And All My Dreams, Torn Asunder

Если бы кто спросил у Питера Паркера, за что он благодарен судьбе, тот бы ответил: за знакомство с Энтони Старком. И, пожалуй, что все. Как все дороги, согласно одному меткому выражению, вели в Рим, так и основные впечатления Питера Паркера сводились к личности Тони. Тони стал для него всем. И это было логично. Не менее общеизвестный факт, что подростки любят тех взрослых, которые втайне от всего мира сами немного дети. Тони Старк отличался лишь тем, что даже не пытался это скрывать. В его манере, хотя с годами и прибыло некого опыта, черты стали суровей, а убеждения и мысли серьёзней, по-прежнему было что-то... ТАКОЕ. Именно оно вылезало наружу каждый раз, когда Тони приходила в голову шальная идея или нападала блажь позадирать Стивена Роджерса. При всей своей состоятельности, он, Тони Старк, известный миру, как Железный Человек, уничтоживший Таноса, так и не избавился от некоторых мальчишеских повадок. Не посчитал нужным. Наверное, именно поэтому к нему так привязался шестнадцатилетний Питер Паркер, Человек-паук, чья главная заслуга так и осталась тайной. Он спас жизнь Тони Старка. Спас вместе со всем человечеством, за которое тот умирал. Наверное, по-хорошему, стоило начать именно с этого. Питер Паркер спас Железного Человека. А потом все завертелось. Как оказалось, нельзя взять и отнять у смерти игрушку, не дав ей при этом другую. Питеру и в голову бы не пришло, что одна спасённая жизнь может стоить ему чего-то, и более того, что плата взимается каким-то едва ли не кармическим образом. Он не верил в это очень долгое время. Не верил, когда умерли тетя Мэй и ее муж. У него — инсульт, у нее — что-то ужасное: несколько диагнозов разом, и в конце концов, лимфосаркома, месяцы мучений и бесцельной борьбы, потом выписка, уже без всякой надежды на восстановление. И вот она, смерть. Уже вторая по счету. Но в неслучайность ее явления Питер не верил, хотя уже стоило насторожиться. А потом был Нед. Тут все просто. Авария. И только на этот раз Питер заволновался. К слову сказать, Эм-Джей не погибла, но Питер, чьи подозрения уже успели перерасти в откровенную паранойю, был убежден, что не отдались он в нужное время, она бы последовала за остальными. После этого он справедливо ожидал, что вышедшая из-под контроля реальность попробует отнять у него всех, кого он только посмеет любить. Но нет, обошлось. Смерть отступила, успокоилась и перестала подтасовывать колоду так, чтобы трагические случайности происходили именно с Питером Паркером и отнимали именно самых близких, и именно у него. А после, после была агония, был страх и была боль, было бесконечное чувство вины, и как итог — временное помешательство. Да, он ощущал себя виноватым. Ему было больно, он был одинок, сотню тысяч раз одинок, но он знал, что пути назад нет. И более того, для Питера Паркера не существовало варианта: оставить, как есть. Он не мог, как не может эмоциональный подросток, горячо привязанный к своему наставнику, смириться с подобной потерей. Да, пускай Питер и просчитался, но он считал, что такой человек, как Тони, должен жить и творить, а у такой девочки, как Морган, должен быть отец. И он сделал все, чтобы так это и было. К новому учебному году Питер уже не справлялся с заданиями и едва-едва заставлял себя жить, как живут обычные люди. Только у него ещё были страхи и чувство вины, в преломлении которых реальность медленно, но верно превращалась в искаженную версию себя прежней. И он не мог больше этого выносить. Несколько позже странности подметили и другие, и тот самый заново живой и до гробовой доски признательный Тони, едва ли не насильно отдал его в руки врачей. К тому времени то, что Питер называл "меланхолией и чувством вины" превратились в лёгкое, но вполне себе состоявшееся расстройство личности на почве хронической депрессии. Как оказалось, на свете бывает и такое, а лечится оно достаточно трудно. По крайней мере, теперь Питеру казалось именно так. Тони же, терзаясь на пару с ним, главным образом потому, что знал многое и отлично понимал, почему несчастья преследовали Питера Паркера по пятам и как именно он разжился таким букетом проблем. А так как наша история, о которой речь пойдет дальше, не была бы понятна без некоторых уточнений, пришлось начать с них. Так Железный человек и стал приемным отцом Паука. И он же стал их главной проблемой. “Тони Старк, обеспокоенный судьбой своего протеже, взял все в свои руки”, — подобная новость грозилась оглаской мирового масштаба. Эту же мысль высказал и лечащий врач Питера, после чего было сделано все, чтобы об истории с усыновлением не стало известно общественности. И это было хорошо — нет! — замечательно. Стать центром внимания и проснуться вдруг мировой знаменитостью, быть мишенью внимания и слышать свое имя из каждого телевизора, а также ежедневно испытывать множество других дискомфортных вещей, которые преследовали бы по пятам приемного сына самого Тони Старка — гения, миллиардера, плейбоя, филантропа и супергероя… Нет. Питер бы такого не вынес. И Тони понимал это слишком, чересчур хорошо. Но все прошло гладко. Формально Питер оставался обычным школьником, мало кому интересным и совершенно не примечательным. Этому он был рад, поскольку — в чем признался и Тони — сошел бы с ума от внимания, фарса и официального статуса. Так же, его по-прежнему замечали лишь изредка, задевал Флэш и в той или иной степени отмечали учителя. Его игнорировали — все лучше, чем болезненное воздействие интереса, когда хочется зажать уши и кричать от ужаса и подкатывающего страха, когда любое внимание раздражает и ранит. Его задирали — тяжело, но не так страшно, по крайней мере, это даже помогало переключаться. Его даже жалели — но не всенародно. Питер не вынес бы долгомесячных обсуждений всего того, что терзало его изнутри. И все было тихо и практически знакомо, но теперь ещё был Тони, от всего сердца стремящийся спасти Питера от самого себя и дать ему то, что он действительно заслужил. Так все и было. По крайней мере до тех пор, пока класс Питера Паркера не отправили на экскурсию. *** Он узнал об этом за день до предстоящего мероприятия. Кажется, случайно, как вообще узнавал многие вещи. — А ты не знал, да?! — удивлённо и громко, до боли, выкрикнул кто-то из его одноклассников, когда Питер попросил не шуметь без поводу. — Дело святое! У нас экскурсия в Stark Industries! Завтра днём! Воуо, приятель, это круто-круто-круто! — Круто, — в тон ему отозвался Питер, ненавязчиво отодвигаясь к другому краю стола. — пожалуй, я не пойду. — Пойдешь, пойдешь, — вдруг заговорили над его ухом голосом Флэша. — все идут. Тебя уже записали, не хочешь же ты всех подвести? Или ты не хочешь? Боишься? Это ты правильно, а то мы каааак придем, так тебя и выведут на чистую воду, Пенис Паркер! Питер неловко обернулся в его сторону. — Ты о чем? — спросил он устало. — Чего я боюсь? Улыбка на самодовольном лице Флэша стала шире. — Тебя поймают на вранье, — сказал он с нажимом. — помнится, ты когда-то говорил своему дружку Неду... Питер нервно сглотнул и отвернулся от него, натягивая капюшон на голову и всем своим видом демонстрируя, что не заинтересован в продолжении разговора. —...дружку Неду, да, — продолжал Флэш, не замечая этого. — что проходишь стажировку у самого мистера Старка, лично. Вот теперь и посмотрим, не так ли? Питер нахмурился. Маленькое чудовище, поселившиеся у него в груди после смерти трёх самых близких людей, беспокойно заворочалось и заурчало, выпустило длинные когти и завозилось, впиваясь ими в туго дрожащее сердце. Питер не имел сил прогнать его прочь, а потому молча терпел, и только дрожащие губы выдавали волнение. Между тем, Флэш продолжал говорить без умолку, и болтал, и болтал, и болтал, нарочно повышая голос, чтобы его бесцельные приставания были слышны окружающим. Его расчет был невероятно прост и имел в себе зерно здравого рассуждения: подросткам всегда интересно посмотреть, как спорят другие. Более того, Флэш понимал, что если очень громко и долго орать на каждом углу, что Питер Паркер — всего лишь самозванец и лгун, пытавшийся какое-то время назад привлечь к себе внимание ТАКИМ образом, в это точно поверят. И на них уже оборачивались любопытные, а кое-кто даже склонялся к уху соседа и что-то быстро шептал, прикрываясь ладонью. Но были и те, кто неодобрительно хмурился, покачивая головой. — Ну тааак что, — продолжал изгаляться Флэш, противно растягивая слова. — может признаешься, а, Паркер? Я ведь могу и спросить завтра у кого-нибудь, да хоть у нашего гида, знает ли он тебя. И тогдааа... — Все, Томпсон, хватит! — сказал кто-то со стороны, кажется, девчонка. — Прекрати это! Кому какое дело, что он говорил в прошлом году? Флэш надулся, осекшись на полуслове. — Мне есть дело, — сказал он твердо. — а что, имеешь что-то против? Если Пенис Паркер наврал, я сделаю так, что все это узнают, и мне плевать... — Нашел время, а! — неодобрительно проговорил другой одноклассник, подходя к Питеру из-за спины. — У парня проблемы, а ты лезешь. Отвянь от него, серьезно, ну хватит. Это было бы смешно, если бы так говорил кто-то другой. Но издеваться над человеком, который и без твоих издевательств едва ноги волочит, это по мне, уже перебор. Флэш хмыкнул, скривив губы. — Не глупи, Кэт, — сказал он, обращаясь только к начавшей спор девушке, но нарочно не глядя в ее сторону. — Пенис Паркер врёт постоянно, и то, что он чувствует себя ужасно, не отменяет того факта, что от его глупостей уже тошнит. Серьезно, ещё одно дурацкое заявление про Человека-паука, супергероев, знакомство с мистером Старком и прочее, прочее из подобного перечня, и я начищу ему физиономию! Помнишь хотя бы ту ситуацию, с вечеринкой, когда он заявил, что якобы знаком с Человеком-пауком? — Но это был не он, а Н... — резонно возразила Кэт, но вдруг осеклась. Все тоже как-то притихли, с интересом уставившись на Питера, все ещё сидевшего сгорбившись за столом и разглядывающего кончики собственных пальцев, выглядывающих из рукавов свитера. Все понимали, что именно хотела сказать Кэт, но продолжать не решались. Питер откашлялся. — Да, верно, — сказал он странным голосом, поднимая голову и обводя окружающих взглядом. — это был Нед. Что? Обвините его во вранье? Давайте, классно! Вперед! Так ещё интереснее... Ах неет, я забыл, его же нет, его нельзя отпинать, нельзя над ним издеваться, нельзя называть неудачником и вруном при любых обстоятельствах. Да пошли вы все, и ваша экскурсия, и вы все, со своим сочувствием! И ты, Юджин, пошел ты... Говори, что хочешь. Мне все равно. И с этими словами Питер поднялся, с грохотом отодвинув стул, и ушел, захватив с собой сумку. Одноклассники в большинстве своем глядели ему вслед, стойко сохраняя и странные, и обеспокоенные, и недоуменные выражения, как маски, натянутые на лица. — Дурак, — сказал вдруг кто-то, обращаясь не то к Юджину, не то к ушедшему Питеру. Флэш смешливо поморщился. — Вот увидите, — сказал он, постукивая пальцами по крышке стола. — он у меня ещё попляшет. Я всем докажу!.. Но что именно и каким образом Флэш уточнять не стал, а потому фраза повисла сама собой, незаконченной, а после и вовсе оторвалась, как хвост большой-пребольшой ящерицы. ... А Питер и правда ощущал себя ящерицей, ну ладно, может улиткой или же просто драконом, которому прищемили хвост дверью. Во всяком случае, перспектива оказаться на экскурсии, где точно будет чересчур шумно, светло и людно, где очередной гид с очередной дежурной улыбкой на треть лица будет бодро рассказывать очередной детской экскурсии о деятельности многострадально-общеизвестной корпорации м-ра Старка, была ему неприятна. Он лежал на кровати уже четверть часа, не разуваясь и не заботясь о смене одежды. Он лежал, глядя прямо перед собой и думал о предстоящей экскурсии. И чем больше думал, тем сильнее ненавидел всю эту затею. Он уже заранее мог предположить, что гида завалят вопросами о Мстителях, кто-то, возможно, попросит рассказать немного о Пятнице, будет интересоваться — появится ли на экскурсии Тони. Флэш будет приставать к нему, а некоторые из одноклассников — защищать, относясь как к убогому. — О, Пенис Паркер, — издевательски проговорил Питер, копируя интонации Юджина Томпсона. — не хочешь познакомить нас всех с мистером Старком? Ты же знаком с ним, да? Так почему бы тебе не провести нас к нему? А я скажу почему, а ты просто все врал, Пенис Паркер, и ты никогда не бывал тут раньше... Да пошел ты, Флэш! В этот момент в дверь постучали. Питер вздрогнул и отвернулся к стене, свернувшись калачиком. Незваный гость выждал какое-то время, а затем вновь постучал, немного настойчивее, но не настолько, чтобы показаться грубым и резким. Питер вновь промолчал, ощущая какую-то внутреннюю усталость, запрещающую ему контактировать с внешним миром в конкретный промежуток времени. Знакомая тяжесть навалилась на него и давила, а стены комнаты стали как будто уже и ниже. Питер зажмурился и часто-часто задышал, крупно вздрагивая от громкого звука, отдающегося колокольным боем в ушах — это был звук его сердца. Спустя время, то ли минуту, то ли девять недель, он пришел в себя и даже смог приподняться, хватаясь ладонью за стену. На щеках было мокро и холодно, а в глазах остро кололо. Питер повел руками по плечам, ощущая, как мелко дрожат пальцы, и прижался к стене лбом, усмиряя дыхание. — Питер, Питер?.. — настороженно послышалось из-за двери. — Питер, ответь, карапуз, у тебя все в порядке? Питер сжал руками виски, а после потер лицо, будто смывая с себя слой невидимой грязи. — Питер? — в бессчетный, наверное, раз повторил Тони Старк, чей голос приглушался дверью. — Я в порядке, — слабо проговорил Питер, вставая. — что-то случилось? Казалось, Тони за дверью минутно замялся. — Мне уйти? — спросил наконец он. Питер наконец доковылял до двери и повернул ключ в замке. Затем подумал и слегка приоткрыл створку. Взгляду его предстало обеспокоенное лицо Тони, притиснутое близко-близко к двери. — Ты... — Тони замялся. — Ужасно выгляжу, да? — кисло улыбнулся Питер, лихорадочным движением поправляя волосы. Тони выглядел неуверенным и встревоженным, то ли как молодой родитель, то ли как школьник на первом экзамене, что подходило под описание куда лучше, но звучало — смешнее. Он с минуту задумчиво глядел на Питера, словно пытался влезть ему в голову, а потом улыбнулся виноватой и усталой улыбкой. — Да... это в целом, — признал он наконец. — но если тебе что-то нужно, я могу попытаться... — Нет-нет-нет! — поспешно замахал на него Питер. — Ничего не надо, спасибо, уверяю тебя, все хорошо... Эм, хм, да... Я тоже порядок. Все пучком, воу! Уголки губ Тони Старка против воли поползли вверх. — Я вижу, — сказал он, опираясь рукой о косяк и впиваясь взглядом в исхудавшее и заплаканное лицо приемного сына. Питер виновато улыбнулся, ещё с минуту пытаясь вести себя непринужденно и весело. — Доктор сказал, что со мной надо говорить? — вдруг выпалил он, моментально сникая. — И как, ты следуешь его инструкции? Тони поднял брови. — С чего ты это взял? — спросил он, и Питеру стало неловко. — Нет, он говорил, что к тебе надо относиться с пониманием и поддержкой, но меня беспокоит твое состояние, карапуз. Я могу чем-то помочь? Питер молча распахнул дверь и побрел вглубь комнаты, давая понять Тони, что тот может войти. И действительно, Старк последовал за ним, не сказал ни слова, когда Питер влез на постель и лег плашмя, закинув ноги на стену, и только пошарил взглядом в поисках кресла, подкатил его и сел напротив. — Да, — сказал Питер, выдержав паузу. Тони красноречиво молчал, не спеша задавать вопросы. И Питеру Паркеру ничего больше не оставалось, как тяжело вздохнуть и попытаться развить свою мысль. — Я чувствую себя ужасно, — сказал он, прикусывая губу. — меня мучают кошмары и приступы. Мне не хватает... Не хватает нормальности, и себя, и Неда. Мне не хватает спокойствия. Мне нужно это перетерпеть, но мне тяжело каждый раз вспоминать, что они все погибли из-за меня. Я скучаю. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Я думаю... А, впрочем, не важно. Думаю, это просто страшно. Все уходят от меня: тетя Мэй, дядя Бен, Нед... И всегда виноват я. Даже Эм-Джей едва не погибла. Иногда я лежу и думаю об этом, и мне начинает казаться, что в конце концов я потеряю вообще все. — Ты жалеешь, что спас мне жизнь? — вдруг спросил Тони. Питер сморгнул. — Я боюсь, что однажды ты снова умрёшь, — ответил он честно. — и тогда я останусь один и буду виноват перед Морган и Пеппс. Тони со вздохом покачал головой. — Я не умру, карапуз, — твердо сказал он. — могу тебе обещать. По крайней мере, пока я здесь нужен. Пока у меня есть вы, пока и ты, и Морган нуждаетесь во мне. Ну, понятно тебе? Питер грустно улыбнулся и кивнул головой. — Я могу сесть рядом? — помолчав, ни с того, ни с сего спросил Тони. Питер Паркер поднял на него взгляд, словно не вполне понимая, что от него хотят, а потом быстро кивнул. Тогда Тони пересел к нему на кровать и ободряюще потрепал по плечу. — Если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне, — произнес он, как-то особенно тепло улыбнувшись. — если у тебя проблемы, парень, мы их решим. Если что-то ещё — всегда лучше подумать вместе, не так ли? Мы ведь с тобой — сила!.. Мне жаль, Питер. Если бы мы только могли попытаться вернуть твоих близких... Но ты сам знаешь, что сказал этот чертов маг. Питер сглотнул. — Знаю. Тони Старк помолчал, глядя перед собой. Питер вдруг поймал себя на мысли, что разглядывает его лицо, иссеченное тенями морщин у глаз и щек, особенно явных при улыбке и разговоре. Тони вдруг тоже повернул голову, будто очнувшись от долгой задумчивости, и ободряюще улыбнулся Питеру. И в этот момент его лицо было расслабленно, но устало-тревожно, а потому, выражение тепла и вины дало эффект какой-то абсолютной мягкости и всецелого участия. — Ну так, — опять постарался начать Тони. — давай, поговори со мной, рассказывай все, что тебя мучает, любую подробность. Так будет куда лучше, парень, чем, если мы продолжим торчать тут и виновато таращиться друг на друга. Питер опустил голову и поперхнулся смешком, который не отразился звуком, но сверкнул на губах и в глазах. — Мммм, — несодержательно пробормотал он, сцепляя пальцы в замок, а потом вновь расцепляя. Тони по-прежнему сидел рядом, чуть склонившись к плечу приемного сына, и терпеливо ожидал начала беседы. — Мммм, — повторил Питер, бегая глазами из стороны в сторону, а потом вдруг спросил невпопад. — а что делает Морган? Тони моргнул, как очевидно, не ожидав такого вопроса. — Она там, — сказал он рассеянно, а потом повторил уже более четко. — там, сидит на веранде. Когда я оставлял ее, она играла. Питер моментально прикинул, что за это время Морган вполне могла заскучать, выклянчать у матери сладость и отправиться на поиски потенциального компаньона для игр. Он оживился. — Я тогда пойду... Поищу ее. Она просила меня... Да-да, просила поиграть с ней. Утром просила... вот. Я пойду. Пойду, ладно?.. Эм, да... Хорошо. Ув-увидимся позже, Тони. Пока. Питер поджал губы, как делал всякий раз, когда ситуация начинала его тяготить, но выпутаться из нее он не мог или не смел по какой-то причине. Минуту он молчал, глядя на свои руки, а потом подскочил и скрылся за дверью, ещё раз на прощание пробормотав «увидимся позже». Тони протянул к нему руку и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел, а кричать вслед не стал — передумал. Он покачал головой, отказывая самому себе, и опустил руку, хлопнув ей по колену. Однако к теме проблем им пришлось все же вернуться: сначала за ужином, когда Тони нарочито небрежно поднял тему рабочих планов, а после — совсем на ночь глядя, когда попытки отмолчаться себя исчерпали. Произошло это так. — А я пойду на экскурсию в зоопарк, — деловито заявила Морган, запихивая в рот чуть ли не половину ростбифа разом и неизбежно давясь. — Мисс сказала нам взять с собой альбомы и карандаши, и после мы остановимся поесть и нарисуем все, что понравится. А ты ходил на экскурсии, Пит? Питер прекратил терзать вилкой свою порцию и неопределенно пожал плечами. — Я не помню, — пояснил он. — наверное, все ходили, но ведь это было давно... — Нууу, будет заливать, карапуз, — хмыкнул Тони, неожиданно решив поучаствовать в их ученой беседе. — даже я помню, как ходил на экскурсии, а ведь я, если думать, как ты, совершеннейшая развалина! Питер неловко улыбнулся, но про себя подумал, что предпочел бы не слушать ни про какие экскурсии в ближайшее время. Морган же, напротив, кажется, оживилась и захлопала в ладоши, смеясь от души, как умеют это только шестилетние дети. — Это правда? — спросила она, широко улыбаясь и морща нос, и при этом стоически пыталась жевать свой картофель. — Ты ходил на школьные экскурсии, папочка? Тони кивнул. — Я и до сих пор хожу, правда уже в качестве экспоната, — шутливо сказал он и подмигнул дочери, а потом повернулся в сторону Пеппер. — на меня завтра не рассчитывайте, увы, я как раз решил заняться чем-то подобным для юных умов из Мидтаунской школы. Пеппер чуть заметно усмехнулась. — А ты, Питер, — сказала она. — ты завтра случаем не идешь, ну не знаю, на какую-нибудь экскурсию... в составе светлых умов Мидтаунской школы? — Это будет такая неожиданная встреча! — подхватил ее мысль Тони, а Морган просто оглушительно засмеялась, зажав рот обеими ладошками разом. Питер осторожно положил вилку на тарелку. Вид у него был откровенно не важный. — На меня не рассчитывай, — сказал он, глядя в лицо Тони Старку. — я буду занят весь день и не планирую идти на экскурсию. Что я там не видел, в вашем этом Stark Industries? Тони и Пеппер удивлённо переглянулись. — У тебя какие-то планы? — спросили они почти хором. — Да, — сказал Питер. — буду лежать и смотреть в стенку. Возможно, ещё при этом винить себя и забывать пить таблетки. И так весь день. А потом Морган вернётся с экскурсии, и мы пойдем с ней смотреть мультики и конструировать одну секретную штуку, которую никому не покажем, потому что она... Ну, секретная. Да, Морган? Морган с энтузиазмом кивнула. — Никому-никому не покажем, — засмеялась она и замотала головой. — особенно тебе, папочка. Тони наморщил нос, совсем как она, и весело подмигнул,в который раз принимая игру дочери. Та развеселились ещё сильнее. — Я сыт, — тихо сказал Питер, вдруг ощутив себя лишним и мучительно содрогнувшись от этого. Он встал, со скрипом отодвинув стул, и торопливо покинул столовую, не оборачиваясь и не прощаясь. Кажется, только Морган недоуменно позвала его по имени, но он не хотел пугать ее ещё сильнее. В голове стучало, осыпаясь ядовитыми искрами чужих слов и собственных страхов. На Питера Паркера накатила страшная слабость и ему вдруг захотелось стать маленьким-маленьким, с горошину величиной, и просто отлежаться в углу, в вакууме спасительного мирка собственной комнаты с ключом, кроватью и шторами, сквозь которые не проникал солнечный свет. А главное, ему, человеку, который сотню раз противостоял опасностям и действительно страшному злу, не хватало душевных сил пойти на простую экскурсию, где один-единственный забияка попытается уличить его во лжи, но попадется в свою же ловушку. Это казалось нелепым настолько, что даже сам Питер ощущал это глупостью. Но справиться с собственным монстром не мог, а потому смиренно пережидал его буйство. Почему-то Питер даже не дошел до своей комнаты, а умостился на лестнице и просидел на верхней ступеньке где-то около часа, а после, сам того не понимая, спустился к гаражу, где ещё двумя часами позднее на него наткнулся и Тони. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, касаясь плеча Питера рукой. — Дождь идёт. — Да? Тони со вздохом потянул его за собой. — Во-первых, давай ты всё-таки войдёшь в дом, а то рискуешь обзавестись соплями, — сказал он. — во-вторых, давай всё-таки поговорим, иначе я буду вынужден позвонить твоему врачу. Не хотелось бы говорить так прямо, но ты меня ужасно беспокоишь, парень. И я должен с этим что-то сделать. — Потому что ты мой опекун? — несколько невыразительно уточнил Питер. Тони повел головой, выражая тот самый жест, которым обычно ограничиваются, когда надо указать на «туда-сюда, но смысл верно подогнан». — Потому что, скажем иначе, ты мой приемный сын, — ответил он наконец. Питер против воли улыбнулся, ощутив, как чудовище заурчало внутри. — Я просто устал, Тони, — сказал он со вздохом. — и на экскурсию не хочу идти потому, что устал. Понимаешь, это очень глупо, но мне сейчас страшна каждая мелочь. Вот вроде нормально, а вроде и — ляг и умри. Завтра там будет шумно, ко мне будут приставать некоторые ровесники, а если вдруг вскроется, что ты мне теперь кто-то вроде отца, так меня сожрут и кости скурят, сам понимаешь. А я не уверен, что хочу переживать это СЕЙЧАС. Мы об этом уже говорили, когда занимались бумагами. С тех пор ничего не поменялось, я по-прежнему где-то между жизнью и аутом, вечновиноватый псих с неспособностью заново вливаться в смутно знакомые коллективы. Ничего сверх этого, ломиться в школу с разборками уж точно не стоит, поэтому, я пожалуй, хлебну лошадиную дозу снотворного и попробую отдохнуть, раз уж весь дом на ушах из-за моего поведения, звонить врачу не надо, провожать до двери — тоже, но спасибо, что спросил... Эм, ну... Я ценю это. …Но на утро он уже проснулся, как ни странно, совершенно другим человеком. Как будто и вовсе не засыпал после часу с мыслью, что замурует себя в комнате и никому ничего не скажет, особенно, если его спросят про треклятую экскурсию. На утро же эти переживания как рукой сняло. Питер встал неожиданно бодрым и радостным, с лёгкостью в душе, которая не посещала его вот уже долгое время. Твердой рукой он оделся и собрал вещи, а после с не меньшей уверенностью вылетел в коридор. Тони и Пеппер как раз обсуждали его, точнее, его состояние. И было бы удивительно, если бы они предпочли забыть эту тему после вчерашнего вечера. А так, в какой-то степени Питер даже ощущал тепло благодарности, медленно ползущее по всему его существу. Возможно, именно поэтому он вышел к ним, предварительно кашлянув. — Здравствуй, Питер, — улыбнулась ему Пеппер, поворачиваясь на звук. — у тебя все в порядке? Питер кивнул головой и неловко скользнул взглядом с одного обеспокоенного лица на другое. — Со мной все хорошо, — произнес он, стараясь звучать как можно более беспечно. — правда. Тони Старк скептически оглядел его, и кажется, немного успокоившись, кивнул. — Садись завтракать, — сказал он, и сделал большущий глоток кофе из большой керамической чашки. Питер подпрыгнул и на лету выхватил коробку хлопьев из верхнего шкафчика. Взрослые наблюдали за ним со сложными лицами, будто бы хотели что-то сказать, но не знали, как бы это сделать. Питер засыпал в миску хлопья и залил их молоком. Тони и Пеппер всё ещё дружно молчали, глядя то на него, то друг на друга. — Вот что, — сказала наконец миссис Старк, ласково улыбаясь, так, как могла только она, моментально разрежая обстановку одним простым действием. — мы с... Тони обсудили кое-что. Разумеется, ты можешь быть там, где тебе комфортнее. И если экскурсия, а может, и твои ровесники, тебя беспокоят — ты можешь не идти на нее. Но всё-таки было бы здорово обсудить это, ты так не считаешь? Она незаметно толкнула под столом мужа, и тот кивнул, подтверждая все сказанное ранее. Питер замешкался. — А, это, — пробормотал наконец он и выдавил из себя смущенную полуулыбку. — ладно, хорошо. Спасибо?.. Но дело в том, что я правда ощущаю себя хорошо. Честно-честно! А ещё я решил пойти на экскурсию, поэтому, если Морган вернётся домой, Пепп, передай ей, что я поиграю с ней вечером. Ладно? Пусть не обижается. Тони и Пеппер переглянулись. Выражения их лиц стали на редкость сложными. — Ты точно хочешь пойти, парень? — спросил Старк, понемногу собравшись с мыслями. — А как же «шумно, людно, мерзко, не хочется»? А как же… если без шуток, как ты сам? Ты уверен, что сможешь?.. Питер твердо кивнул. — Уверен, — сказал он. — я в порядке. Более того, один мудрый человек заставил меня поверить, что не костюм делает из меня героя. А герой... Герой должен бороться в первую очередь с собой. Вот я и борюсь. Не переживайте пожалуйста! Мне не станет плохо, я не упаду с приступом и так далее... Пятница, дай прогноз погоды. Мне стоит брать с собой зонт? — Да, Пятница, — вставил Тони, разом опрокидывая в себя содержимое чашки. — а после попробуй оценить, не сошел ли один конкретный ребенок с ума. Меня действительно тревожит этот вопрос. — Прошу прощения, — ответила Пятница, и в ее металлическом голосе звучало нечто, подозрительно отдающее смехом. — подобный запрос некорректен. — Всё-таки, будет дождь, — разочарованно протянул Питер. — возьму-ка зонт. Всем покусики, я пошел!.. *** Флэш закономерно изгалялся, как мог. Его поддерживали некоторые из ровесников, но были и те, кто, не питая особой любви к Питеру Паркеру, искренне недоумевали — с чего это главному забияке из их окружения приспичило цепляться к такой ерунде, как мелкая ложь. К тому же, Питер не обращал на это никакого внимания, а когда Флэш особенно допек, повернулся через сиденье и невыразительно произнес: — Отстань. Но это распалило обидчика лишь сильнее. По правде, Питер отлично понимал, что того задевало само предположение, что кто-то, вроде Питера Паркера, мог оказаться везучим настолько, чтобы... А дальше шел список из нескольких пунктов. Когда-то очень давно, теперь казалось, что аж в прошлой жизни, Питера невероятно задевали подобные комментарии, но с тех пор случилось слишком много всего. Как весёлый отец, вернувшийся с поля боя сломленным стариком, он продолжал жить, но в нем словно что-то сломалось — безвозвратно погибла какая-то важная часть. Он стал мудрее и будто бы старше, глядел на привычные лица как-то иначе, по-новому. И даже, когда Флэш перегнулся через сиденье и угрожающе прошептал что-то в духе "тебе хана, придурок", Питер практически не отреагировал. Почему-то только теперь он смог осознать, что Юджин Томпсон был, в общем-то, очень и очень несчастен. У него не было семьи при живых родителях — только недовольный отец и равнодушная мать. Питер пережил достаточно, чтобы какой-то толикой себя сойти с ума, но даже он был счастливее. Ему было больно, он страдал и задыхался под глыбой вины, но теперь он получил семью, такую, о какой мечтал всю свою жизнь. У него был отец, мать и маленькая сестра, и каждый из них был замечательным до невозможного. Тони, Пеппер и Морган... Да, пожалуй они смогли заменить для него семью. Они стали его новой семьёй. И хотя всему, как правило, требуется время для принятия, в душе Питер Паркер уже привязался к Старкам. Наверное, ещё немного, и он смог бы любить их всех, по-своему каждого. Но вот у Флэша не было счастья ощущать это, пусть он никогда и не испытывал ужаса смерти и боли запоздалого раскаяния. И Питеру Паркеру, вопреки всему, было его искренне жалко. Пожалуй, он действительно вырос. И отчасти сломался, потому как опыт, полученный за последние полтора года, был слишком велик для подростка. Под рукой вздрогнул мобильник, как раз в тот момент, когда школьный автобус подпрыгнул на повороте, а короткая трель в наушниках перекрыла звучание музыки. Питер тоскливо поглядел в окно, но не поднимал взгляд, а потому видел только серую ленту асфальта, раскатанную под колесами. «Интересно, — подумал он. — почему я вообще пошел в школу? Разве не проще было дождаться своей группы прям там, в Stark Industries?.. Ха, вот было бы кино! Приветик, чуваки, я Питер Паркер, но теперь вы можете называть меня Питером Старком, и я проведу вам экскурсию похлеще любого гида!.. Воображаю себе их лица в этот момент! ОЙ, ПИТЕР, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ, ПИТЕР... Да, думаю, так все и было бы... Нет, я убежден...» Телефон пиликнул настойчивее. Питер, вырвавшись из глупых размышлений и мысленно устыдившись их, поглядел в телефон. Морган желала ему хорошего дня и присылала кучу сердечек. Несомненно, Питер выиграл эту жизнь уже потому, что... Входящий звонок от Тони нарушил ход его мыслей. — Что? — спросил Паркер шепотом, быстро оглядевшись по сторонам. — Я в автобусе. Меня могут услышать. — Да-да-да, — поспешно сказал Тони, и в его интонациях была задумчивая растянутость гласных и некоторая манерность. — но я говорил с твоим врачом сегодня утром... И вообще, я немного на конференции, парень. Так что, считай, в крутости я тебя сделал. Вот что, Пит. Ты порядок? — Я порядок, — сказал Питер, подумав. — все хорошо. Старк цокнул языком. — Ты помнишь, что делать, если вдруг приступ? —строго спросил он. — Капли и наушники, ты про них? — Верно, — Тони промедлил. — пожалуйста, используй их, если что. Это не шутки. Твой организм в значительной степени истощен, а из-за паучьих повадок реагирует на раздражители куда хуже. — Не хочешь, чтобы посреди холла на твоей территории растянулся подросток, дергающийся как паук на булавке? — криво улыбнулся Питер, в бесчетный раз оглядываясь по сторонам. — Заметь, у меня обычно ещё и кровь носом идет, полы мыть придется. Тони Старк выразительно вздохнул и досадливо пробормотал что-то в обход динамика. — Если бы тебе это шло на пользу, я бы забил, — сказал он серьезно. — но это не так. Питер пошарил по рюкзаку и нащупал коробку с наушниками-невидимками, мягко похолодившую пальцы. Эту штуку Тони разработал на пару с Брюсом, и она была призвана бороться с внезапными паническими атаками, усмиряя паучью часть Питера, в то время, как лекарства боролись за человеческую. Сперва он промедлил, прислушиваясь к себе, а после, с явным неудовольствием ощутил пульсирующее волнение под слоем уверенности. К сожалению, он слишком хорошо знал, чем чревато подобное состояние. — Тони, ты тут? — спросил он, и получив утвердительный ответ, озвучил результат размышлений. — Ты прав. Я надену наушники. — Если что, терпеть не смей, сразу дуй ко мне или попроси кого-нибудь из персонала увести тебя, угум-с? — Угум-с, — отозвался Питер. — спрашиваешь! Мне бы и в голову не пришло не прислушиваться к отцовскому мнению! — О! Юмор прорезался! — хмыкнул из динамика Тони, но интонации его тона были довольными. — Кажется, действительно полегчало... А что это у тебя там пищит? Питер усмехнулся, поглядев на мобильник, поверх экрана и идущего разговора. — Это Морган, — сказал он. — наверное, рассылает фото всего, что попадает в ее поле зрения. Думаю, Тони, к вечеру мы с тобой будем знать не только имена ее одноклассников, но и каждый камень на дороге и каждую птицу в небе... О, и даже не проси меня спасти ситуацию, протянуть лапу паучьей помощи и подсказать, кого именно на этот раз Морган нарекла Томасом-Арчибальдом Шестым. Тони на другом конце провода хрипло захохотал. — Торжественно клянусь, карапуз! — тепло сказал он. — Но, у меня есть условие... Например, когда вы двое развернете битву за семейный просмотр, я приму сторону Морган. Посмотрим в миллион первый раз «Парк Юрского периода» вместо «Звездных войн», всего-то! Идёт? Питер засмеялся, и на звук его голоса обернулось сразу несколько человек. — Иногда я думаю, — сказал он приглушенно. — что вы затеяли преступный заговор против меня. Ужасные люди! Тони хрипло захохотал, и кинув что-то вроде "следи за собой", бросил трубку. И Питеру не оставалось ничего другого, как тоже нажать на отбой и занять себя перепиской с неунывающей Морган... Ну и, может быть, сделать для нее пару фото, чтобы доказать что уж на его экскурсии, в отличие от ее интересной и веселой поездки, скука смертная и делать нечего. Впрочем, вряд ли она ему вправду поверила. Скорее бы, Флэш Томпсон принес публичные извинения "Пенису Паркеру" и свернул свою бурную деятельность явно травительного характера. Да так оно и было. Уже на подступах к Базе Флэш принялся за свое. Питер устало глядел на него, не испытывая ни малейшего желания убирать барьер, пропускающий сквозь наушники звуки внешнего мира, и ему было смешно. Лицо Флэша перекашивалось в разные стороны, нос дёргался, как у домашнего кролика, а брови и губы кривились. Флэш взмахивал руками, повышал голос и нес несусветную чушь — это если судить по искреннему возбуждению и смешанной реакции окружающих. Но Питер Паркер задавался лишь одним насущным вопросом — что именно побудило его приезжать на экскурсию? — и понуро молчал. «Кажется, после всего мне было страшно, как ребенку, — решил наконец он. — но я не ребенок. Я Человек-паук, герой, спасший полчеловечества и Тони Старка в придачу. Я не имею права бояться». Уже в холле он вдруг вспомнил про наушники и торопливо включил звук, решив, что сидеть в шумовой изоляции от всего — как минимум, глупо. Как максимум — это совершенно не походило на то, что называется "преодолением страхов". Одноклассники беспечно галдели, озираясь по сторонам и задавая вопросы, на которые услужливо и степенно, но не без мягкой усмешки, отвечала всевыносящая Пятница. — Эй, а это правда, что Пени... Питер Паркер стажировался в Stark Industries? — вдруг выкрикнул неугомонный Флэш. Питер мысленно с сарказмом захлопал. И не понятно — то ли себе, то ли чужой предсказуемости. «Эй, Пепп, — набрал он в чате. — я победил. Две минуты и двадцать секунд. Мой одноклассник пытается уличить меня во лжи с помощью Пятницы». — Да, все верно, — отозвалась Пятница. — согласно заложенным данным... Рот Юджина Томсона с грохотом захлопнулся, а улыбка сползла с сияющего издёвкой лица. — Да?.. — спросил он слабо. — Пффф, — сказал Питер во внезапно обрушившейся тишине. Кажется, тесное общение с Тони Старком даже его смогло заразить долей циничности. — А... — пробормотал Флэш, растеряв каким-то чудесным образом весь свой запал. — А... Питер ведь лично не знаком с мистером Старком? — Ваш уровень доступа недостаточен, я не имею права предоставлять вам подробную информацию, — отрапортовала Пятница, кажется, как-то по своему, механически насмехаясь. — данные засекречены. Но, правда, от уровня засекреченности эта информация не стала тайной. Напротив. Именно эта строгость сохранности наводила кучу школьников разом на мысль, что что-то определенное кроется за этим секретом. И их распирало от любопытства. В кармане у Питера глухо затрещал телефон, и Паркер достал его, мельком проглядывая лицевую панель и замечая на ней смс-ки от всех членов семьи разом, включая и Тони. «Карапуз, поднимись ко мне, будь другом, — писал Старк. — Есть дело и разговор. Ну же, три минуты: туда и обратно!» Питером Паркером вдруг овладела веселость, не появлявшаяся довольно долгое время. Он стоял посреди светлого холла, ловя на себе недоуменные взгляды ровесников, и читал сообщения Морган, в изобилии дополненные подробным фотоотчетом. И впервые за долгое время он был совершенно уверен, что все идёт так, как надо. Он чувствовал себя любимым и нужным, уверенным и на своем месте. И черт возьми, это было прекрасно. Питер Паркер ощущал себя сильным. Человек-паук же начинал мало-помалу преодолевать паутину болезни. — Пятница, — сказал вдруг Питер отчетливо, и все замолчали, а его голос зазвенел нотками хохота. — какой у меня уровень доступа? Секунда капнула, как капля дождя, и звякнула истеричной струной. — Согласно моим данным, у тебя десятый уровень доступа, — охотно ответила Пятница. — Добро пожаловать домой, Великий Человек-паук.