Гербарий смерти

      Не все истории имеют счастливый финал. Не всегда после дождя выглядывает солнце, не всегда торжествует радость. Радуга в жизни иногда чёрно-белая, а всё существование кажется непроглядной тьмой.       Деви набрала воду прямо в ладони, сполоснула рот от мятной пасты, затем поставила зубную щётку обратно в стакан. Посмотрела на себя в зеркало — старое, в обшарпанной деревянной раме. Как хорошо, что ничего не видно за запотевшим стеклом, потому что за прошедший год её щёки впали, круги под глазами не исчезали буквально никогда, а кожа отдавала серым.       Пар постепенно ускользал в громко — почти надрывно — работавшую вытяжку, зеркало являло нелицеприятное. Деви схватила с тумбочки расчёску, быстро пригладила волосы и, стянув с запястья резинку, собрала высокий хвост. Ещё двенадцать месяцев назад она любила причёски и шмотки, а потом жизнь наполнилась нескончаемой скорбью. Теперь она выбирала почти всегда чёрное, как отражение внутреннего состояния.       Вернувшись по шаткой, скрипевшей при каждом шаге лестнице в спальню под потолком, Деви схватила со стула свитер, надевая поверх футболки, просунула в шлёвки джинсов ремень — без него штаны не держались, давно пришла пора купить новые на размер меньше, но Деви будто специально откладывала момент похода по магазинам.       Снова шёл дождь. Городишко в Вашингтоне словно обходили стороной солнечные дни, а пики Каскадных гор неизменно протыкали сизые облака насквозь. Холодные капли стучали по стеклу, и из небольшой щели под подоконником сквозило — нужно заклеить, но перед этим сходить в строительный за специальной лентой. На это желания тоже не находилось.       Деви вздохнула, открывая шкатулку, стоявшую на полке рядом с зеркалом. Достала несколько серебряных колец, что сразу надела на пальцы, за ними — кулон на тонкой цепочке. Попыталась выдавить улыбку, но и это зеркало отражало лишь отрешённость и пустоту в глазах.       Плевать, пустые попытки, в которых уже давно нет смысла. Деви схватила рюкзак и зонт, громко хлопнула дверью комнаты и понеслась вихрем вниз, а ступеньки, казалось, могли рухнуть, как год назад рухнуло её сердце от ужасающих новостей.       — До вечера, ба! — наигранно бодро и весело, потому что хотя бы один человек в этом доме должен держаться.       Подошвы чёрных ботинок расплёскивали успевшие образоваться лужи. Или это старые ещё не высохли — разницы всё равно никакой. От дома до закусочной, где Деви работала, было пятнадцать минут ходьбы или буквально пять минут на автобусе, и девушка почти всегда выбирала первое, даже в такую непогодь, как сегодня. Наушники, звук громче, убирая на минимум поток мыслей и их мерзкий шёпот.       Этот раз не стал исключением: Деви быстро шла по пустынным улицам, предвкушая двенадцать часов на ногах. Пусть она жила в забытой богом дыре, посетители в забегаловке были всегда, несмотря на отвратительный кофе, десерты из заморозки, срок годности которых давно истёк, и просиженные красные диваны, о которые ублюдки тушили по вечерам окурки своих вонючих сигарет, пусть везде стояли таблички «Курение запрещено».       Десять минут — и впереди показалась пекарня. Деви предпочитала заскочить туда, чтобы взять что-то, способное заменить завтрак, но точно не покупать сэндвичи по месту работы. Мистер Ким, хозяин и жуткий скряга, закупал их где-то за бесценок, и, кладя хлеб на гриль, Деви иногда хотела очистить желудок, потому что ветчина выглядела слизкой. Но даже на подобное спрос был, поэтому «Фуд-экспресс» продолжала функционировать и почти процветать, хотя некогда яркая неоновая вывеска красного цвета давно покосилась от ветра, а тройка букв не горела.       Деви сложила зонт, стряхивая тут же с него капли, потянула тяжёлую дверь с табличкой «Открыто». Та глухо ударила по мутному стеклу, колокольчик над дверью не звенел, а на полу лежали крошки — кто-то уронил хлеб или вытряхнул пакет.       У прилавка уже собралась небольшая очередь, их медленно обслуживал щуплый продавец по имени Боб — он появился в пекарне около двух лет назад, однако работал всё также плохо, как и в первый день. Он всегда медленно нажимал кнопки на кассе, а терминал у него почему-то постоянно зависал. С наличностью дела обстояли ещё хуже, он пересчитывал суммы на калькуляторе, всех раздражал, но пекарь Камал продолжал давать нерадивому работнику шанс.       Самого Камала Деви заметила за приготовлением опары в другом конце помещения. Помахала бы даже в фальшивом дружелюбии, ведь они были соседями, но занятой мужчина не поднимал головы. К лучшему.       Получив сырную лепёшку с грибами — плевать, что просила без, — в бумажном пакете, Деви выжидающе уставилась на Боба. Каждый раз одно и то же: он не опускал сдачу на подставку, а высыпал в ладонь, и сейчас снова держал в пальцах несколько монет. Вздох, девушка подставила руку, и мелочь задорно звякнула. Не стала просить заменить покупку, потому что это займёт время, вышла обратно под дождь, убирая на ходу пакет с едой в рюкзак.       Пекарня отняла больше драгоценных минут, чем было запланировано, и теперь Деви не успевала зайти за цветами. Может и к лучшему: они не будут созерцать закусочную двенадцать часов. Прошла мимо лавки, бросив лишь беглый взгляд за стекло, изучая как всегда скудный ассортимент и неизменно скучающего мистера Смита.       Посетителя возле закусочной Деви заметила ещё через дорогу. Одетый в чёрное пальто, он ютился под крошечным козырьком, который треснул и протекал с прошлого года. Высокий и широкоплечий, он заслонял собой всё пространство. Не местный, Деви знала всех, кто ходит в эту дыру, оставалось лишь гадать, что делал в такую рань в подобном месте.       Пришлось ускорить темп ходьбы, да и дождь усилился, хлестал по лицу и давно промочил свитер — почему она такая глупая и не набросила что-то из верхней одежды?       — Доброе утро! — Деви говорила настолько жизнерадостно, что в фальши сомневаться не приходилось, и нажала кнопку на ручке зонта, закрывая тот. — Вы сегодня ранняя пташка, — нужно быть милой, иначе вылетит отсюда по щелчку, и где потом искать работу в застывшем в развитии городе, как оплачивать счета?       — Угу, — мужчина посмотрел исподлобья сначала на неё, а затем на наручные часы, словно строгий преподаватель высчитывает время опоздания на занятие.       Деви могла бы сказать, что в городе пробки, но здесь их никогда не видели, к тому же она явно прибежала своими ногами, и это подтверждала одежда, которую по ощущениям можно выжимать. Поэтому девушка просто рылась в рюкзаке, а ключи как назло не находились.       «Нет, нет, нет», — закралось подозрение, что связка осталась где-то дома, однако Деви точно знала, что не доставала их.       Дождевая вода, просачиваясь через козырёк, падала за ворот и стекала по спине, делая ещё холодней. Наконец под озябшие пальцы попали ключи, Деви выхватила их, уронила в лужу, почти плача от беспомощности и направленного на неё взгляда. Пришлось присесть, поднимая, и открыла в конце концов дверь.       — Добро пожаловать, — буркнула, не пытаясь больше изображать доброжелательность. Если посетитель такой угрюмый, то и ей не нужно быть мисс улыбкой.       Деви пропустила гостя внутрь, затем вошла сама, тут же щёлкая выключателем на стене, отчего лампы зажглись и загудели. Мужчина брезгливо осмотрелся и присел на продавленное сиденье ближайшего к выходу дивана, сплетая пальцы в замок и укладывая на столешницу. Скромное меню стояло перед ним на пластиковой поцарапанной подставке — выбирай, не хочу.       — Что желаете заказать? — Деви обхватила себя за плечи, невольно морщась от коловшего кожу холода и вспоминая, не забирала ли из шкафчика форменную рубашку, которые давно здесь не носили.       — Чёрный кофе. Кофейник.       — Чем-то позавтракаете?       — Нет, спасибо.       Не задерживаясь больше, девушка двинулась в сторону прилавка. Первым делом нажала на кнопку включения кофемашины — и та загудела, словно настоящий агрегат дьявола, затем щёлкнула пультом телевизора, и заговорили утренние новости. Была буквально пара свободных минут, и Деви рванула за маятниковую дверь с круглым окошком, из которого выпало стекло лет сто назад.       Железные шкафчики располагались в самом конце коридора. Обветшалые, как и всё здесь: в закусочной и городке. Красная рубашка с почти стёршейся эмблемой была на месте, в складках от долгого лежания на полке, пропахшая подгоревшим маслом из фритюра, но главное — сухая. Деви встряхнула её в надежде немного расправить, поморщилась от запаха, что, впрочем, и без того преследовал после каждой смены, затем стянула свитер и футболку, спеша переодеться. Убрала наушники, сунула телефон в задний карман джинс, провела ладонью по влажным волосам — готова работать. Почти.       Кофемашина уже не гудела на весь штат, когда Деви подошла к двери. Её внимание, как и всегда по дороге из кухни в зал привлекла висевшая на стене пробковая доска. Той никто не пользовался уже долго, но всё ещё неровно висел прикреплённый разноцветными кнопками листок с графиком работы на сентябрь прошлого года. У Деви не поднималась рука снять расписание и выбросить, это как будто последняя ниточка, что не позволяла окончательно признать смерть близкого человека.       «Кофе», — напомнила себе Деви и прошла вперёд.       Кофейные зёрна здесь были прогорклыми, дешёвыми и пережаренными, готовое пойло — иначе не назвать, если говорить честно, — всегда кислило. Деви быстро сварила напиток для незваного и слишком раннего гостя — из-за него не выпила тот сама, а живот вот-вот готов был начать урчать, потому что сырная лепёшка так и осталась лежать в рюкзаке, брошенном у железных ящиков. Почти вышла из-за прилавка, когда заметила на полке под кассой небольшую шоколадку, купленную ещё пару смен назад, но так и не съеденную.       Решив, что сегодня хоть кому-то должно быть хорошо, Деви взяла плитку, опуская на поднос рядом с кофейником, и направилась к мужчине. Тот пересел на другую сторону стола, наверное, чтобы смотреть телевизор не затылком. Пальто не снял и отбивал мыском своего ботинка замысловатый ритм по плохо помытой с вечера плитке.       Деви опустила заказ на столешницу молча. Переставила чашку ближе к незнакомцу, положила рядом шоколадку:       — За счёт заведения, — даже не пыталась улыбаться.       — Спасибо, — это было его седьмым словом, если считать «угу».       — К экстренным новостям, — монотонный голос телеведущего на мгновение дрогнул, изменился, словно произошло что-то страшное, и Деви, продолжая наливать кофе, на секунду подняла лицо к экрану. — Около получаса назад в городском парке было найдено тело девушки с признаками насильственной смерти. Личность потерпевшей в настоящее время устанавливается. Напомним, год назад, в Кросспоинте произошло аналогичное преступление: жертвой стала Зои Лонг…       — Блядство!       Громкий голос гостя привлёк внимание, Деви испуганно ойкнула, понимая, что кофе теперь льётся не в кружку, а на рукав чужого пальто.       — Простите! — Деви как ошпаренная отскочила, отчего часть напитка выплеснулась на её рубашку. — Я… просто… я…       — Всё в порядке, — посетитель поднялся на ноги, потирая тыльную сторону ладони, затем вытащил из подставки последнюю салфетку и попытался очистить плотную чёрную ткань. — Вы не обожглись? — кивнул на мокрое пятно на одежде девушки.       — Нет, — хотя на самом деле Деви сейчас не могла адекватно оценивать ничего вокруг.       — Мне пора, — он сделал всего один, но жадный глоток, затем достал бумажник из внутреннего кармана пальто и через мгновение аккуратно положил на поднос идеально ровную двадцатку, хотя кофе в меню стоил всего семь. — Спасибо заведению, — помахал шоколадкой и вскоре скрылся в пелене разбушевавшегося ливня.       Так в городке Кросспоинт, штат Вашингтон начался октябрь.