Натурщик

      В небольшой, но до отказа забитой всяким хламом мастерской было довольно прохладно. Батареи были едва тёплые, правда, старенький обогреватель старался справиться со своей задачей, как мог. Как бы то ни было, холод всё равно проникал в помещение сквозь старые деревянные окна, заклеенные малярным скотчем, сквозь щели между косяком и тяжёлой металлической дверью. Свист ветра, такой приглушённый и мелодичный терялся между стеллажами, заполненными различной художественной утварью. Помещение было погружено в полумрак, только светодиодные лампочки, расположенные вокруг запылённого зеркала выхватывали из темноты очертания различных предметов.       У зеркала сидел полуобнажённый шатен, рассматривая себя. Он изогнул шею, подавшись ближе, чтобы рассмотреть родинки на ней, пробежался холодными пальцами по коже. Клетчатый флисовый плед на его плечах почти упал на пол, но парень этого не замечал, продолжая всё также разглядывать своё отражение. Он совсем не заметил шаги за спиной, понял, что за ним стоят только тогда, когда мягкая, от чего-то тёплая рука коснулась нежной кожи на его плече, затем человек наклонился, оставляя на месте прикосновения лёгкий поцелуй. — Дэн, вставай, я всё приготовил. — Позвал он парня. Хауэлл нехотя повернулся и расцвёл в улыбке. — Так быстро? — Ага. Я повернул обогреватель так, что он будет дуть прямо на тебя. Не хочу, чтобы ты заболел. — Лестер подал руку Дэну, чтобы помочь подняться. Тот принял её, наслаждаясь контрастом тепла и холода, который они вместе создавали. — Мне прямо полностью раздеваться, да? Даже трусы снимать? — Шатен в нерешительности потянулся к замку на узких джинсах. — Да, прямо полностью. И садись туда. — Он указал на задрапированное охристой тканью мягкое кресло. На стене позади также висели две драпировки тёмно-коричневого и жёлтого цветов. Дэн нехотя обнажился полностью. Он стоял и дрожал, краснея от смущения, прикрывая руками своё достоинство. В тёплом свете лампы, балансирующей на двух табуретках, он выглядел загадочно, робко. Беззащитно, но грациозно. Словом, будто бы был не совсем тем, кем являлся. Свет всегда творит чудеса, как и окружение. — Ей богу, не нужно стесняться. Мы с тобой одни. — Брюнет подошёл к парню и взяв того за подбородок соединил их губы на пару мгновений. — К тому же что я там не видел? — Вопрос был риторическим. — Ладно, ты в какой-то степени прав. — Фраза про неловкость ситуации, в которой он находился сейчас, так и не была им озвучена. — Так куда ты сказал мне сесть? В кресло? — Да, именно туда.       Парень послушно зашёл на подиум, сел и развернулся боком, как Фил его и проинструктировал. Тёплый воздух, конечно, немного спасал ситуацию, уже хорошо. Быть натурщиком, как парень понял сразу — задача не из лёгких. Нет, двигаться, конечно, было можно, но чуть-чуть. Головой не вертеть, ноги не переставлять, руки не менять. Ужас. Единственное, что спасало — разговоры. Разговаривать же им никто не запретит, правда? По комнате разносился сильный запах уайт-спирита. — Так, эм… Как прошёл твой день? — Спросил парень, не поворачивая головы. — Довольно неплохо. Поспал на философии, например. — Фил! — Я говорил, что преподаватель у нас довольно скучный, старый и занудный. К тому же, за контрольные он не ставит плохие оценки, объясняя тем, что философия — не точный предмет, и каждый понимает её по-своему, так что выкрутиться — не проблема. Что ещё? На рисунок пришёл новый натурщик, и, клянусь, он не затыкался час! Рассказывал нам о барбершопах. — Дэн хихикнул. — Ещё на анализе произведений искусства меня снова спрашивали. Я стоял у доски, ни черта не понимал, что от меня хотят, а этот… Сверлил меня взглядом, будто я жалкая пиявка, и у меня абсолютно нет будущего в искусстве вообще. Мне же заранее нужно знать биографию Караваджо от и до, все работы Боттичелли и что снилось Тициану… — Да брось, ваш преподаватель не может быть настолько требовательным. — Ещё как может! Ты его знаешь только по моим рассказам. Окей, жалобам. Я чуть рассудка не лишился, честно сказать. Он топит всех без сожаления, если, конечно, люди соизволят прийти на лекции. Сегодня я отдувался один за всех, так как вторая группа пришла в полном составе, а из своей группы я был один, потому что они все проспали! А ты знаешь, что я тупой как пробка. — Лестер неуклюже сопровождал своё возмущение жестами настолько активными, что старенький этюдник рядом с ним заходил ходуном. — Я уверен, что сейчас ты занижаешь планку. — Спокойно ответил Дэн, шевеля затёкшими пальцами. — Я знаю, что мой парень очень умный на самом деле. — Да, но не когда дело касается анализа произведений. — Дэн грустно усмехнулся. — Сегодня от творчества Джотто мы ушли в рассуждения о греко-римской империи. Он пытался продемонстрировать нам, как в то время воины выстраивались в такие плотные колонны. С помощью меня, себя и вешалки. — Ууу, мне стоит ревновать? — Хохотнул Хауэлл, поигрывая бровями. — Ох, заткнись, пожалуйста. Он старый, сексист и не в моём вкусе. — Повисло недолгое молчание. — В любом случае, как твой день в кофейне? Лучше, чем у меня, я надеюсь? — Нормально. Не считая женщины, чьё имя я перепутал и написал неправильно. Она была жутко недовольная. Вместо Дороти назвал её Дарси. Просто я не так расслышал, она тихо говорила. — Оправдался Дэн, слегка пожимая плечами. — В любом случае это не так важно. А Джин ещё снова опоздала. На этот раз проспала, потому что ночью каталась с котом по круглосуточным ветеринаркам. Он, кажется, съел что-то с пола, вроде, знаешь, орбиза, только наполненного химикатами. Я думаю, она пыталась положить шарики в холодильник, чтобы тот не вонял, и вот…       Комнату наполнил писк таймера. — Так, всё, двадцать минут прошли, перерыв. Вставай. — Хауэлл нехотя встал с нагретого места и потянулся за трусами и футболкой. Одевшись, он сел на край подиума, чуть ли не прижавшись к обогревателю, и подтянул колени к груди. Фил принёс всё тот же тёплый плед и укрыл им брюнета, нежно поцеловав в висок. — Спасибо, что согласился попозировать для меня. — Всегда рад помочь. — Дэн одарил его прекрасной улыбкой. — Хочешь чай? — Да, пожалуйста.       Чайник быстро вскипел, и брюнет достал с верхней полки коробку с кружками. — Так какой чай ты будешь? Есть эрл грей и один пакетик ягодного. — Такой же, какой и ты. — Значит, поделим ягодный. К чаю, к сожалению, у нас ничего нет. Сегодня на обеде мы слопали оставшееся печенье, уж прости. — Усмехнулся Фил. — Да ничего страшного. Я всё равно не голодный. В кофейне успел перекусить перед уходом. Помнишь, у нас всегда свежая выпечка, а оставшуюся мы вечером, так сказать, утилизируем общими усилиями, — зевнув, ответил Дэн. — Точно не голоден? — Точно. — А то смотри у меня, — Лестер погрозил пальцем. — Я знаю, что иногда ты забываешь поесть. — Ой, да брось. Сам на себя посмотри. Я, когда на тебя ноги складываю, то о кости пораниться боюсь! Художка когда-нибудь тебя доведёт. — Фил тихонечко засмеялся. — Насчёт слов про «доведёт», согласен. Кстати, вот твой чай. — Спасибо. — Дэн принял дымящуюся кружку из рук брюнета и сделал глоток. — Тебе не кажется, что наш перерыв как-то затягивается? Нас не выгонят? — Нет, что ты, не выгонят. Я договорился с охранником, он сказал, что мы можем быть тут до восьми. А насчёт перерыва не беспокойся. — Парень улыбнулся. — На втором заходе посидишь тридцать минут. — Дэн нахмурился. — А я высижу? — Спросил он, пристально посмотрев на Лестера. — Куда ж ты денешься, — усмехнулся он и потрепал шатена по кучерявой голове.       Спокойно, но при этом довольно быстро осушив свои кружки, они принялись за работу. Дэн снова разделся и уселся в кресло, а Фил встал за мольберт. Он помог Хауэллу занять нужную позу и с трепетом продолжил писать.       Знаете, с самой первой их встречи, когда они только-только увиделись и начали узнавать друг друга (Лестер тогда был только на первом курсе художественного университета), у Фила уже тогда возникало дикое желание посадить или поставить Дэна на подиум, обложить тканями и просто любоваться, и говорить парню о том, какой он восхитительный и прекрасный. Телосложение Дэна нельзя было назвать идеальным, но именно таким оно и было для Фила. Его губы, волосы, форма носа, большие ладони, ямочки на щеках, которые появлялись при улыбке, его веснушки и родинки — всё это заставляло сердце Фила буквально петь в груди. И, как полагается любому художнику, Фил Лестер был эстетом. И эстетика Дэна Хауэлла буквально завораживала его.       Полчаса прошли практически без разговоров. Каждый был погружён в свои мысли. Лишь изредка они перебрасывались мелкими фразами и шутками. На втором перерыве они оба сели на подиум, обнялись и просто наслаждались теплом и тарахтевшим старым обогревателем, насколько это было возможно. Большое здание университета постепенно пустело. Они то и дело слышали гулкий топот ног по коридору. На четвёртом заходе, когда Дэн снова сидел на кресле обнажённый, в дверь постучали. Он тут же встрепенулся от шока и опасливо перевёл взгляд на Фила. Благо, дверь находилась за подиумом, и за драпировками Хауэлла бы всё равно никто не увидел. Фил подошёл к двери, открыл её, перебросился с кем-то парой слов и снова закрыл на ключ. — Кто это был? — Нетерпеливо спросил Дэн, слегка поёрзав. — Да так, преподаватель по живописи, сказал, что увидел табличку «обнажённая натура, не входить» и подумал, что вроде как поздно для этого, и решил проверить, кто здесь. — Лестер почесал затылок. — Понял, а- — А тебя он не увидел, не беспокойся. К тому же, у тебя есть, что показать. — Он поиграл бровями. — Так, Фил, ещё одно слово, и в тебя что-нибудь полетит. Я тебе клянусь! — Дэн мгновенно развернулся, осматриваясь, что бы он смог использовать такое для угрозы. — Кхе-кхем. — Прокашлялся Фил. — Дэн, сядь нормально. — Хауэлл повернулся к нему с недоумённым лицом, будто бы забыл, что позирует сейчас для Фила голым в кресле. — А, да, точно, прости, я всё испортил? Как я сидел? — Виновато спросил он. — Сейчас я тебя посажу. — Сказал брюнет и подошёл к нему. — Так, правая рука была вот здесь, — он занёс его руку над головой. — Расслабь пальцы, ну же, — Дэн повиновался. — А левая рука лежала на ноге. Вот так, всё, молодец, сиди дальше и больше не дёргайся.       Остаток времени пролетел незаметно. Фил предложил включить музыку, а сам полностью ушёл в работу. Когда часы показывали без тридцати восемь, он начал собираться и сказал Дэну одеваться. Тот грациозно потянулся, разминая затёкшие мышцы, так что Филу пришлось немного отвлечься и остановить на нём свой взгляд. Он наблюдал, как Дэн тянет руки кверху, затем наклоняется к носкам, потом корпусом туловища поворачивается вправо и влево, распрямляет спину, расправляет плечи, ей богу, он выглядел как греческий бог. По крайней мере, так казалось Филу. Боже, как хотелось коснуться его, поцеловать, но надо было собираться. Они всегда успеют наверстать упущенное. — Что замер? Вид хороший? — Поддразнил его Дэн. Лестер, в свою очередь, показал Хауэллу язык и с покрасневшими щеками принялся собираться. Парень нарочито медленно натягивал на себя трусы и футболку, соблазнительно пританцовывая под звуки, всё ещё раздававшиеся из динамика телефона Фила. Тот сказал, что это выглядит как стриптиз наоборот, но против не был. Когда шатен оделся, Фил сходил помыть кисти, почистил палитру, сложил тюбики в этюдник и выключил обогрев. — Ну вот, я всё. — Пошли? — Ага.       Двое вышли из здания, держась за руки. У обоих крутилось в головах, то, что скоро они придут в свою тёплую небольшую квартирку, сделают себе горячий шоколад, чтоб отогреть замёрзшие конечности, завалятся под большущий шерстяной плед и, наверное, будут долго целоваться перед сном, как всегда у них это бывает. Что ж, утро вечера мудренее.