«Если человека посещают экстаз и видения, и он принимает свои мечты за реальность, он энтузиаст. Если он поддерживает своё безумие убийством, он — фанатик», —
Вольтер
В тексте упоминаются моменты и понятия, связанные с верованием и религией. Автор — атеист и имеет свое собственное представление о вышеупомянутых терминах, но также я не планировал задеть чьи-то религиозные убеждения или подорвать установленные догмы. Информация содержит сугубо связующий характер, предназначенный для того, чтобы учесть содержание истории.***
Когда компьютерный отдел перехватил сообщение преступника, запись тут же была направлена на анализ Джастину. Блондин уже сообщил, что потребуется некоторое время, чтобы расчистить звук, отделить шумы и фон, потому как на записи голос искажен и похож на мужской, но это не значит, что так и есть. Тем временем Чонгук и Чимин запросили у ДеДжоя всю информацию на учащихся-девушек с именем Карен. Разумеется, это снова означало несколько часов зарытого носа в бумажки, а потом еще несколько для интервью с предполагаемыми барышнями. Чонгук сильно сомневался, что они смогут выйти на преступника при помощи девушки. Любой психопат мог сдвинуться по фазе, потому что какая-нибудь моралистичная девица ему отказала, и совершить для нее подвиг в стиле а-ля «джентльмен 21 века». Но даже самую малейшую возможность упускать было нельзя. А потому сейчас они вместе с Чимином сидели в разных кабинетах и опрашивали студенток с именем Карен вот уже битый час. У Чонгука по счету эта была уже восьмая. Он глянул на папки с делами; сложилось такое впечатление, что их количество нисколько не убавилось. Девушка напротив него была самой обычной. Европейской внешности, шатенка с янтарными глазами, окаймленными густыми ресницами, бо́льшая часть из которых, похоже, была тушью. Маленький носик, губки бантиком, тронутые легким налетом блеска, узкие плечики, явно выявленные кости ключиц, что спускались под ворот университетской рубашки. Длинные костлявые указательные пальцы правой руки теребили дешевое колечко на левом мизинце. Брюки явно болтались на талии, когда девушка вошла в кабинет, а сейчас собрались крупными складками в районе бедер. Для своего роста девушка была чересчур худой, и у Чонгука появилось желание отвести ее в ближайшее кафе, чтобы как следует накормить, вместо того чтобы пытать здесь за столом однотипными вопросами. — Спасибо тебе, Карен, — Чонгук выдавил из себя вымученную улыбку, подмечая, как девчонка хлопает ресничками, направляясь к выходу; серьезно, что ли — да что вообще творится в этом именитом университете? — Твоя помощь была очень кстати. Да ни черта. Ничего нового Чонгук не узнал. Ни звонков, ни угроз, ни предложений сомнительного характера девушкам не поступало. Разве что на одной из вечеринок братства один из членов клуба слегка перебрал и проблевался прямо на откровенно предложенный бюст своей подружки вместо того, чтобы, как выразилась Карен номер 4, заняться делом. Чонгук потер переносицу. Такое ощущение, что здесь не университет, а какой-то клуб озабоченных любовников собрался. Столько сексуального напряжения он уже давненько не ощущал. Подростки, пф. — Что у тебя? — спросил Чимин, когда они с Чонгуком встретились в холле на пересечении двух кабинетов, которые им выделили для разговора. — Ни хрена, кукиш с маслом, один большой и толстый болт, — раздражительно выдал Чонгук, чуть понизив голос на последних словах, чтобы мимо проходящие студенты не слышали. — То же самое, — Чимин нервно провел пятерней по волосам. — Может, Джастин что-то выяснил. Клянусь, еще парочка этих девиц, и у меня мозг потечет из ушей, — Чимин болезненно сморщился, а Чонгук только бровью повел. Когда это именитый Король флирта в последний раз жаловался на женское внимание? Видимо, у Чонгука все на лице было написано, или за столько лет совместной работы Чимин научился хорошо его считывать, потому что закатил глаза и на невысказанный вопрос от коллеги пояснил: — Меня не привлекают студентки университета. Я, конечно, ничего не имею против разницы в возрасте, но не настолько же. Чимин потер ладонями предплечья. И тут же в голову пришла одна нехорошая мысль. Ведь Джастину было примерно столько же, когда они впервые… По правде говоря, выглядел блондин тогда даже моложе, чем на самом деле оказалось. У Чимина глаза на лоб вылезли, когда он увидел этого твинка среди взрослых полуголых мужиков на танцполе. Он даже сначала не поверил, когда блондин заверял его, что совершеннолетний, пытаясь к нему подкатить. А разница между ним и Брайаном вообще многим больше, чем между Чимином и опрошенными студентками. И все равно Пак чувствовал себя извращенцем, когда ловил на себе искушенные взгляды здешних красавиц. Он был уверен в своей привлекательности, знал, что сексуален и горяч, и любил внимание, как женское, так и мужское. Но от одной только мысли о сексе со студенткой его в дрожь бросало. Как будто вот-вот из-за угла выпрыгнет ее папаша и наваляет ему тумаков за то, что Пак обесчестил его маленькую девочку. Нет, спасибо. Чимин, скорее, предпочтет человека своего возраста или старше него, но не наоборот. Возможно, старые стереотипы о параллели между педофилами и педиками делали свое дело до сих пор, и подсознательно этот барьер Чимин так и не сломал до конца. Он не хотел, чтобы его ассоциировали с растлителем, хотя эти девушки уже вполне могли заниматься сексом, рожать детей, выходить замуж и голосовать. К тому же, гендерные стереотипы тоже порой работали на опережение. Заниматься сексом с парнем не то же самое, что делать это с девчонкой. Но каждому свое, как говорится. Мысли Чимина прервал звонок телефона Чонгука. Коллега вытащил его из кармана брюк и принял вызов. — Джастин, — прошептал он, после чего обратился уже к блондину: — Слушаю, Джастин, говори. Через несколько минут брови Чонгука сошлись в одну линию, губы поджались, и он отключился, убирая телефон обратно в карман. — Хрень какая-то, — выругался он. — Джастин сказал, что пропустил запись через фильтр, и голос на пленке говорит не Карен, а Харон. — Что? — брови Чимина удивленно поползли вверх. — Харон. Персонаж греческой мифологии, перевозчик… — Да-да, я знаю, кто такой Харон. Я не об этом. Получается, мы все это время зря искали связующее звено среди студенток? Теперь наш объект — религиозный фанатик? — Джастин говорит, запись была сделана рядом с кабинетом погибшего преподавателя за пять минут до взрыва. Значит, убийца сначала позвонил, оставил предупреждение, а потом просто ушел, иначе он бы тоже попал под ударный огонь. Надо там еще раз все осмотреть и проверить, может, остались какие-то следы или… — Чон, какие нахрен следы? — Чимин оглянулся и мило улыбнулся, когда мимо прошли две студентки, удивленно уставившись на него, видимо, услышав, как тот выругался. — Какие следы, там все сгорело к чертям собачьим, — произнес он уже тише, приблизившись к Чонгуку, чтобы слышал только он. — Пока пожарным удалось потушить огонь, он захватил соседний кабинет. Вряд ли мы что-то там найдем. Прозвенел звонок, и все студенты разошлись по кабинетам. Чонгук внимательно оглядел помещение, подмечая, как точно и четко дети и преподаватели входят в аудитории. — Он знал… — Что? — переспросил Чимин, наблюдая за коллегой, пока тот медленно шел по коридору, следуя за ним, но на расстоянии, чтобы не мешать думать. — Он знал, что делает. Он точно знал свою цель, и когда она войдет в кабинет, — Чонгук повернулся к Чимину, и тот буквально слышал, как шестеренки у того в мозгу крутятся, пытаясь выработать слаженный механизм. — Это не случайные убийства. В каждом случае убийца точно знал, что делает. Он держался на расстоянии, но был точно уверен, что план сработает. Потому что знал, где и когда устанавливать взрывчатые вещества. Во всех случаях пострадавшими и жертвами становились разные люди, но у них должно быть что-то общее… Убийца выбрал их неслучайно. Если… Мысль Чонгука снова прервал звонок телефона. Он чертыхнулся и достал аппарат, принимая вызов немного более разражено, чем в первый раз. — Что? — спустя пару секунд Чонгук кивнул в сторону выхода, и они с Чимином вышли на улицу, после чего Чон включил громкую связь. — Джастин, ты на громкой. — Я тут снова просматривал записи с камеры погибшего парня из общаги. Думал, может, удастся выудить еще что-то. И не просчитался. При первом просмотре все были так шокированы тем, что творится в комнате ребят, что никто не обратил внимания на окружающую обстановку. В общем, при увеличении кадра я заметил, что ручку двери в комнату парней крутили трижды, прежде чем один из них сообщил, что тянет чем-то сладким. Если у меня все в порядке с глазами, а у меня с ними все в порядке, с погрешностью на качество записи, но все же я могу сказать точно, что ручку крутили и именно вправо, а не влево. Понимаете, что это значит? Чимин чуть подумал и распахнул глаза от шока, когда снизошло озарение. — Преступник пытался открыть дверь в комнату парней? — Пытался или нет, в итоге все-таки не открыл, но, тем не менее, ручку крутил точно и именно трижды. Не знаю, насколько это вам поможет, но мне лично это показалось странным. — Спасибо, Джастин, мы тебе перезвоним, — бросил Чимин и, даже не дождавшись ответа блондина, бросился в кабинет охраны, где они с Чонгуком держали основные материалы по делу. — Чимин, подожди! Твою мать… — выругался Чонгук и рванул за коллегой, морщась от гулкого стука его каблуков по кафельному полу в гробовой тишине холла. — Не хочешь поделиться, что тебя так озарило? Чимин не ответил, пулей влетая в кабинет, изрядно напугав двух охранников, бросил короткое извинение и взялся за папки. Чонгук раздраженно выпустил воздух через нос, но все же решил подождать, пока коллега найдет то, что ему нужно, и поделится историей «с классом». — Черт, и как я сразу не додумался… — Чимин драматично закрыл глаза и шлепнул себя пяткой ладони по лбу. — Смотри, — он показал расписание погибшего преподавателя Чонгуку, и тот скептично, но все же склонился над распечаткой. — Кабинет номер 3, среда, 15:00, Грегори Джозеф Буковски. Ничего не замечаешь? Чонгук прищурился и пробежал глазами по расписанию. Все лекции мистера Буковски проходили в одно и то же время, в один и тот же день, в одном и том же кабинете, что было совершенно не странно для преподавателя определённого предмета. Но тут связные факты начали постепенно, пазл за пазлом вставать друг за другом в слаженную цепочку, и Чонгук прокрутил все, что они узнали за последнее время. Все пожары, за исключением последнего, выполнялись четко группой по три раз в месяц, жертв тоже можно было распределить по количеству по трое в каждую группу, если учитывать последнего погибшего мужчину. — Слишком часто мелькает цифра три. Количество жертв, пожаров, номер кабинета, время лекций, день недели, повернутая ручка двери, о которой сообщил Джастин. — Бинго! — воскликнул Чимин, на что охранники снова подпрыгнули от испуга и бросили ошарашенные взгляды на молодого агента. — Повторяющееся действие определенное количество раз. У меня был такой случай на практике у знакомого. Стремная вещь, если честно. Наш парень не простой пироман или поджигатель. У него крайняя форма СНС. — Синдром навязчивых состояний, — подытожил Чонгук, кивая головой в знак согласия. — Разумно. Уж слишком много совпадений. Я бы посмеялся над твоим выводом и сказал бы, что Тэхён промыл тебе мозги, но сейчас я с тобой согласен. И уверен, он тоже согласится. — Наш любитель пламени не стандартный поджигатель. Он использует огонь из-за своего расстройства. Если предположить, что убийства основаны на почве религии, уверен, что греческий персонаж Харон имеет ключевую роль в нашем уравнении. Надо только подытожить, какую именно. — Звони Тэхёну, а я свяжусь с Джастином, пусть копается в мифах и легендах. Нужно выяснить, как именно синдром навязчивых состояний влияет на совершаемые поджоги и какое ко всему этому отношение имеет наш греческий парень.***
— Ну и задачку вы мне дали, парни, — выдохнул устало Джастин, покачав головой с одного из мониторов в комнате охраны. — Я столько религиозной мути с детства не читал. — Нашел что-нибудь? — сразу же оборвал его Чонгук, потому как знал, что, если этого не сделать, мелкий придурок будет ныть еще как минимум полчаса. — Дохрена, если честно. Как мы все знаем из мифов и киношек, Харон — это чувак в капюшоне, который перевозит человеческие душонки через черную речку. В разных интерпретациях его изображают по-разному, но в целом суть одна — перевозчик душ. Учитывая материалы дела, вряд ли этот вариант вам подходит, парни. С огнем Харон никак не связан, и появляется он только в греческой мифологии. Но… — Джастин быстро отхлебнул кофе из здоровенной черной кружки, на которой было яркими красными буквами написано «I’m Hot». Чонгук выдохнул воздух слишком громко даже для случайности, и Чимин толкнул его локтем. — Есть еще одна параллель, которая, на мой взгляд, вяжется с пожарами больше, чем вся эта муть с мифологией. С Иврита «харон» переводится как «огонь» или «ярость». Я не особенно религиозен, поэтому пришлось покопаться по фанатичным сайтам и снова… я столько ереси со времен школьных годов не читал. Короче, огонь в принципе связан со многими религиями и верованиями, начиная от жертвоприношений и наказаний Господних вплоть до очищения и возведения к лику святых. Если ваш парень — религиозных фанатик, не важно, какой религии он придерживается или во что верит, огонь может быть его оружием в любом проявлении, а сам он мнит себя богослужителем или же карателем от Его имени. Бррр. Дичь какая, — Джастин закатил глаза и снова отхлебнул кофе. — Я вышлю материалы на ваши девайсы, но предупреждаю, там довольно много разного дерьма, и это с учетом, что я отфильтровал данные по ключевым словам, которые вы мне дали. — Спасибо, Горячий парень, ты отлично потрудился, — расплылся в яркой улыбке Чимин, и Чонгуку захотелось блевануть. Серьезно? Этот гомосексуальный альянс когда-нибудь прекратится или нет? — Не за что, Конфетка, был рад помочь, — Джастин улыбнулся так же широко и довольно, как всегда делал, когда получал комплимент, и отключился, оставляя на экране скачущую эмблему университета в качестве заставки. — Итак, что у нас есть, — Чимин сел на стул, закинув ногу на ногу, упираясь каблуком в ножку стола; взял в руку ручку и принялся крутить между пальцами, и Чонгук невольно залип на то, как золотой паркер, который коллега всегда таскал с собой вместе с ежедневником, переливается и плавно скользит между маленькими аккуратными пальцами. — Предположительно религиозный мотив. Сочетание троек. Наш парень не классический поджигатель, а человек с психическим расстройством. Огонь он использует именно поэтому. Одна из форм СНС — скрупулёзность, — Чимин уперся пишущим концом паркера в подбородок, и Чонгук врезал себе ментального пинка, чтобы, наконец, перестать пялиться. — Если он одержим религиозной идеей, то у него должен быть какой-то триггер, который подталкивает его совершать преступления, — подключился к разговору Чонгук, вздохнув с облегчением, когда коллега все-таки убрал паркер от лица. — Если он зациклился на тройках, вполне возможно, что именно их сочетание и выводит его из себя. — Согласен, — Чимин вдумчиво закивал и встал, принявшись расхаживать по комнате. — Люди с СНС очень тревожные, чтобы снять или хотя бы снизить эту тревогу, они должны выполнять методично и скрупулезно определенные действия. Если у нашего субъекта присутствует какой-то триггер, то, скорее всего, это какой-нибудь навязчивый страх перед греховностью или вероотступничеством. Этот страх материализуется в такую сильную тревогу, что ее необходимо как-то разрядить. — Например, устроив пожар, — Чонгук указал пальцем в сторону Чимина, и тот кивнул. — Ты сказал, что все предыдущие пожары сочетали в себе комбинацию трех троек: число, месяц и время; кабинет, этаж и временное окно лекции; по три жертвы на каждый из случаев поджогов; преступник крутил ручку в комнате мужского общежития трижды, но так и не вошел. Когда он видит сочетание этих троек, любых троек, возникает вспышка страха, так? — Именно, — кивнул снова Чимин. — А страдающие СНС снимают страх посредством реализации навязчивой идеи. — Погоди, — Чонгук помахал рукой. — Но в первых нескольких случаях в пожарах никто не погиб. А это, вроде как, не вписывается в систему, разве нет? Чимин нахмурился и сложил руки на груди. Чонгук внимательно наблюдал, как коллега размышляет, как закусывает нижнюю губу и колотит указательным пальцем правой руки по левому плечу. — Первые пожары были неудачными, — выдал Чимин, и Чонгук мог поклясться, что лицо у него осветилось яркой вспышкой, как в детских мультиках, когда главного героя осеняет лампочкой какая-нибудь блестящая идея. — Тогда субъект только начал устраивать пожары, он мог делать это и раньше, но в результате никто не погиб, и на первых этапах заболевания этого было достаточно. Но, стоило ему убить человека, субъект понял, что снижает не только свою тревожность, но и повышает значимость. Десница Божья или как там правильно? — Типа наказывает других за их грехи? — спросил Чонгук, хотя это, скорее, был риторический вопрос. Его мать — консервативная католичка, и его самого, по правде говоря, воспитывали во всех прелестях католической церкви. У Чонгука до сих пор мураши размером с кита бегали по коже, когда он вспоминал, как мать таскала его каждое воскресенье в церковь, когда он был ребенком. Как заставляла учить Библию. Причащаться, исповедоваться и очень злилась, когда маленький Чонгук задавал ей вопросы, типа «А зачем все это?», которые для ребенка пяти-семи лет были вполне свойственными, однако, игнорировались и жестко карались дома. — Что-то вроде того, — ответил Чимин и снова сел. — Пиздец… — пробормотал Чонгук; что-то похожее мелькало в голове лет в тринадцать, когда снова и снова перечитывал Библию по наставлению матери и понимал, что совершенно не разделяет ее догматов. — Не то слово, — выдохнул Пак и запустил руки в волосы, взлохмачивая их. — Есть кандидаты? — На роль ненормального религиозного фанатика, который убивает людей за мнимые грехи, чтобы скинуть с плеч груз ответственности? — вдруг вырвалось у Чонгука, возможно, немного грубее, чем следовало, потому как от коллеги он тут же получил осужденный взгляд. Чонгук медленно вздохнул. Он не замечал за Паком особой религиозности, да и вряд ли, учитывая его образ жизни (хотя любой человек мог быть глубоко верующим, не зависимо от того, как ведет себя и чем занимается), но знал, что Чимин не разделяет оскорбительных комментариев в отношении любой группы людей, от меньшинств до церковных служителей. Гребаный либералист. — Прошу прощения, — Чонгук помпезно склонил голову в притворном извинении, хотя и видел по закатанным глазам и кивкам головы, что коллега его притворства не разделяет, — но я не могу припомнить никого с подобным расстройством и религиозными убеждениями. Чимин устало вздохнул и упал головой на руки на столе. — Придется опять шерстить списки на предмет религиозности студентов или тех, кто изучает религию на основе факультатива. Чонгук нахмурился. У них нет на это гребаного времени. То, что преступник еще не сделал следующий ход, лишь вопрос времени. Когда ему брякнет по темечку очередная тройная комбинация чисел, и он решит стать линчевателем для Всевышнего, заодно и поубавив свой психоз. И если они оказались правы в расчетах, следующей группой жертв снова станут трое ни в чем неповинных людей. Чонгук не хотел больше становиться свидетелем смертей молодых студентов или преподавателей, слушать плач родственников или утешать напуганных родителей. Они должны сузить круг поисков и быстро. В черепе что-то неустанно скребло, чесалось под коркой, как назойливый жук, который стрекочет где-то под половицей, а достать не получается. Чонгук знал, что это сигнал. Какая-то отдаленная, ранее неучтенная кроха информации, которую засунул в долгий ящик за неимением надобности, пыталась прорваться наружу, но в том ворохе бумажек и показаний, который свалился на них в течении последнего времени, было трудно собственное имя отличить, не говоря уже о забытой безделушке. Чонгук расставил ноги, сидя на стуле, и уперся в колени локтями. Закрыл глаза и сложил руки в замок, пытаясь мысленно пронестись по всем кадрам с того самого первого дня, как они с Чимином и Джином впервые оказались на территории кампуса. Вот они втроем стоят у машины на территории кампуса, пока вокруг суетятся местные зеваки; ДеДжоя передает им дела отчисленных студентов; опрос учеников, родителей, друзей и преподавателей; они с Чимином бегут по коридору первого этажа перед самым взрывом в кабинете мистера Буковски; Чонгук разговаривает с Маркусом во дворе кампуса, и тот рассказывает ему, что хочет расстаться со своей чересчур религиозной девушкой… Что-то снова словно толкнуло изнутри черепушки, вызывая небольшой взрыв нейронов, искорки которых побежали по всем окончаниям, но Чонгук нахмурился сильнее, продолжая «бежать» по ментальным кадрам памяти. Где-то совсем близко… еще чуть-чуть… Они с Чимином стоят в аудитории студентов-химиков, пока те рассказывают им, как преступник мог бы совершить поджог, при этом не находясь в непосредственной близости от взрыва. Каждый высказывает свое мнение четко и по фактам, но одна персона все же выделяется из общей массы. Блондинка на задних рядах, до недавнего времени сохранявшая молчание, вступает в разговор немного робко, но все-таки аргументированно: — О чем вообще можно говорить, если в наше время любой самый недалекий индивид может залезть в интернет и собрать самодельный коктейль Молотова из обычных бензина, ацетона и пенопласта. Представьте себе, пенопласта. Пенопласта. Бинго! Чонгук открыл глаза и увидел прямо напротив Чимина. Коллега придвинулся к нему на стуле достаточно, чтобы находиться ближе необходимого, однако, не впритык, чтобы оставить личное пространство. Чимин знал, что Чонгук не любит, когда нарушают его личные границы. И уважал это. — Марта… — выдохнул Чон и почувствовал, как начинает раскалываться голова от недавнего мозгового штурма. Чимин только вопросительно посмотрел на коллегу, спокойно ожидая, когда тот придет в себя и объяснится. — Блондинка с факультета естественных наук. Может, я преувеличиваю, но она трижды очень четко повторила слово «пенопласт», когда говорила о самодельной бомбе и при этом загибала пальцы. На среднем на левой руке у нее было какое-то дешевое кольцо, и пока говорила, она постоянно его крутила: по три раза, каждый раз по три подхода. А еще Маркус сказал, что у него очень религиозная девушка. Упомянул, что ее зовут Марта. Думаю, он говорил именно про нее. Когда парень признался своей подружке, что ему нравится другой парень, она сказала ему, что это грех, и Бог его за это покарает. Чимин распахнул глаза. — Я помню ее. Она мне тогда тоже показалась довольно странной. Но я не обратил на это внимание, а потом из головы вылетело. — Надо поднять ее личное дело. Все это время мы считали, что преступник — мужчина… — И похоже, крупно наебались, — закончил за напарником Чимин.***
— Трагическая история, я вам скажу, — снова послышался голос Джастина с монитора компьютера. — Мне даже жаль эту девочку. Чимин кивнул, а Чонгук сложил руки на груди. Он не мог сказать, что считал этого ребенка хладнокровным убийцей, но и нежным цветочком ее назвать было нельзя. А значит, несмотря на ее проблемы со здоровьем и любые трагичные случаи из детства, о которых так любили разглагольствовать психологи, это нужно отодвинуть на задний план, абстрагироваться и действовать по закону. Эта девица — возможно — убила и ранила несколько человек, и если ее признают психически нездоровой, назначая принудительное лечение вместо срока в местах отбывания наказаний, это будет решать суд. А не они. — Тэхён, ты здесь? — спросил Чимин, глянув на второй монитор, откуда тут же вынырнула голова брюнета-профайлера, который подключился к их обсуждению чуть ранее, чтобы коллеги ввели его в курс свежих новостей. — Я слушаю. Говори, Джастин. — Марта Саливан. Двадцати лет. Студентка факультета естественных наук и бла-бла-бла… — Джастин пропустил информацию, которую они уже знали, и перешел сразу к сути. — Девушка единственная из трех детей выжила в пожаре, когда была еще ребенком. Пожар произошел по причине умышленного поджога. Мать девочки, Августа Саливан, ранее наблюдавшаяся в психиатрической клинике с диагнозом «Паранойя» с подвидом «Бредовое расстройство». — Дай угадаю, пациентка бредила какими-нибудь религиозными догматами? — вклинился Чимин. — Именно так, Пирожок. Мамаша постоянно разглагольствовала о Боге, каре небесной, страшном суде и о том, что им всем нужно «очиститься перед Создателем»… — Джастин закатил глаза. — И как у нее детей не забрали с такими-то показателями психики. — Система не всегда работает так, как необходимо, — холодно заявил Тэхён. — В общем, после пожара, который сама мамочка и устроила, выжила только Марта, остальные двое детей и муж Августы сгорели заживо. Перед тем как ее забрали, женщина довольно заявляла, что ее дочь, цитирую: «… испытал сам Господь, теперь она чиста перед силами Божьими, пылающий гнев Создателя не коснулся чистой души, а очистительный огонь больше не причинит ей вреда», ну, и все в таком духе. — Господи… — пробормотал Чимин и потер глаза двумя пальцами правой руки. — Вот кадры с места происшествия. Та еще жуть, — Джастин вывел фотографии с места пожара, и картинки медленно задвигались, показывая сгоревший дом, пылающий огонь, группу спасателей, которые забирали девочку у полоумной матери, и саму женщину, которая при этом выглядела совершенно не расстроенной, учитывая, что потеряла любимого мужа и двоих детей. Напротив, она довольно улыбалась и даже на фотографии глаза ее светились счастьем. У Чонгука непроизвольно кулаки сжались от гнева. Как может родная мать, которая носила под сердцем свое дитя, радоваться его смерти? Что за дичь? — Останови, - вдруг послышался голос Тэхёна, когда на экране промелькнул кадр с фасадом полуразрушенного дома уже после того, как сотрудники пожарной службы усмирили стихию. Джастин вернул кадр и остановил перелистывание страниц. — Увеличь изображение дома, - попросил Тэхён; Джастин навел курсор на размытую картинку и увеличил кадр. — Можно увидеть четче? — спросил брюнет. — Момент, - послышались щелчки, когда Джастин с чересчур серьезным для своей все еще мальчишеской внешности лицом застучал по клавиатуре, творя магию за пределами экрана. — Так лучше? — спросил он спустя несколько минут. — Чтоб меня черти драли! — воскликнул Чимин, придвинувшись к экрану, внимательнее рассматривая изображение, будто не веря собственным глазам. — Оставим грязные фантазии при себе, — серьезно вставил Тэхён, и Чонгук хмыкнул, на этот раз поддержав профайлера. На экране черным по белому красовались цифры — 333 — номер дома пострадавшей. — Наследственность, детская травма и сопровождающие ассоциации вызвали у девушки полилолию. Это один из симптомов синдрома Туретта. Более ярко заметен в детском и подростковом возрасте. Симптоматически проявляется как звуковой тик — когда пациент несколько раз повторяет собственное слово. Очень часто сочетается с обсессивно-компульсивным расстройством. — Или с синдромом навязчивых состояний, — добавил Чонгук. — Верно. Хотя симптоматика нервных тиков не так заметна, как более серьезные диагностируемые заболевания, это имеет место. Это точно наша девушка. Когда она сталкивается с любым сочетанием троек, то синдром прогрессирует, начинается стадия рецидива. Девушке приходится искать способ снизить свои тревогу и страх. И «очищающий огонь» становится для нее спасением. Религиозные убеждения, на которые очень сильно повлияла в детстве ее мать, только усугубляют положение. Если рядом с другим человеком появляются тройки, Бог велит девушке испытать его огнем так же, как испытал в свое время ее. — И что нам делать, профессор? — немного раздраженно спросил Чонгук. Он уже понял, что у девицы не все в порядке с головой (хотя кого вообще в наше время можно назвать полностью нормальным?), но не могут же они ее просто скрутить при задержании или застрелить, если она снова схватится за спички. — Если ты спрашиваешь, что вам делать при задержании, то, как бы пагубно это сейчас не прозвучало, при необходимости придется применить радикальные меры. — О чем ты? — подозрительно спросил Чимин. Похоже, ему совсем не понравился ответ друга. — Парни, - Тэхён вздохнул и впервые за все время провел рукой по лицу. И только сейчас Чонгук заметил, каким уставшим тот выглядел. Даже через экран отчетливо виднелись серые круги под глазами и бледность на лице. Тэхён работал «на два фронта», естественно, это отражалось на общем состоянии. — По одной из версий СНС вызван нарушением связи доли головного мозга и глазной областью. Короче, если вы начнете говорить с этой девушкой и пытаться убедить ее, что ничего из того, что она себе представляет нет, она вам просто не поверит. Ее не получится убедить или отговорить. Это физиологическая проблема, а не вопрос морали. Добавьте к этому религию, и получится взрывоопасная смесь, которая сметет не только вас, но и всех, кто окажется поблизости. Девушка устраивает поджоги не потому, что хочет этого, а потому что считает, что должна. Уговаривать ее остановиться, потому что это неправильно, будет невозможным. — Невеселенькая перспективка, — понуро вставил Джастин. — Спасибо, Тэхён, — пробурчал Чимин. — Будьте осторожны. В этом случае строить из себя героя не получится, Чимин. Игра не стоит свеч, — строго заявил Тэхён и без прощаний отключился. За ним последовал и Джастин, но, в отличие от профайлера, попрощался и пожелал удачи в редких случаях без всяких прозвищ и тупых фразочек. — Наши действия? — спросил Чонгук, чтобы хоть как-то расшевелить коллегу после, казалось бы, неприятного комментария Тэхёна, от которого теперь Чимин поник и нахмурился, как грозовая туча, резонируя раскатами вспышек и готовая прорваться ливнем в любую минуту. — Пусть местные проверяют информацию на предмет совпадений подозреваемой с местами преступлений и связи с жертвами и погибшими. А мы поедем по ее нынешнему физическому адресу и попытаемся «поговорить», — буркнул Чимин, однако, на последнем слове сделал существенный акцент. — И что потом? — осторожно надавил Чонгук. Он прекрасно понимал, почему Чимин так недоволен. Тэхён задел чувствительную натуру друга. Чонгук сам стал свидетелем гневной реакции напарника, когда не дал ему спасти преподавателя из огня. Но, видимо, из-за дружеской близости от Кима слышать подобные комментарии Чимину было тяжелее. — А дальше будем действовать по обстоятельствам, — Чимин поднял голову, и в его взгляде Чонгук увидел явный вызов. — Я не собираюсь бросаться в огонь, если ты это имеешь в виду, но и убивать двадцатилетнюю девчонку с проблемами в голове без особой надобности тоже не стану, — он развернулся на каблуках и зашагал к выходу. Чонгук вздохнул и направился следом, проверяя по пути стол и стулья, не забыл ли вспыльчивый коллега что-то из своих вещей, когда так поспешно уходил. Чон очень, действительно очень надеялся, что им удастся избежать худшего исхода. На данный момент Марта была всего лишь их самым лучшим кандидатом в поджигатели. Подозреваемой. Но что-то подсказывало Чонгуку, что девушка и есть их разыскиваемый так долго преступник. И судя по оценке Тэхёна и действиям самой девушки, задержать ее будет действительно не так-то просто, как хотелось бы.***
— Ну и хрень, — присвистнул Чимин, пока они с Чонгуком обходили комнату Марты, в которую попали минут десять назад не совсем законным способом — что очень сильно тряхнуло Чонгука, и позабавило Чимина, — потому как девушка им дверь не открыла. — Если Брайан узнает, что мы проникли в квартиру без соответствующих санкций, он нас за яйца вздернет, — процедил Чонгук, когда Чимин осторожно покопался в замке и открыл дверь в квартиру. — Ты разве не слышал, что кто-то звал на помощь изнутри? Я слышал, — подмигнул Чимин, а Чонгук только глаза на это закатил. Осмотрев все помещения в квартире — небольшую кухоньку, ванную с совместным санузлом и гардеробную, — Чонгук и Чимин прошли в единственную оставшуюся комнату, которая оказалась закрыта, но не заперта. И у Чимина перед глазами зарябило от красного цвета, который наполнял помещение. Красные шторы полностью закрывали окна, от чего в комнате царила почти кромешная темнота, если бы не светодиодная настенная лента, что крепилась по всему периметру потолка, такая же ярко красная, как и шторы. Чимин пощелкал выключателем на стене, но ничего не изменилось. Света в комнате не было. Им даже не пришлось ничего искать, все оказалось буквально на виду: все стены в комнате были обклеены изображениями какого-то рогатого чувака с бычьей мордой, знаками, рунами, пентаграммами различных видов и мастей. На столе лежали книги с закладками от средних до самых толстых томов: Палийский канон, Библия, Коран, То́ра, Упаниша́ды, Книга Мормо́на и прочее подобное чтиво. Вырезки, заметки, черновые записи сгрудились высокими пластами по всей поверхности рабочего стола. Нарисованные от руки наброски пламени, цифр, адовой бездны во многих ее интерпретациях пускали дрожь по коже. Чимин бросил взгляд в сторону, куда отошел Чонгук, и заметил коллегу у стеллажа с банками и емкостями. Чон внимательно осматривал содержимое, подсвечивая фонариком с телефона, однако, ни к чему не прикасался. — Я почти на сто процентов уверен, что это реактивы. Чимин подошел ближе. В каких-то из колбочек можно было рассмотреть порошкообразную смесь, в других была жидкость, третьи оказались непрозрачными, а потому было трудно рассмотреть, что внутри. — И это еще не все, — Чонгук кивнул на второй стеллаж, поменьше, что стоял чуть поодаль вдоль стены, и у Чимина чуть челюсть не отвалилась. C3H7O3N, C3H5N3O9, CH3NO2, C2H5NO2 и прочее разное дерьмо. — Надо вызывать экспертов, Чон, иначе тут все на воздух взлетит, — тревожно произнес Чимин, разглядывая взрывчатые вещества. Он понимал, что материалы сами по себе не спровоцируют взрыв, скорее всего, здесь их держали, так сказать, под рукой, чтобы готовить самодельные бомбы. И все же нельзя было рисковать людьми, живущими поблизости, если здесь что-нибудь пойдет не так. Спустя полчаса, пока серьезные дяди в костюмах и масках суетились по комнате, вынося реактивы и взрывчатые жидкости из жилого дома, Чимин продолжал расхаживать туда-сюда, пока Чон разговаривал с кем-то из сотрудников. На поиски Марты уже отправили местных, но ни в кампусе, ни в аудиториях ее пока не нашли. У Чимина странно нехорошо кололо затылок. Какое-то предчувствие сжирало изнутри, как тогда, на первом этаже в холле перед тем, как отключили воду. И предчувствие его не обмануло. Рассматривая записи и наброски на столе, Чимин заметил раскрытый альбом, который привлек его внимание. Незнакомое имя, выведенное размашистым скорым почерком ни о чем конкретном не говорило. Но больше всего взгляд приковывали большие жирные буквы, написанные красными чернилами в противовес черному имени и жуткому изображению пламени — Алчность. Чимин пролистал альбом и увидел ещё несколько незнакомых, а также уже знакомых имен — погибших, — похожий рисунок огня и жирные буквы для каждого из имён. Это же… — Что-то нашел? — спросил Чонгук, подойдя немного ближе, и Чимин чуть не подпрыгнул от неожиданности. — Не знаю, насколько это важно по сравнению со всем этим… — Чимин окинул рукой стены, — художеством. — Можно? — спросил Чон и протянул руку. Чимин передал ему альбом и заметил, как коллега изо всех сил пытается не касаться его. Возможно, ему показалось, или он слишком много думает, но вся эта херня с верованием и грехами выбила Чона из равновесия. — Семь грехов… — произнес Чонгук. — Прости? — Чимин явно туго соображал в полном красного света комнате. Хотелось побыстрее покинуть это место и пойти покурить. Теперь, побывав здесь, он больше никогда не будет жаловаться на то, что в клубе слишком сильно мигают лампочки. Да он сутки готов на танцплощадке провести, лишь бы подальше от «такого» ужаса. — Семь смертных грехов. Superbia, Invidia, Gula, Luxuria, Ira, Avaritia, Acedia. Гордыня, Зависть, Чревоугодие, Похоть, Гнев, Алчность, Лень. Чимин распахнул глаза шире. Он знал список семи смертных грехов. Хоть он и не был религиозным человеком, таких сюжетов было достаточно в кинематографии и литературе, чтобы запомнить названия. Но сложные слова, произнесенные так четко и правильно, удивили Пака. Он узнал язык, хотя и не учил его профессионально. — Не знал, что ты изучал латынь, — все еще в шоке предположил он. — Моя мать богобоязненная католичка, — с неохотой ответил Чон, и Чимин уловил намек, тут же быстренько сменив тему. — Что это, как по-твоему? — спросил Чимин. Чонгук еще раз пробежался по именам, и в следующую секунду Чимин заметил, как глаза коллеги становятся больше, даже в темноте красного света комнаты. — Черт. Маркус. Ее бывший бойфренд. Она внесла его в список. — Это тот парень, с которым ты разговаривал тогда в холле. Почему ты думаешь, что он… — и тут же до Чимина дошло, — он гей. Религия рассматривает содомию как грех. Чонгук бросился к выходу, на ходу доставая телефон, чтобы связаться с полицейскими, которые отправились в университет на поиски Марты. Чимин спешно следовал за ним, постепенно переходя на бег, когда понял, что не поспевает за широким шагом коллеги. Если этот список включает в себя имена следующих жертв, у них совсем нет времени, чтобы найти и предупредить этих людей. Остается только надеяться, что они не опоздают.