Запах жасмина

      Ожидание не бывает долгим, если знаешь, чего ждешь. Мысли плавно скользят по реке сознания, перетекают одна в другую, не задерживаются ни на минуту подгоняемые ветром одиночества. Догони, поймай, пойми, о чем я думаю?! Разве это важно? Я просто жду. Я всегда один, даже сейчас, особенно сейчас… А на улице март. Зима вроде бы уже закончилась, а небо серое неприветливое. Кроссовки застревают в подтаявшем снегу и с чавкающим звуком выныривают из тягучей бело-серой массы. Ветер толкает в спину, забирается под воротник, ерошит волосы на затылке, кусает за кончики пальцев, спрятанные в рукавах куртки. Вечно я теряю перчатки, это мой рок. Джинни как-то сказала, что мне надо как Джеймсу их на резинку пришить, тогда точно не потеряю, Гермиона парировала, что тогда я куртку «посею». - Сеять можно только растения, а не куртки, - сказал пятилетний Джейми, при этом его мордашка была такой серьезной. Губы кривятся в усмешке от воспоминания. Да, сынок, твой папа уникум, он может и куртку посеять, а еще где-то по дороге и свой разум… Когда это началось? Я знаю точно час, день, месяц, год - чемпионат мира по квиддичу. Высокомерный взгляд голубых глаз и терпкий запах жасмина, от которого кружится голова и хочется нырнуть в него, окутать себя как покрывалом. Изящная рука в белой перчатке... Воспоминания, воспоминания их не так уж и много они разные, но они мои и только мои. Как я разозлился, видя надменный взгляд и слыша повелительные речи в магазине Мадам Малкин. Чего только не наговорил. Вел себя как семилетний мальчишка: не можешь обнять, дерни за косичку. И дергал, фыркал как рассерженный кот, а сам принюхивался, ловил запах, тонкий, изящный, как след перышка по стеклу… Альбус любит забираться на подоконник, согревать холодную поверхность теплым дыханием и рисовать на стекле мириады линий… - Смотри пап, а это цветы, ты любишь цветы? В день рождения дочери приторно-сладковатый запах лилий заполнял все пространство палаты в Святом Мунго. Джинни смеялась, окунала лицо в огромный букет, так что наружу была видна только рыжая макушка. - Я знаю, как мы назовем ее, Лили, не так ли Гарри? Джини, моя Джини купалась в запахе цветов, а я тонул, захлебывался в тонком запахе жасмина, доносившимся из-за приоткрытой двери. Мне нужен хоть глоток, глоток воздуха, чистый, незамутненный вздох, иначе я утону. Я рванул дверь на себя и рухнул в одурманивающий запах жасмина. Тонкая удаляющаяся фигура, один удар сердца и коридор больницы пуст… Я ежусь от мокрых капель, попавших за воротник куртки, встряхиваю головой как лобастый щенок, которого выпросила Лили на свое четырехлетие. Воздух полон ароматом смолистой хвои, оранжевых мандаринов и теплой домашней выпечки. Лили бегает кругами, за ней с заливистым лаем носиться Честер. Он неуклюж, как любой трехмесячный щенок. Коготки постукивают по паркету, лапы разъезжаются и бедная собака сбивает маленькую кадку с фикусом, заваливается набок. Земля сыплется на паркет, золотистую шерсть ретривера, он неловко пытается подняться, потявкивает, перекатывается по паркету. Воздух наполняют ароматы свежей травы и мокрой земли… Я лежу ничком на земле. Ноздри наполняют запахи земли и прошлогодней травы. Чувствую под щекой холодную твердую землю, дужка очков больно впивается в висок, все тело болит. Под веками вспыхивают и пляшут пятна, как в калейдоскопе, сменяя цветные картинки одну за другой. У Дадли в детстве был такой. Он хвастался им перед друзьями, неистово сжимал в пухлых пальцах трубку и размахивал ей из стороны в сторону так, что внутри нее что-то жалобно позвякивало. От такого усердия калейдоскоп быстро пришел в негодность, и тетя Петуния выкинула его в мусорное ведро. А поздно вечером, пробираясь в свой чулан под лестницей, я судорожно прижимал к себе магическую трубку и верил, что волшебство все же возможно. Наверно возможно, ведь я все еще жив. Пока жив. Уши заполняют встревоженный ропот и торопливые шаги. - Повелитель, повелитель, позвольте мне… Это, кажется, Беллатриса… Я помню ее запах – холодный мертвый запах желтых хризантем. Властный голос Темного Лорда заполняет поляну. - Мальчишка… Мальчишка мертв? Ты. Осмотри его и доложи мне он мертв или нет. Я не вижу кого послали освидетельствовать меня, но я его чувствую… Этого не может быть, этого просто не может быть… Нежный запах жасмина разливается вокруг меня, окутывает как облако. Мягкие руки скользят по лицу, забираются под рубашку стараясь нащупать биение жизни о ребра. Бух, бух, бух неистово бьется сердце. Водопад длинных шелковистых волос скрывают нас. Я слышу ее дыхание. Ее губы так близко… Господи, дай мне сил не сомкнуть руки, не притянуть ее ближе, еще ближе к себе и пить ее вздох своими губами… - Драко жив? Он в замке? – еле слышный шепот ласкает скулу. - Да, - выдыхаю я. И чувствую, как эта ручка сжимается на моей груди. Значит живая, значит чувствует. Только не про тебя эти чувства, Поттер. Всего один удар сердца и мой рай исчезает, утекает как вода сквозь пальцы, только руки мокры. И сердце истекает каплями, плачет как зажженная свеча. Она уходит, растворяется в туманной дымке… - Он мертв! Прошло десять лет. В моей жизни есть дом, работа, жена, трое детей, собака. Только в ней нет запаха жасмина. Тогда, десять лет назад я стоял в гостиной особняка на площади Гриммо, 12 и вдыхал полной грудью запах жасмина… - Что Вы хотите за дачу показаний в их пользу в Визенгамоте, мистер Поттер? Что помешало мне сделать этот шаг? Что помешало сказать, - Тебя? Может набившая оскомину "гриффиндорская" честь? Нет, скорее холодный взгляд голубых глаз. - Ничего, Вы тоже помогли мне, тогда. Трепетные пальчики сжимают белые перчатки, легкая улыбка расцветает на губах, - благодарю, Вас за все. Прощайте, мистер Поттер. И она уходит. Гордая, неприступная и такая желанная… Дождь все усиливается. Я поднимаю воротник, стараясь спрятаться от мокрых капель. Рука в кармане нашаривает маленькие песочные часы на золотой цепочке. Мне двадцать девять лет, у меня есть дом, работа, жена, трое детей и собака. Но я очень хочу, чтобы еще там был МОЙ запах жасмина. Особняк на улице Гриммо, 12 встречает меня тишиной. В воздухе витает горьковатый запах плесени и сырости. Десять лет - это три тысячи шестьсот пятьдесят два дня, восемьдесят семь тысяч шестьсот сорок восемь часов, сто двадцать пять оборотов маховика. Не так много если разобраться. Ожидание не бывает долгим, если знаешь, чего ждешь. Я знаю.