Певереллы. Сага.

От автора Действие фанфика почти полностью разворачивается в мире Гарри Поттера, но мире не канона, а фанфикшена: с родомагией, наследиями, и прочими роялями. Из «Сумеречных охотников» позаимствованы герои и канонный слэш. Да-да, слэш! Не приемлите, проходите мимо. Книги Кассандры Клэр указала из уважения к первоисточнику, но все знания о сумеречном мире у меня из сериала, как и внешность Магнуса и Алека. Алек давно перестал страдать фигнёй и стал уверенным в себе парнем. Магнус Бейн был и остаётся Высшим магом, сыном принца Ада, а также добрым и очень верным. А за сим… поехали. ******* Колька Самохин стоял перед красивой темноглазой и темноволосой женщиной, сидящей за массивным письменным столом, ковырял носком кроссовка дорогой паркет и таращился в пол. Откуда-то мальчишка знал, что перед ним сама Богиня Смерти, но страха не испытывал. Да и чего ему бояться? Самую большую глупость в своей короткой жизни он уже совершил, сиганул с крыши дома, в котором жил. Самое интересное, если бы его сейчас спросили: «Зачем ты это сделал?» — ответить Колька не смог бы. Подумаешь, Зинка предпочла ему Котьку Истомина, обидно, конечно, но не в его характере из-за такого с крыши прыгать. Он бы скорее план по завоеванию одноклассницы разработал, но в место этого оседлал скоростной экспресс «крыша — асфальт», и, здравствуй, Госпожа. — Эх, Колька, Колька, — Смерть удручённо покачала головой. — И что тебе не жилось? — Не знаю я, — Самохин пожал плечами. — В тот момент это казалось правильным. Маму жаль, — по щекам мальчишки покатились слезы. — Она совсем одна останется… — Ты смотри, вспомнил, — госпожа зло сверкнула глазами и всплеснула руками, — самое главное поговорка «лучше поздно, чем никогда» здесь не прокатит. Поздно — оно и есть поздно. — Куда мне теперь? В Ад? — Колька, наконец, оторвал взгляд от пола и посмотрел на богиню. — Говорят самоубийство страшный грех, но я не понимаю, почему… — Потому, Николай, что ты убийца и убил невинного… — Но я… кроме себя… — залепетал было Самохин, но Смерть его прервала. — Ты что же, считаешь, что твоя жизнь ничего не стоит? Если бы ты не был отмечен судьбой, то попал бы в ад. К моему старшему сыну Велиалу. Тысяча лет мучений и на перерождение. — Смерть встала со своего места, подошла к окну и продолжила. — Но тебе было предначертано создать лекарство, излечивающее рак даже на последней стадии. И что теперь? Мало что ты бездарно умер, но умрут и те, кому ты через пятьдесят лет должен был помочь. Самое главное, что от предназначения тебя даже смерть не избавит. Судьба, Любовь, Магия и Хаос — первозданные силы, и нам с Творцом не подчиняются. Так что, отработаешь пятьдесят лет Мрачным Жнецом, искупишь грех и на перерождение, изобретать лекарство. Сроки, конечно, сдвинутся, но тут уже ничего не поделаешь. — Души собирать… — протянул Колька. Госпожа резко повернулась к нему и недобро сощурилась: — Не всё так просто, Колька, но тебе это без меня объяснят… — её речь прервал резкий стук в дверь. — Войди, Алек… Дверь распахнулась и порог переступил высокий, одетый во всё чёрное молодой человек с тёплыми глазами орехового цвета, темными непокорными волосами и странными татуировками, которые были видны на открытых участках кожи. — Вызывали, Госпожа? — вошедший почтительно поклонился и встал по стойке смирно, чуть раздвинув ноги, и, заложив руки за спину. — Принимай новенького, Алек. Объяснишь во что он вляпался, ответишь на вопросы, разместишь в академии Жнецов, а потом вернёшься ко мне. Странное что-то в мирах творится… — Госпожа Смерть снова отвернулась к окну, вглядываясь в туманные просторы Нави, и, давая тем самым понять, что аудиенция окончена. Мрачный Жнец потянул Кольку за собой, и они вышли в просторный коридор, по которому сновали какие-то люди. «Скорей всего жнецы», — подумал Самохин и покосился на своего спутника. — А ты тоже самоубийца? — наконец решил начать разговор Колька, поздно понимая, каким бестактным был его вопрос. — Нет, — резко ответил тот, кого Смерть назвала Алеком, но затем смягчился. — Я пришел к ней добровольно, ещё живым. Колька в шоке приоткрыл рот, а потом выдал: — Но зачем? Ты что дурак? — Можно и так сказать, — Алек усмехнулся, — но, решив обменять свою жизнь на жизнь сестры и двух моих братьев, мне показалось, что я поступаю правильно. Да и сейчас я не о чем не жалею, жизнь близких мне дороже своей. — Что-то мне слабо верится, что одну душу можно на три обменять, — Колька потёр пальцем висок и остановился. — Какой бы ценной она не была. — Правильно мыслишь, — Мрачный Жнец снова потянул мальчишку за собой. — Я обменял свою душу на жизнь сестры, а за братьев от меня потребовали вечного служения. Так что перерождение мне, в отличии от тебя, не светит. — Души собирать тяжело? — Колька с сочувствием посмотрел на Алека. — Если бы просто души, — расстроенно протянул последний, — но мы сопровождаем только детей до двенадцати лет. Взрослые сами свою дорогу находят, или в виде призраков в своём мире застревают. А вот детям надо помогать и защищать от демонов, для которых детские души — лакомство. Как ты считаешь, тяжело наблюдать за смертью детей и горем их родителей? Или ещё того хуже, видеть как детей убивают и оставаться безучастными? Мы не можем вмешиваться… Колька представил всё это и покрылся холодным потом, себя тут же стало жалко. Такой работы он бы и врагу не пожелал, а Алеку придется делать это вечно. — И что? — хрипло спросил Самохин. — Никто не нарушал правило невмешательства? — Почему же, — Алек повернулся к Кольке, одевая на лицо маску безразличия. — Один раз нарушили. Жнец вмешался и Алоис Шикльгрубер остался жить. — Ну и, — Колька в нетерпении даже подпрыгнул. — Он стал плохим человеком? — Совсем нет, — Алек пожал плечами. — Он стал священником. А Жнец спасший его отправился в Эдом — одно из королевств Ада, на вечные муки. — Но почему его так жестоко наказали?! — в возмущении закричал Колька. — Алоис Шикльгрубер сменил свою фамилию на Гитлер и у него родился сын, который известен как… — Адольф Гитлер, — перебил Алека Самохин. — Так что же получается? Если бы Жнец не вмешался, Гитлер бы не родился, и войны бы не было? — Война бы была. Некоторые вехи невозможно обойти. Но она не была бы такой долгой и кровопролитной. Я надеюсь, ты это запомнишь. Кстати, мы пришли. Алек передал Кольку на руки главе академии и поспешил вернуться к Госпоже. ******* В этот раз, входя в кабинет госпожи Мары, Алек решил не стучать, его пригласили, а значит ждут. Хозяйка кабинета всё ещё стояла возле окна и о чем-то напряжённо размышляла. Парень, как обычно, вытянулся по стойке смирно и застыл в ожидании. — Ой, Лайтвуд, как же меня бесит твоя привычка изображать стойкого оловянного солдатика, — Смерть поджала губы. — Ты мне уже двести лет служишь, мог бы и усвоить, что меня это раздражает. — Я знаю, — в глазах Жнеца запрыгали веселые чертики, а Мара звонко рассмеялась. — Давно ли ты стал таким смелым? Ммм? Ладно, шутки в сторону. Садись, давай, — Госпожа кивнула в сторону кресла, подождала пока Алек устроится и продолжила. — Лайтвуд, считай, что у нас военный совет и включай свой талант стратега и управленца на полную катушку. Мара снова отошла к окну и устроилась на подоконнике, с лёгкостью на него запрыгнув. Алек в ту же секунду подобрался, если госпожа вместо кресла использует подоконник, то разговор грозился быть долгим и неприятным. Парень весь обратился в слух. — Вчера у меня в гостях был мой старший сын, — Алек на это лишь кивнул. Он был хорошо знаком с одним из четырех князей Ада. Велиал — король Флегетуса, огненной обители самоубийц. — Он беспокоится. Демоны доложили, что резко возросло число его подопечных. Причем тех, кто сам не понимает, зачем он покончил с жизнью. Словно им навязали чужую волю. — Может это действительно так? В конце концов демоны… — Алек, это в тебе сейчас сумеречный охотник проснулся? Ты прекрасно знаешь, что демоны, ангелы, архангелы, князья ада и даже мы с Творцом не можем обойти свободу воли данную человеку первозданным силами. Поэтому демоны могут заключать со смертными контракт, могут поставить человека в такие обстоятельства, что он примет решение расстаться с жизнью. Но примет это решение смертный сам, без вмешательства в разум. Кстати, ни я, ни Творец, ни наши дети, вообще не имеем права вмешиваться в жизни простых смертных. Мы можем заключать исключительно контракты на добровольной основе, вот как с тобой. Можем воспользоваться уже сложившимися обстоятельствами, но сами, в отличии от простых демонов, их подстроить не можем. А здесь, кто-то залез смертным в мозги, подавил волю. Причем внушение настолько ювелирное, что никто вмешательства не почувствовал. Только запоздалое удивление, как Колька, которого ты только что видел, он поражался тому, что сделал, ведь самоубийство не в его характере. — Маги? — выдал следующие предположение Алек. — Эти могли, конечно… — Мара постучала указательным пальцем по губам, — могли… Но не настолько чисто, чтобы мы с Велиалом не отследили вмешательство. Так грамотно могли сработать слуги Хаоса, но перед этим был бы прорыв Завесы, а его невозможно не заметить… — Или есть ещё один вариант, — Смерть и Алек резко обернулись в сторону дальнего угла и мужчины возникшего из неоткуда. Лайтвуд даже успел вскочить и обнажить клинок, засиявший в его руке белым ангельским светом. — Эй, полегче, я с миром пришел, — мужчина выставил вперёд руки. — Эль, — Мара осуждающе покачала головой, — я же просила тебя не появляться так внезапно и тихо. Жнец, убрал клинок и почтительно поклонился. Перед ними стоял сам Творец — создатель мира. Извините, — Эль проказливо улыбнулся, — но если предупреждать о своём появлении, можно пропустить много интересного. Мара на это лишь осуждающе покачала головой и спросила: — О каком варианте ты говорил? — Завеса в одном из миров истончилась, и слуги Хаоса смогли занять тела местных жителей. В таком случае и прорыва вроде не было и слуг, пока с носителем не столкнемся, мы не почувствуем. — Но Завеса вечна и нерушима, — протянула Смерть. — Эм… — Эль уставился в пол и начал ковырять носком ботинка паркет. Мара хихикнула, уж очень её супруг в эту минуту напоминал Кольку Самохина. — Как бы… это моя вина. Но я не хотел, честно-честно. — Творец поднял свои синие честные пречестные глаза на жену. — Помнишь ты отпуск проводила в мире магии? — Дождавшись кивка, Эль продолжил. — Ты там мальчиков усыновила, даже фамилию созданного тобой рода им дала, правда, почему-то в него не ввела, но это неважно. Когда тебе пришло время возвращаться, в живых оставался только Игнотус Певерелл, и ты попросила меня защитить его и его потомков. Ну я и защитил… — Каким образом? — нахмурилась Мара. — Самым лёгким, решил привязать твоих протеже к Завесе. Она же вечная, значит и род Игнотуса будет существовать вечно… — Дай угадаю, — Мара встала напротив мужа, — как в плохой драме, что-то пошло не так. — В тот момент меня отвлекли, — Творец тяжело вздохнул и посмотрел на Алека, словно ища у него поддержки, — и вместо того, чтобы привязать род к Завесе, я привязал Завесу к роду. Короче, если прервется род Игнотуса, Завеса рухнет, и нам всем трындец, писец, капец и ещё много других -ец. — И, конечно, по закону подлости, род этого Игнотуса почти вымер… — протянул Алек. — Остался только мальчик Гарри, — подтвердил Эль. — Но он попал в такой замес, что боюсь долго не протянет. Мало того, что его выкинули из магического мира к простым смертным, ненавидящим волшебство всеми фибрами души. Так и по возвращении в свой мир ребенок окажется между молотом и наковальней. Зло будет стараться его угрохать, добро — вроде спасти, но такими методами, что может отправить к тебе, Мара, быстрее зла. В общем куда не кинь, всюду клин. А вмешиваться мы не можем. Ты, дорогая, Игнотуса в род не ввела, так что он и его потомки нам никто. Может сейчас малыша Гарри сделаешь стопроцентным Певереллом? — Эль с надеждой посмотрел на жену. — Да не могу я, — Мара прикрыла глаза рукой. — Когда род создавала, мне бы помимо своей крови и кровь мальчишек использовать. А я о том, как их потом в род вводить буду, не подумала. А ты знаешь, что ни один смертный, будь он хоть самым крутым магом, вливание чистой крови Демиургов не перенесет. — Алек было возразил, но госпожа его остановила. — И сумеречные охотники не являются исключением. С вами кровью делился Разиэль, а он обычный ангел — творение моих детей архангелов. Уж прости меня, Лайтвуд, но твой бывший мир — это просто шахматная доска, а мои дети игроки. Архангелы и князья Ада сотворили фигуры для этой доски: ангелов и высших демонов соответственно. Те же, в свою очередь, создали пешек. Ангелы — сумеречных охотников; высшие демоны — низших демонов, чернокнижников, вампиров и благих. И в этой игре, в отличии от настоящих шахмат, пешка ферзем стать не сможет никогда. Так что, дорогой, — Мара повернулась к мужу, — в род я могу ввести только тебя и наших мальчиков. Могла бы ещё внуков, рождённых от смертных. — Смерть задумалась, — а вот уже внуки, являясь истинными нефилимами, и, неся кровь как Демиургов, так и людей, ввели бы Гарри в род безболезненно. Но, к сожалению, законно рождённых детей у мальчишек нет. — Эм… — в очередной раз протянул Эль. — Твоё «эм» начинает меня напрягать, — Мара, уперев руки в бока, гневно посмотрела на Творца. — Хочешь сказать, что у меня есть внуки, а я о них не знаю? И давно? — Один внук. Мальчику сейчас четыреста с небольшим лет, правда, он не знает, что является нефилимом. Думает, что маг. Дорогая, держи себя в руках, — Эль увидел, как из ладоней жены вырвались голубые разряды и понеслись в его сторону. Он еле-еле успел увернуться. — Как зовут ребенка, и где его найти? — Мара постаралась успокоиться. — Зовут Магнус Бейн и он… — Верховный маг Бруклина в моем мире, — перебил творца Алек и под пристальным взглядом Демиургов жарко покраснел.