Ну что, котенок, доигрался?

После предотвращения очередной попытки уничтожения города, Якоб крикнул Мяурицио бежать из помещения вместе с ним, но тот не успел. Дверь закрылась прямо перед его носом. Тот потянул руку к ручке, но внезапно услышал шаги откуда-то со стороны. Вот он и попал. — Якоб! Подожди меня! — заплакал парень, лбом прислонившись к деревянной двери. — Что ты тут делаешь?! — раздался знакомй голос со стороны. — Эй! Мяурицио! Это был Бубоник. Его тетка предпочла поскорее уйти после того, как оба они в очередной раз получили взбучку от Магога. Опечаленный провалом, он зашел в комнату, где стоял котел. На полу, взвыв от всей отвратности ситуации, сидел его питомец. Колдун подошел ближе, хватая того за волосы и поворачивая к себе его заплаканное лицо. — Ответь на вопрос сейчас же! Кто дал тебе право находиться… секундочку. А это случаем не ваше с Якобом рук дело? — О чем вы? Я не понимаю… Подобные вопросы, скорее, были попыткой отсрочить хоть на несколько минут свою скоропостижную смерть. Мяурицио прекрасно все понимал, и он знал, что все их с Якобом будущие планы будут непременно испорчены по его же собственной глупости. Он был пойман с поличным. — Ты все понимаешь, котенок, так скажи же мне всю правду. Вы нарочно хотели, чтобы мы потом получали жестокие наказания от Магога, не правда ли? Слезы подступили очень невовремя. Парень не хотел умирать. Он был слишком молод. Старый колдун наклонился ближе к заплаканному Мяурицио и слизал языком вытекшую слезу. Тот замотал головой, молящим взглядом глядя на Бубоника. В это время Якоб стоял неподалеку от двери и вслушивался в их крайне недружелюбный диалог. С одной стороны, он был очень рад тому, что вовремя сбежал, с другой стороны – там же остался его друг! — Не нужно, Бубоник, я прошу вас! Не причиняйте мне боль! — взмолился Мяурицио, стоя на коленях с невозможностью подняться. — Не думал ли ты, что мы с тетей все это время получали куда большую боль? Так прочувствуй же это, проказник ты эдакий. Как ты мог предать своих же хозяев?! Мяурицио повернул голову в другую сторону, чтобы не видеть разгневанное лицо хозяина. Он молился о том, чтобы тот не захотел применять какое-нибудь страшное кодовство по отношению к нему или не захотел наложить проклятье. Но тот, по-видимому, имел совсем другие мысли в голове.

***

Бубоник прижал голову Мяурицио к холодному полу, стягивая с того штаны. Анус даже со стороны выглядел очень узким, поэтому без боли бы ничего вставить не удалось. На помощь пришло какое-то непонятное зелье, что Бубоник пытался намешать, но успехом это не увенчалось. По консистенции оно было довольно густым и легко размазывалось по коже, поэтому его можно было использовать как смазку. Проведя смазанными пальцами по нетронутому анусу своего питомца, тот засунул один из пальцев внутрь. Он был длинным, из-за этого бедный Мяурицио взвизгнул. Его так возмущало предательство со стороны Якоба. Он понимал, что наказанию суждено было случиться, но не здесь и не сейчас. И тем более не такому! — Ай! Пожалуйста, мне так больно! Достаньте свой палец из меня! Парень рыдал навзрыд. Хоть его хозяин и любил его, он все равно не мог поверить в то, что его любимчик мог оказаться предателем. В ход пошел еще один палец, которыми Бубоник принялся разрабатывать тугое колечко мышц. Бедный Мяурицио был до того напуган, что анус наоборот становился лишь туже. Он прикрыл мокрые от слез глаза, но вдруг почувствовал чью-то руку на своем члене, старательно возбуждающую его. Он мог бы поддаться искушению и сквозь странную боль попытаться насладиться стимуляцией, но проблема была вовсе не в ощушениях, а в том, кто все это сейчас делает. Бубоник, пропади он пропадом. Как только Мяурицио хоть на секунду представлял, с каким выражением лица сейчас этот старый колдун сует в него пальцы и пытается возбудить, его сразу начинало тошнить. — Да ты очень тугой! Да уж, без боли войти и правда не получится. Да и кому какое дело? Бубоник противно посмеялся и спустил брюки. Вначале он подумал о том, что можно было бы засунуть внутрь свой нос, но решил пока что его поберечь, так как если бы его зажало внутри, выбираться было бы потом крайне проблематично. Левой рукой он вновь вжал Мяурицио в пол, только на этот раз точно лицом вниз. Тот выгнул спину и, уже приготовившись к своей участи, подставил свою задницу. Член проходил внутрь не то, чтобы очень легко, но то, что Бубоник получал от этого удовольствие, было фактом. Мяурицио начал мычать в пол от безысходности. С одной стороны – немного приятно, так как орган касался простаты, с другой же стороны – по какой-то причине адская боль все же пронизывала его область таза. Член прошел глубже, Мяурицио вновь застонал от боли. — А… я тебе не забыл, случаем, сказать, что недавно наколдовал себе более большой член? Думал уже нигде не пригодится, а тут ты, сорванец, под руку попался. — Будь тогда хоть немного поаккуратнее! — плакал Мяурицио. — Отчего такая жуткая боль?! — Я, кажется, задел что-то, и немного кровь потекла. Но это ничего! Когда бедняга Мяурицио услышал слово «кровь», тот заревел пуще прежнего. Алая струйка медленно потекла по внутренней стороне бедра. Парню было так мерзко оттого, что его хозяин так равнодушно относился к его телу. Но куда противнее было осознавать, что Бубонику это нравится. Тот засовывал член по основание и просто имел беднягу Мяурицио.

***

Все завершилось с появлением пульсации внутри. Внутри стало необъяснимо тепло. Боль прекратилась. Бубоник убрал руку с головы Мяурицио и вынул толстый окровавленный член из его ануса, давая тому спокойно подняться обратно на колени. Тот прикоснулся к колечку мышц и вздрогнул от боли. На подушечках пальцев осталась кровь вперемешку с какой-то еще неизвестной для него жидкостью. Бубоник напоследок отругал питомца и оставил того сидеть на холодном полу с окровавленной задницей. Только по окончании сия процесса в помещение соизволил войти Якоб. Выглядел он обеспокоенно, но Мяурицио затаил на него большую обиду. На душе стало просто отвратительно. Он чувствовал, что им воспользовался собственный хозяин. — Ты в порядке, Мяурицио? — Если тот факт, что из моей задницы теперь течет что-то неизвестное, можно считать порядком, то да. — О боже… друг, успокойся, умоляю, я что-нибудь придумаю. Мяурицио сидел на коленях со спущенными штанами и плакал, прислонив к лицу ладони. Он чувствовал себя несчастным ребенком, который подвергся изнасилованию со стороны незнакомца. Но это был человек, знакомый ему всю жизнь. Да и сам Мяурицио уже не был ребенком. Почему же досталось только ему? Почему мир так жесток? Якоб примчался к своему другу, прислоняя какую-то тряпочку к покрасневшему отверстию. Все жутко болело. Уже спустя мгновение тряпка оказалась испачкана кровью и спермой. — Да уж, ему, видимо, слишком понравилось насиловать тебя… ты посмотри, он же… — Мне так больно… физически… и морально… Вновь упав на пол и залившись слезами, бедняга Мяурицио потерял какое-либо желание жить. Якоб помог ему подняться и вместе они отправились к тете Тирании. Закончились ли на этом их приключения и попытки спасти город? Пока неизвестно. Но факт в том, что теперь Мяурицио ненавидит своего хозяина.