Ты случился

      «Антон, умоляю»       «Да я и так уже третью неделю с одним выходным работаю, не хочу»       «Но он просил только тебя. Видимо, ему очень нравится, как ты работаешь»       — Ага, конечно, жопа моя ему очень нравится, — пробубнил Антон себе под нос, но все равно набрал «Ладно».       В прошлый четверг выдался слишком жаркий для Питера день, поэтому Шастун, обычно носивший на работу чёрные штаны и чёрную футболку с логотипом компании, решил, что ничего страшного не случится, если пару раз он придёт в шортах. Парень выудил из шкафа легкие, почти пляжные бермуды и белую тонкую футболку, надеясь, что не получит по шапке от Оксаны за это.       На этот день у него в расписании стояло три объекта, все примерно в одном районе, значит, день будет короткий, и можно закончить часов в двенадцать. В предвкушении уже такого скорого отдыха, Антон схватил с пола рюкзак и побежал к метро, потому что опаздывал жутко.       Несмотря на ранние подъемы и парочку очень отдаленных объектов, он любил свою работу. Засунул наушники в уши, взял лейку и гуляешь по красивым офисам, наедине с собой и растениями. Закончил? Иди домой на три, а иногда и на пять часов раньше. И что это, если не рай? Ну и плюсом прогулки по городу и какая-никакая физическая активность. Всяко лучше, чем переться после работы в зал.       Правда, иногда он очень сильно ленился пройти даже пару остановок, как, например, сегодня, поэтому прыгал из метро в первый попавшийся автобус в нужную сторону. Вот и сейчас сделал так же.       — Да не принимаем мы проездные, только наличные. Выходи или плати, — услышал Антон скрипучий голос кондукторши между треками в наушниках.       — А? — он вытащил один, прислушиваясь.       — Плати!       — Я имею право ехать бесплатно, если вы карты не принимаете.       — Тут не имеешь, — задыхаясь от возмущения почти прокричала женщина и схватила Шастуна за руку, выталкивая из автобуса. — Лёша, не закрывай дверь, тут заяц! Пошёл вон отсюдава.       У Антона не было никакого желания сраться сегодня с утра пораньше с неадекватными бабками, поэтому он просто вышел и решил пойти пешком. Все равно на первом объекте кроме охраны никого никогда не бывает.       Ну и естественно он опоздал, придя если не на полчаса, то минут на двадцать позже положенного. Собственно, плевать, времени все равно навалом.       Быстро натягивая перчатки, он налил в лейку воды и направился в кабинет генерального, засунув в уши наушники и немного пританцовывая возле каждого кашпо.       Оставив замачиваться орхидеи, Шаст пошел по другим этажам, любуясь светлыми просторными кабинетами. Высокие потолки, панорамные окна, через которые комнату освещало такое непривычное для Питера слишком яркое солнце, и в дополнение вид на Петроградку, которую так обожал Антон.       — Вот бы тут поработать, — выдохнул парень, опрыскивая очередную драцену.       Закончив оба этажа, он снова двинулся к кабинету генерального, чтобы слить воду и оставить в покое орхидеи.       В этом кабинете на последнем этаже здания вид был ещё лучше, чем во всех предыдущих, потому что, помимо окон на стенах, было ещё одно на потолке, через которое рассеивался мягкий нежный свет. За плотными шторами скрывался почти круглый год открытый балкон, но сейчас, в такую жару, он был очень кстати. Тонкий тюль, выглядывающий из-за светло-бежевой ткани, надувался от любого порыва ветра, почти физически заставляя Антона считать этот кабинет его любимым. Особенного шарма такой легкой внешней обстановке придавал стоящий посередине тяжелый дубовый стол с парой вазочек с шоколадом. Видимо, для сотрудников, чтобы хоть как-то сгладить углы, когда те придут на ковёр к начальнику получать нагоняй. Но Шастун был бы не Шастун, если бы не пер эти шоколадки каждый раз, когда сюда приходил.       Антон любил на работе поговорить с цветами, потому что больше особо и не с кем было, только здрасьте-досвиданья с охраной да уборщицами.       — Ну чего, пацаны, как вы тут? Набухались на неделю вперёд? Я б тоже не отказался, — сказал парень одной из орхидей, убирая ее прозрачный горшок обратно в кашпо. — Сейчас я тебя помою и отстану, погоди чуть-чуть.       Он протер листья и со словами «Ой, красотка», улыбаясь, пошел к следующей. В наушниках заиграла одна очень любимая и знакомая мелодия, поэтому Антон тут же прибавил громкость и воткнул второй в свободное ухо, чтобы лучше прочувствовать музыку. Наклонившись над орхидеей, он покачивал бёдрами в такт, немного подпевая, и если бы кто-то увидел это со стороны, то подумал бы, что Антон очень неумело тверкает.       К середине песни Шастун пел уже чуть ли не во весь голос, а задница плясала все активнее. Он почти забыл, что находился на работе в кабинете генерального директора одной из страховых компаний, поэтому, когда он разогнулся и бросил взгляд на шоколадки, которые хотел прибрать к рукам, то резко вскрикнул, выдёргивая наушники из ушей и схватился за грудь. Так сказать, для драматичности эффекта.       Правда сердце все равно билось, как бешеное, потому что в дверях балкона стоял мужчина в строгом чёрном костюме, со скрещенными на груди руками и откровенно пялился на парня.       Он осматривал его настолько оценивающим взглядом, будто еще пара мгновений и спросит сколько Антон стоит. И Антон на пару секунд зачем-то задумался, какую бы цену он назвал, но потом выкинул эти мысли из головы. Хотя, парень был бы вообще не против, если бы этот хрен в костюме его купил, потому что он очень сильно был в его вкусе: высокий, статный, темноволосый и нахальный. А ещё эти глаза, вроде голубые, но в них будто так и пляшут огоньки. Если бы они встретились в каком-нибудь клубе, то Антон бы уже сидел на мужчине верхом.       — Извините, я быстро сейчас, уже заканчиваю, — сказал Антон и наклонился, прямо ощущая задницей наглый, вообще не скрывающийся взгляд, и от этого захотелось оттопырить её ещё сильнее.       Мужчина в ответ на это даже не кивнул, просто продолжил смотреть, так и намереваясь прожечь в парне дыру. Но Антона это не пугало, он даже стойко попялился на мужчину в ответ, будто играя с ним в гляделки.       Единственное, что его пугало — это осознание, что он прям откровенно тряс задницей перед совершенно незнакомым человеком, у которого ему ещё работать. Антон очень надеялся, что не получит от этого по шапке от Оксаны, но в итоге, когда парень закончил объект и только-только вышел из здания, его телефон бзыкнул от сообщения начальницы с заманчивым предложением.       Соглашаться Антон изначально не планировал, но деньги лишними не бывают, тем более с его копеечной зарплатой. Тут на любую подработку согласишься. Тем более лишний раз встретиться с этим начальником он был вообще не против, глядишь, что-то и обломится.       «Спасибо, солнце! Адрес скину позже», — прочитал на экране Шастун и сунул телефон в карман.       Утро, конечно, началось весьма интересно.       ***       Антон стоял перед стеклянной парадной, нервно потирая влажные ладошки и надеясь, что духами от него пахнет сильнее, чем сигаретами. Не хотелось провонять собой чужой дом. Тем более такой дорогущий.       Когда он только подъехал к КПП на автомобиле с кожаным салоном, который забрал его от метро, парень почувствовал, как переживает, но когда на посте охраны, где с его паспорта списали все данные, сделали копию, а потом сфотографировали и его самого (походу, только отпечатки пальцев брать не стали), Антон заволновался не на шутку. Было ощущение, что он не к какому-то начальнику едет, а к самому президенту, не меньше.       Территория ЖК выглядела настолько бомбезно, что Шасту захотелось переодеться из своих шорт в какой-нибудь костюм. Правда, у него он был только один — с выпускного, и тот уже был коротковат.       Проходя мимо аккуратно выстриженного газона и тропинок с разноцветным гравием, он на секунду задумался, сколько тут получают местные садовники, и как сильно их ругают за пропущенную желтую травинку. Наверное, сильно, потому что газон выглядел так, будто лакеи королевы каждое утро подкрашивали его вместе с розами.       С каждым шагом ладошки потели все больше, и сейчас, пока Антон стоял у дверей парадной, он чуть ли не каждую секунду вытирал их об ткань шорт, чтобы не оставить на сенсорном домофоне влажных следов.       «Дверь открыта», — проговорил механический женский голос и магнитный замок мягко щёлкнул.       Прохладный воздух от кондиционера тут же пробрался под футболку парня, остужая влажную и горячую после солнца кожу. Внутри помещение выглядело ещё помпезнее, чем снаружи. Почти все было из мрамора — холодное и строгое, красивое и дорогое. Высоченные потолки парадной, которые поддерживали темно-серые широкие колонны, заставили Антона открыть рот и со своими почти двумя метрами роста ощутить себя самой мелкой букашкой на свете. Темная ковровая дорожка шла по светлому полу от самой двери к бежевому кожаному дивану в конце парадной, по бокам от которого стояли странные скульптуры из чёрного металла. По правую руку, будто высеченная прямо из стены находилась мраморная стойка ресепшена.       — Здравствуйте! Вы к кому-то пришли? — Антон так заворожено рассматривал мраморные полы и ковровую дорожку, что не заметил, как к нему подошла девушка.       Светлые волосы были убраны в низкий пучок, на груди блестел золотом бейджик с именем Ирина. Хм, не люби Антон мужиков, точно бы сейчас взял у неё номерок, потому что девушка была очень даже симпатичная.       — Э, да. У меня нет номера квартиры, только имя.       — У нас нет квартир. Есть этажи. Скажите имя, я вас провожу к лифтам, — девушка направилась к стойке ресепшена, а охуевший Антон на негнущихся ногах двинулся за ней.       — Антон Андреевич Шастун.       — Не ваше, — Ирина улыбнулась, понимая, что парень перед ней немного в шоке.       — А, ой. Арсений Сергеевич Попов. Он меня ждёт. Ну, должен.       — Вам на восьмой, скажете лифтеру, вас проводят. Пойдёмте, — девушка взяла пропуск и прошла вперёд к небольшому коридорчику, останавливаясь возле дверей.       — Кому? У вас тут есть специальный человек, который лифт возит? — ошарашено спросил Антон, распахивая глаза.       — Скажу по секрету, у нас таких четыре, по одному в каждом корпусе, — хихикнула Ира, прикладывая пропуск, дверь открылась автоматически, а все тот же механический женский голос произнёс все ту же фразу.       — Охуеть, — Антон прошёл в небольшое помещение с двумя лифтами и обернулся на смеющуюся девушку.       — Знаю. Удачного дня, — сказала она и тут же скрылась за дверью. Антон даже ответить ничего не успел.       Мужчина лет пятидесяти на вид, в строгом чёрном костюме вежливо узнал у Антона, куда ему нужно, и нажал на кнопку лифта, пропуская парня вперёд и лишь потом заходя следом. Ехали они в полной тишине, да и слов у Шаста все равно не было.       Двери лифта открылись, выпуская Антона в светлое помещение с двумя дверями, одна, видимо, вела на лестницу, другая в квартиру. Он прошёл прямо, но нигде не увидел звонка, поэтому просто потянул за ручку. Открыто.       — Действительно, зачем запирать, тут столько охраны, хуй сам войдёшь к себе домой, — пробубнил парень под нос и уже громче крикнул. — Здравствуйте!       — Заходи, у порога тапочки, — он услышал мужской голос, такой приятный, что невольно закусил губу.       Разуваясь и радуясь, что додумался надеть обычные белые носки, а не с кактусами, Антон подхватил рюкзак и, немного скользя по белому паркету, прошёл из темного коридора к светлой гостиной.       На удивление, квартира выглядела не такой холодной и отстраненной, как парадная дома. В разных углах стояли вазы с живыми цветами и сухоцветами, висели картины, на навесных полках стояли статуэтки, примерно в одном стиле, наверное, коллекция. Двери гостиной были открыты и оттуда доносились голоса и смех.       — Не, Арс, не прокатит, — сказал мужчина с хвостиком и немного приподнялся в чёрном кожаном кресле, одергивая футболку.       — Здравствуйте, — тихо произнёс Антон, почти вжимаясь в белоснежную стену.       — Арсюх, что-то я не понял. Ты так обленился, что своих мальчиков начал домой водить? Или деньги на отели закончились? — подмигнул мужчина.       А Антон поставил мысленную галочку напротив «не ошибся», радуясь, что его гей-радар — та самая единственная вещь в жизни, которая ещё не давала сбоев.       — Серый, это садовник, — произнёс тот самый начальник, поднимаясь с диванчика.       — Ты у нас, конечно, тот ещё фикус, но не думал, что тебе нужен особый уход, — засмеялся Сергей и встал. — Ладно, пойду я. Удачного, кхм, полива? Или чем вы там заниматься собрались?       Он пожал Арсению руку и, проходя мимо Антона, подмигнул. Входная дверь почти бесшумно закрылась, оставляя в огромной квартире ее хозяина и парня, который вообще не врубался, что тут забыл.       Антон разглядывал высокие потолки и лепнину на камине, поэтому не сразу ощутил на себе чужой взгляд, изучающий. Арсений даже не дернулся, когда зелёные, немного охуевшие, глаза уставились на него в упор, лишь ухмыльнулся, продолжая разглядывать парня, как хищник жертву перед нападением. Выжидающе, с интересом, будто Шастун — его новая игрушка.       И Антону, вроде бы, должно было стать не по себе, но такой пронизывающий взгляд голубых глаз, к тому же откровенно его раздевающий, заводил похлеще любых предварительных ласк. Медленно сглотнув ком в горле и ощущая, как он спустился вниз живота, Антон только и смог что одернуть футболку, дабы не случился казус.       — Пошли, — Арсений поднялся с дивана и двинулся в сторону коридора, проходя мимо, но в этот раз даже не смотря на парня. — Тут четыре большие комнаты и гостиная, через коридор можно попасть в любую, не заблудишься. На террасе растений нет, даже не ищи. Лейка в шкафу в прихожей. Если мне понравится, как ты справляешься, будешь ходить каждую неделю.       Мужчина остановился перед дверями одной из комнат в конце коридора, распахивая их, но не заходя внутрь, и резко обернулся. Антон шёл чуть медленнее и печатал новую информацию в заметках, не отрывая головы от телефона, поэтому даже не успел притормозить и влетел прямо в грудь Арсения. Тот одной рукой подхватил Шастуна за талию, и закончил свою мысль:       — Или чаще.       Антон даже не сразу уловил эту фразу, моментально покраснев, но взгляд от глаз Арсения не отвёл. Он, будто заворожённый, наблюдал, как мужчина рассматривает его лицо: кудрявую челку, слегка прикрывающую лоб, лёгкую щетину на подбородке, приоткрытый рот и язык, облизывающий пересохшие губы.       Этот взгляд можно было назвать хищным, он буквально раздевал парнишку глазами, хотя тот не отказался бы, чтобы Попов подключил к процессу ещё и руки. Но Арсений лишь слегка надавил ладонью между лопаток, чтобы парень смог стоять без помощи и тем же безэмоциональным голосом произнёс:       — Начни с коридора, спальня будет последняя, — сделал шаг в комнату и закрыл дверь прямо перед носом Антона.       — Мудак, — пробубнил Шаст. — Но пиздецки сексуальный. Но все равно мудак.       Лейка в шкафу нашлась быстро, а вот туалет с нормальной раковиной, чтобы набрать воду, нет. Поэтому добрые пару минут Антон думал зайти и узнать у Попова, где найти злосчастный кран, но в итоге быстро откинул эти мысли. Как и мысли полить его цветы другим естественным удобрением. Все-таки получить пиздюлей хотелось намного меньше, чем лечь под него. Антон уже даже не видел смысла это отрицать.       Найдя кухню, парень в итоге налил воды там, взял ножницы и пошел исследовать просторы пентхауса Попова.       За время своей работы в этой компании, молодой человек успел увидеть огромное количество помпезных офисов с огромными переговорными, комнатами отдыха с креслами-мешками, спортзалами с видом на город и настольным футболом. В одном даже видел кабинет генерального с теннисным столом посередине и плестейшеном на балконе. Но такого он не видел, наверное, нигде. Только на картинках в пинтерест.       Огромные светлые помещения, легкие полупрозрачные шторы, панорамные окна, лаконичная мебель из чёрного дерева, огромное количество книг и растения — все это было словно физическим воплощением слова «эстетика». В этой квартире хотелось фотографировать каждый уголок, особенно в душу Антону запали кашпо в виде бюстов греческих богов с цветами вместо макушек.       Парень оглянулся по сторонам, проверяя, чтобы никто этого не видел и достал телефон, делая пару фото.       Растений оказалось не так много, как Антону изначально показалось, поэтому спустя полчаса он уже стоял у дверей спальни, за которой тогда скрылся Арсений. Постучав и не дожидаясь ответа, парень сразу распахнул дверь и вошёл, про себя замечая, что в комнате пусто. Быстро оглядевшись и найдя парочку замиокулькасов в белых матовых кашпо около стены, но не найдя ни единой души, Антон прибавил звук в наушниках и пошел к растениям. Видимо, Попов успел куда-то уйти, пока парень обхаживал его фотосинтезирующих питомцев.       Какой-то мелодичный трек сменился на знакомую с детства и любимую «Vanille sky», и, с наслаждением промычав, Антон тихонько начал подпевать выученные слова себе под нос. Бёдра сами собой задвигались в такт, от чего вода в лейке пошла буйной рябью и вылилась за кашпо.       Антон, правда, вообще не придал этому значения, лишь кинул на лужицу тряпку, картинно, будто он — главная звезда подтанцовки, падая на колени на очередном припеве.       — Айс, айс, бэби, — подпевал парень, опускаясь в коленно-локтевую, чтобы убрать свой косяк, и не забывая прогибаться в пояснице в такт музыке. — Айс, айс, бэби, — проговорил Антон в пульверизатор, когда вылез из-под растения. Все также стоя на коленях, он пшикнул пару раз на цветок, и, не долго думая, пару раз на себя, дергаясь в танцевальных конвульсиях, когда заметил краем глаза движение сбоку.       — Ай, сука, — прошипел парень, замирая.       Арсений в одном только белом банном халате, с ещё влажными после душа волосами, стоял, оперевшись на косяк ванной комнаты и ухмылялся. Картина перед ним была маслом: румяный от смущения и танцев молодой парень на коленях почти поливает себя водой — ну красота.       Мужчина слегка наклонил голову набок и прикусил губу, намекая, что хотел бы посмотреть побольше, а Антон был из тех, кому не нужно объяснять дважды. Он замешкался лишь на пару секунд, пока убирал наушники.       — Алиса, включи «Ice Ice baby», — сказал Антон, надеясь, что в таком-то доме точно должна быть умная колонка. И, наверное, не одна. Но ответом была тишина. — У вас нет Алисы?       — Нет, — произнёс Арсений с ухмылкой, проходя к нереально огромной кровати и садясь на самый край. — У меня есть Сири.       Механический голос тут как тут отреагировал, и по всей комнате раздались звуки знакомого трека. Антон, все также сидя на коленях и под таким же пристальным взглядом, закусил губу и медленно начал повторять движения, которые до этого делал, как он думал, наедине.

…Ice, ice baby…

      Он прикрыл глаза и полностью отдался музыке, провёл руками по телу, задевая край футболки и услышал тихое «Сними». Напомним, дважды ему повторять было не нужно, поэтому ткань тут же оказалась на полу, оголяя худощавый торс парня. На щеках выступил румянец, а в глазах плясали чертята. Арсений прикусил губу, когда Антон медленно подполз к нему и дотронулся рукой до обнаженного колена.       — А ты не такой невинный, как мне сначала показалось, — слегка хриплым от нарастающего возбуждения голосом проговорил Попов.       — А вы думали, я просто приду и цветочки полью? Теперь вы так просто не отделаетесь от меня, Арсений Сергеевич.       — М, можешь просто Арс, — мужчина немного наклонил голову и провёл ладонью по щеке парня, покорно — иначе и не сказать — сидящего между его ног. — Хотя мне больше нравится, как из твоих уст звучит мое полное имя, — будто в подтверждение своих слов, он провёл большим пальцем по губам Антона, который тут же открыл рот, запуская его, облизывая и посасывая.       Такая блядская картина заводила слишком сильно, музыка уже закончилась, но никто из двоих на это даже не обратил внимания. Антон с нескрываемым, даже наоборот — слишком явным — наслаждением посасывал большой палец Попова, закатывая глаза и тихонько постанывая. Арсений же наблюдал за парнем, ощущая, как от этих порнушных звуков накатывает возбуждение, заставляя будто всю кровь из тела прилить к паху.       Этот парнишка определенно был горяч, и Попову это очень нравилось. Он любил, когда его партнёры открыто показывали, как кайфуют от секса. И Антон определено выбил бинго.       Арсений со звонким «чпок» вытащил палец изо рта парня, размазывая его слюну по губам и подбородку, разглядывал этот ужасно правильный мокрый блеск. Пиздецки сильно хотелось сфотографировать его влажный податливый рот, призывно открытую для укусов и поцелуев шею, блядские голые плечи, которые почти светились от лучей солнца из окна, и такие нежные аккуратные ключицы. А потом схватить, кинуть на постель и втрахивать в кровать до звёздочек перед глазами.       — Как ты любишь? Понежнее или…       — Или, — перебил Антон, исподлобья смотря на мужчину глазами без капли стеснения.       Слишком блядски, слишком горячо.       — Подробнее, — ответил тот, хватая парня за подбородок двумя пальцами, поднимая его взгляд на себя.       — Люблю, когда руки связывают, когда втрахивают в кровать, когда шлепают, — на придыхании ответил Шастун, облизывая губы.       — Где же ты раньше был? — спросил Арсений, опуская руку на горло парня и несильно сжимая.       Он наклонился к самому лицу Шастуна и надавил сильнее, вслушиваясь в хриплый вдох, а затем расслабил ладонь.       — Но учти, я не целуюсь, — прошептал мужчина в самые губы, едва касаясь их, дразня, и резко отстранился, вставая и распахивая халат. — Приступай.       Антону почти по носу ударил налитый кровью и возбуждением член. Такой же аккуратный, как его хозяин. «Идеальный», — сказал бы Шастун, а потом добавил бы: «С него хоть картины рисуй или слепки для секс-игрушек делай». Долгие несколько секунд парень только и делал, что завороженно его разглядывал, обводя взглядом головку, оценивая внушительную толщину и будто резные венки, а потом поднял глаза на мужчину и с ухмылкой произнёс:       — Не могу, руки грязные.       — Тогда ртом.       — Поможете? — улыбнулся Антон, закусывая губу и складывая руки на коленях.       Арсений ухмыльнулся, прошептав под нос что-то вроде «дрянной мальчишка», и запустил длинные пальцы в волосы, сжал, оттягивая волнистые пряди, заставляя откинуть голову и приоткрыть рот.       Антон облизал губы и высунул язык, смотря слишком покорно и грязно. Арсений же, при виде такой картинки, буквально сошедшей из фильмов для взрослых, рвано рыкнул, совершенно не церемонясь, стукнул членом по языку и толкнулся бёдрами, входя почти целиком.       Влажно…       Жарко…       Охуенно…       Ощущения накрыли слишком быстро, и тихий не то стон, не то рык вырвался из груди мужчины, заглушая все звуки вокруг. И лишь долгое мгновение спустя он услышал кашель Антона, который явно был не особо готов, что его трахнут настолько резко.       — Все хорошо? — тут же спросил Арсений, отстраняясь и немного обеспокоенным взглядом смотря на парня.       Антон впервые увидел в его глазах не те холодные нотки, а нечто тёплое, даже заботливое. Да и лицо у Попова будто изменилось, морщинка появилась между бровями, губы в тонкую ниточку стянулись.       А может, не такой уж он и мудак, как изначально показалось.       Антон кивнул и своим мыслям, и Арсению, и уже сам потянулся к члену, насаживаясь и обхватывая его губами. Парень слегка втянул щеки, создавая вакуум и медленно опустился чуть глубже, вырывая из горла Попова уже настоящий стон.       Арсений откинул голову назад и мягко поглаживал волосы Шастуна, слегка сжимая, когда было особенно приятно.       — Вам нравится, Арсений Сергеевич? — спросил Антон, обдавая влажную от слюны и естественной смазки головку горячим дыханием.       Мужчина на секунду застыл в ступоре, не понимая, от чего больше кружит голову: от официального обращения в такой ситуации или в принципе от ситуации. Только вот ответить он все равно не успел — Антон резко вобрал в рот головку и уткнулся носом в лобок, впуская член в горло. Арсений от этого подавился воздухом, захлебнулся в собственном стоне, да так сильно, что звездочки перед глазами появились. А потом почувствовал на головке вибрацию от стона парня.       — Ох, сука, — он толкнулся бёдрами навстречу, чувствуя, как поджимаются яйца от удовольствия, и вытащил член, резко поднимая Антона с колен за горло. — Ложись.       Парень понял все моментально и упал на кровать спиной, свешивая голову с края и открывая рот. Арсений скинул халат, оставаясь в чем мать родила, и опустился на колени перед Шастуном. Провёл членом по губам, почувствовал горячее, почти обжигающее дыхание и медленно вошёл в податливое, полностью открытое горло.       Слишком влажно…       Слишком жарко…       Слишком охуенно…       Слишком…       Антон носом упёрся прямо в яйца и завёл руки за спину мужчине, хватая за ягодицы, сдавливая и прижимая ближе к себе. Ему так отвратительно сильно хотелось чуть ли не воедино слиться с Арсением, поглощая запах его кожи не только носом, но и всей поверхностью тела.       Попов медленно начал двигать тазом, входя на всю длину, руками оглаживая впалый мягкий живот, красивую линию рёбер и выступающие бедренные косточки. И Антону нравились эти ласки, даже очень, но хотелось чуть жёстче, чуть агрессивнее, почти на грани с болью. Он сжал бёдра Арсения, впиваясь ногтями в ягодицы, и мужчина моментально понял, что надо делать. Длинные пальцы больше не оглаживали тело, а крепко сжимали талию, почти до синяков, темп стал быстрее, толчки резче, заставляя Шастуна почти давиться собственной слюной.       — Ох.. какой же ты… — проговорил мужчина через рваные стоны, запрокидывая голову и резко выходя из приятного горячего плена.       — Какой? — смотря покрасневшими от напряжения глазами, рвано выдохнул Антон слегка хриплым голосом.       — Перевернись, — парень тут же послушался, разворачиваясь на живот и вытирая белой простынью лицо от слёз и слюны.       Арсений не любил церемониться, поэтому встал с колен, забрался на кровать, устраиваясь между ног парня, и завёл руку под его живот, нащупывая шнурок от шорт и колом стоящий в них член. Одним резким движением стягивая со светлых бёдер вещь, мужчина только бровью повёл, увидев голые ягодицы и пару ленточек.       — Джоки?       — Я же говорил, что не только ради цветочков сюда шёл, — ухмыльнулся парень, выпячивая задницу.       Шорты полетели на пол к футболке, а лицо Арсения к призывно розовящемуся анусу. Широко проходясь по ложбинке языком, он лишь слегка задел колечко мышц, но Антону хватило и этого, чтобы рвано выдохнуть и сжать белую ткань под собой.       — Ох.. ещё, — попросил парень, двигая бёдрами.       — Не все сразу, — ответил Арсений, кусая того в ягодицу и тут же отвешивая по ней шлепок.       Мужчина потянулся к прикроватной тумбочке, доставая смазку и презервативы и кидая рядом с собой. А затем положил обе руки на ягодицы парня, раздвигая их, проходясь большим пальцем по анусу, слегка надавливая. Антон почти заскулил от ощущений и услышал щелчок пузырька.       — Скажи мне, что ты сейчас хочешь, — спросил мужчина, капая холодной смазкой на промежность, и тут же подхватывая капельку пальцем.       Антон взвыл, когда Арсений медленно огладил колечко сфинктера, снова надавливая, но не входя внутрь. Другая рука мужчины сжимала обнаженную ягодицу, слегка царапая ее ногтями.       — Хочу.. ах.. — Арсений надавил сильнее, едва входя, немного растягивая, но тут же снова убрал руку, другой резко шлепая. — Блять..       — Говори.       — Хочу, чтобы.. ммм… — Антон прикусил подушку, когда палец снова вошёл, но уже глубже. — Чтобы вы… Ах, сука!       Он смял простынь в кулаке, ощущая сильный шлепок, от чего ягодицу обожгло огнём. Палец с легким «хлюп» покинул анус, но почти сразу вернулся на место, входя ещё глубже.       — Говори быстро, — голос Арсения был низкий от возбуждения, с хрипотцой, и такой властный, что сносило крышу.       — Хочу, чтобы вы меня трахнули, Арсений Сергеевич! — на одном резком выдохе произнёс Шастун, топя стон в подушке и выгибаясь сильнее, насаживаясь.       — Хорошо, — ответил мужчина, добавляя второй палец и отвешивая покрасневшей заднице ещё один звучный шлепок.       Антону было слишком хорошо, слишком приятно, просто слишком, чтобы молчать, особенно, когда эти изящные, длинные пальцы проезжались по простате. Член дернулся от неожиданности, а у самого Шастуна на секунду будто потемнело в глазах.       Властность мужчины, то, что он требовал его умолять, то, как он это делал — таким холодным и томным голосом — возбуждало Антона по самое «не хочу». Попов будто нашёл какую-то дверь внутри парня, открывая ее и показывая новый уровень удовольствия.       Ещё немного, и Шастун будет на коленях выпрашивать себя трахнуть. Член парня снова дернулся, вовсю истекая смазкой, и Антон потянулся к нему рукой, но тут же получил ещё один резкий шлепок по заднице.       — Заведи руки за спину. Сегодня ты себя не трогаешь, это моя прерогатива, — низким шепотом прозвучало над ухом, и Шастун чуть не захлебнулся в эмоциях, тут же выполняя просьбу.       Пальцы, медленно его растягивающие, покинули анус, а приятная махровая ткань сжала запястья, стягивая их за спиной. Если бы можно было умереть от возбуждения, Антон бы умер прямо тут и сейчас.       Очередной шлепок выбил резкий выдох, ягодицы раскраснелись от ударов, член безумно сильно требовал внимания. Если бы Шаст сейчас дрочил где-то дома, то кончил бы уже раз третий, но у Арсения явно были другие планы.       Попов снова ввёл два пальца, слегка растопыривая их, и Антон натурально (хотя тут и нет ничего натурального) заскулил, ощутив новую порцию прохладной смазки, но уже не снаружи, а прямо внутри себя. К двум пальцам добавился третий, входя несколько раз, и покидая уже растянутый вход. Но лишь на пару секунд.       Влажный язык мягко огладил колечко мышц, ввинчиваясь внутрь, смешивая слюну и смазку, и выбивая из груди парнишки рваный стон. Антон закусил простынь и почувствовал, как широкая ладонь накрыла его член сквозь ткань джоков. Так по-собственнически, что хотелось выть. И он завыл. От наслаждения, от удовольствия, от головокружительных, совершенно новых эмоций.       Перед глазами будто салюты взрывались, когда длинный, мокрый язык собирал все нервные окончания внутри. Арсений им будто не анус вылизывал, а самое нутро Антона, заставляя дергаться от каждого движения.       — Ты такой горячий там, — проговорил мужчина в мошонку, и вибрация от его голоса иголками прошлась по всему телу, попадая, кажется, в самое сердце.       — Умоляю, трахни меня уже, — проскулил парень, выгибаясь в пояснице ещё сильнее, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда.       Арсения, кстати, тоже дважды просить было не нужно, поэтому раскатав по члену презерватив, он приставил головку ко входу и медленно вошёл, давая привыкнуть.       Антон, казалось, на пару секунд забыл, как дышать. Гортанный стон вырвался из груди, чуть ли не сотрясая стены, и так сильно захотелось раствориться вот прямо в этом моменте, наполненным почти до краев, ещё чуть-чуть — и чаша перельется.       Парень двинул бёдрами, насаживаясь самостоятельно, дал зелёный свет Арсению, и тот, ни секунды не мешкая, обхватил широкими ладонями талию парня, входя глубже.       Антон стонал так сладко и томно, что мужчина жалел, что их не снимает камера, так сильно хотелось записать это на все устройства, способные хранить звук. Хоть на пластинку, хоть на доисторический диктофон. Арсению крышу сносило от того, как ногти парнишки впивались в его собственные ладони, как краснела кожа на ягодицах, как закатывались глаза, когда мужчина задевал простату, как опухали влажные губы от прикусываний и облизывания.       Он хотел бы быть художником и вылепить, вырисовать Антона, каждую родинку, каждый волосок на его теле. А ещё Арсению впервые захотелось поступиться своими принципами и поцеловать этого парня. Прикусить его манящие губы, поймать стон и проглотить его вместе.       Плавный толчок сменился резким.       Узко…       Жарко…       Влажно…       Как-то совершенно нереально.       На очередном слишком резком толчке с губ парня вместо стона сорвалось слово, которое Арсения просто очаровало, смело нахрен все, что было до Антона, оставляя лишь их вдвоём на этой планете.       — А-арс…       Такое нежное и какое-то будто ненастоящее.       — Перевернись, — ответил мужчина, покидая горячее тело и развязывая руки Антону.       Парень быстро перевалился на спину, раздвигая ноги и смотря такими покорными глазами. Даже не догадывался ведь, что только что одним словом (хотя наверное всем своим присутствием в этом мире) порушил весь образ Попова, все его принципы.       — Прошу, Арс, вернись в меня, — Антон протянул руки, притягивая мужчину к себе и припадая губами к его шее, крепче, чем можно было.       Но как же сейчас было похуй…       Арсений лишь на секунду отстранился, чтобы вновь слиться с этим невероятным парнем воедино, почувствовать его жар и узость, ощутить ногти на своей спине, стон над самым ухом и горячее дыхание на шее. Длинные ноги парня сильнее прижимали к себе мужское тело, которое и так уже готово было потеряться в этих объятьях.       Толчок, и губы на шее. Толчок, и укус в плечо. Толчок, и такое нужное, протяжное «Арс» в ухо (в сердце).       Толчок.       Взгляд голубых глаз поймал помутневший зелёный.       Толчок.       Язык прошёлся сквозь сомкнутых губ, которые никогда не чувствовали настоящей ласки.       Толчок.       И Антон первый потянулся, накрывая своими — уже сильно припухшими — губами чужие, чувствуя отдачу и топя в них свой стон.       Толчок.       И стоны слились воедино. Оба — от наслаждения, но только один — от свободы.       Толчок…       Широкая ладонь наконец-то высвободила член из ненужной ткани, накрывая, проводя пару раз по всей длине и задевая большим пальцем головку.       Стон Антона потонул в горячем, но безумно нежном (и таком нужном) поцелуе, и парень излился в руку мужчине, пачкая свой живот и — совсем немного — простыни.       Арсению хватило ещё пары толчков, чтобы догнать парня. Обмякший, довольный и улыбающийся от чего-то как влюблённый мальчишка, он упал сверху, аккуратно, будто на пробу, целуя Антона в щеку. Такой невинный жест заставил внутри все буквально сжаться и перевернуться. Но от этого почему-то стало адски хорошо.       — Ты же говорил, что не целуешься? — заговорщицким тоном спросил Шастун, обнимая Арсения и улыбаясь.       — Говорил, да.       — И что же случилось?       — Ты случился, — ответил Арсений, выпутываясь из объятий.       Только в этот раз голос его был совершенно не холодный, да и не властный. А даже наоборот, какой-то тёплый и домашний.       Антон, как-то совсем по-кошачьи, с прищуром, заглянул в голубые глаза мужчины и совершенно не увидел в них того льда, который был, который его так покорил. Но это не отталкивало, даже наоборот — хотелось узнать, что ещё скрывает этот Арсений Сергеевич.       — А можно мне, ну?.. — показывая пальцем на свой уже немного стянутый от спермы живот, спросил Шаст.       — Да, конечно, можешь в душ сходить.       И вместо благодарности, Антон легко чмокнул мужчину в нос и быстро ретировался, оставляя Арсения наедине с мыслями и глупой, но какой-то счастливой полуулыбкой на губах.       ***       — А какие полотенца можно взять? — вылетая мокрый и все такой же голый из душа, спросил Антон, когда увидел, как на край кровати упала чёрная пластиковая карта. — Это что? Арс, я тебе не шлюха, мне не нужны никакие подачки, и вообще… — начал было, покраснев от возмущения.       — Это пропуск. Приходи завтра, — перебил его мужчина, накидывая халат на плечи и мягко присаживаясь в кресло.       Все возмущение с лица Антона испарилось моментально, сменяясь сначала непониманием, а затем ликованием. Только вот показывать это парень не планировал, поэтому, перенимая тот самый холодный тон самого Попова, за которым мужчина столько лет скрывал свои эмоции, ответил:       — А вот и приду.       И гордо подняв голову, с вещами под мышкой пошел в ванную, шевеля голой задницей.       ***       Он придёт ещё не один раз, но каждый будет как первый — с похотливыми взглядами, грязными словечками и нежными, неловкими поцелуями — пока однажды Антон не останется на ночь.       И ещё на одну.       И, возможно, на всю дальнейшую жизнь.       Арсений почему-то был в этом уверен.