Игра со Смертью

  Разнообразные черепа, пришпиленные к стене пугающими мечами, будто живыми, совсем не наводили на мысль, что беловолосый мужчина мог заниматься расследованиями. Однако брался он за самые разные дела. Если они обладали нужной особенностью. L был нечастым гостем в этом месте, однако прибегал к помощи Данте не в первый раз. Ничего не говоря, японец с синяками под глазами бросил на стол перед коллегой газету. Данте вынужден был прочитать обведённую статью о серии загадочных смертей в «Аллее Смерти», как её прозвали. Все жертвы умерли от сердечного приступа. От мала до велика. — Что думаешь? — уловив момент, когда Данте прочитал последнее слово, спросил L. — Яд? — предположил Данте неочевидное. Он знал о Кире. А также о том, что его успешно поймали, лишив мистических сил. С тех пор шинигами не появлялись перед людьми так открыто. Во всяком случае люди не говорили о том, о чём трудно молчать. Если бы появился новый обладатель тетради, знаменитому L не потребовалась бы помощь известного охотника на демонов: он уже доказал, что в состоянии справиться сам. В то же время ничем иным сверхъестественным дело не пахло, так почему бы не начать с самого простого? — В крови не обнаружен. Помолчав, смерив гостя с головы до ног, Данте выдохнул, смирившись. — Думаешь, действительно Кира? — Возможно. И, к сожалению, на жителей Подземного мира людской закон не распространяется. Если они повадились вмешиваться в дела людей, нужно преподать им урок, а сделать это можешь ты. — Откуда такая жажда насилия? Ты вроде всегда топил за закон независимо от ситуации. Даже жизнью рисковал, лишь бы доказательства найти и раскрыть дело честно. Что изменилось? — Мир. С появлением шинигами. Они мешают мне вести нормальные дела. Раздражение негативно сказывается на моих умственных способностях. Неправильным было называть инцидент с Кирой «появлением шинигами». Они были всегда. И Данте не хотел связываться с ними. Они отличались от демонов, не терроризировали людей лишний раз. На удивление, отличались принципами, не отнимая время жизни у детей и благочестивых людей, отдавая предпочтение чёрным душам. Но из любого правила бывают исключения. — Опросили местных? — Не имеет смысла без тебя: шинигами увидеть сможешь только ты. Если мы начнём опрос раньше, преступник может найти способ скрыться. — Если преступник засиживается на одном месте, вряд ли он будет настолько умён, чтобы ускользнуть от тебя. — А если он специально бросает вызов и ждёт? Не имело смысла спорить с L: практически всегда он оказывался прав если не полностью, то частично. Само дело не казалось сложным, но на новый уровень его поднять мог сам шинигами. Конечно, если он ещё существовал в мире людей, а не подсунул тетрадку и скрылся. Или же оказался индивидуальным индивидуумом, отдавшим жизнь за другого человека. Вероятность слабая, но не нулевая: нельзя было ничего исключать преждевременно, не имея на то обоснований. Данте знал, что дело опасное. В каком-то смысле даже бесполезное, но не мог отказать L слишком много должен был. L в свою очередь пообещал списать долг и даже сверху прилично накинуть, чтобы какое-то время не было нужды занимать вновь. Для него раскрытие этого случая было делом чести. Когда-то один человек заставил его почувствовать, что такое дружба. Ненадолго. Фальшиво. Однако тем временем он сильно дорожил. Это дело было первым, к которому его подтолкнули чувства, а не здравый смысл. Последний был как раз таки против. Без L опрос жителей близстоящих домов вгонял в скуку. Приставленный в напарники офицер задавал штампованные вопросы. Данте, правда, не для того, чтобы слушать пошёл с ним. Он высматривал шинигами, настороженно прислушивался к чувствам, а не словам, чтобы в миг опасности дать мгновенный отпор. Гарантировать безопасность он не мог, потому офицера коллеги заведомо причислили к рангу святых, отдав почести герою. Мужчина умирать не торопился, веря в сверхъестественного напарника, однажды спасшего его дочь от демона, которого даже пули не брали. Просто опросить Данте мог бы и сам, пусть лениво. Второй человек был необходим для большей свободы, чтобы можно было осмотреться, не отвлекаясь, и чтобы руки были свободными на случай вполне предвидимых обстоятельств. Обошлось. Что не было для L утешительным результатом, ведь значило, что опрос ничего не дал. Пришлось перейти к следующему плану, который определённо требовал жертв. Схема старая: использовать преступников, приговорённых к смертной казни взамен смягчения наказания. Убийства совершались исключительно ночью, потому в аллее несколько неприметных камер развесили днём. Устраивать живую слежку в планах не было: напрасные смерти никому не были нужны. Умирали самые разные люди, чтобы можно было списать на то, что убийца знал каждую жертву вместе с настоящим именем, а значит, он обладал глазами шинигами. — Если это шинигами, камеры не зафиксируют его, — напомнил Данте, дабы начать диалог, играясь с Ребеллионом, покручивая его в руке. Для оборудования мониторной комнаты сняли квартиру в одном из домов, выходящих окнами на аллею. — Знаю. Мы также не сможем исключить человеческое участие, если имя было записано за пределами видимости камер. — Разве твои люди не расположили камеры на достаточном расстоянии, чтобы видно было любого человека, способного добраться до аллеи в течение минуты? — Нельзя знать наверняка, что преступник записывает имя вблизи аллеи или в самой аллеи. Есть альтернатива, которая способна завести наше расследование в тупик. — Какая? Данте не интересовался делом Киры. Публике была доступна лишь часть информации, а собрание Данте благополучно проспал, рассчитывая только на то, что уже знал или L говорил, вербуя. — Условие. Если вовремя записать обстоятельства смерти, жертва может прожить ещё какое-то время. Можно также записать точное время и место встречи, также как изменить причину. Или задать условие, что если жертва придёт случайно в определённое место в определённый промежуток времени, она умрёт. — Преступник использует стандартную причину. — Что не мешает ему приказать жертве дойти до аллеи. А причину он может использовать для привлечения внимания. — Тогда к чему всё это? Если преступник приманивает жертв в аллею с помощью условия, мы его никогда не поймаем. С такими условиями он может вообще всех людей записать в тетрадь и надеяться на случай, что один из миллиона заглянет в аллею — не такой низкий шанс. — В тетради место ограниченное. Для начала нужно выяснить, приходят жертвы к аллее или уже находятся неподалёку, когда записывают их имена. Если умрёт наша подставная жертва, то преступник рядом. Патрули в гражданском следят, чтобы обычные люди не приближались к аллее. Многие и так боятся из-за слухов и новостей. L и Данте следили не первый день, чем порадовали уже трёх преступников смягчением наказания. Ничего не происходило. К Данте закрадывалось подозрение, что убийцу они таки спугнули. — Погоди, — заметил он силуэт. — Там человек, — указал он на тень. Мужчина вышел под свет фонаря, встал под самым удобным ракурсом камеры для фиксирования его лица и стал что-то записывать на листке. Его легко можно было увидеть из окна. Губы его нервно подёргивались. Данте был готов выпрыгнуть и вмешаться, но L остановил, приказывая дождаться результата. Нужно было выяснить, умрёт подставная жертва или нет. Если тот человек был не убийцей, они бы только напрасно выдали бы себя. Шинигами Данте поблизости не видел. Да и писал мужчина не в тетради, а в блокноте. Подставная жертва схватилась за сердце — Данте выпрыгнул из окна и начал погоню: убийца, так очевидно красовавшийся перед камерой, решил поиграть в догонялки с полудемоном. Печально вышло для него, так как Данте настиг его в два рывка. — Ну и в чём заключается веселье? — строго, почти гневно вопросил Данте, грубо толкая убийцу к стене. Мужчина нервно хихикал, не говоря ни слова. Бился в тихой истерике. Сложно было поверить, что такой псих способен был противостоять L. Однако лист в блокноте был не родной, вырванный из другого места. И имя на нём было написано верное. В участке допросить мужчину так и не удалось. Врач направил его в психиатрическую лечебницу, ибо мужчина был абсолютно невменяем. — Поздравляю с раскрытием дела! — весело воскликнул один из офицеров, совершенно не чувствуя настроения Данте и L. — Дело не закрыто, — равнодушно сообщил L. — Как? — удивился наивный офицер. — Маньяка ведь поймали. — Он лишь пешка, — соизволил снизойти до объяснений Данте. — Вряд ли за кого-то вроде него шинигами стал бы расставаться с жизнью. Сделку на глаза он совершил, но ни тетради при нём не было, ни самого шинигами поблизости. — При обыске квартиры тоже ничего не нашли, — дополнил L. — А значит мы в тупике до следующих действий настоящего преступника. Наблюдение за аллей продолжили, вот только безрезультатно. Послание пришло от пойманного психа. Нет, он не заговорил. Вырезал на себе перед смертью приглашение: «Кто из вас выйдет ко мне первым? Легендарный детектив или легендарный охотник на демонов? Кто схлестнётся со мной в финальном раунде интеллектуально или физически? Кто из вас умрёт?» Прочитав, Данте и L ещё какое-то время молчали. Без сомнений убийца знал их имена и мог убить, когда захочет. Но он не хотел просто убить. Ему нужно было придать остроты игрой. — Это моё дело, — первым нарушил молчание L. — Тебе незачем рисковать. — Это же намеренная провокация. Кто бы ни пришёл — умрёт. — Быть может, наказание последует, если проигнорировать. В какой-то момент, когда устанет ждать и играться с посторонними жертвами. — Что насчёт условия смерти в аллее ночью в определённое время? — Прошлой ночью мы оба там были. Вряд ли преступник выберет подобное условие для встречи. Вероятнее всего умрёт тот, кто придёт на встречу первым. Листок из его тетради я уже держал, потому смогу вступить в контакт. Поэтому пойду я. Как только он покажется, ты нападёшь. Если будет шинигами — убьёшь. Человека без труда обезоружишь. — Ты вновь рискуешь собой, — недовольно цыкнул Данте. — Ты тоже. У тебя есть дурная привычка совершать безрассудные поступки. — L ещё раз перечитал послание. — Он определённо убьёт первого. Наверняка уже условие подготовил. Всё, что мы можем, выбрать наиболее выигрышный вариант, чтобы раз и навсегда одолеть его. При данном раскладе я могу быть только приманкой. У тебя есть все шансы: он игрок и оставит тебе шанс на победу, иначе смысла в игре для него не будет. Данте хотел бы не согласиться, но других выходов не было: они были в заложниках преступника. Независимо от их действий он их убьёт. Выступив напрямую у них был шанс хотя бы избавиться от него. На место отправились ночью. Молча: план был решён. L вошёл в ночную аллею первым, Данте оставался в тени. — Я пришёл. Эту битву ты выиграл. — Битву? — усмехнулся шинигами, выплывая по воздуху из стены, держа в руках книгу. — Намекаешь, что войну я ещё могу проиграть? — Именно, — слабо улыбнулся L, стискивая зубы от боли. В тот же миг Данте с высокой скоростью добрался до шинигами. — Какое простое имя, — успел противник скривиться в улыбке, быстро чиркая имя в тетрадке, прежде чем резким жалящим ударом Данте пронзил его грудь, разрубая тетрадь надвое. Половина тетради упала перед лежащим ещё живым L. В глазах темнело постепенно, но разобрать текст он сумел. Глаза расширились. С трудом потянулся он рукой к листу перед глазами, чтобы смять. Уничтожить. Не успел, обмякнув. — Второй раз не прокатило? — с горечью произнёс Данте. В прошлый раз L подставил себя под удар, работая над делом с тетрадью. В этот раз тоже. Тогда несчастной судьбы сумел избежать… Данте подобрал половину тетради перед L. Шинигами записал несколько условий на разные случаи, оставив место для имён. Настоящее имя L было записано не столь аккуратно, как сами условия. Торопился. Следующее условие предназначалось второму пришедшему. Данте иронично рассмеялся. — Подловил так подловил, — успел он сказать до того, как упал замертво на асфальт. «Данте умрёт, как только прочтёт эту запись», — гласила последняя строка.