Снег и пепел

      Скади лежала в постели и невидящим взором смотрела в бревенчатый потолок. Сон никак не шёл, она всю ночь то проваливалась в забытье, то снова просыпалась с болезненным чувством тревоги. Вчера они вернулись в Рифтен из Вайтрана и говорили со жрецом Мары. Сегодня в полдень свадьба. Её свадьба.       Девушка судорожно вздохнула и рывком встала с кровати. За окном только начинал заниматься рассвет, времени было ещё достаточно. Ей до ужаса не хотелось оставаться более в четырёх стенах, хотелось выть от того, как они давили на неё, как душил её спёртый воздух. Как и весь этот город. Она наспех оделась, не забыв прихватить тёплый плащ, и выскользнула из таверны. Промозглая утренняя прохлада заставляла поёжиться, зато неплохо отрезвляла воспалённый от отсутствия нормального сна разум. Она с минуту ещё постояла, привыкая к туманной предрассветной мгле, и направилась вон. Миновав городские ворота, Скади сразу же свернула с дороги.       В противоположность городу — серому, холодному и какому-то грязному, — рифтенский лес ей нравился. Светлый днём, без буреломов и оврагов, устланный ковром из душистых трав и цветов. Сейчас белоснежные стволы деревьев окутывал неплотный туман, мягко стелившийся по поверхности земли и оставлявший крупные капли росы на траве и листьях. Девушка брела в этом молочном мареве, совершенно не обращая внимания на мокрые по колено ноги и редкие капли, срывавшиеся с листьев и падавшие за шиворот. Здесь можно было, наконец, вздохнуть полной грудью, побыть одной вдали от каменных стен и не привлекать лишнего внимания.       Одной. Она и забыла, как это. Телдрин, этот совершенно невыносимый наёмник, казалось, уже целую вечность торчал рядом и сопровождал её везде, куда бы она ни направлялась в своих путешествиях. Вечно брюзжащий, недовольный, язвительный, но в то же время удивительно нежный и заботливый, когда не плюётся ядом, — она уже слабо представляла себе жизнь без него. Девушка слабо усмехнулась.              Подготовка к церемонии началась с самого утра. Скади сидела на стуле и стоически терпела зверские издевательства над своими волосами — женская половина Соратников, возглавляемая Лидией, её хускарлом, решила во что бы то ни стало сделать из неё сегодня «милую леди». Девушки неумело, но с завидным упорством вплетали цветы в её локоны, сопровождая сие действо смехом и шутками. Прошло не меньше часа, когда на пороге показалась жрица, та самая, что помогала ей когда-то получить благословение Мары. Девушки в один момент притихли, поприветствовали её и учтиво покинули комнату. Жрица проводила их кивком головы и повернулась к невесте.       — Я лишь пришла узнать, не изменилось ли ваше решение. Маленькая формальность.       — Нет, всё остается в силе, — Скади легко улыбнулась, но получилось скорее вымученно, чем радостно. Ночь без нормального сна и волнительность события давали о себе знать.       — Я понимаю твои тревоги, дитя. И вижу сомнение в твоих глазах. Потому спрошу прямо, ради твоего же блага: уверена ли ты в своём выборе? Узы брака скрепляют любящие сердца навеки, раз и навсегда. Назад пути уже не будет.       Жрица пристально смотрела на девушку. Скади молчала. Если бы она могла дать правдивый ответ хотя бы самой себе…              Двери храма распахнулись, пропуская девушку внутрь, к тому, что ждал уже у алтаря. Она постояла ещё пару секунд, нерешительно сделала шаг, второй, и на нетвёрдых ногах направилась в его сторону. Её шаги звонко отдавались в тишине, но она не слышала сейчас ничего, кроме гула собственного сердца. Тяжёлые и быстрые удары в груди заглушали, казалось, все звуки вокруг. Она дошла до алтаря и встала напротив мужчины. Тот нежно улыбнулся и взял её за руки. Девушка робко улыбнулась в ответ.       Жрец торжественно произносил слова ритуального текста, но Скади не слышала его. Сердце продолжало колотиться, а разум кричал о том, что всё происходящее неправильно. Она пыталась успокоиться, привести хаотичные мысли в порядок, убедить себя, что он действительно тот самый, и она поступает так, как должно. Но тщетно.       — Согласны ли вы скрепить свой союз и жить в любви отныне и навсегда? — голос жреца вырвал её из раздумий и заставил внутренности похолодеть. Так скоро?       — Да, сейчас и навсегда.       Он говорил громко и чётко, без тени сомнения.       Скади медлила. Она окинула зал взглядом, будто в поисках ответа. Сегодня здесь собрались близкие ей люди, и на их лицах она читала радость. Лишь одна фигура, почти незаметная в тени, стояла поодаль у стены отдельно от остальных. Девушка остановила взгляд на нём. Эмоций не прочесть — лицо закрывал глухой шлем, который почему-то он решил надеть именно сегодня. Он стоял неподвижно, расслабленно и просто наблюдал, не собираясь, кажется, ничего предпринимать. Обида кольнула её. Они не обсуждали намечающуюся свадьбу, не говорили о том, что происходит и почему. Он просто принял новость так, словно это было что-то само собой разумеющееся. Словно ему всё равно. Скади до последнего отказывалась верить. Любовь — она ведь не проходит вот так вот просто. А трудности только ещё сильнее сплочают. Ведь так же, да?       Наивная, она до последнего надеялась, что он вот-вот сорвёт эту маску спокойствия и разразиться гневной тирадой, уведёт её подальше от всего и от всех. Но он был спокоен тогда. Был спокоен и сейчас.       «Раз так, катись к Дагону в задницу, Телдрин Серо».       — Да, сейчас и навсегда.       Друзья окружили её и Фаркаса и осыпали поздравлениями. Она улыбалась и благодарила каждого, а сама безуспешно искала взглядом силуэт в доспехах. Уже покидая храм, она заметила его около ворот, помедлила немного, но всё же подошла.       — Поздравляю, вы отличная пара.       Телдрин стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к каменной кладке стены. Голос его звучал на удивление спокойно и буднично. Скади судорожно соображала, что можно сказать во всей этой ситуации, но мужчина её опередил.       — Пожалуй, здесь нам следует расстаться. Теперь у тебя есть кое-кто получше меня.       Девушка лишь холодно кивнула, хотя горло её сжало, словно тисками, а к глазам подступали предательские слёзы. Ей хотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, сказать, какой он идиот. Обнять, в конце концов. Но вместо этого она только молчала и смотрела отрешённо. Она даже не могла напоследок заглянуть ему в глаза — даэдров выродок не снял свой проклятый шлем даже сейчас. Упрямый, гордый, до скрипа зубов невыносимый… Именно эта блядская гордость раз за разом не позволяла ему принимать помощь, когда она ему действительно требовалась.              Скади не могла не заметить, как изменилось его отношение к ней. Все её попытки обнять или взять его за руку воспринимались в штыки, в лучшем случае он просто отворачивался или уходил. Порой он смотрел на неё с болезненным сожалением, будто и хотел бы подойти и обнять, но не мог. Девушка догадывалась, что причина его поведения и ночных кошмаров кроется в её недавнем недуге. Она пыталась поговорить, успокоить, предложить решение, но любые её попытки завести диалог на эту тему пресекались на корню. Либо он просто сидел, слушал и молчал, даже не поднимая на неё взгляда. Сначала она решила, что ему просто нужно время, чтобы немного прийти в себя. Но вот на исходе был уже третий месяц, а ситуация только усугублялась.       В конце концов она устала. Устала, что от неё постоянно отворачиваются, нервно отдёргивают руку и даже не смотрят в её сторону. Устала от постоянных потоков яда и желчи. Постепенно всё их общение свелось к обсуждению контрактов и бытовых вопросов, будто и не было этих почти что полутора лет, проведенных бок о бок на заснеженных скайримских дорогах. Будто они только-только сошли с корабля, прибывшего из Солстхейма. Вот только шанса начать всё сначала у них уже не будет.       А потом она вновь встретилась взглядом с серыми глазами цвета стали.       Последнее поручение Мары привело их в пустошь близ Вайтрана, где им повстречался отряд Соратников, возвращавшихся с задания. Вечеровали вместе.       Фаркас, кажется, видел её насквозь и не собирался отпускать, пока девушка всё ему не выложит. И она выложила. Со слезами излила всё, что было на душе, словно ушат дурно пахнущих помоев. Потому что внутри держать уже не было сил; потому что нашёлся тот, кто выслушал. Он не отвернулся тогда, лишь прижимал её к себе крепче, словно самое ценное из сокровищ Нирна. В тот момент, всхлипывая и вдыхая его запах — терпкий, мужской, — Скади впервые за много месяцев чувствовала себя спокойной и умиротворённой. Даже тьма, окутавшая её — не та, что окружала их вдали от общего костра, а её собственная, следующая по пятам тяжёлым грузом, — наконец рассеялась.       — Может ну его к скампу, твоего наёмника? Возвращайся, Соратники всегда рады тебе. И я тоже.       Она сама потянулась к нему, словно утопающий за глотком свежего воздуха, мягко касаясь его обветренных губ. Все обиды, недомолвки, недопонимания, что встали стеной между ними с того злополучного вечера — всё это было теперь неважно. Только серые глаза да жёсткие губы, здесь и сейчас. Видел ли их Телдрин? Плевать.              — Пожалуй, здесь нам следует расстаться. Теперь у тебя есть кое-кто получше меня.       Молчание в ответ.       Данмер криво усмехнулся и протянул ей увесистый свёрток. Скади заглянула под обёртку: из-под бумаги поблескивал стеклянный бок до боли знакомой ей бутылки.       — Небольшой свадебный подарок. Это сделает тебя несколько разговорчивее, уж я-то знаю. Тебе сегодня нужно быть весёлой.       Она словно опять оказалась там. Уютная таверна, мягкий красноватый свет причудливых светильников, охочий до разговоров данмер-трактирщик и молодой наёмник за соседним столом, что своей самоуверенной ухмылкой доводил до белого каления…       Телдрин не сразу понял, что сказал. Лишь эмоции, отразившиеся на лице девушки после его слов, заставили его тяжело вздохнуть, а сердце болезненно сжаться. Кретин, как и всегда, впрочем.       Он подошёл к ней и мягко потрепал по волосам, безмолвно прощаясь. Слова не хотели ложиться на язык, да и были бы лишними. Телдрин развернулся и направился в сторону городских ворот, не оглядываясь. Он не хотел видеть её слез, просто не выдержал бы этого. Сорвался бы, сгреб в охапку и поцеловал, уволок бы из этого чертова города и плевать на всех. А что толку, если потом он всё равно продолжит причинять ей боль? Поэтому и не убил норда тогда, под Вайтраном, поэтому отступился от неё, только кулаки сжимал в тихом, яростном гневе, пока никто не видит.       Она ещё какое-то время смотрела ему вслед, дав, наконец, волю душившим её слезам.