Ты правда её ненавидишь?

　　　　–В один день ты её доканаешь и она уволится. Что тогда будет с тобой? – Джон, видя непростые отношения, складывающиеся между Томасом и Т/И, предпринимает очередную заведомо неудачную попытку вразумить его, руководимый не только чувством сострадания к бедной девушке, но и банальным стремлением удержать на месте хорошего, возможно, даже отличного работника. Мужчина поднимает взгляд от бумаг, пристально смотрит в дверной проём, в который только что на эмоциях убежала Т/Ф, и переводит взгляд на брата. 　　　　–О чем ты? Она выполняет свою работу – коротко отвечает Шелби, снова опуская взгляд в бумаги. Эта сцена, в отличие от предыдущих, была показательна по нескольким пунктам, начиная с того, что Т/И держалась безэмоционально дольше, чем обычно, и заканчивая тем фактом, что девушка впервые решила постоять за то, что делает. 　　　　–А ты ей в этом всячески мешаешь! Никто не выдержит в таких условиях! – подойдя ближе, Джон пытается достучаться, хоть и знает по прошлому опыту, что это едва ли что-то поменяет. Максимум, Томас чуть внимательнее отнесётся к просьбе Т/И не заваливать её с головой бумагами. Положит не три огромные стопки, а шесть в половину меньше. 　　　　–Моя цель на этом месте – направлять её и следить, чтобы она выполняла свои обязанности! А выдержит она или нет, поверь, не мои проблемы! – поднимая снова взгляд, мужчина, в целом, говорит правду, он действительно должен лишь направлять Т/Ф, но и тут есть нюанс. Направлять, а не заваливать. Его глаза не выражали ничего, кроме едва заметного раздражения, Том всегда был серьёзен в вопросах ведения бизнеса. Но в отношении Т/И его серьёзность, похоже, давала трещину, иначе как назвать это детское поведение? 　　　　–Тогда скоро ты потеряешь абсолютно всех сотрудников, раз плевать хотел на всех – Джон, на эмоциях слегка нагнувшийся ближе к брату, выпрямляется обратно и смотрит на него серьёзным взглядом. В голосе слышна некая грусть, но всё перекрывает безысходность. В конце концов, к этому Джон и готовился, начиная этот разговор. Томас вдруг хмыкает, поведя бровью: 　　　　–Я плевать хотел только на неё, остальные специалисты меня устраивают – голос его ровный, серьёзный, в нём почти невозможно различить ложь, которой пропитана эта фраза. Взяв стакан, стоящий под рукой, Шелби выпивает его залпом, словно старается скрыть неправду. Джон разворачивается в сторону двери, собираясь уйти ни с чем, но его сбивает кто-то, нагло заявившийся к кабинету Томаса, даже не останавливаясь, чтобы постучать. 　　　　–Так может пора меня уволить? – внезапно раздаётся голос Т/И, очевидно, слышавшей весь их диалог. Хотя, ей достаточно было услышать лишь последнюю фразу, от этого всё равно стало ровно также обидно. Она тратит так много времени на работу, что сама удивляется, откуда в сутках столько часов и когда она успевает поесть или поспать, выкладывается на все сто, лишь бы наконец услышать от Томаса что-то хорошее, а в ответ… Казалось, что его можно приструнить, если застать врасплох и предъявить о плохом отношении к работникам, но Шелби не планировал слушать! Все вокруг видели его отношение к Т/Ф, но едва ли могли как-то повлиять. Так можно уже пора объявить, что силы закончились? И уволиться, наконец. Уйти в спокойную жизнь, без какой-то даже косвенной опасности. 　　　　–Может, пора. Иди работай! Нечего уши греть! – Т/И почти уверена, что видела, как тот потерял контроль над ситуацией, всего на секунду, но это произошло. Томас незначительно повысил голос, так, что любой другой бы не заметил, но девушка работает на приближенной к нему должности почти двадцать четыре часа в сутки уже который месяц, она точно знает, как и что Шелби обычно говорит другим. 　　　　–Мне предложили должность в другом месте – и Т/Ф решает рискнуть. Проверить, действительно ли мужчина ненавидит её так, как всем и всегда говорит, или это блеф, такой же, как её собственный? Она делает шаг вперёд, обходя, наконец, Джона, который, почувствовав неладное, быстро смылся, закрыв за собой дверь. Т/И выжидает драматическую паузу, думает, что Томас отреагирует, но он сидит молча, ожидая подробностей – Я планирую уйти. 　　　　–Куда? – коротко спрашивает он, что для Т/Ф уже успех. Мужчина заинтересован, а значит, не так сильна ненависть? Ведь он был бы только рад вышвырнуть неугодную девицу куда подальше, будь она ему ненавистна настолько, насколько доносят слухи, не так ли? В мыслях Т/И постепенно складывается паззл, но финальная картинка загадочна и туманна, даже догадаться нет возможности. 　　　　–Если я скажу, ты никогда не исчезнешь из моей жизни – Т/Ф шипит сквозь зубы, чувствуя нарастающую злость от осознания того, как по-детски ведёт себя такой взрослый и серьёзный мужчина, мучая её просто так. Столько сил и нервов потрачено лишь чтобы удовлетворить его желание поиздеваться над кем-то! 　　　　–Ты не обманешь меня, Т/И – спокойно отвечает Томас, опуская глаза обратно на бумаги, про которые уже почти успел забыть за время этой перепалки, затянувшейся дольше обычного. Но Т/Ф отступать не намерена. Они выяснят отношения прямо сейчас, несмотря на планы или желания её деспотичного босса. 　　　　–Я хочу уволиться – повторяет тихо Т/И, уже без злости, стараясь убедить его в том, что на самом деле полностью настроена наконец избавиться от надзирателя. Шелби делал вид, что читает что-то, но девушка успела заметить, что его глаза как минимум дважды пробежали по одному и тому же месту – Хорошо. Если ты не собираешься подписывать бумаги, я просто уйду и больше здесь не появлюсь. Спасибо за опыт, до свидания, мистер Шелби – вернувшись к официальным обращениям, которые Т/Ф имела привычку опускать во время особо эмоциональных споров с этим мужчиной, она наигранно прощается, разворачиваясь. Она спокойно проходит к двери, и ничто её не останавливает. Неужели, и правда всё равно? Тогда в чём проблема уволить официально? Принципы? 　　　　Идя по коридору Т/И нервно смеётся над собственной наивностью. Теперь она практически на улице, не имея средств на оплату жилья или банально покупку продуктов, к тому же, без работы. К счастью, оставались некоторые сбережения, но сколько она сможет на них прожить и как найти работу, которую она нагло выдумала, чтобы подействовать на человека, очевидно, не имеющего сердца? 　　　　–Т/И, что случилось? – Джон подходит, заметив летящую по коридору девушку, чьи слёзы, похоже, вымоют им сегодня пол. Его лицо полно сочувствия и злости на брата, не желающего послушать окружающих, но сейчас всё внимание концентрируется на необходимости успокоить – Неужели он и правда уволил тебя? 　　　　–Я сама ушла! У меня больше нет сил удовлетворять чье-то желание поиздеваться! – печально хмыкнув, Т/Ф оборачивается на Джона, держащего её запястье с целью остановить, задержать, помочь, но за его спиной стоит тот, кому показывать свои слёзы совсем не хотелось. Она не доверяла Томасу от слова совсем, тем более после того, как он с ней обращался, и доверить ему видеть себя сломленной тоже не могла, а тут он, стоит со своим серьёзным лицом, и пристально смотрит, словно оценивает содеянное – Не думала, что ты из тех, кто придёт издеваться над уже униженными. 　　　　–В мой кабинет – коротко приказывает Шелби, и от наглости такого поступка воздухом давится не только Т/И, но и Джон. Он едва собирался вставить что-то, но увидел полные решимости и злости глаза Т/Ф, а потому догадливо замолчал. 　　　　–О, нет, Шелби! Это ты сейчас пойдёшь в свой кабинет и там попытаешься вспомнить, что я, вообще-то, три минуты как уволилась! И ты не можешь больше приказывать мне! Можешь пойти и найти кого-то нового, кто будет бегать по твоим приказам, как собачонка, я умываю руки! – подняв ладони перед лицом Томаса, Т/И действительно собирается развернуться и уйти, но мужчина перехватывает её запястье, задерживая. 　　　　–Я подпишу документы. В своём кабинете – разделяет он, говоря строго, но, похоже, уже не зло, как обычно говорил с Т/Ф. Её лицо немного расслабляется, но злость и обида с него не уходят. Быстро кивнув Джону в благодарность за помощь и попытку поддержать, Т/И вырывает руку из хватки Шелби и идёт за ним в сторону кабинета. В какой-то степени она была горда собой, что противостояла ему и, наконец, отстояла своё право иметь нормального работодателя, но мысли о будущем мучали, наводя страх и тоску. С этим она разберётся позже. Сначала бумаги. 　　　　Закрыв дверь, Т/И остаётся стоять, несмотря на предложение сесть, потому что знает, что, если сядет на кресло, будет куда сложнее сдержаться и уйти. Она правда привязалась к этому месту, да и к самому Томасу за то короткое время в начале, что его поведение было даже похоже на адекватное отношения работника и работодателя. Иногда Т/Ф позволяла себе помечтать о том, что могло бы произойти, веди он себя нормально, но каждый раз приходя на работу мечты разбивались о каменную стену его серьёзного выражения лица. 　　　　–Я не хочу, чтобы ты уходила – вырвав её из размышлений, Томас, тоже не собиравшийся садиться на свой стол, подошёл ближе, прижив Т/И к стене без возможности уйти. Она подняла глаза, смотря строго и решительно. 　　　　–Поздно – короткий ответ, который даже ей самой принимать не хочется, не то, что Шелби, уже давным-давно принявшим эту девушку как свою работницу. Упускать её, кажется, было бы преступлением. И не только для непосредственно работы. 　　　　–Уверена? – Т/И не ожидала этот вопрос, а потому на лице отразилось удивление. Приподняв брови, она ждала продолжения или объяснения – Ты лучший работник. Я готов это признать. 　　　　–Да мне твоё признание нужно было месяц назад, два, но не сейчас, Томас! Ты не остановишь меня обычной констатацией факта! Меня здесь держало не желание сломить тебя и заставить признать, что я лучшая! Я ждала от тебя человечности, я была привязана к тебе и хотела видеть, что ты ценишь меня также! – такой речи Т/Ф даже сама от себя не ожидала, выдав ему всё, что так давно копилось в душе, причём настолько эмоционально, что это и правда можно назвать «крик души». Она взмахивала руками, а на лице отражалось такое страдание, словно она испытывает заново все эмоции за эти месяцы прямо в этот момент. Томас молча ждал, пока она выговорится, а потом вдруг опустил глаза. Через пару секунд, вероятно, обдумав всё сказанное, он поднял глаза обратно на лицо Т/И. Его голос звучал спокойно и ровно, не выдавая растерянности, словно и эту внезапную ситуацию он держит под контролем, но Т/Ф была в этом очень не уверена. 　　　　–Ты дорога мне – начал было он, но осёкся, заметив скапливающиеся в уголках глаз девушки слёзы – Не нужно, не плачь. Я не могу видеть, как больно тебе делаю. Но разве у меня есть выбор? Ты привязалась ко мне слишком быстро, это глупо и опасно, рядом со мной гуляет смерть, Т/И. И молодой девушке это, поверь, не нужно – большими пальцами вытерев с щек Т/Ф скатившиеся всё же слезинки, которые она так старалась сдержать, Томас прислонился своим лбом к её, стараясь объяснить своё поведение, которое ему самому даже казалось мерзким. 　　　　–Выбор есть всегда. Просто один из вариантов нравится тебе меньше или пугает – хмыкает Т/И, прикрывая глаза, и просто ждёт. Она устала стараться вытащить всё на себя, и позволяет Шелби взять, наконец, бразды правления и сделать хоть что-то, чтобы всё улучшить, спасти её и «их», которых пока даже не существует. Как бы им обоим хотелось, чтобы это пресловутое «их», наконец, появилось, спустя столько месяцев. 　　　　–И что ты выбираешь? – тихий голос Томаса едва различишь, Т/И приоткрывает глаза, словно это поможет ей расслышать, что он говорит – Уйдешь или простишь меня? – воцаряется тишина, которая длится, кажется, года. Т/Ф взвешивает все за и против, старается проанализировать прошлое, настоящее, будущее, возможные угрозы и риски, думает, думает, думает, так долго и мучительно, что сама себя за это ненавидит. За нерешимость, тревожность, страх, мешающий прыгнуть с головой в омут, так давно манящий к себе. 　　　　–Прощу – коротко выдыхает она на грани слышимости, но Томас ждал лишь этого, так давно ждал сигнала, который позволил бы сорваться. Едва с губ Т/И слетает последнее слово, губы мужчины впиваются в её собственные, так быстро, чтобы она не успела отодвинуться, засомневаться и уйти, навсегда оборвав все связи. Но Т/Ф, похоже, наконец, решилась, не собираясь отступаться от своего решения.