Не по сценарию

— Хью… — только и успел произнести Мадс, как его тут же прервала вибрация телефона. Оба мужчины повернулись в направлении звука. Это был телефон Дэнси. Тот, сразу же сорвавшись, тыкнул пальцем в экран и прижал телефон к уху. Растрёпанный, растерянный и со стояком, чётко просвечивающимся через трусы, он хлопал глазами, силясь разобрать слова, которые ему твердил кто-то в трубку. — А… да… Да, сейчас… — он отвернулся от Мадса, самодовольно рассматривающего его трусы и провёл рукой по лицу, пытаясь унять обострившиеся ощущения. Увидев на журнальном столике недавно купленные сигареты Мадса, он выхватил одну из пачки, взял зажигалку, напялил первые попавшиеся штаны, валявшиеся на полу, и выбежал на балкон. — Ты как, Хью? — это был его менеджер. Он был сейчас в Лондоне, Хью точно не знал какая разница во времени между Флоренцией и Лондоном, но она не должна быть слишком большой. От силы час-два. Так какого черта он звонит ему так поздно? — Как долетели? — Нормально, спасибо за беспокойство. — придерживая плечом телефон у уха, он чиркнул зажигалкой и, ограждая её ладонью от прохладного ночного ветра, вдохнул первую затяжку, и через несколько секунд выпустил переживание, возбуждение и потрясение от произошедшего сейчас с ним в номере в виде белых клубов дыма. — Да ладно, оставь это. — посмеялся парень. — С отелем всё хорошо? — Дэнси ограничился одним «угу» — Слава Богу. Кстати… — после этой фразы британец сделал ещё одну затяжку, кажется, длиною в бесконечность, как и этот разговор. Если менеджер заговорил о каких-то новых проектах, то это точно надолго. Так и случилось. Около часа они разговаривали, обсуждая новые проекты. Некоторые из них да, бесспорно, были довольно интересными. И британец даже попросил составить список тех, которые ему приглянулись, чтобы потом, если что, сходить на кастинги. Но голова была забита не тем. Точнее, не то, чтобы она была чем-то забита. Непредсказуемый поступок Мадса просто выбил его из колеи, и он не мог думать вообще ни о чём, даже о грёбаном датчанине! Поэтому ещё раз заверив парня в том, что по возвращении он обязательно присмотрится к другим проектам, помимо Ганнибала, Хью бросил трубку и вернулся в номер. Пока они разговаривали, британец успел надеть кофту, которая, как он понял, принадлежала Мадсу, как и штаны, кстати. Зайдя в номер, он понял, что Миккельсен уже уснул. Выдохнув, Дэнси неуверенно и очень аккуратно забрался в кровать и, стараясь вообще никаким образом не соприкасаться с датчанином, укрылся нагретым от чужого тела, одеялом и закрыл глаза. Сон настиг его достаточно быстро, но всё же какие-то проблески сознания сохранились ещё надолго. Мозг никак не хотел отдыхать, нагружая британца разными мыслями, большая часть которых была абсолютно не весёлая. Обматерив про себя и, кажется, вслух, он забил на всё, что сейчас крутилось в его голове и тихо подполз к Мадсу, пристраиваясь у его бока. Это помогло быстро отключить бесконечный поток мыслей, выровняло неспокойно дыхание и наконец-то дало Дэнси заслуженный отдых.

***

Утро наступило слишком быстро. Хью даже не понял, как заснул, и буквально через секунду уже проснулся. Благо, это никак не отразилось на его самочувствии, от вчерашней сонливости не осталось и следа. Единственной проблемой было то, что он сейчас находился в кровати с Мадсом. Сам британец, скрутившись калачиком, прикасался спиной к груди друга, а голова его покоилась на вытянутой руке Миккельсена. Нет, само по себе это не было каким-то наказанием, скорее, даже наоборот. Но Дэнси всё ещё ужасно нервничал из-за вчерашнего. И как ему начать диалог? «Доброе утро, кстати, хотел спросить, а зачем ты меня вчера засосал?!» Это было невыносимо. Он не открывал глаза, старался не шевелиться и вообще не подавать никаких признаков жизни. Конечно, может Мадс подумает, что британец умер во сне и спокойно пойдёт на завтрак?! Нет, этот говнюк останется хоть на неделю в этом сраном номере лишь бы смутить Хью и заставить его сказать правду. Эта черта в характере Мадса, а именно настойчивость, конечно, иногда восхищала брюнета, но точно не тогда, когда ему ужасно хотелось просто провалиться сквозь землю, исчезнуть в одеяле или, претворившись горничной, быстро смыться в подсобку. Отметая свои совершенно не реалистичные мысли, Дэнси задумался. А что вообще он может сказать Мадсу? Что из-за изменений в сценарии он начал заглядывать на его губы и не только и в конце концов безнадёжно в него влюбился?! Это звучало больше как история какого-то фаната-сталкера, а не близкого друга и коллеги… Убегая от этих мыслей, он не заметил, как перевернулся случайно скатился с руки Миккельсена, на которой он лежал до этого. Видимо, это движение и послужило тому, что произошло дальше. — Кто-то уже проснулся, как я вижу… — мурчащий, ещё хриплый ото сна, голос раздался над ухом Хью. Нет, он точно не был готов к этому. Спросонья все чувства были слишком обострены, британец просто не мог убежать от тепла чужого тела сзади себя, от этого прекрасного голоса… Дэнси постарался съёжиться и откатиться так, как будто он всё ещё спал. Но роль спящего ему не досталась бы даже на детском утреннике. — Хью, я знаю, что ты не спишь… — теперь датчанин был ещё ближе. Нет, нет, нет! В голове Дэнси крутились тысячи мыслей. Тысячи, но ни одной правильной. Ни одной, что могла бы помочь в данной ситуации. Он чувствовал, как этот хриплый полушёпот сводит его с ума, как эти руки, любовно поглаживающие его макушку, посылают в низ живота недвусмысленную теплоту и немного болезненный спазм ожидания. Чувствовал себя каким-то подростком, впервые увидевшим следы утренней поллюции на белье. Ему было стыдно. Член стоял колом просто от нескольких слов и руки́, поглаживающей голову. Конечно, если бы у него был регулярный секс и сейчас было бы далеко не утро, всë могло быть по-другому. Но это просто мечтания, а со своим нынешним состоянием надо было что-то делать, или это «что-то» сделают за него… Видно заметив, как сжимается британец, Мадс подполз ближе и сначала приобнял его за плечи, потом его руки пошли ниже. Хью просто зажмурился, как будто это нереально. Как будто это первый в его жизни стояк, вызванный Миккельсеном, и сам брюнет не имеет ничего общего с этим. Тем временем руки Мадса блуждали под одеялом, но пока что под одежду не забирались. Датчанин не собирался торопиться, растягивая удовольствие, стараясь как можно медленнее переходить от плеч к груди Дэнси, потом к животу, не забывая второй рукой, которая остановилась в области головы, почёсывать кудрявую макушку мужчины. Хью плавился от всего этого. Он просто не мог сбежать из-за своей уже принятой роли спящего, которая, похоже, убеждала только его самого, но никак не мужчину за ним. Проворная рука уже дошла до конца футболки и поглаживала место, рядом с резинкой трусов, но как бы не молил Дэнси, в них не забиралась. Возбуждение становилось немного болезненным, он хотел сделать просто хоть фрикцию, хоть как-то. И когда тёплая и такая нужная ладонь легла на его трусы, просто поглаживая, но никак не помогая, Хью толкнулся в эту руку. Это случилось настолько неожиданно, британец даже не сразу понял, что это не Мадс прижал ладонь ближе, но сам он сделал это движение. И после, казалось бы, начала какого-то действа, спасительное тепло ладони куда-то испарилось. Британец издал еле слышный стон разочарования, но тут прикрыл рот рукой, понимая, что точно дал понять, что не спит. Тем не менее, разворачиваться он тоже не спешил. — И тебе доброе утро, — прошептал Мадс в ответ на звуки, исходившие от Дэнси. — Мэсс… — только и мог выговорить Дэнси. Он ничего не может. Яростная борьба внутри заканчивается только лишь беспомощностью снаружи. Сколько бы он не мечтал о том, чтобы просто сказать другу то, что он так давно хочет сказать — всё ещё не смог. Благо, Миккельсен всё понимает с полустона. — Хью, — произносит тот, надавливая на плечо, побуждая британца перевернуться. И он делает это, наслаждаясь тем, что рука лежит уже не на макушке, а на его шее, всё также мягко проводя по коже. Обстановка не располагала для длинного задушевного разговора с историями о том, кто первый что почувствовал и подумал. Брюнет всё ещё не решался поднять глаза и встретиться со взглядом Мадса, что же до самого датчанина… Тот просто пытался собрать крупицы самообладания во что-то более-менее стоящее. В тот момент, когда Хью издал тот стон, у Миккельсена чуть сердце не остановилось. Он был безумно рад сейчас находиться с Хью, видеть его настоящие эмоции от происходящего, творить это самое происходящее, заставляющее бедного британца так сильно скручиваться в одеяле и избегать зрительного контакта. Но слишком много просто нельзя было сейчас дать Дэнси. Он бы просто этого не выдержал. Пока что. — Хью, Мы не обязаны ничего делать сейчас, если ты не хочешь. Как? Как Дэнси вообще мог не хотеть большего, если на данный момент его мозги уже наполовину превратились в закипающее месиво и всё, что останавливало британца дать им полностью расплавиться — вопросы Мадса. Он не мог не отвечать на них, иначе бы всё это просто прекратилось. Поэтому Хью сделал глубокий вдох и выдохнул ответ вместе с воздухом. — Я хочу. — было еле слышно, но британец знал, что Миккельсен точно это услышал. — Что мне сделать Хью? — датчанин провёл тыльной стороной ладони по его трусам, вырывая ещё один маленький полустон, полувыдох, — Что ты хочешь? — Тебя. Дважды повторять что-то не было нужды. Миккельсен опустился чуть ниже, ловя взгляд Дэнси. Он задержался так, стараясь запомнить эти невероятные прекрасные просящие глаза, которые на него смотрели. И через секунду впился в губы британца. Тот лишь коротко вздохнул, отвечая на ласку. Сначала это было простое целомудренное прикосновение губами, несколько раз Мадс отвлекался, целуя также лицо Хью, но тот снова и снова ловил его рот, не давая никуда уйти. Углубил поцелуй сам Дэнси. Он настолько не мог ждать, как-то продлевать этот момент, что, робко положа руку на щёку Мадса, приоткрыл рот, позволяя датчанину там хозяйничать. И тот сразу же сплёл их языки вместе, попутно отбрасывая мешающее одеяло и запуская руки под футболку брюнета, ловя его стоны собственным ртом. Следом в полёт с пунктом назначения «пол» полетела и футболка Дэнси. Миккельсен проводил руками по всему его торсу, не оставляя ни дюйма без внимания. Датчанин чувствовал, как от непрекращающихся поцелуев губы уже немного припухли и зудят, но он просто не мог позволить себе хоть секунду находиться без ощущения губ Хью на его собственных. Он не мог заставить себя вдохнуть хотя бы раз, если брюнет не дышал ему в шею в этот момент. И когда тихие стоны Дэнси стали настолько просящими, что слышать и ничего не предпринимать становилось болезненно уже для самого Миккельсена, он оставил последний быстрый поцелуй на прощание и прошептал: — Люблю тебя, — сказано это было настолько непринуждённо, что Дэнси даже не сразу понял, что произошло. Но как только осознание достигло того уголка сознания, который ещё не потерял возможность мыслить, его лицо приобрело ещё более красный оттенок, чем до этого. Мадс тем временем стал прокладывать себе дорожку вниз, очерчивая и целуя всё, что попадалось ему на пути. Положа руки на талию и периодически засовывая их под ткань трусов, он оставлял засосы и следы укусов по всему телу Дэнси. Датчанин просто не мог насмотреться на то, насколько отзывчивым и открытым в своих чувствах был Хью. Стоило голове Миккельсена приблизиться к низу живота, как британец тут же выгнулся, стараясь полностью утонуть и расплавиться под властью тёплого дыхания, скользкого языка и острых зубов. И на секунду оба мужчины остановились. Дэнси ждал, когда его наконец-то избавят от болезненного ощущения воздержания, а датчанин специально томил, ожидая, когда Хью сорвётся. И он сорвался. Не желая больше терпеть болезненность эрекции и в тоже время не имея возможности ничего сделать со своим состоянием самостоятельно, он хрипло простонал и инстинктивно положил руку на голову Мадса, запутывая пальцы в его мягких волосах. А тот поднял взгляд, встретившись с синими затуманенными глазами, как будто ничего не происходило. Как будто чёртово лицо Мадса, такое прекрасное и сексуальное сейчас, не находилось в нескольких дюймах от его члена… — Мэсс, — просяще прошептал Дэнси. У него не было сил ни сопротивляться, ни думать, ни проявлять какую-либо инициативу. — Да, Хью, ты что-то хотел? — рука датчанина опустилась на его член и начала невесомо поглаживать, от чего британца чуть ли не выворачивало наизнанку. Это было не то, что нужно! — Мэсс, пожалуйста, — хныкал Хью, пытаясь толкаться в руку, которая каждый раз была так близко, но грёбаный садист её убирал, как только ладонь начинала давить достаточно, чтобы доставить хоть какое-то удовольствие. — Я не слышу. — Мэсс, умоляю, пожалуйста! Я так хо... — и после этого Миккельсен всё-таки сжалился над ним, снимая боксеры и слегка сжимая его член, чуть надавливая на головку пальцем и растирая выделяющуюся смазку по всей длине. Недолго думая, датчанин прибавил ко всему прочему ещё и свой язык. Тем временем у Дэнси сносило голову от всех ощущений, которых сначала катастрофически не доставало, а потом оказалось слишком много. Всё это время он пытался сдерживать стоны, вырывавшиеся из него всё с новой силой. Это был даже не полноценный секс, но он уже ощутил столько всего, сколько за всю свою жизнь, наверное, не чувствовал. И это даже не конец... Хью бросил взгляд вниз и увидел, как Мадс несколько раз лизнул головку и пару раз подвигал рукой по всему его члену, доставляя удовольствие не только Дэнси, но и, похоже, сам наслаждаясь процессом. У британца сердце пропустило удар. Увидев сейчас, что Мадс делает это не просто чтобы тупо удовлетворить его, а именно потому что это обоюдное удовольствие, потому что Миккельсен тоже этого хочет, он перестал себя сдерживать. Его рука, всё это время покоившаяся на голове датчанина, которой Хью вообще старался никак не пользоваться, чтобы случайно не разозлить Мадса, теперь слегка сжала волосы и надавила, как бы намекая на то, что хозяин этой руки хочет чуть большего, чем имеет сейчас. И к радости Хью, Мадс никак не отреагировал на достаточно провокационный жест, а лишь вдохнул побольше воздуха и начал посасывать головку, с каждым разом пропуская всё больше и больше в горло. И господи, Хью бы соврал, если бы стал отрицать, что чуть не кончил после всего нескольких фрикций. Пока Мадс только набирал обороты, британец ещё пытался себя сдерживать, одной рукой держась за волосы датчанина, а другой то закрывая рот, то сжимая её в кулак, но как только горло Миккельсена приняло в себя всю длину, он застонал в голос. Похоже, самому Мадсу понравилось слышать звуки, исходящие сверху, потому что ещё не привыкнувший к так давно забытым ощущениям, Дэнси почувствовал вибрацию от смешка, а потом прекрасные губы, которые Хью недавно мог только разглядывать и мечтать о поцелуе, задвигались уже совсем по другому месту. Через несколько толчков в тёплое горло датчанина, Дэнси уже не сдерживался, сжимая волосы Мадса в руке и издавая такие звуки, которые он даже не думал, что может издавать. Он не давил рукой, на голову мужчины. Мадс сам подбирал тот темп и глубину, которая была просто идеальной, поэтому британец просто закрыл глаза и позволил себе отпустить контроль, как он это делал всегда, и просто дать Миккельсену делать то, что и как он хочет. Но лежать, тихо постанывая и наслаждаясь процессом, у него вышло недолго. Через некоторое время он почувствовал, что скоро его рай на земле закончится. Стало очень жарко, а бёдра сами по себе стали толкаться навстречу мягким губам и умелому языку, который доводил до безумия. — Мэсс, я... — только простонав это, Дэнси понял, что именно эти слова были слишком громкими. И их скорее всего мог услышать кто-нибудь из каста, кто жил в соседних номерах. Но это осознание пришло к нему намного позже, а в тот момент он, подвывая и выстанывая что-то, что даже сам он не мог понять, Дэнси толкнулся в горло датчанина его несколько раз и почувствовал, как член запульсировал, а в ушах брюнет слышал собственное сердцебиение. Дальше он просто лежал и судорожно пытался набрать больше воздуха в лёгкие, чувствуя, как Миккельсен выпустил член изо рта и пару раз провёл по нему, что-то при этом прошептав, но Дэнси не смог разобрать ни слова. Пытаясь отдышаться, Хью закрыл глаза. Господи, он только что кончил, чуть ли не проорав имя Мадса на весь отель. Хоть Дэнси больше не видел Миккельсена, но отлично чувствовал, как тот поднялся и переполз чуть повыше, видимо, чтобы посмотреть на лицо брюнета. Тем не менее у самого Хью не было никакого желания открывать глаза. Миккельсена это, похоже, вполне устраивало, так как, не окликая британца и не дожидаясь от него каких-то движений, он сам припал к его губам, нежно и аккуратно целуя. Хью ответил на ласку, но вскоре отстранился и перевернулся на спину, в попытке скрыть абсолютно красное лицо. В голове его снова было какое-то сражение против себя самого. С одной стороны, он сейчас получил самый классный минет в своей грёбаной жизни и это не могло не радовать. С другой же, Дэнси понимал, что после сказанного вскользь признания Мадса, он не мог просто никак на это не ответить. Они выйдут на какой-то новый этап взаимоотношений, который Хью неимоверно пугал своей неизвестностью, или «останутся друзьями». Второй вариант был, конечно, смехотворен и невероятно наивен. Миккельсен чётко озвучил, что у него есть чувства к Хью, а тот, следовательно, должен ответить либо согласием, либо отказом. Согласиться было страшно. Отказаться — невозможно. Да блять! Он никогда не чувствовал подобного. Это не просто какие-то тупые бабочки в животе. Это разъярённый пчелиный рой, который рвался наружу, но не мог найти выхода и поэтому раздирал его тысячами укусом изнутри. Он понимал, как вести себя в отношениях с женщиной. Этому его учили с детства, как дважды-два. Это было просто. С мужчиной… Что, чёрт возьми, он должен был делать с мужчиной?! Как вести себя? Как… вообще как существовать, зная, что ты состоишь в отношениях с кем-то твоего же пола. Хью очень сильно волновался и боялся сделать что-то не так. По крайней мере Дэнси понял, что секс с Миккельсеном ему нравится намного больше, чем с Клэр, которая не особо-то любила всякие прелюдии, если это не было по отношению к ней, из-за чего британец почти всегда во время и после чувствовал себя виноватым. Да, это было глупо и абсолютно несуразно, но когда собственная жена всем своим видом показывает, что делает тебе одолжение, занимаясь с тобой сексом, что тогда он должен чувствовать? Пиздец! — Эй, Хью! Не спи, вставай давай, — потрепав его по голове, сказал Миккельсен. — У нас так-то выезд на съёмки через пол часа, а ты ещё не ел. — похлопав его по голой спине и чмокнув в макушку, он невольно залипнул на несколько секунд на задницу британца и встал с кровати. — Я мыться, а ты вставай. — и, помедлив, мужчина добавил, — И тебе тоже не помешало бы освежиться. — с этими словами датчанин скрылся за дверью в ванную.