Голос из кассеты

«Всем пш-пш привет! С вами Птица, и сейчас я нахожусь на заброшенном заводе в городе **, подробный адрес и координаты я оставлю в описании под видео. Я исследую это место уже вторые сутки, сегодня у меня экскурсия по цеху номер три, за это время у меня записалось аж пять разных кассет. Как всегда, я разложил их в совершенно разных уголках завода, подсказки естественно напишу в комментариях. Что я могу сказать, друзья? Место совершенно спокойное, на первых этажах можно встретить молодежь, распивающую сами знаете какие напитки и слушающую оч-чень громкую музыку. Но, в целом, ребята прикольные, не агрессивные, с ними можно позависать, поболтать о чем-нибудь. Кое-кто из них знаком с моим каналом, позже я возможно запишу с ними интервью, хотя в целом меня попросили не снимать. Не знаю, почему так, наверное, боятся, что кто-то узнает их в моих видео. Или просто камеры стесняются. В любом случае, сейчас я покажу вам цех. Впечатляющее зрелище, правда? Мне особенно нравится, как свет падает из этих больших окон и как через плиты прорываются растения. Интересно, как это они так? Я считаю, этот огромный завод — настоящий памятник. Да, друзья, это гигантский памятник ушедшей эпохе, и эхо от нее простирается на много километров, забирается в каждый уголок нашей страны. Особенно слышны отголоски именно в таких маленьких городах…» Эта жуткая история произошла со мной летом, когда я приехала домой по окончании учебного семестра. После элегантного Петербурга возвращаться в знойный атакованный комарами глухой городишко было, отнюдь, не так удручающе, как об этом можно подумать. Все мои школьные друзья тоже должны были приехать в ближайшую неделю, как только у них закончится первая летняя сессия. Все полгода с новогодних каникул мы редко созванивались или списывались, но меня это ничуть не огорчало — я знала, что они страшно заняты, также как и я. Лето в нашем городе всего было удивительным: мы обязательно собирались каждый вечер, Бобик (так мы его зовём), один из моих друзей, всегда приносил гитару, мы разжигали где-нибудь на лесной поляне костер и пели до поздней ночи, пока на небе ярко светили звёзды. Сама я Бонни (а мою лучшую подругу зовём Клайд). Ещё одно примечательное летнее событие — сходка «исследователей» заброшек. Его каждый год организовывал Птица. Я с ним практически не знакома, мы пересекались только на этих сходках, но я его преданная фанатка. Каждое новое приключение он старался сделать особенным: он снимал видео, где рассказывал об истории места, проводил экскурсию для подписчиков, а затем, для особенно смелых, оставлял аудиокассеты с личными мыслями и комментариями. Наверное, он и привил мне любовь к забытым богом местам. Мы с моими друзьями обошли все заброшки в нашей области, где побывал Птица. В пятидесяти километрах от города, где располагался мой университет, я посещала старинный белокаменный дом. Птица говорил, что это что-то вроде монастыря. Особенно мне запомнилась его кассета, оставленная в просторном кабинете с мягким креслом: «В видео я не стал говорить об этой комнате, потому что здесь и так много мест, которые необходимо показать, но я очень рад, что вы, кто бы это ни был, добрались до этой комнаты. К сожалению, я не нашел много информации ни об этом месте, ни об этой комнате. Я только знаю, что мы с вами находимся на территории бывшего монастыря, который после появления советского союза расформировали и превратили в своего рода исследовательскую базу, лабораторию. В общей комнате располагались лаборанты, кухарки, уборщики, отдельные комнаты полагались кандидатам и докторам наук, руководителям. Хотя никаких надписей и табличек не осталось, видно, что когда-то они висели на дверях. Возможно, комната, в которой я оставил кассету, стала кабинетом для директора базы. Сейчас мы видим только мягкое кресло с разорванной обивкой и пустые деревянные шкафы, но, если вы взгляните на пол, увидите следы: когда-то здесь стоял большой дубовый стол, отнюдь не из дешёвых, раз его не стали оставлять здесь. В обивке кресло что-то было — не зря ее вспороли, а затем безжалостно выпотрошили». Когда я глядела на холодные каменные стены и слушала бархатистый голос Птицы, меня впервые пробрала сильная дрожь. Мое воображение нарисовало мне длинные коридоры, по которым сначала ходили девушка в параманах (если такое надевает каждая русская монашка), а затем — мужчины в очках и белых халатах, задумчивые и немного мрачные. Я была немножко влюблена в Птицу. Мне было чуточку обидно, когда он неожиданно перестал вести свой блог в марте. Я подумала, что Птица стал слишком взрослым для этого, потому что мне всегда казалось, что однажды настанет такой день. Мне даже в голову не могло прийти, что Птица мог пропасть во время исследования одной из заброшек. Об этом я узнала только когда увидела сообщение от Бобика: этим летом будет прощальная сходка в память о Птице. Весь день мне было не по себе. Я целый день не выходила из дома и лежала на кровати, сбив одеяло к самым ногам. С вечера я не открывала шторы, поэтому в комнате царил приятный полумрак. В сознании то и дело возникал образ птицы. Впервые я встретила его, когда пришла на сходку. Невозможно высокий и худой, в потертой рубашке с длинным рукавом и джинсах, пряди волос закрывали взмокшую от жары шею. Он вечно укладывал их за ухо. На самом деле Птица был некрасив и несуразен для обычного человека, но для меня нечто мистическое и загадочное скрывалось в его фигуре. Я часто представляла, как Птица приходит ко мне в гости. Дома были низкие потолки, поэтому ему бы пришлось постоянно наклонять голову, и у него бы затекла шея. Мне нестерпимо захотелось узнать, что же случилось с Птицей. Я думала: на какую из заброшек он собирался в последний раз? Но ничего на ум не приходило: Птица путешествовал по всей стране и никогда заранее не говорил, куда отправится в следующий раз. Правда, в его маршрутах, конечно, присутствовала закономерность. В прошлый раз он совершил тур по золотому кольцу. Пожалуй, это были одни из лучших выпусков. Последнее видео он снимал по пути домой, в старой больнице. Значит, он должен был начать новую серию путешествий. Я вздохнула и перевернулась на другой бок. Узоры на обоях рисовали мне лица в агонии. В памяти я перебирала места около своего города: вдруг Птица решил посетить одно из мест, где уже бывал? На ум сразу же пришла его любимая заброшка, с которого началось необычное хобби Птицы: детский лагерь «Птичка-Невеличка», находящийся в соседней области, в ста километрах отсюда. Он зависал там с друзьями ещё двенадцатилетним ребенком, пока не переехал в мой город. Как ни странно, несмотря на то что он обследовал это место не раз вдоль и поперек и часто упоминал его, в его блоге так и не появилась видео-экскурсия по любимому лагерю. Я собрала походный рюкзак, рассчитав еды на три дня, и купила билеты на автобус, который ехал до поселка, расположившийся недалеко от лагеря. Дальше мне пришлось немного пройтись пешком по сосновой чаще, прежде чем я увидела заросшие копья забора. На главных воротах ожидаемо висел тяжёлый замок. Тяжёлые железные буквы приветствовали юных товарищей, а за забором — треснувшие бетонные плиты, складывающиеся в извилистую тропинку, ведущую к домикам лагеря. Я беспомощно подергала замок. Он, закономерно, не поддался. Тогда я решила идти вдоль забора до тех пор, пока не найду погнутый прут. Такие дырки в заборе всегда манили меня своей запретной сладостью. Я исследовала дюйм за дюймом: четыре жилых корпуса для детей разных возрастов, один большой административный с большим актовым залом, столовой, маленькой библиотекой, кабинетами директора, замдиректора, завхоза, сарайчик с инвентарем, пустой бассейн, футбольное поле, плацдарм для собраний на улице. Некоторые здания сыпались буквально на глазах, и находиться там было опасно. Никаких кассет и даже следов Птицы здесь не оказалось. Я не теряла надежды и продолжала искать до тех пор, пока совсем не стемнело. Расположиться пришлось в административном корпусе. Ночь выдалась теплая, поэтому достаточно было просто раздеться и запрыгнуть в спальник, но разочарование и лёгкая тоска не давали уснуть. С собой у меня были кассетный плеер и диктофон, и я решила записать собственные замечания. «Первый день поиска Птицы в лагере «Птичка-Невеличка». Безуспешно. Корпуса в лагере опасны для посещения, лучше туда не заходить». На этом мой поток мыслей иссяк. Тем удивительнее становился Птица, который мог выжать из себя тонны размышлений на любую тему. Утром я снова попробовала сделать запись. «Второй день поисках Птицы. Я долго не могла уснуть, потому что… По-моему я слышала странные звуки. Вроде какой-то вой. Интересно, здесь водятся дикие собаки? Если да, то мне стоит ступать осторожно». Оставив рюкзак в корпусе, я вышла на улицу. Меня снова встретил безмолвный советский лагерь. Пару часов я бесцельно слонялась по плацдарму и футбольному полю, затем обошла жилые корпуса, но внутрь зайти так и не осмелилась. Корила себя за это. Вдруг кассеты Птицы были именно там? Я посялась у входа в четвертый корпус. Дверь была заманчиво приоткрыта, приглашая меня взглянуть внутрь. Опасливо взглянув на козырек над дверью, я все же проскользнула в корпус. Сразу на входе располагался просторный холл. Вперёд вела разрушенная лестница, справа — обвалившееся крыло, слева — детские комнаты. Я прошла до конца коридора, до большого разбитого окна, когда услышала, как резко хлопнула входная дверь. Кто это? Я испуганно замерла и, когда не услышала чужих шагов, метнулась обратно в холл. Кто здесь был? Птица? Я с силой толкнула дверь, вырываясь наружу, но это был всего лишь сильный порыв ветра. «Вечер. Никаких следов Птицы не обнаружено. Сегодня поднялся сильный ветер. Завтра у меня автобус домой в три часа, так что это моя последняя ночь здесь». Я тяжело вздохнула, а потом добавила: «Птицы здесь нет». Я кинула плеер себе на грудь и незаметно для себя уснула. Во сне я слышала громкий топот ботинок, бормотание, а затем где-то недалеко захлопнулась дверь, и я окончательно проснулась. Был ли это сон или здесь действительно кто-то был? Я включила фонарик и осмотрела актовый зал. Тишина. Сделала запись в диктофоне: «Мне приснилось, что кто-то прошел через актовый зал. Возможно, здесь кто-то есть. Иду проверять». Я прошла на другой конец актового зала и вышла в холл. Снаружи подвывал ветер. В стеклянных дверях я увидела удаляющийся темный силуэт. Сердце упало в пятки. Я так захотела бросить рюкзак и спальник и побежать, но долг обязывал выйти наружу и проверить, есть ли здесь кто. Мог ли это быть Птица. Я опустила фонарик в пол. Фигура прошла за угол, я метнулась за ним. Огляделась. Он широкими шагами, словно не касался земли, пересек плацдарм и скрылся за деревьями. Как он мог так быстро двигаться? Моя погоня привела меня снова жилым корпусам. Фигура стояла поодаль от меня неожиданно… растаяла. Я прошла вдоль корпусов. С обратной стороны здания находился полуразрушенный подвал. Он обвалился давно, однако очевидно, что кто-то пытался разгрести завал. Я попыталась просмотреть, что там, но смогла разглядеть только ошмётки лестницы. Мне не хотелось туда идти. Сердце отчаянно трепетало, во мне теплилась жажда жизни. Ни один сумасшедший ни за что бы не спустился в эту дыру. Но ведь это последний шанс ещё раз увидеть Птицу… Если это был он. «Я увидела, как странный человек спускается в подвал жилого корпуса номер четыре. Спускаюсь туда». Глубок вдохнув, я сделала шаг. Внизу веяло подвальной сыростью, на пол ссыпалось много известняка. Направив фонарь в угол помещения, я увидела высокую нескладную фигуру Птицы. Прямо как в моем воображении, он совсем не помещался в этой каморке, его голова склонилась под потолком. Темный грязный плащ лохмотьями свисал с его плеч, сальные волосы спадали на лицо. Черные глаза Птицы смотрели прямо на меня. — Птица! — воскликнула я. Радость от встречи с ним боролась с ледяным ужасом. Птица глядел на меня и молчал. — Ч-что с тобой произошло? Где ты пропадал? — Ты Бонни? — спросил он тихо. Я кивнула. — Т-ты ранен? М-может, тебе нужна помощь? Что ты здесь делаешь? Тебя никто не видел несколько месяцев. Все думали, что ты погиб… А ты, оказывается, здесь, ха-ха… — Понимаю, ты растеряна и напугана. Прошу, не бойся. На самом деле я давно должен был быть мертв… Я погиб здесь. Мне захотелось записать кассеты для любимого места своего детства. Я спустился в этот подвал, но конструкция не выдержала, и я оказался погребён заживо. Несколько дней я повел здесь без еды и воды и сильно ослабел. В какой-то момент я начал засыпать. Я почувствовал, что это последний раз, когда мои глаза открыты. Это была смерть. Однако утром я проснулся. С тех пор завалы, замки и стены перестали для меня быть препятствием. Вот только свободно ходить я могу только там, где лежат мои кассеты… — Но здесь совсем нет твоих кассет, — возразила я. Птица достал из кармана кассету и отдал мне. — Это моя последняя. Я записал ее, когда лежал здесь. Остальные, видимо, забрала полиция. Я видел, они разбирали завал. Однако тела моего не оказалось. Не знаю, что с ним произошло. В всяком случае, спасибо, что пришла. Мои друзья приехали через три дня. Бобик по обыкновению принес гитару, и мы отправились на прощальную сходку. Вечер выдался приятным, Бобик играл весело и дерзко, Клайд сидела рядом и подпевала. Я глядела на последнюю кассету Птицы и ощущала его невидимое присутствие. Пожалуй, пока жива память о Птице, жив и сам Птица.