Увы

Лора никогда не расстраивается из-за парней. Ни-ког-да. И определенно точно – не из-за таких. Это глупо, нерационально и жутко неудобно. Чувства, как считает она, глупы по своей сути, и их наличие ни к чему хорошему не может привести в принципе. К тому же, Лора чертовски красива, и любить ей вовсе ни к чему – пусть любят ее саму. И любят ведь. Многие любят, она всех и не упомнит, впрочем, и не надобно этого. Кажется, именно это и сыграло с ней очень злую шутку. Ибо когда тебя любят все, ты не подвергаешь сомнению то, что влюбиться может каждый. Он – тоже. Конечно, как иначе-то, это же Лора. Когда тебя любят все, ты твердо знаешь, что никто никуда не денется, и можно играть, как тебе вздумается. И гордой быть – конечно, тоже. Он тоже должен был остаться. Должен был. Но. И это колкое, вездесущее «но», имя которого Лора предпочла бы забыть, поджидало ее повсюду. Оно вертелось в ее голове, заставляя шататься все твердые убеждения и не менее твердые принципы. Принципы падали с возвышения на пол и разбивались на осколки, которые потом ныли, впиваясь в кожу изнутри. Это было даже больно. Кажется. Но Лора никогда не расстраивается из-за парней. Лора никого не любит. Лоре этого не надо. Лора просто дурочка. Она стоит под дождем на автобусной – она же должна была уже быть дома? – остановке, обнимает себя, мерзнет и повторяет, что слишком горда, чтоб обращать на это все (на него) внимание. Слова звучат как заклинание, которое должно помочь. Но когда за словами ничего не стоит, кроме страха перед обратным – они не в силах подействовать, увы. Увы, но Лора красивая, гордая, и… бесконечно глупая. Потому что чувства людей надо уважать, а иногда – и обращать на них внимание. Увы, но Лора не понимает этого. Пока не понимает. Лора просто наблюдает за тем, как где-то внутри невысокий человечек в синем – ну почему? – свитере легким мановением руки сбрасывает ее принципы с когда-то нерушимого пьедестала своей незыблемости. И они разбиваются.