Ничего.

И снова зима. Серая и мокрая... такая неприятная и сырая. Он знает, она не должна быть такой. Она должна быть белой, присыпанной лёгким снежным пухом, медленно спускающимся с небес. Но этой зимой всё было наперекосяк. Мороз поленился украсить окна причудливыми узорами - змеями, не гонял снежные хлопья по ослепительно белой земле, а он... а он не сумел сделать единственное, о чём обещал. Он не сумел сберечь его... Не сумел заставить остаться, даже не просил... А ведь должен был умолять. Умолять Бога, небеса, да хоть самого Дьявола... но в первую очередь - Его. Не сумел... не смог. А теперь нет ни сил, ни возможности всё исправить. Перевернуть Мир, возвратить время... нельзя. Не - во - змо - жно. И это конец. Больше ничего не будет. Никогда. Это слово больно резануло ножом по слуху истерзанных нервов. И он сорвался. Прозрачные капли ручьём стекали по щекам, обжигая кожу, прокладывая невидимые дорожки нестерпимой боли, "разъедая" оставшиеся ожоги солью. Падая на сырую землю, разбивая коленки в кровь, захлёбываясь собственным бессилием, он бился в истерике. Сдавленные рыдания эхом разносились по пустынной улице, отражаясь от стен, чтобы в следующее мгновение вернуться к своему хозяину, ударяя глухим "ничтожество" прямо в голову, заставляя сожалеть ещё сильнее, кричать ещё громче, запоздало молить ещё искренней. Этой осенью Аллен Уолкер, избранный экзорцист Чёрного Ордена, победил в сражении против семьи Ноя, поплатившись за это жизнью дорогого человека - Канды Юу. Чёрный Орден распался за ненадобностью, а экзорцисты разъехались по разным странам. Миранда, например, уехала с Кроули в Копенгаген. Лави с Линали перебрались в Пекин. Комуи был убит Тикки Миком которого позже убил Канда. Невесть откуда взявшийся Граф истребил добрую половину экзорцистов, среди них был и Юу. Аллен не помнил себя со дня его смерти. Точнее, со дня победы - ему сообщили только лишь тогда, когда война с семьёй Ноя была окончена. Вскипел чайник, и мальчишка, нехотя сползая с дивана, поплёлся на кухню. Пустующая комната встретила его затхлым запахом одиночества и колким порывом ветра из открытой форточки. Аллен заварил чашку чая с гвоздикой без сахара и сел за стол. Вообще, он предпочитает больше сладости, но такой чай всегда пил Канда. Это был его любимый напиток. Парень поёжился от ветерка, гуляющего в комнате, и взял в руки чашку, пытаясь согреться. Внезапно резкий порыв ветра закружил занавеску в танце, и Аллен почувствовал колкие снежинки у себя на щеках. Резко вскочив с места, он прямо таки подлетел к окну, вылезая на улицу почти наполовину. Снег. Это снег! Как он любит снег… кто бы знал. Канда. Канда знал это. Он всегда знал, что мальчишка любил, что ненавидел, и чем восхищается. Аллен сдержал порыв непрошеных слёз и, преодолевая себя, залез обратно в комнату, плотно закрыв окно. Он не достоин этого снега. Парень взял в руки кружку и, понурив голову, ушёл в гостиную. Устроившись на диване, мальчик накинул на ноги тёплый плед и сделал глоток чая. Горячая жидкость потекла по горлу, раздаваясь приятным темпом по всему телу. Кроме сердца. В сердце сейчас было как никогда холодно, и с этой температурой не может сравниться даже уличный мороз. Зима наконец перестала сыпать на землю морозную пыль, укрыла улицы ледяным пуховым одеялом. Под ногами прохожих изредка скрипел снег – город опустел. Некоторых убили на войне против Графа, многие переехали из – за лживых сплетен о радиации, остальные разъехались на рождественские праздники. И только Аллен остался в городе, несмотря на приглашение Лави и Линали, наплевав на свой день рождения. Сейчас он шёл по улице из магазина с покупками в пакете. Тихо – тихо было вокруг, лишь ворона каркала с высокой ветки, да снег под ногами хрустел. Его бы обрадовала такая погода раньше, но не сейчас. Аллен громко шмыгнул носом и перехватил тяжёлый пакет в другую руку. Купил он много чего. Аллен всегда покупает много вкусностей, ведь Чистая Сила паразитического типа «требует» немало еды, несмотря на изнеможенное состояние своего хозяина. Аллен дошёл до крыльца и кое – как достал из кармана ключи. Зачем он запирает дверь, парень не знал. Наверное, привычка. Мальчик сунул ключ в замочную скважину и сделал попытку повернуть. Не поворачивается. - Что за… - недоумённо проговорил Аллен и подёргал ручку двери. Та спокойно, с лёгким скрипом, отворилась, как бы приглашая войти. Парень поставил пакет возле входа и с некой опаской заглянул в комнату. Никого. Обойдя все комнаты, Аллен так никого и не нашёл. Посчитав, что из – за беспокойного сна и вечных волнений он забыл запереть дверь, мальчик забрал пакет и ушёл на кухню. Тишину тёмной комнаты нарушали лишь мелкие снежинки, колко ударяющиеся об оконное стекло. Холодный свет луны озарял пустующую в ночной тиши улицу, но не комнату Уолкера. Шторы задёрнуты намертво, не позволяют пропустить даже тонкую полоску белёсого света. Аллен мирно сопел в своей постели, заботливо укрытый одеялом. И не был виден силуэт человека, сидящего на кровати, рядом с мальчиком. PОV Аллена: Захожу на кухню и ставлю пакеты на стул. Я всё ещё опасаюсь чего – то непонятного. Решил притвориться, что совсем не волнуюсь, обосновывая это тем, что попросту не запер дверь. Для кого только притворяюсь – не известно. В доме никого больше нет кроме меня. Я один. Один… А, Что это?! Ч-чёрт, как же больно… Господи, как больно! Н-не могу… - Ааааааа!!! Падаю на пол. Шрам болит, сильно болит. Боже, я сейчас умру. Нет… И темнота затянула. Рука медленно приближается к лицу парнишки. Прохладные пальцы едва ощутимо касаются щеки, от чего Аллен лишь мило морщится во сне и пытается отодвинуть голову. Пальцы проводят вверх по скуле и зарываются в белоснежные волосы, а их обладатель позволяет себе скромную тень улыбки. Аллен слегка приоткрывает глаза, но, сразу же, захлопывает их. Находясь в полусонном состоянии, он мало что соображает и тянется вслед за успокаивающей рукой. Но рука пропадает из его волос, отчего парнишка лишь недовольно фыркает и, уже окончательно придя в себя, открывает серые глаза. Темно. Ничего не видно, совершенно ничего. Неужели, сон? Парень сонно потирает глаз и тянет на себя кончик одеяла, намереваясь укрыться теплее. Большое одеяло с лёгкостью набрасывают на юное тело, а кровать скрипит под чужой тяжестью. Сердце Аллена сперва сделало тройное сальто, видимо, намереваясь пробить брешь в рёбрах мальчишки, и через секунду забилось с бешеной скоростью. Кто здесь? Было страшно, ужасно страшно. Иссушающий страх хватает за горло, сдавливает его удавкой, не давая возможность что – либо произнести. Тем не менее, Аллен смог отойти от приближающегося приступа паники и дёрнулся, пытаясь отползти подальше от ночного гостя. - Кто здесь..? – сипло вырвалось из глотки. Гуляющий в комнате ветер случайно задел тёмную штору, впуская тем самым в комнату немного лунного света. И за эти считанные секунды Аллен узнал в сидящим на его кровати… - Канда… - тихо выдохнул мальчик. POV Канды: Выпустили. Наконец – то выпустили из этой чёртовой больницы. Я пролежал там больше месяца. И за всё это время ко мне ни разу не пришёл этот Стручок. Я даже волновался… До чего же он меня довёл. Сам не верю, что говорю это, но… Аллен Уолкер, я скучаю. Иду по улице к его дому. Сколько я ждал, и вот наконец подхожу к двери. Нужен ключ. Немного отхожу назад и достаю из - под козырька крыши слегка потёртый ключ. До чего ты предсказуемый, Мояши. Усмехаюсь и открываю дверь. Тихо прохожу внутрь, обхожу каждую комнату. Его нет дома. Где же он можешь быть, интересно, как не в доме? Раздражённо фыркаю и выхожу на улицу. Зайду вечером. Вечер. Снова подхожу к дому Мелкого. В окне горит свет, значит уже дома. Чуть заметно улыбаюсь и захожу внутрь. Как неосмотрительно оставлять дверь открытой. Иду в комнату, откуда горит свет, и… вижу его. Он лежит на полу без сознания, небрежно раскинув руки в стороны. Чувствую, как сердце пропустило удар. Нет… Только не это. - Мояши, – падаю на колени рядом и в исступлении трясу его за плечи. Нет, нет, нет. – Аллен! Точно! Нужно пощупать пульс. Прижимаюсь пальцами к тонкой шее и с облегчением осознаю, что он ещё жив. Аккуратно беру на руки и уношу в спальню. - Канда… - полные шока и страха широко открытые глаза неверяще смотрят на парня. Как, как, как?! Как такое может быть?! Он же погиб! Он умер ещё два месяца назад! Аллен машет головой из стороны в сторону, открывает и закрывает рот, не в состоянии что – либо сказать. Этого не может быть, нет! Мёртвых не оживить! Канда с немым страхом в глазах и беспокойством за мальчишку, подскакивает к Уолкеру, берёт его лицо в свои ладони, слегка встряхивает, заставляя смотреть точно в глаза. - Мояши, успокойся. – Голос предательски дрогнул, - Ну, я, я… Канда! Ну, Стручок... – мечник гладит его по волосам, с беспокойством смотрит в серые глаза. Аллен перестаёт отстраняться, вжимаясь спиной в стену, но всё ещё мелко подрагивает. - Канда… ты… - только и может сказать парень. Сейчас до Уолкера начала доходить вся ситуация. Вот Канда, перед ним. Обеспокоенно заглядывает в глаза, что – то говорит, о чём – то просит. Здесь. С ним. Живой. Слёзы прочертили свои дорожки на бледных щеках, Аллен не выдержал и, крепко обхватив мечника руками, зарыдал в голос. Для Канды последовало второе шоковое состояние. Что с Алленом? Кто так напугал Мелкого, что он даже его не сразу узнал? Юу незамедлительно прижал к себе обманчиво хрупкое тело Уолкера, ошарашено уставившись в темноту. Парень не переставал всхлипывать и мелко подрагивать, прижимаясь к мечнику ещё сильнее. - Аллен… - выдохнул мечник, отцепив от себя мальчика, и его взору открылось заплаканное лицо, дрожащие губы и слёзы, что не переставали лить, даже, когда Уолкер не всхлипывал. Канда вдруг ощутил острый укол нежности прямо в сердце. Аккуратно вытерев со щёк притихшего парня мокрые дорожки, он погладил его по волосам и снова прижал к себе. - Что случилось? – тихо, будто у самого себя спросил брюнет. – Мояши? - Ничего, Канда. – сквозь слёзы улыбнулся мальчик и обвил спину мечника руками. – Ничего. За окном снежинки разбивались о стекло, ломая себя и идиллию волшебной ночи. А Луна уходила за нахмуренные тучи, лишь загадочно улыбаясь.