Так, как должно быть

      В какой-то момент они заходят дальше.       Для Лидии стало привычным засыпать в одной кровати со Стайлзом. Иногда в ее доме — мама всегда смотрела на ее парней сквозь пальцы, но против Стайлза вроде бы не имела ничего. Даже наоборот. Каким-то совершенно непонятным для Лидии образом Стайлз смог очаровать ее. Может, это все заслуга острых шуточек или обаяния.       Прошло всего пару недель после того, как Бейкон-Хиллс оправился от столкновения с Дикой Охотой. А они втроём сидели на кухне и мирно завтракали. — Как всегда восхитительно, миссис Мартин, — на лице Стайлза появляется эта его до ужаса льстивая улыбка.       «Подлиза» — Лидии хочется закатить глаза, но вместо этого она лишь легонько хлопает его по коленке под столом.       Кажется, маме Стайлз даже нравится. Они никогда не говорили о ее парнях, но ещё никто не снизошёл до того, чтобы вот так по-семейному завтракать на их кухне.       Кажется, Лидия нравится шерифу Стилински. Иногда они вместе ходят в полюбившийся шерифу китайский ресторанчик. У них никогда не заканчиваются темы для разговора — шериф оказывается вовсе не тем неотесанным мужланом, каким всегда казался Лидии. Напротив — шериф Стилински очень умён, и Лидия не без удовольствия отыскивает их общие со Стайлзом черты характера.       Кажется, она снова влюбилась. Как девчонка, до одури, до головокружения. Она давно позабыла это чувство. С Джексоном и Эйданом все было совсем иначе — тогда ее сжигала всепоглощающая страсть. Но рядом со Стайлзом она вновь чувствует себя маленькой девочкой, которая полюбила в первый раз.       Стайлз — совсем другой. Не осталось больше того нелепого мальчишки, который заикался каждый раз, когда пытался заговорить с ней.       Они целуются долго, ненасытно. Будто отыгрываясь за все то время, что могли быть вместе. Лидии нравится просто лежать с ним в одной кровати и наслаждаться его прикосновениями, всегда такими нежными и аккуратными. Руки Стайлза заставляют ее тело гореть адским пламенем, но ей плевать — лишь бы ещё ближе, ещё жарче.       Глаза у Стайлза — пьяные-пьяные, несколько черных прядей спадает на лоб. Он не спрашивает разрешения — он переплетает их пальцы и вжимает запястья Лидии в постель над головой. Его губы развязно блуждают по ее шее, и все тело бесконтрольно взрывается дрожью, когда он легко прикусывает мочку ее уха. — Попалась.       Его голос — сплошь голод и вожделение.       Его ладонь — наглая, горячая — бесстыдно скользит вниз, и Лидия безотчетно хнычет в приоткрытые губы. Там, где их тела натыкаются друг на друга, волнами растекается напряжение.       Лидии, так привыкшей командовать, все это в новинку, но нравится до чёртиков — покоряться одним лишь восхитительно сильным рукам, позволять им безраздельно властвовать, прикасаться, исследовать.       Он задирает юбку, а в голове болезненно бьётся лишь одна мысль — Господи, как же хорошо. Длинные пальцы почти не касаются ее кожи, но нервные окончания вспыхивают пламенем, стоит ему едва пробежаться подушечками по внутренней поверхности бедра и споткнуться о тонкую ткань белья. Слишком близко.       Ей так хочется. Но торопиться незачем — это их первый раз. — Ты восхитительная, Лидия… — его голос тих и тягуч, словно патока. Слова так легко срываются с губ, что Лидия слышит, как они рождаются в его гортани, как перекатываются до кончика языка и растворяются в воздухе, пропахшем яблоками, но вокруг все ещё гуляет глубокий бархатный отзвук.       Лидии удается вырваться. Он позволяет ей опрокинуть себя на спину. — Ты тоже ничего, Стайлз.       Она томительно опускается на его бедра, и из груди Стайлза вырывается сдавленный вздох. Тонкие пальчики ловко расправляются с пуговицами на его рубашке. — Лидия, дорогая, ужин готов!       Они замирают, как пара напакостивших котят. Унять бешеное сердцебиение удается только через несколько минут.       Миссис Мартин наверняка замечает, как болезненно распухли и покраснели губы ее дочери, как Стайлз весь вечер неловко одергивает рубашку, как они обмениваются голодными (явно не из-за еды) взглядами. Но Стайлз снова льстиво хвалит ее стряпню, Лидия закатывает глаза, и она понимает.       Все так, как должно быть.