Ночь в офисе

— И… ещё немного… Готово! Наконец-то это кончилось, mon Dieu! — Ренад радостно стукнул по кнопке клавиатуры и ловким движением закрыл ноутбук, а потом самодовольно вытянулся на своём месте с такой же самодовольной улыбкой на лице. Он огляделся и понял, что все давно покинули свои рабочие места, а Квебек так и остался работать в темноте. За окном солнце давно уже покинуло горизонт, а внизу, прямо под панорамными окнами офиса, загорался интересный букет фонарей, которые подменяли небесное светило, пока то ушло отдыхать. Мужчина ещё раз оглянулся по сторонам и уже хотел было встать торопливо со своего места, как заметил свет в одной из дверей. На ней висела табличка с именем начальника отдела, босса Квебека. «Кейт Митчелл». «Что? Какого чёрта Канада всё ещё здесь? Разве он не ушёл ещё пару часов назад? Ну и ладно, какое мне дело,» — как-то быстро прошлось в мыслях провинции и он решил быстрее свалить со своего рабочего места, дабы точно не пересечься с боссом с глазу на глаз. Плану было не суждено осуществиться. Свет резко погас, и из приоткрытой дубовой двери кабинета показалась широкая, крупная фигура мужчины, который неторопливо выходил из своего личного рабочего места и также неторопно запирал его. Неожиданно взгляды босса и подчинённого встретились. Они оба явно не ожидали пересечься в такое позднее время да ещё и один на один. — Ренад! Ты всё ещё здесь! Ты ведь обычно самый первый сбегаешь с работы… неужели что-то случилось дома? — абсолютно искренне поинтересовался Канада, сначала весело смотря на своего работника, а потом его взгляд стал как-то обеспокоеннее. Такое Квебеку явно не понравилось. — Какое тебе вообще дело? И для тебя я месьё Ренад Левеск! — горделиво, если даже не хвастливо и высокомерно, произнёс Квебек, злобно глядя на босса. Канада лишь вздохнул, но продолжил всё также добродушно смотреть. — Мисьё Ренад Левеск, я лишь беспокоюсь о вас, как и о любом другом подчинённом. Ваше позднее нахождение здесь не является типичным для вас, и потому я и спрашиваю, что вас беспокоит, — он подошёл ближе к Квебеку и дотронулся до его стула, что заставило невольно вздрогнуть мужчину с блондинистыми волосами. Однако его испуг быстро сменился недовольным взглядом и закрытой позой, которая выражалась в сложении рук на груди и повёрнутым куда-то в сторону ступнёй. — Ой, давайте без этой вашей притворной заботы, босс, — последнее слово он язвительно процедил и также злобно посмотрел на Кейта, но потом тут же отвернулся. Казалось, им обоим стало крайне неловко. — Но… — Канада явно растерялся после необоснованной агрессии в его сторону. Он давно привык к тому, что Ренад часто относился к нему с нахальством и что он мог постоянно «цапаться» и с другими своими коллегами. Канада часто думал, что Квебеку просто некомфортно здесь находиться, потому что он был слишком не похож на других. Он был как белая ворона, не в своей тарелке, бельмом в глазу – чем угодно, но только не единой частью коллектива. Все в основном разговаривали на английском и даже вели себя в соотвествии с англосаксонскими нормами поведения и морали, да даже в Бога они верили иначе, нежели Квебек, который всегда любил всё французское и чуть ли не подражал французам. Да, это всё равно отличается от эталона самой Франции, но у Ренада всегда с ней было намного больше общего, чем с теми, кто разделял с ним один офис. Всегда. Лишь Канада был связующим звеном для Квебека с остальными. Он принимал обе стороны своего уникального происхождения, принимал то неповторимое наследие, что даровали обе непохожие, вечно соперничающие культуры. Кейт должен, нет, он обязан был обеспечить комфортную работу для Квебека, ведь если он однажды уйдёт – всё потеряет смысл для Митчелла. Франкоканадцу всегда было непросто, он лишь желал защитить свою уникальность и не поддаваться на зов толпы, не идти на поводу у тех, кто едва ли пытается его понять. Или, по крайней мере, Канада так думал и понимал блондина. — Что «но»? Опять будешь просить вести себя тише, чтобы потом пойти на поводу у всех? Да вы даже на этих чертовых собраниях ни о ком не думаете, кроме как своих краткосрочных выгод, которые губят меня и всё, что мне дорого! — Ренад взбесился и уже был готов начать вновь высказывать все свои претензии и то, как его все и вся притесняют и мешают работать, что происходило каждый день. Но и терпение босса тоже рано или поздно лопнет. Но его вот доброта и понимание безграничны. — Пожалуйста, Ренад, успокойся. Если ты захочешь высказать какие-то жалобы и предложения, то только в рабочее время, договорились? — Канада мягко улыбнулся. Правда, ему начало казаться, что его улыбка становится с каждой секундой все натянутее и натянутее. — А если они не касаются рабочего процесса, то что тогда? Писать всё на почту? — Квебек в очередной раз съязвил, не забыв также своенравно усмехнуться и оглядеть громилу. Однако реакция Кейта очень удивила провинцию. Вместо того, чтобы в очередной раз извиниться за принесённые неудобства и просто мирно разойтись в разные стороны, страна просто непрерывно смотрел в изумрудные глаза Квебека. Последний по непонятным причинам не мог отвести взгляд от глаз босса, цвет которых так напоминал любимый ими обоими кленовый сироп. В них квебекуа увидел самый разный спектр эмоций: от непонимания до отчаяния и тревоги. Ему даже показалось, что Кейт чего-то… испугался? Этот огромный человек, который едва мог пройти в любое помещение без возможности не горбиться, показался Ренаду внезапно таким маленьким и испуганным… Прямо как ребёнок. Его ребёнок… — …Кейт? Что с тобой? — тихо прошептал Квебек и невольно потянул к нему свои руки, словно желая обнять, но при этом не двигаясь с места. Послышался всхлип. Большой шаг вперёд. Канада берёт в свои объятия Ренада и крепко прижимает. Обычно вредный мисьё Левеск не стал бы как-либо сопротивляться и просто также обнял в ответ. Ему показалось, что и его глаза стали постепенно становиться мокрыми. — Мне… Мне правда жаль, что тебе приходиться находиться в окружении тех, кто не всегда может понять тебя полностью. Но они ведь пытаются, понимаешь? Они могут злиться из-за твоих выходок, но также желают тебе и счастья. А… а я? Я ведь понимаю тебя намного лучше других, ведь именно ты и рассказывал мне о нашей культуре… papá… — Канада опять всхлипнул, а после и вовсе тяжело вздохнул, — Почему мы позабыли с тобой о том, кто мы, почему работе и заботам позволили отобрать всё самое важное?.. — он хотел ещё что-то добавить, но его резко прервал Квебек с громкими не то рыданиями, не то воплями. — Pardonne-moi, mon fils! Прости меня, сын мой! Я… Я был совершенно не прав, когда думал, что только лишь мне одному здесь плохо и едва ли кто из этих нахальных англосаксов и их отродий способен хоть каплю понять меня! И ты… ты всегда был здесь, рядом и помогал мне, а я все это не ценил и принимал как данность! Но… но тебе ведь тоже тяжело. Простишь ли ты своего никудышного отца? — он немного отстранился от своего большого ребёнка и мягко улыбнулся ему. Канада даже и не помнил, когда его отец так в последний раз улыбался, а ему, Кейту, уж тем более. Канадец быстро закивал своему здоровяку-отцу, хотя последний на фоне страны явно казался малышом. — И… и ты прости меня. Я должен был быть внимательней к тебе… Ведь если ты уйдёшь, мне будет очень тяжело… Я скучаю, пап. — Что ж, в таком случае, имеются ли у тебя планы на вечер? — Ренад хитро подмигнул. Кейт сначала ничего не понял, но после лёгкого толчка локтями в его плечо, до него дошло. — Ты предлагаешь сходить выпить? Как насчёт Vices & Versa? Только чур платишь ты! — он стал громко смеяться и хлопать папаню по плечу. Тот наигранно надулся. — Ещё чего, хитрюга! — тот не громче Канады засмеялся и также обхватил за плечо. Так они и покинули офис на оставшиеся выходные.