Ты был рожден для трагедии (которая так и не случилась)

Если хочешь отличить человека от демона, не смотри на его тело - это тебе ничего не даст, не ищи его рога или хвост - они могут их прятать, но ищи глазами его душу, так как ее не спрятать. И как спутник человека становится животным с человеческих земель, так и спутник демона будет тварью из Бездны. Всегда так и никак иначе.

отрывок из труда благородного ученого мужа и его верного спутника

Аи Ло и Шу помнят, как нашли Бинхэ и Лувея. Тогда, правда, они не были ни Бинхэ, не Лувеем, а лишь замерзшим голодным малышом в корзинке и крошечным зеркальным карпом, с несвойственным маленьким новопоявившимся деймонам упорством толкавшим корзинку к берегу. Аи тогда отбросила нестираную одежду в сторону и шагнула прямиком в ледяную воду, не обращая внимания на укусы холода - Шу бросился за ней, со всем проворством, на которое только способна выдра. Прачка уцепилась за корзинку, поскорее притягивая ее к себе, а Шу осторожно схватил зубами деймона малыша, стараясь поскорее вернуть его на берег. В его зубах зеркальный карп быстро расслабился и тут же изменил форму - малыши часто это делают - обратившись маленькой черной змейкой. Аи Ло, не чувствуя льда на своих обнаженных лодыжках, выскочила на берег и торопливо вытащила младенца из мокрой корзины, проверяя его нос, лоб и щеки. Детям дают имена их родители, а деймонам детей - деймоны родителей. Аи Ло и Шу не были для Бинхэ и Лувея таковыми, но они были единственными, кто у них был. Так что, качая младенца на руках, Аи назвала Бинхэ в честь ледяной реки, что свела их вместе, а Шу, спрятав змееныша в свою теплую шерсть, подумал о красивых кисточках камыша на берегу и решил, что его будут звать Лувей. Аи и Шу были одиноки и несчастны, но выживали, держась друг за друга - но теперь, кажется, им немного улыбнулось скупое осеннее солнце и жестокая холодная река. И даже когда внезапно оказывается, что Бинхэ - демон, они все равно считают их благословением. Бинхэ с самого детства знает, что он - необычный мальчик. Во-первых, Лувей тоже мальчик, а это очень редко, как говорит Шу. Во-вторых Лувей принимает такие формы, которые не должен принимать. Он умеет быть и собакой, и волчонком, и рысью, и куницей, но иногда он обращается крупной бабочкой с черными крыльями и алой окантовкой, пестрой змеей с двумя головами[1], и даже когтистой птицей с головой ящерицы и жестким, длинным хвостом[2]. Когда он уже может это осознавать, матушка сажает его перед собой, вытирает руки от холодной воды и крепко сжимает его ладошки. Так Бинхэ узнает что он, скорее всего, несет в себе какую-то часть демона. Сначала это ужасает - он рыдает, ужасно боясь, что теперь его добрая матушка не захочет его больше. Лувей вторит ему, обратившись маленьким плачущим горностаем - Шу быстро спрыгивает с плеч Аи и хватает его лапками, начав вылизывать его мордочку от слез. Аи притягивает хныкающего Бинхэ к себе и мягко утешает, говоря, что никогда и никому его не отдаст. - Мой Бинхэ добрый и совсем не виноват в этом. И эта Аи никогда не подумает о том, чтобы когда-либо обвинить Бинхэ в его происхождении. Лувей и Бинхэ прекрасны в любой своей форме. Шу кивает в такт ее словам, продолжая мягко гладить шерстку Лувея - деймон вновь изменяется и становится еще меньше, обращаясь красочной, но безвредной демонической саламандрой. Выдра не обращает на это внимания и продолжает обнимать его - Бинхэ еще несколько раз всхлипывает и затихает. Матушка становится первым человеком, который принимает Бинхэ и Лувея такими, какие они есть. Но от остальных нужно скрываться - Бинхэ и Лувей считают, что это правильно. Их в городе и так недолюбливают - а если Лувей случайно станет маленькой ланью о семи рогах, то обязательно об этом поползут слухи, или того хуже, придут охотники за демонами. Этого никак нельзя допустить, ведь это отразится на матушке и Шу. И Бинхэ с Лувеем начинают тренироваться сдерживать себя. Большую часть времени на улице Лувей проводит как обычный щенок - даже если порой ему хочется превратится в кого-то другого. Но собака не вызывает беспокойств - а поиграть, меняясь каждый шичень, можно и дома, или же у реки, когда Бинхэ пытается помогать Аи со стиркой. Тогда Лувей прыгает в воду и оборачивается пестрой рыбой, окрасу которой нет равных в царстве людей, и наворачивает круги. Шу иногда присоединяется к нему, чтобы ему не было так скучно. Но сложнее всего с детьми и их деймонами - они никогда не стесняются и ничего не боятся, и если им удается поймать Бинхэ, то им с Лувеем приходится тяжко. Их деймоны непостоянны пока и всегда имеют преимущество над маленьким Лувеем, которому в разгар драки слишком сложно сдерживать себя достаточно, чтобы выбирать форму и не оступиться. Дети смеются и дразнят Бинхэ "глупым" и "необразованным", ведь Лувей никогда не оборачивается на их глазах кем то более интересным, чем маленькой собакой или бурой лисицей. Один из мальчиков щеголяет тем, что его деймон оборачивается карликовым драконом - она обвивается вокруг его шеи на манер шарфа и с превосходством смотрит на сжавшегося в пыли Лувея. - Из собак получаются отличные слуги. Мы считаем, что вам нужно привыкать. Дома же Лувей быстро подпрыгивает и тут же вспархивает черно-красной бабочкой, усаживаясь на волосы Бинхэ, словно экзотическое украшение тонкой работы мастера. Матушке очень нравится этот вид, а Шу любит смотреть на пестрые формы зверей, которые принимает Лувей. Они с Аи никогда не видели подобных существ и даже не знают, как они называются - но им доставляет удовольствие смотреть и удивляться, что такое бывает. Лувей прикрывает одним крылом глаз Бинхэ, и тот с удивлением подмечает, что одновременно видит и не видит этим глазом. Крыло полупрозрачное и пропускает лишь силуэты - и его мама вместе с Шу светятся приятным золотистым теплым светом. Лувей складывает крылья и тут же прыгает на стол, обращаясь куницей с ярко-рыжим мехом. Когда он дома и в безопасности, его деймон так и норовит даже самых обычных зверей наделить ярким и необычным окрасом. Шу начинает гоняться за Лувеем по столу, состязаясь в ловкости, а Бинхэ прижимается к боку матери, с радостью позволяя ей перебирать его густые волосы. И пусть шкуры их деймонов не так лоснятся и блестят, как чешуя той самой деймона-драконицы, но они веселы и активны, так что все будет хорошо. Когда Аи умирает, Шу сворачивается у нее на груди и кладет голову на место, где бьется сердце. Бинхэ плачет так, словно наступает конец света, а Лувей беспорядочно меняет формы, но в любой, которую он бы не принял, он плачет. Касаться чужих душ табу - но Лувей внезапно оборачивается знакомой черно-красной бабочкой и садится на нос Аи, а Бинхэ утыкается лицом совсем рядом с шерстью Шу. Аи улыбается в последний раз и выдыхает, закрывая глаза. Ее последний вздох оседает на крыльях Лувея и поднимает в воздух золотую Пыль, в которую обратился Шу. Когда они копают ямы, Лувей тут же перекидывается в дворовую беспородную собаку и с рвением начинает помогать Бинхэ. Так поступают некоторые деймоны других детей, но большинство сидит рядом и не принимают формы, которые могли бы помочь. - Как ты думаешь, у нас хорошо получается? - Лувей шепчет Бинхэ на ухо, когда они склоняются над ямой, и мимолетом слизывает полоску грязи с его щеки. - Я не знаю, но нужно стараться, - Бинхэ очень хочет погладить Лувея по голове, чтобы успокоить его, но у него руки в грязи. Рядом с ним мальчик копает быстро и аккуратно - его деймон, обратившись белой вороной, сидит у него на плече и советует, как лучше копать. На другом конце поля девочка и ее деймон, кажется, поставили себе цель прокопать яму размером с человека - ее спутник принял облик крота и споро раскидывает в стороны комки грязи, - Если мы не будем отвлекаться, то у нас все получится, так говорила матушка. Лувей согласно кивает и зарывается лапами в землю - ему жарко, он продолжает копать с высунутым языком. Иногда на поле появляются другие люди - похоже старшие ученики или даже сами Повелители Пиков - и забирают кого-то из детей. Сосед Бинхэ со своей вороной уходят, кажется, раньше всех, его деймон прихорашивается и гордо топорщит перья. Ло Бинхэ ловит себя на мысли, что отчаянно хочет быть с Лувеем на их месте. Когда уже кажется, что его руки начинают гореть от напряжения, а Лувей тихо скулит, обломав коготь об коварный камень, они чувствуют, как к ним подбегает кто-то. Бинхэ поднимает голову и оказывается нос к носу с улыбающейся девочкой. - Привет! Меня зовут Нин Инъин, пойдем со мной! - она протягивает ему руку. Бинхэ не знает что ему делать - ее ладошка белая и чистая, а у него даже под ногтями земля и грязь - и он мешкается, пытаясь вытереть руку об свою одежду. Лувей пытается ему помочь, вылизывая его пальцы - он тоже весь черный от земли, нужно бы и его привести в порядок. Внезапно из за плеча девочки появляется любопытная морда обезьянки, и деймон с впечатляющей ловкостью спускается с плеч своей хозяйки, чтобы тут же начать трепать по голове ошарашенного Лувея, который не привык к такому. - Мы давно не видели таких симпатичных собак, как тебя зовут? - похоже, деймон девочки не страдает от неловкости и начинает тараторить, едва спустившись на землю - а сама же Нин Инъин хватает Бинхэ за все еще грязную руку и помогает встать, - У тебя очень приятная шерсть, а я Леку! Ло Бинхэ немного ошарашен неожиданным дружелюбием, как и Лувей - хотя и кажется, Лувею приятно. Леку, хоть и гладит его с азартом, достаточно нежен, чтобы не сделать больно, так что деймон Бинхэ быстро расслабляется и обращается маленьким иссиня-черным соболем, с любопытством вставая на задние лапки и обнюхивая обезьянку. Соболя Бинхэ и Лувей видели только один раз, когда через город проезжали торговцы мехами из соседней холодной страны. Деймон одного из странников отдыхал на богато расшитой подушке, его мех сверкал и жирно лоснился, он спокойно ждал, пока его человек завершит свои дела и вполне благосклонно наблюдал за детьми, во все глаза следящими за каждым его движением. Он был очень красивый, так что Лувей попытался тут же повторить его форму, но из него соболь получился очень маленький и потрёпанный, со слишком большими ушами и коротким хвостом. - Нам тоже приятно познакомится. Этого зовут Лувей, а моего человека Ло Бинхэ. - Ух ты, кто это? Похож на лисичку, а еще на горностая моей мамы! Так здорово! - Нин Инъин радуется и восхищенно болтает, продолжая утаскивать Ло Бинхэ за собой. Лувей тут же бросается в погоню, быстро забирается по одежде на плечо к Бинхэ - Леку, задорно подпрыгивая, обращается миниатюрным медвежонком и быстро косолапит за своим человеком. Бинхэ не успевает ответить, его мысли путаются. Нин Инъин очень бойкая и не дает ему никак прийти в себя - но, наверное, сейчас это и было хорошо. Иначе он бы стушевался и слишком глубоко ушел в себя. - Они очень быстрые, - Лувей шепчет в ухо Бинхэ, щекоча его усами, - Но мне кажется, они очень добрые. У их будущего мастера холодные глаза и прекрасные черты лица. Почему-то то, как Шэнь Цинцю смотрел на них с Лувеем - деймон успел перекинуться еще один раз, теперь напоминая смесь лисы и собаки[3] - бросало Бинхэ в дрожь. Не помогало так же и то, что деймоном возвышенного бессмертного была птица - они не проявляют понятных эмоций, и сложно понять, о чем они думают. Величественный белоснежный журавль, высокая настолько, что практически равнялась с со своим человеком, внимательно наблюдала за прижавшимся к земле Лувеем, словно за жуком. Они им не нравятся. Это становится очевидным, когда горячий чай выплескивается на макушку Ло Бинхэ. Лувей, испуганный и напряженный, прижимается к доскам и, не понимая, что происходит, скалит зубы - белый журавль быстро шагает вперед и больно клюет Лувея в середину лба. - Не показывай свое звериное поведение, или навсегда останешься грязной дворнягой, - её голос такой же холодный как у Шэнь Цинцю. Лувей испуганно скулит и ждет, когда они смогут выйти из комнаты. Снаружи, спрятавшись в укромном уголке, Лувей обращается маленькой крылатой кошкой и прижимается к к Бинхэ, торопливо слизывая его слезы. - Мы знали, что будет сложно, - Бинхэ фыркает между всхлипами, обвиваясь вокруг Лувея, сжимаясь на холодном полу сарая. Их сюда буквально прогнали насмешками, но на самом деле, это гораздо лучше, чем жить со всеми. Тогда бы у них не было убежища, где бы они могли побыть наедине, и где бы Лувей мог бы стать тем, кем ему хочется. - Но мы справимся. Нин Инъин и Леку милые, - Лувей прижимается к его носу своим и утешающе мурлычет. Мурлыканье демонической кошки намного глубже, чем у простой, и Бинхэ быстро засыпает, чувствуя успокаивающую вибрацию на своей груди, словно Лувей пытается занять свое законное место в его грудной клетке. Нин Инъин и Леку, сами того не зная, становятся вторым человеком (и деймоном), которые узнают об иной стороне Бинхэ и Лувея. Просто однажды они, ища своих друзей, приходят именно в том момент, когда Лувей, не в силах больше прятаться в шкуре собаки, на бегу меняет форму, становясь длинным, ловким и красочным оперенным ящером, увенчанным короной огненных рогов. Он с разбега запрыгивает на плечо Бинхэ и издает несколько высоких нежных трелей, словно бы начиная что-то напевать. Нин Инъин не может сдержаться и громко ахает, в унисон с ней же вздыхает Леку. Кажется, это пугает Бинхэ и Лувея - они резко выпрямляются и замирают на месте, словно бы боясь обернуться и посмотреть, кто так неожиданно узнал их самый страшный секрет. - А-Вей, ты такой красивый! Как ты это делаешь? - Леку, бодро топавший за Нин Инъин в облике барсука, тут же оборачивается обезьяной и карабкается на дерево, пытаясь как следует рассмотреть пестрого деймона сверху, - Почему ты ни разу не становился таким на занятиях? Это гораздо интереснее, чем быть собакой! Лувей не может ответить, открывая и закрывая пасть, словно внезапно забыл то, что он умеет говорить. Бинхэ быстро оборачивается на Нин Инъин и судорожно прижимает Лувея к груди, глядя на нее огромными испуганными глазами, как загнанный в угол зверь. Она не понимает этого ужаса и в недоумении склоняет голову на бок. - Почему ты так напуган, А-Ло? - Нин-шицзэ же знает, что... - Бинхэ замолкает, будто боясь продолжать. Лувей в его руках дрожит, будто пытаясь стать еще меньше - почему-то Нин Инъин чувствует себя виноватой. Лувей всегда такой милый и вежливый, он с удовольствием играет с Леку, даже когда он начинает его гладить и теребить - видеть его таким испуганным непривычно и грустно, - Что деймоны людей не принимают такие формы? - Значит А-Вей немножко демон? - Леку обращается зябликом и начинает скакать по ветке, - Это имеет значение? - А-Ло добрый и хороший, ведь Лувей такой, - Нин Инъин подходит ближе и кладет руку на макушку Бинхэ и гладит, как щенка. На самом деле она не очень понимает страхов Бинхэ - ведь его деймон милый и послушный. Нин Инъин гордится тем, что всегда внимательно смотрит на поведение спутников других людей - ведь это так легко, понимать кто плохой, а кто хороший. - Сестрица Инъин странная, - Лувей попискивает из-под ладони Ло Бинхэ. Обычно деймоны не обращаются напрямую к людям, предпочитая общаться между собой, но Нин Инъин чувствует, что эти слова были предназначены для нее. - Мы не странные, мы просто очень умные, - Леку чирикает и прыгает на макушку к Инъин - его коготки очень приятно щекочут ее голову, - Мы особенные. - Особенные, - Ло Бинхэ тихо выдыхает слова и на миг скрывается за широким рукавом, закрывая себя и Лувея от их глаз. Через мгновение из-за его руки показывается изумительной красоты бабочка, словно черный и красный шелк, и садится на волосы Бинхэ, замирая чудесным украшением. Леку, вновь восхищенно чирикнув, тут же подхватывает новую игру и обращается Голубой Священной Стрекозой, перелетая на одну из косичек Инъин. Бинхэ, наконец, перестает прятаться, и смотрит на Нин Инъин влажными счастливыми глазами, - Вы особенные.