь, Стефан уже в курсе о моей пропаже? Наверное, я долго был в отключке, так что скорее всего да. Интересно, на кого он больше злится: на меня или похитителя? Хотя, думаю, что на обоих сразу. Питер хмыкнул, а Дори нашла это уже более забавным, чем его неудачные попытки пошутить, и опустилась ему на колено. Тот, не вставая, коснулся стены около себя, которая отреагировала на его прикосновение лёгкой вибрацией. Паркер попробовал пару раз ударить, но было очевидно, что его надёжно запечатали в магическом барьере. Питер понимал, что не помешало бы придумать план по своему освобождению, но ситуация была совсем не в его компетенции, так как магию может разрушить только магия, а он — всего лишь похищенный парнишка, который ничего не может противопоставить такому сильному тёмному магу. Они сидели в тишине, пока в какой-то момент Питер не нарушил эту тишину своими мыслями, которые он решил озвучить. Парень попытался сделать хотя бы что-то — ради Дори — тщетно силясь создать сгусток магии на который был способен и тем самым хоть немного ослабить. Фея оценила его инициативу и они начали пытаться найти слабый угол уже вместе, что, впрочем, было безуспешно, ведь стены просто-напросто поглощали все их попытки. Поэтому уже через каких-то полчаса они оставили свои безуспешные попытки выбраться и снова погрузились в тишину. В какой-то момент, спустя уже не первый час нахождения в заточении, Питер стал ощущать какой-то странный запах, напоминающий благовония. В нём можно было уловить нотки чайного дерева и лаванды. Постепенно он, забиваясь в ноздри, начал вызывать кашель, который постепенно превратился в удишливые хрипы. Парень заметил, как Дори запаниковала, подлетев к его руке, и схватилась за рукав толстовки, пытаясь оттащить его. — Кх… К-какого чёрта?! — воскликнул Питер, увидев, как всю его руку покрыли светящиеся символы, которые постепенно испарялись. Он не чувствовал адской боли, но видел, как его рука буквально исчезает по кусочкам. Паркер помнил, что Стрэндж упоминал о неком барьере в виде рун, который он наложил на него, чтобы магия тёмного измерения не навредила ему, но сейчас это выглядело совсем не как барьер. Абсолютно каждый участок кожи покрылся символами, которые исчезали, постепенно потухая, а парень постепенно, вместе с их затуханием, переставал чувствовать разные участки своего тела. Запах благовоний полностью пропитал замкнутое пространство, заставляя Питера в ужасе задыхаться. Лёгкие словнослиплись и напрочь отказывались расправляться, и парень, задыхаясь, ощутил, как слезы непроизвольно щиплют глаза. Паркер не мог ничего сделать, лишь глупо пытлся ухватиться в своей агонии за воздух и остановить эту медленную и крайне жестокую пытку.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Так как Умор был посредником Дормаму, то найти его не составило особого труда, ведь тот, похоже, и не пытался скрываться. Не успел Стрэндж коснуться земли, как уже ощутил его присутствие. Здесь, среди обломков, которые когда-то были роскошным музеем на одной из планет. — Что-то вы долго, Мастер Стрэндж. Или мне лучше называть вас Доктор? Часики ведь тикают, а вы где-то прохлаждаетесь — послышался магу знакомый голос, пока одна из плавающих по стенам теней не обрела человеческий силуэт, отлипая от неё и становясь объёмной. — Ты совершил огромную ошибку, а дважды я повторять не стану. Где Питер? — произнёс Стефан чуть ли не рыча, и его вид явно указывал на то, что он едва сдерживается, чтобы не разорвать паршивца на кусочки. — Вот так? Прям сразу к делу? Как скучно, Стрэндж, я-то думал мы с тобой побеседуем как давние друзья. Твой мальчишка всё равно уже вряд ли оклемается, хотя кто его знает. Может его душу уже давно растаскали местные твари, — ответил Умор абсолютно спокойно и развёл руками со скучающим видом. — Что. Тебе. Нужно… Голос Стрэнджа искажался вместе с обликом, деформируясь в то, что он однажды поглотил. — О, да ты не переживай так: мне нужна всего лишь одна небольшая безделушка из твоей коллекции. Один артефакт. Ну, знаешь, непримечательный такой. Всего лишь Глаз Агамотто из троицы Вишанти, — сказал тёмный маг, и его губы растянулись в хитрой мерзкой улыбке. — Пфф… Изо рта чародея вырвался непроизвольный смешок, который вскоре и вовсе перешел в полноценный смех. — Ты такой наивный идиот. Думаешь, почему я перестал носить его? Потому что фасон разонравился? Да он — просто обычная куча мусора для человека с тёмной магией! — Стрэндж сделал шаг вперед, наступая на противника и заставляя того напрячься. Наконец-то он увидел на его лице хоть что-то кроме этой чертовой самоуверенности! — Пешка Дормаму думала, что, овладев несколькими мощными артефактами, сможет изменить свою учесть? Ох, мне тебя так жаль. Кем же ты был до того, как стать «таким»? Тот обвел его скептическим взглядом с головы до ног, слегка склонив голову, словно прислушиваясь к чьему-то бестелесному голосу, обладатель которого мог связаться только с ним, Стрэнджем. — Вот оно как... Да ты просто очередной неудачник, подавшийся сладким речам тьмы. Уверен, простому продавцу в магазине антиквариата платили немного, если он вообще в итоге не закрылся. — Заткнись! Ты ничего не знаешь обо мне! Дормаму не сможет владеть мною вечно, если я смогу изъять силы Вишанти из всех их артефактов! Никто тогда не посчитает меня пешкой. Тем более такой самоуверенный говнюк, как ты! — гневно крикнул Умор. Вокруг его мантии образовался чёрный туман, поднимая его в воздух. — Если хранитель не отдаёт мне артефакт по-хорошему, значит, я забираю его силой. Из сгустков тёмной массы ринулись мёртвые души, намереваясь прикончить чародея. В руках Стрэнджа тут же образовался клинок, по которому он провёл указательным и средним пальцами, от чего тот покрылся золотистым свечением. Буквально через секунду тёмных душ пронзила мощная волна, рассекая их напополам и заставляя исчезнуть навсегда, даже за пределами заклинания, от чего те, сопровождаемые громким визгом, растворялись. Этот манёвр позволило Стефану взмыть на уровень противника и развеять ещё такую же толпу бесполезных душ. Умор сразу же исчез из поля его зрения, снова становясь тенью. Из-под земли, прямо из образовавшихся в полу трещин, прорывались живые корни, которые стремительно взмывали вверх, к Стрэнджу. Они схватили чародея за ногу, но щупальца из-под под плаща оказались достойным противником и вырвали те с корнями, помогая тем самым своему хозяину освободиться. Раздражённый всей этой вознёй, Стрэндж отделил от своего тела существ, напоминающих гаргулей, которые могли различать иллюзионные объекты и тени и тем самым выцепил тёмного мага из своей невидимой оболочки. — Отберите у него мантию! — скомандовал Стефан нечеловеческим голосом, и существа, повинуясь его приказу, тут же кинулись на Умора. Однако тот откинул их сильным залпом магии, собираясь снова улизнуть. Чернокнижник, который всё ещё висел в воздухе, развёл руками в стороны и по небу пошла рябь, образуя некое подобие портала, откуда на землю мощным градом посыпались магические стрелы. Умор, не успевший снова преобразовать своё тело в тень, пытался поставить щит, но одна из стрел пронзила руку, сбивая заклинание, а затем вторая прошла сквозь всё его тело, заставляя безвольно рухнуть на колени. Его одеяние стремительно впитывало кровь, а руки постепенно ослабевали. Маг ощутил, как Стрэндж спустился на землю, приближаясь к нему, чтобы выбить из него информацию до того, как он отбросит концы. — Скажи мне, где Питер и, возможно, твоя смерть не будет такой мучительной. Произнес чернокнижник всё ещё искажённым голосом, глядя на того сверху вниз. Умор закашлялся кровью и, опираясь на локти, пытался сделать мучительный вдох: около трёх магических стрел протыкали его лёгкие в разных местах, не давая спокойно умереть. Повязка спала с изувеченных глаз мага и он, чувсвуя себя раздавленно и жалко, попытался отползти от чародея в сторону. Противно осонавать такое, но он был уверен, что Стефан закатил глаза от такого зрелища. Не мог не закатить, чувствуя глубоко скрытое внутри злорадство. — Я ещё не отпускал тебя плакаться Дормаму — ты будешь умирать столько, сколько мне понадобится. До тех пор, пока я не узнаю, где он! С этим словами, Стрэндж наступил мужчине на ногу, которая, как и остальное тело, была напичкана стрелами. Умор издал болезненный стон, после чего взялся покрепче обеими руками за одну из стрел в своей груди и, сцепив зубы, резко выдернул её из себя, заходясь кровавым кашлем и ощущая, как его собственная кровь стекает по обломкам камней, на которых они находились. Он дрожащими пальцами отцепил подсумок от ремня и тот свалился на платформу ниже, рассыпая всё содержимое. — Так организатором кражи артефактов был ты… Пошёл на сотрудничество с Бездной, которая совершено не разбирается в древних вещах, чтобы обвести их вокруг пальца и отыскать то, что тебе нужно. Это с самого начала выглядело подозрительно, но ты определено шёл к успеху, и возможно даже план сработал бы, если бы ты не полез туда, куда не стоило. Умор почувствовал, что Стефан собирается нанести очередное заклинание, поэтому он сгрёб ногтями песчаную крошку и в отчаянии кинул её чародею в лицо. Маг такого манёвра от едва дышащего тела не ожидал и схватился за лицо, а мужчина одним рывком попытался дотянуться до выпавших артефактов. Почти коснувшись цели, направляя все остатки своих сил на то, чтобы схватить хотя бы один заветный артефакт, он совсем забыл о том, что Стрэндж в своём теле живёт отнюдь не один и видеть противника своими человеческими глазами ему вовсе не обязательно. Мужчину за ногу схватило одно из щупалец, протащив того назад по земле, от чего ему пришлось разодрать себе ладонь, чтобы всё-таки схватить нужный ему артефакт. Щупальце с лёгкостью подняло его в воздух, решительно настроенное приложить того пару раз о землю. — Я-я ещё не п-проиграл, зазнавшийся мудак… — прохрипел Умор, вонзая в рану на своей груди предмет в виде обожжённого камня, который сразу же соединился с его плотью, генерируя ударную волну. От её удара Стрэнджа спас его верный плащ, обернувший собой хозяина, пока тот наконец снова не обрел возможность видеть. Все части бывшего музея, которые леветировали в воздухе, стали грудами падать на землю, теряя привычное равновесие и разбиваясь на кусочки. К ослабленному телу Умора отовсюду стали сползаться тени, забираясь в израненную оболочку, от чего стрелы задрожали и рассыпались множеством мелких осколков, освобождая плоть. Стрэндж понял, что этот отчаянный идиот отдал своё тело камню смерти, чтобы тот исцелил его и наделил силой. Маг только на половине понял, что что-то пошло не так и души переполняют его слишком сильно. Тот в ужасе завопил, чувствуя, как по всему телу вздуваются и чернеют вены. Умор ощутил переполняющую его боль даже пустыми глазницами, которые вновь обрели возможность видеть даже без глазных яблок, улавливая перед собой смазанные очертания мира вокруг, который прерывали яркие разноцветные вспышки.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Питер был уверен в том, что погибнет: от недостатка кислорода он уже практически потерял сознание, а каких-либо сил к сопротивлению настойчивому чувству удушья совсем не осталось. Он отдалёно ощутил, как кто-то потянул за артефакт на его шее, который ему удалось уберечь от вторгшегося в его со Стрэнджем квартиру мага. Дори тревожно вытянула артефакт из-под толстовки, опуская его парню на грудь, и попыталсь сосредоточиться. Много времени прошлось потратить на то, чтобы открыть его, едва успев до того, пока парня покинули бы последние жизненные силы. Фея соединила энергию тела и души бывшего героя, после чего с помощью своих способностей объединила их с глазом Агамотто. Артефакт засветился, принимая в себя светлую энергию, и заполнил всё тесное пространство ярким светом. Тёмная сила, из которой состояло заточение, была развеяна, поэтому внезапно оказавшийся в воздухе Питер неминуемо полетел вниз, поддаваясь великой силе всемирного тяготения. При всём своём желании крошечная фея не смогла бы своими силами удержать вес целого человека, поэтому, чтобы парень не разбился, она вцепилась своими ручонками в раскрытый артефакт и соединила с ним уже свои способности от чего неумолимая и непокорная гравитация внезапно сжалилась над несчасным смертным и слегка ослабла, смягчая падение и тем самым делая его не смертельным. Вновь получив возможность дышать, Питер стал захлебываться воздухом. Слишком резкий прилив кислорода не слабо вскружил голову, из-за чего первые минут пятнадцать парень провел словно в бреду, пока остатки магии рун не развеялись, позволяя его телу вновь функционировать. Когда зрение более-менее сфокусировалось, вместо сжатой магической комнаты, больше напоминавшей коробку из-под обуви, Паркер увидел перед собой необъятное пространство тёмного измерения. Он ощупал асфальт под собой, понимая, что им каким-то образом удалось выбраться. Парень отчаянно пытался сложить пазл в своей голове, касаясь пальцами артефакта на своей груди, который был, по всей видимости, активирован. Он посмотрел по сторонам и увидел свою спасительницу, лежащую на земле, словно потухшая спичка. — Дори! Питер осторожно взял её в ладони, панически бегая взглядом по маленькому телу. — Боже, что ты сделала?! Почему ты больше не светишься? Фея действительно напоминала сейчас погасшего светлячка. «Так… Так х-хочется спать…» — пронеслось в голове у парня и тот догадался, что это произнесла Дори, которая, по всей видимости, всё ещё взаимодействовала с артефактом. Парень собственными силами закрыл Глаз Агамотто, после чего вымотанная и совсем обессиленная малышка на его ладони крепко уснула. Не успел оправиться от переживаний за чужую жизнь, как парящие вокруг обломки здания начали резко терять баланс и падать на землю, из-за чего Питеру пришлось пустится в бегство, что, к слову, было довольно сложно: его левая нога была сильно повреждена после падения. Он с трудом уворачивался от огромных камней или даже полноценных кусков не до конца поглощенного фундамента, который так и намеревался раздавить их. Это продолжалось до тех пор, пока все объекты не свалились на землю, после чего, вымотанный, Паркер упал около груды камней, опираясь на них спиной. Он тяжело дышал, пытаясь перевести дух, и мысленно отметил, что это было похоже на какой-то раунд в компьютерной игре. Вот только в отличие от виртуального мира, если в реальности на тебя свалится такой тяжёлый объект — это благополучно увенчается сто процентной смертью. Дори никак не отреагировала на этот грандиозный марафон, а лишь всё также мирно посапывала в чужой руке. Питер прижал её к груди, закрывая от любых опасностей внешнего мира, и глубоко задумался, пытаясь понять, что им делать дальше. По ощущениям он просидел так, практически без движений, минут двадцать, спустя которые чей-то звонкий голос внезапно нарушил царившую вокруг тишину: — Как же сюда занесло такую праведную человеческую душу? На рыцаря ты не похож, да и на существ порядка тоже. Питер поднял голову и принялся ей мотать в разные стороны, пытаясь понять, откуда идёт голос, пока он не увидел юношу, который сидел на верхушке камней. На вид он был где-то возраста самого Питера: его внешность так и олицетворяла энергию и молодость. — Ты — человек?.. — растерянно спросил парень, явно удивленный увиденному. — Я? О, нет. Конечно же нет. Но для тебя я могу быть кем угодно, — чуть ли не промурлыкал тот и легко спорхнул вниз, словно и не сидел на огромной глыбе. — Меня зовут Айзет. Незнакомец представился и протянул Питеру руку для знакомства. Парень, поддавшись порыву извечной вежливости, уже хотел пожать её в ответ, но в последнюю секунду передумал и резко одёрнул руку. Можно подумать, он настолько наивен и жизнь его совсем ничему не научила. — Меня зовут Питер. Ну, по крайней мере он назвал своё имя, так что нельзя было сказать, что он был лишён вообще всяких манер. Нет, конечно, при виде широкой и добродушной улыбки на чужом лице он вполне ожидаемо ощутил укол вины за грубость, которую проявил, но всё-таки жизненные уколы были сильными и нежелание снова получить парочку ударов под дых победило. Переживёт он как-нибудь это неприятное чувство: проявлять характер — дело непростое, между прочим. Айзет, казалось, в самом деле не придал этой грубости никакого значения, словно его действительно не волновала чужая настороженность. Он лишь хихикнул, словно и так знал, как зовут парня. — Ты выглядишь потрёпанным. Плохой день? — спросил ласково Властелин и присел на камень пониже чтобы посмотреть на новоиспечённого знакомого на равных. — Типа того. Иногда мне кажется, что половина моей жизни точно — это один сплошной плохой день, — ответил ему Питер, хмыкнув. — Звучит и правда не очень. Ты кого-то ждёшь тут? — поинтересовался Айзет. — Ну, почти. Либо подожду, либо буду действовать сам: я пока ещё не решил, — парень невозмутимо пожал плечами, разумно решив не упоминать в разговоре спрятанную Дори. Предосторожность была превыше всего. — Ты довольно смелый для раненого. Властелин с улыбкой взглянул тому в глаза: — На твоем лице запекшаяся кровь. Позволь мне? Я просто её вытру, не волнуйся. Юноша засуетился, и в его руках в театральном жесте фокусника появился белоснежный платок с золотистой вышивкой по краям. Он потянулся к лицу парня, от чего тот сначала хотел отстранить голову назад, но забыл, что сидит опираясь на камень. Он почувствовал лишь мягкое прикосновение, которое действительно было там, где у него была рана, и было направлено на то, чтобы помочь и позаботиться о нём. В какой-то момент в голове стало так легко и пусто, словно все проблемы на секунду исчезли. Вот так быстро и все разом. И, после всех событий, это было просто потрясающее ощущение, которое заставило парня издать лёгкий стон удовольствия. — Где ты мог так пораниться, меня ведь не было всего ничего. Питер резко открыл глаза, услышав невероятно знакомый голос, и увидел перед собой Стрэнджа, который спокойно обрабатывал рану на его переносице. Шатен непонимающе огляделся, обнаружив их в уже привычной спальне. — Погоди, я же... Я же буквально секунду назад сидел среди каких-то развалин. Там ещё был какой-то подозрительно вежливый парень... — растерянно произнес парень, убрав руку мужчины от своего лица. — Что? Питер, ты правда так сильно ударился головой? Я вернулся пару минут назад, а ты кряхтишь с разбитым носом, пытаясь остановить кровь. Поэтому это я бы хотел у тебя узнать, что произошло, — сказал Стефан, нахмурившись, и убрал пинцет с ваткой в сторону. — Но я ведь точно помню... — Паркер взялся за голову с видом полного непонимания, пытаясь переварить происходящее. — А Дори?.. Где она?! На какие-то доли секунды Стрэндж выглядел озадаченным, после чего ответил так, будто разговаривал с душевнобольным: — Она ведь должна быть с тобой. Её не было, когда я вернулся. — Что?! Боже, может это всё было правдой, и она осталась там?! Питер, вмиг заводясь и чувствуя себя очень встревоженно, попытался встать с кровати, но Стрэндж остановил его прижатой к груди ладонью, заставляя сесть обратно на кровать. — Куда ты собрался? Лежи спокойно, я сам её поищу, а с тебя твоих приключений хватит, — произнес чародей строго, и парень, не в силах ослушаться этот властный тон, всё же лёг обратно. На какое-то время комната погрузилась в неловкое молчание. — Слушай, а помнишь, мы как-то смотрели сериал? Я предложил тебе его глянуть со мной, когда ты вернулся домой с очередного задания, но мне казалось, что тебя не особо заинтересует сюжет? — спросил юноша, нарушив тишину и глядя куда-то в потолок. — Да, помню, — ответил спокойно Стрэндж. — Там ещё в первых двух сериях главная героиня попала в аварию, и её тело стало астральным. — Припоминаю. Я тогда ещё упомянул, что это не реалистично, так как если физическая оболочка умирает, то ты становишься призраком, — сказал чародей, сидя рядом, и кивнул. — Да, а я сказал тебе, что это всего лишь сериал, и посоветовал не зацикливаться, — парень сделал многозначительную паузу, а затем продолжил: — Но проблема в том, что ты не смотрел со мной первые две серии. Ты пришел позже. Питер перевёл хмурый взгляд на сидящего рядом мужчину и недоверчиво вскинул бровь. — Я мог забыть об этом, — ответил Стрэндж, пожав плечами, и парень уже, не стесняясь, приподнялся, всем своим видом показывая недоверие. — Стефан никогда ничего не забывает, у него невероятно развита зрительная память, так что прочь из моей головы! — внезапно сказал Питер, отодвигаясь от явно не его чародея. — Питер, я правда мог забыть что-то, в этом нет ничего такого. Поэтому не придумывай сказки: я здесь, прямо перед тобой. Мне неизвестно, что с тобой случилось, но тебе стоит отдохнуть. Разве ты не доверяешь мне? Зачем мне врать тебе, дорогой? Я беспокоюсь о тебе. Стрэндж приблизился к нему, пытаясь коснуться, но парень тот резко схватился за голову, вплетая пальцы в волосы, до боли сжимая их, дёргая, и до искр под веками зажмурил глаза. — Я СКАЗАЛ ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ! — истошно завопил Питер, понимая, что ему лезут в самую душу через его собственные чувства, в которых он и так запутан похлеще мухи в паутине. Чужой шёпот пытался проникнуть в голову, отстранить от реальности и запутать его, но когда гул в ушах стих, парень открыл глаза и обнаружил себя всё таким же потрёпанным, среди кучи пыльных обломков. Того существа уже рядом не было, но в подтверждении его прихода остался тот самый платок. — Вот не даёт никому моя душа покоя... — вздохнул Питер, чувствуя себя до невозможности уставшим. Внезапно он заметил вдалеке странные вспышки, понимая, что всё это взаимосвязано и вздохнул ещё тяжелее. — Что ж, хуже уже не будет... Питер с трудом поднялся с земли и направился в сторону этих самых вспышек, подумав о том, что там будет либо его окончательная смерть,которая за ним постоянно гонится, либо хотя бы временное спасение. Иначе быть не может: уж слишком тут всё странно, а что ещё страннее — слишком многое было завязанно именно на нём.━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━
Умор поднялся на ноги уже совершено не похожий на себя: его тело подверглось деформации из-за магии смерти. Он стал свирепее и сильнее, кидаясь на Стрэнджа в порыве своей ярости, из-за чего тому пришлось поставить сразу несколько щитов, ощущая, чувствуя, как они дрожат при каждом нанесённом ударе. Бывший маг стал напирать на щиты, тем самым не давая Стрэнджу провести дополнительный удар и вообще сделать хоть что-либо. Но чародей неожиданно убирает защиту и хватает того за лицо, впиваясь в него длинными пальцами, сжимая, прожигая магией, искрящейся под подушечками. Тени внутри Умора завыли, после чего прожжённая кожа стянулась обратно, и тут Стефан понял, что битва будет продолжаться вечно, если камень будет постоянно исцелять его. Поэтому он расчерчивает в воздухе замысловатую печать, после чего резко направляет через неё магический залп, который пронзает грудь бывшего мага. Кожа того расходилась под магическим остриём, впуская его в себя, но в ту же секунду органы совершали попытку собраться обратно воедино, исцелялись несмотря на непрекращающийся залп магии, от которого камень внутри лишь слегка подрагивал. — Т-ты уже ничего не с-сделаешь мне... — хрипел мужчина, взывая к остаткам разума, которые ещё были способны выдать человеческую речь, и внезапно начал идти в сторону источника магии. Стрэндж напрягся, расправил плечи и с силой налёг на печать, из-за чего исходящий из неё луч становится крупнее, заставляет камень в чужой груди испускать энергию в знак сопротивления. Питеру пришлось прикрыть рукой глаза в попытке рассмотреть две дерущиеся фигуры. Но по развевающемуся плащу он мог с уверенностью сказать, что владельцем такого сильного залпа был Стрэндж. Значит, до битвы всё-таки дошло... Паркер видел, как из тела, которое пронзал луч, стали выползать сгустки энергии, начиная проникать внутрь заклинания, пока в один момент камень не отразил его. На этот раз даже Мелевенту не удалось предотвратить падение чародея, чья магия была буквально сгенерирована обратно. Из раны непокорного приспешника Дормаму вырвались тени и накинулись на Стрэнджа, который едва успел увернуться — благодаря Мелевенту — после чего попытался нанести противнику хоть какой-то урон, но тени лишь растворились, появляясь снова, чуть поотдаль, и в очередной раз нападая со всех сторон целой стаей. Сам же носитель камня пользуется возможностью, и пускает сгусток мёртвой магии в чародея, который стремительно проникает внутрь его тела. Стефан схватился за голову, ощущая, как тени слились с ним, вызывая конфликт с поглощенной им ранее силой. Создавалось ощущение, словновся магия внутри тебя превращается в стекло и мгновенно раскатывается, осыпаясь дождём стеклянной крошки. Чародей пытался бороться с разрушающей силой, скрежеща зубами от напряжения. По его лицу ходуном ходили желваки, рот исказился в уродливой гримасе: он был больше не в силах леветировать в воздухе. На парня резко накатило чувство тревоги, которая была такой сильной, что подгибались колени. Паркеру стало страшно за исход сражения. Он находился достаточно близко, однако этого расстояния было вполне достаточно, чтобы остаться незамеченным. Однако помочь Питер был не в силах при всём своём желании это сделать: подобные сражения явно не входили в категорию его способностей. И это жутко раздражало, ведь больше всего на свете, как бывший и в прошлом очень даже успешный супергерой, Паркер ненавидел бездействие. Умор — вернее, то, что от него осталось — приближался к чародею медленно, наверняка рассчитывая на то, что магия мёртвых вывернет того наизнанку. Но Питер никак не ожидал, что когда-нибудь увидит вживую то, что пересказывал ему артефакт о прошлом Стефана. Приспешник Дормаму собрал в своей деформированной руке очередной сгусток энергии и вонзил его в чародея, который болезненно простонал и неожиданно перестал сопротивляться, бессильно рухнув на колени. Это озадачило носителя камня, который рассчитывал на то, что такой мощный поток силы попросту разорвёт Стрэнджа изнутри. — Спасибо за чудесный опыт, но ещё ни одному живому существу не удалось противостоять моему телу. Маг поднял горящие глаза, которые свидетельствовали тому, что он попросту поглотил силу, которая должна была его убить. Ведь взятая под контроль магия не будет иметь возможности на сопротивление с другими силами. Тело Стрэнджа окончательно потеряло человеческое обличье, становясь антропоморфной смесью из существ, которых он однажды поглотил. Но бывший маг не растерялся, и, хоть вид существа перед ним его не слабо удивил, он снова попытался его, скапливая энергию и надеясь разорвать связь существ между собой. Но его попытка не увенчалась успехом, и Стивен, пользуясь моментом, хватает его за шиворот и моментально взмывает в воздух с помощью шести крыльев, которые имели схожесть с драконьими, но при этом были слишком тёмными, смолянистыми, словно обожжёнными. Носитель камня собрал энергию изнутри, тем самым пытаясь оттолкнуть от соперника, но тот запросто поглотил неудачное заклинание, после чего пронзил грудь бывшего мага когтистой рукой, хватаясь за камень. Артефакт стал оказывать сопротивление, пытаясь посильнее ухватится за плоть своего носителя и разрывая его кожные покровы, который неистово вопил, стремительно теряя жизненные силы. Стрэндж добавляет ещё один всплеск магии, из-за чего последние нити мертвой энергии обрываются, теряя связь с обмякшим телом. Стивен откидывает подальше уже явно бездушное тело, чтобы у камня не осталось ни единого шанса вновь до него добраться. Несмотря на голоса монстров, гудящие в голове негласным строем, чародей отказывается поглощать силу камня, ведь магия мёртвых, будучи частью Хаоса, является самой нестабильной, буквально неуправляемой. Поэтому он лишь запечатывает артефакт в наспех созданную защитную сферу, после чего наконец спускается на землю, начиная понемногу возвращать себе контроль над своим человеческим телом. Его внутреннее чутьё уловило до боли знакомую энергию где-то поблизости, из-за чего сразу же направился туда, понимая, что Питер всё-таки выжил. И слава, чтоб его, Апису и всему его народу. — Не приближайся ко мне! — завидев движения в свою сторону, Питер выкинул вперёд руку в предупреждающем жесте, заставив мужчину остановиться в паре метров от себя. — Питер, ты чего? Всё наконец закончилось, теперь ты в безопасности,— ответил чародей и вновь продолжил идти навтречу, игнорируя просьбу остановиться. — Я сказал: стой где стоишь! Не вздумай приближаться ко мне! — злобно произнес Питер, начиная пятиться назад, чтобы отойти от Стрэнджа подальше. Стефан уловил, как его взгляд метнулся в сторону мёртвого тела Умора, а затем на его руки. — Всё нормально, Питер. Я не причиню тебе вреда — он сам выбрал такую учесть. Если бы я не извлёк камень, он бы преследовал нас вечно, — сказал Стрэндж, но Паркер лишь больше отступает назад, пока не спотыкается, зацепившись за какой-то камень позади себя, и падает, вжавшись спиной в кусок развалины. Его тело было напряжено, как перетянутая струна, а сам он смотрел внимательно, не сводя с мужчины злобно сверкающих глаз даже на секунду. Чародей наконец останавливается и понимает, что Питер застал его не в лучшем виде, от чего складывает угрожающе за спиной крылья, чтобы не напугать того ещё сильнее. — Это скоро пройдет, тебе не стоит бояться. Это всё ещё я, просто с небольшими побочными эффектами, — произнес Стефан и вскинул ладони в безоружном жесте, опускаясь на колени неподалёку от парня, чтобы быть с ним на одном уровне. Мужчина окинул его взглядом, подмечая, как Умор явно не планировал оставлять его парня в живых: все руны, из которых было создано тело Питера, были вскрыты, а некоторых уже и вовсе не было, чему свидетельствовали отсутствие левой руки и с трудом уцелевшие ноги. И это не считая болезненной раны, которая осталась на запястье правой руки после уничтожения защитной печати. Стефану стало очень горько на душе, но одновременно с этим он испытывал восторг и дикую гордость от того, что его мальчик буквально выпутался из рук смерти. Он хотел было попытаться коснуться раненного запястья, даже протянул к нему свою всё ещё неестественно длинную и когтистую руку, но лежавшая в ладони Питера Дори, которая к этому времени успела прийти в сознание, перегородила рану своим телом. Может у неё и не осталось сил защищать Питера, но она будет оберегать его до тех пор, пока они делят одну жизненную энергию на двоих. Ещё не успокоившиеся внутри сущности восприняли подобный жест агрессивно, и чародей, поддавшись их громкому и назойливому шипению, раздающемуся внутри черепной коробки, собирался устранить препятствие между ним и юношей. — Только коснешься её, и я даю слово, что ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни, — произнес парень с явной угрозой и активировал Глаз Агамотто, готовый использовать его без малейших колебаний. — Я просто хотел залечить твою рану, я не собирался вредить ей, — вздохнул Стефан, во что Питер ни на секунду не поверил. — Нет. Сначала ты расскажешь мне всю правду о том, что происходит с моим телом и почему моя плоть больше не физическая, — продолжил Паркер в том же угрожающем тоне и обвиняюще ткнул пальцем в сторону лениво трепыхавшихся за спиной мага крыльев. Стивену ничего не оставалось, кроме как согласиться и принять чужие условия. Всё-таки сегодня Питер доказал, что при желании он может стать очень сильным соперником, а его непомерное упрямство будет заставлять его идти до самого конца. Как, впрочем, и всегда. Не то чтобы Стефан боялся — вот ещё, ему ничего не стоит в случае чего развоплотить Питера одним изящным движением кисти и парочкой выписанных в воздухе знаков, однако он не хотел ему навредить. И именно поэтому ему пришлось поддаться, объявив перемирие, и принять чужие условия. Мужчина вздохнул и устало покачал головой: — Хорошо, я всё тебе расскажу. Но для начала давай вернемся домой, и я восстановлю тебя, ладно? — Обещаешь? — переспросил парень всё также недоверчиво. — Обещаю, — заверил его Стрэндж.