august.

Солнце игриво огибает узор кружевного тюля, оставляя витиеватые тени на стареньких пожелтевших обоях. Петух за окном пропел уже трижды, и Костя понимает, что ему пора просыпаться. Он и так спал, откровенно говоря, отвратительно. Когда парень прибыл в деревню, было уже немного за полночь, и после длительной дороги, он сразу же завалился в кровать. Твёрдые пружины неприятно давили в спину, противный комар так и норовил полакомиться городской кровью, а петухи по очереди разорались ещё до рассвета. Поспать ему удалось от силы часа два. Первое, что делает Костя – берёт в руки телефон, но быстро его откладывает в сторону, потому что гаджет оказывается полностью разряжен. Он разглядывает комнату, в которой ему предстоит ночевать ближайшие три недели, пока будет гостить у бабушки. Кажется, за два года здесь ничего не изменилось: те же потёртые обои с цветочками, лакированный шкаф, картина над комодом висит так же криво, даже кровать скрипит идентично. Смоляр невольно растягивает губы в улыбке — здесь каждый миллиметр пропитан его детством и напоминает о беззаботных временах, когда родители отправляли его на всё лето к бабушке в деревню. По возвращении в Москву, ему нужно будет готовиться к новому учебному году, думать об экзаменах и поступлении, но сейчас он не хочет этим грузиться. Дверь в комнату с треском отворяется, из-за неё выглядывает пожилая женщина, отряхивая клетчатый фартук. Это была бабушка Кости, которая успела что-то состряпать на кухне. — Доброе утро, Костик, – она лучезарно улыбается, – давай вставай, я тебе блинчики приготовила. — А сколько сейчас? – Костя приподнимается на локтях, негромко зевнув. — Уже шесть часов, скоро жара начнётся! Скорее пошли, ты мне в огороде нужен, – закончив свою речь, она выходит из комнаты и блондин понимает, что от огородного плена ему никуда не деться. Приходится вставать. Костя ещё раз зевает и потягивается, разглядывая двор через окно. Находит в чемодане зарядное устройство, подключает телефон и покидает комнату. Мысленно Костя благодарит бабушку хотя бы за то, что она вытащила его на грядки не в самое пекло, потому что даже утром припекает нехило. Немного спасала розовая панама, которую бабушка заботливо натянула на парня, несмотря на его возмущения. Смоляр безынициативно работал лопатой, вытирая со лба выступающий пот. Он уже успел забыть обо всех прелестях жизни в деревне. В какой-то момент он задумывается: раньше здесь была компашка ребят – кто-то местный, кто-то тоже приезжал в гости, в возрасте разница была максимум лет пять-семь. Сразу вспоминается, как они ходили купаться на речку, старшие доставали дешёвый алкоголь и сигареты, как в карты на желание играли, а уж с фантазией у них было всё в порядке. От этих воспоминаний по телу парня разливается ещё большее тепло, чем от палящего солнца, только от этого тепла не становится дурно, а наоборот – как-то хорошо и светло на душе. Интересно, что сейчас с этими людьми? Два года назад он встретил парочку местных, и выглядели они, честно говоря, помято. Кто мог, тот уехал из посёлка на поиски достойной жизни. Оставшиеся же – занимались домашним хозяйством и торговали на рынке или работали на ближайшем заводе, потому что другой альтернативы не было. Ты либо уезжаешь, либо хватаешься за то, что у тебя есть. Костя останавливается, чтобы немного перевести дух и обращает внимание на движение в соседнем дворе. На самом деле, это было несложно – заборчик был невысоким и хлипким, поэтому соседний участок прекрасно просматривался. Только Смоляр замечательно помнит, кто живёт в соседнем доме и внутри что-то переворачивается. Ему останется только надеяться, что это не то, о чем он подумал. Но все надежды рушатся, когда он всматривается и замечает мужскую фигуру, движущуюся в сторону забора. Развернуться и уйти в сарай было уже слишком поздно, светловолосый парень его заметил и вовсю махал. Придётся все-таки подойти и хотя бы поздороваться. Вот кого-кого, а Мишу встретить Смоляр совсем не ожидал. — Костя-ян, привет, – тянет блондин, повисая на заборе, и протягивает руку парню, которую тот кротко пожимает. — Ага, привет, – здоровается Костя, всё ещё держа в одной руке лопату. — Мы же не виделись тыщу лет, – задорно проговаривает Струев, поправляя растрёпанную ветром чёлку, – хватит грядки копать. Давай вечером в гараж завалимся, меня деда научил варить самогон, – раскачиваясь на заборе, предлагает парень. — Ты хочешь, чтобы я отравился? – не без иронии спрашивает Костя, втыкая лопату в землю, – самогон гнать надо, а не варить, если что, – он уставляется на парня, чуть прищурив глаза. — Не выебывайся! Если что, адрес знаешь,– напоследок предлагает Миша и спрыгивает на землю, а после удаляется быстрым шагом, небрежно махнув рукой. Костя еле уловимо улыбается. Может быть, всё не так плохо, как он думает? Все-таки с другом встретиться стоит, не виделись они, правда, давно, им есть что обсудить. Хотя Смоляр соврëт, если скажет, что совсем не просматривал Инстаграм Струева за это время, но это было из чистого любопытства (так успокаивал себя Костя). Он ещё немного постоял, заглядывая куда-то вдаль чужого двора, и вернулся к работе. Сегодня нужно было ещё с теплицей разобраться, а потом уже всё остальное. После изнурительной работы и плотного обеда, дел до вечера у Кости не остаётся. В уличный душ он уже сходил (хотя можно было в цивильных условиях помыться в доме с горячей водой), но по душе ему была прогретая августовским солнцем бочка около виноградника. Он падает на кровать, матрас тут же проминается, и пружины снова неприятно упираются в спину. Но уставшего парня это уже не интересует, как только его голова касается подушки, он засыпает.

***

Проснуться Костю заставляет лай дворового пса, который, кажется, вот-вот с цепи сорвётся. Это могло значить только то, что кто-то пришёл и ждёт хозяев дома. Блондин кое-как встаёт, и натягивает свои сиреневые тапки, которые были здесь, наверное, уже несколько лет. Смоляр трëт сонные глаза и зевает, отворяя металлическую калитку. Он моргает ещё несколько раз, пытаясь понять, не спит ли до сих пор, потому что у порога стоял Струев с трехлитровой банкой мутной жидкости. — Иди, скажи Людмиле Васильне, что будешь у меня, и мигом в гараж, у тебя десять минут, – Миша лучезарно улыбается и трясёт банкой перед Костиным лицом, – и похавать чë-нить захвати. — Хорошо-хорошо, всё будет, – уже взбодрившимся голосом отвечает Костя и возвращается в дом. С полок холодильника он сгребает какие-то огурцы с помидорами, пару яблок и сыр с колбасой, не забыв захватить несколько ломтей хлеба. Какое пойло – такие и закуски. По давно знакомой дорожке Костя топает к гаражу, выкрашенному в тёмно-зелёный цвет. На самом деле, помещение давно не использовали по назначению: гнилой Жигуль уже лет десять как отправлен на металлолом, поэтому в гараже частенько собирались просто позависать, а уж для этого там было всё. Среди полок с инструментами стоит коричневый диван, тёмно-серый стол, на котором изначально стояли инструменты, минимально накрыт – уже известная банка, два стакана, пара тарелок и вилок и бутылка компота. Костя вываливает на тарелки принесённый перекус, и усаживается на диван, раскидывая руки на спинке. Миши в помещении не наблюдается. С улицы слышится рëв мотора, который постепенно глохнет, и металлические ворота отворяются. Струев завозит мопед и паркует его у кирпичной стены, недовольно бурча себе под нос что-то о стёртых тормозах. Костя не может скрыть своего удивления, когда видит всю эту картину. — О, пришёл уже, – замечает Миша гостя, направляясь в его сторону, – щас дегустировать будем, – блондин наливает мутную жижу и легко улыбается. — А нам обязательно эту бурду пить? – Костя брезгливо морщится, нюхая напиток, – никто не умирал ещё? — Спокойно, это многолетний рецепт, который передаётся из поколения в поколение, – с важным видом заявляет парень, и они звонко ударяются стаканами. После обжигающего алкоголя разговор клеится легко, даже с тем учётом, что шёл сюда Костя очень напряжённым. Им было что обсудить: начиная от судеб старых соседей, заканчивая фактом появления у Струева скутера, хотя у парня прав даже нет. Смоляр шутит в привычной для себя манере, вспоминает древние истории, которые бы на трезвую голову в его память не врезались. Параллельно он поглядывает на реакцию Миши, который часто скромно смеётся, прикрывая улыбку ладонью по привычке. Повадки его, кажется, не меняются из года в год, как и осветленная челка, лезущая в глаза. А Косте думается, что у него происходит откат на два года назад, когда от одной Мишиной улыбки в груди что-то щемило и в узел затягивалось. Покоя ему не давал факт, что старый друг ведёт себя так спокойно, словно они так собираются каждую пятницу, будто они лучшие друзья. Как будто они однажды в Москве не пересеклись на вписке общего знакомого, и Миша не игнорировал Костю, делая вид, что они не знакомы. У них разные круги общения и сами они невозможно разные. Костя пытался понять, что возможно Миша хотел установить границу между каникулами у бабушки в деревне и его обычной жизнью, но всё равно удавалось это с трудом. Тогда, в свои пятнадцать лет, Смоляр еле в голове уложил, что ему, кажется, нравится его друг. Ему — шумному, энергичному, беспокойному, непредсказуемому, Костику как снег в июле; а он же — спокойный, робкий, загадочный, несущий во взгляде тысячу тайн Миша. Тогда Костя ничего не сказал Мише, списав свои чувства на бушующие в подростковом организме гормоны, а после той вечеринки и вовсе надеялся, что они никогда больше не встретятся. Но жизнь — интересная штука и вот они сидят в гараже и пьют самогон, закусывая хлебом с огурцами.

***

У Кости скоро в привычку войдёт просыпаться в шесть утра — бабушка снова разбудила ни свет, ни заря, и отправила на огород. В целом, вставать в такую рань возможно, но только если засыпать в десять вечера; а он только в третьем часу ночи завалился пьяный и прямо в одежде спать рухнул. Но от огорода он освобождение все-таки не получил, поэтому пришлось заниматься поливом, удобрением и подрезанием всяких чудес флоры. Косте приходит мысль — без разницы, что ты сделал сегодня утром, завтра всё вернётся в свой первозданный вид. Но с этим ничего не поделать, а бабушкины помидоры жалко, и если их не полить, то они, мало того, что завянут, так тебе ещё и по шапке бабушка навешает, что ты, разгильдяй такой, забыл полить. Сегодня Миши в соседнем дворе не наблюдалось, от чего сначала Костя выдохнул с облегчением, но повозившись в теплице пару часов, парень заскучал. Смоляра ещё вчера сбило с толку столь неожиданное появление Миши, так ещё и с таким энтузиазмом предлагающего выпить. Потом, конечно, всё вернулось на круги своя, и Струев вновь превратился в скромного юношу, иногда отводящего взгляд в правый нижний угол. Костя же решил списать такое поведение друга на то, что в деревне в этом году и не с кем нормально зависнуть: ещё пару лет назад их большая компания начала редеть, а сейчас у всех свои жизни, у кого-то дети, работа и остальная рутина. В остальном, вчерашний сценарий Костя повторяет — грядки, обед, душ. Он бы и сегодня с удовольствием спать улёгся, но ему срочно понадобилось позвонить и вообще хотелось бы социальные сети проверить. Парень уже успел забыть, что в этой глуши связи нет, и чтобы позвонить нужно было либо идти на, так называемые, «лавочки» — две скамейки, расположенные на небольшом холме между сёлами — либо лезть на дерево, да повыше. Идти по самому солнцепёку на холм не хотелось вовсе, поэтому Костя выходит за двор на полянку с многолетним орехом. Здесь уже не так жарко — густая крона создавала островок прохлады на внушительный радиус, и Костя ловит себя на мысли, что под деревом было бы неплохо устроиться с какой-нибудь книжкой (литература его, на самом деле, мало интересовала, просто картинка в голове сама нарисовалась, удивляя даже самого блондина). Смоляр смотрит снизу вверх на орех — до самых нижних веток он так просто не дотягивался, поэтому приходится ещё карабкаться по стволу. С кряхтением и добротной порцией мата, Костя все-таки преодолевает расстояние и взбирается повыше. На экране телефона всё так же светится «нет сети», лезть дальше страшно, но необходимо, не зря же он уже на ветке сидит как голубь, ей-богу. Ещё несколько веток наверх и наконец-то появляется связь, хотя всего пару полосок, но этого Смоляру было вполне достаточно. Он кое-как усаживается на ветку, одной рукой телефон держит, другой сам за ствол хватается. «Только бы не E» — молит парень и подрубает мобильный интернет. Гаджет ловит сеть и буквально вырывается из рук от количества приходящих уведомлений. В первую очередь Костя набирает мамулю — это было обязательно, хотя она знала, в какую глубинку отправляет сына. После недолгого разговора парень откатывает шторку уведомлений — от каждой социальной сети минимум по десять уведомлений. Либо что-то случилось, либо его друзья забыли об его уезде. «Сука, Роберт, блять» — бурчит Костя, когда видит ебаных двадцать семь сообщений и десять вызовов от Плаудиса. Набирает его номер и гудки идут достаточно продолжительное время, парень даже думает уже сбросить, но с того конца провода раздаётся сонный голос. — Алло, — немного вяло отвечает абонент, — блять, чел, ты живой! – чуть погодя уже живее отвечает Роберт, видимо понял, кто звонит. — Может тебе таблетки для памяти пропить? — Костя демонстративно закатывает глаза, но вспоминает, что собеседник этого не видит, — Я тебе десять раз сказал, что уезжаю, недели на три в деревню, где не будет связи. — Та понял я, ну вернее мне Лëха сказал, когда я уже хотел заявление о пропаже в полицию писать, — с небольшим смешком отвечает Берт, — че там вообще, всё в норме? — Ну как тебе сказать... — тянет Костя и драматично вздыхает. — Только не говори, что он... Миша этот твой тоже там? — подхватывает слова и настроение друга платинчатый. — Ладно, говорить не буду, ты сам всё понял. Ведёт он себя очень странно – вчера радостный такой подошёл, самогон пить позвал, а я и не отказал. Он весь такой хорошенький, не знаю, аж приторно как-то становится, — почти хмыкает Костя и практически расплывается на дереве. Берт знает всю историю, он даже был на той вписке и первый заметил, что с товарищем что-то не так. — О-ой, Костян, кто-то сейчас пищит как влюблённая восьмиклассница. Он же объективно тебе нравится, можешь мне не пиздеть, — хитреньким голосом выдаёт Плаудис и в улыбке растягивается. — Та бля-я-я, — обречённо протягивает Смоляр, понимая, что ничего от друга скрыть не получится, хотя он и не пытался особо, — ну тогда дай мне совет, ты же у нас специалист в делах любовных. Как мне узнать его отношение ко мне? Он просто так мило общается, хуй поймёшь, чë у него в голове. Роберт на другом конце провода смеётся, все-таки Костя такой забавный малый. — Ну, там, на речку его позови, у тебя же Копейка вроде там была, покатайтесь, понаблюдай всякие невербальные сигналы, может он стесняется просто. Ты только пока точно ничего не узнаешь — заднюю не давай, — с ироничной твёрдостью произносит Берт, и они оба заливаются смехом от этой интонации, что младший почти сваливается с ветки. Урок пикапа какой-то получился. Смоляр говорит, что постарается не пропадать и грозится все-таки подарить Роберту таблеточки для памяти, благодарит друга, они обмениваются ещё парой фраз и прощаются. Костя проверяет остальные социальные сети, отвечает на сообщения и качает на телефон парочку игрушек на случай смертной скуки. Теперь, ему пора спускаться на землю, Костя знает основное правило — не смотри вниз, но он всё равно по инерции смотрит и только сейчас осознаёт, насколько высоко забрался. Высоты он не боится, вроде бы, но голова немного закружилась, и парень крепче схватился за ствол. Ногой он старается устойчиво устроиться на ветке ниже и аккуратно карабкается вниз, концентрируясь на выборе прочных, не сухих веток. — Ты чего забрался туда? — раздаётся знакомый голос откуда-то снизу и сухая ветка под ногой предательски трескается. В ответ Костя лишь громко матерится и крепче цепляется руками за ветки, на пару секунд он повисает, болтая ногами, пока не находит под собой более-менее стабильную поверхность. Упасть с такой высоты — как минимум получить сотряс и ноги переломать; парень мысленно благодарит ангела хранителя и старается немного успокоиться, хватая ртом воздух; его в холодный пот кидает и сердце колотится быстро. Приведя дыхание в порядок, Смоляр все-таки оказывается на земле. Он облокачивается об орех и запрокидывает голову назад, устало прикрывая веки. В воздухе витает какое-то напряжение, блондин осматривается по сторонам и встречается с парой изучающих голубых глаз. — Всё в порядке? — встревожено интересуется Миша, делая пару шагов к Косте. — Кроме того, что я чуть нахуй не убился — вполне, — легко язвит Смоляр, отряхиваясь. — Ой, у тебя тут, — Миша улыбается одними уголками губ и тянется куда-то в сторону Костиных волос, а потом вытягивает из пучка веточку; во время сего действия Костя, кажется, дышать на пару секунд перестал. — А, спасибо, — растерянно выдаёт Смоляр, — не хочешь вечером на озеро сходить, кстати? — интересуется, пока смелость совсем не покинула. — Давай, — вновь тупит взгляд куда-то под ноги, — на мопеде можно, что думаешь? — поднимает серо-голубые глазки парень и хлопает ими пару раз. — Отлично, в шесть встретимся, — напоследок кидает Костя, разворачивается на пятках и быстрым шагом удаляется. Мише только остаётся лишь пару раз открыть и закрыть рот, смотря вслед парню. Смоляр всегда был непредсказуем, но его появление ниоткуда заставило немного опешить, собственно, как и резкий уход.

***

Солнце опускается ближе к горизонту и уже не печёт с неистовой силой. Деревня наполняется шумом — кто-то возвращается с работы, детишки радостно носятся по пыльным улицам, люди выходят на вечерний полив или выводят коз и коров на пастбище. Костя отворяет скрипящую калитку, и перед ним сразу появляется Миша в солнцезащитных очках и на скутере. Если он пытался выглядеть круто, то вышло это нелепо, хотя, какая-нибудь девчонка с соседней улицы вполне бы повелась на такое. — Залезай, — хлопает Струев по сиденью позади себя. А Смоляру два раза повторять не надо — в следующую секунду он уже запрыгивает на мопед и обхватывает за тощие бока блондина, от чего тот слегка ëжится, и даёт по газам. Едут они быстро (насколько позволяет старенький скутер), поднимая всю пыль в округе, длинные светлые волосы Струева на ветру развиваются и часто Косте прямо в лицо бьют. На кочках или особо крутых поворотах Смоляр рефлекторно сильнее вжимается в водителя, успокаивая себя тем, что это всего лишь в целях безопасности, не более, и сильнее пальцами упирается, надеясь не оставить синяков на нежной коже. Десять минут — и они въезжают в небольшой смешанный лесок, через который идёт путь к водоёму. Солнце опускается, ударяя розово-рыжими полосами заката через кружевную листву, в лесу после жаркого дня парко и влажно, даже как-то неожиданно липко. Наконец, парни оказываются на небольшом склоне к воде. Кристально-чистое озеро, окружённое стенами из деревьев-великанов, словно зеркало отражает небо, разукрашенное пурпурно-желтыми завитками. Молодые люди несколько секунд заворожено наблюдают за красотой природы, всё в том же странном положении, пока Костя в какой-то момент громко не чихает. Вместе с чихом в вечерней тишине эхом раздаётся и звон стекла. — Будь здоров, — желает Миша и спрыгивает на траву, Костя следует его примеру, — так это у тебя в рюкзаке что-то бьётся? Я уже думал у меня что-то с движком. — Не «что-то», — поправляет Смоляр, — а залог хорошего настроения, — и, растягиваясь в улыбке, достаёт из сумки несколько бутылочек пива в зелёном стекле и какие-то чипсы. На это действо Струев смеется, помогает разложить еду и алкоголь на полянке, перед этим постелив наволочку, которой совсем не пользовались. И так они сидят некоторое время, потягивая пиво, пока Миша не проговаривает вслух: — Хорошо здесь, — ещё раз осматривается он и разваливается на сочной зелени, прикрывая глаза. Не согласиться с ним было невозможно — здесь уже не было так душно, дышалось легко и глубоко. Лицо у Струева расслаблено, выдает какое-то умиротворение и миролюбие, лишь ресницы чуть подрагивают, и спокойная улыбка рисуется. Он не слышит звуков вокруг, не видит ничего, только пальцами зарывается в изумрудную траву, чувствуя каждый листочек и цветочек. Но в состоянии полного слияния с природой прибывает он недолго — с ног до головы его окатывает потоком холодной воды, от удивления парень распахивает светлые глаза и что-то возмущённо мычит, пока Смоляр, стоя по пояс в воде, смеётся так громко, что скоро сам тонуть будет. — Чего развалился, погнали купаться, — зовёт Костя и продолжает брызгаться. Мише остаётся лишь закатить глаза — плавать он вообще-то не собирался и не думал, что товарищ будет так настаивать. — Я не буду, у меня ни плавок, ни полотенца с собой, — разводит руками Струев. — Ну, значит ты либо в трусах остаёшься, либо у тебя вся одежда намокнет, — ставит ультиматум Костя, на секунду прекращая своё нападение, — с полотенцем как-нибудь разберёмся. Из двух зол приходится выбирать меньшее — Миша нехотя стягивает с себя одежду и, обхватив себя за худые локти, плетётся к берегу. И как бы Смоляр не пытался, а миссия «Не пялиться на ахуенно красивого соседа» продолжает с треском проваливаться, как ореховая ветка сегодня днём. Потому что Миша будто с книжных страниц сорвался — весь такой изящно-хрупкий, почти хрустальный, тонкий, блондинистые волосы на плечах пеплом рассыпаются, и взгляд такой таинственный, но невероятно тёплый. Вода у берега прогрелась, по колено зайти в воду проблем не оставляет, но чем дальше заходишь, тем становится глубже и температура опускается. — Какой ты долгий, — громко произносит Костя, хватая Струева за руку ледяной ладонью, и тянет за собой. Разгоряченное тело окутывает, кажется, морозная свежесть, практически обжигая, кожа стремительно мурашками покрывается, дух захватывает. Но потом привыкает и становится легче. Вода уже не жжется, а приятно охлаждает. — Сплаваем до середины? — интересуется Смоляр, кивая в сторону центра озера. Миша пару секунд думает, но не отказывается. Вода, на удивление, кристально прозрачная, голубизной отдает и можно рассмотреть каменистое дно. Даже странно, что этот водоём не зацвёл зелёными водорослями или кувшинками. Волшебное место, будто пейзаж великого художника или сказочная иллюстрация. Пение вечерних птиц сменяется на шелест листвы под напором порывистого ветра; солнце заходит за верхушки, оставляя за собой рубиновый след меж облаков. Хочется созерцать, остановить время, сделать фото на подкорке сознания, чтобы сохранить все краски, звуки, чувства. Костя проплывает середину, кажется, забывая о своём изначальном предложении. — Я замёрз уже, давай обратно? — говорит Миша и случайно чуть воды хлебает, закашливаясь. Они возвращаются на берег, Костя копается в рюкзаке, вытаскивая оттуда всякий хлам, пока Струев пытается что-то с мокрыми волосами сделать. На его плечи опускается вязаное покрывало, в которое тот сильнее кутается. Промозглый ветер пробирает до самых костей, губы парня чуть посинели и сейчас подрагивают, зубы стучат, не попадая один на другой, мокрые светлые пряди на глаза сползают и никак не хотят убираться. А Косте будто и не холодно совсем, ему изнутри жарко даже. Он только футболку на ещё влажное тело натягивает и принимается собирать сухие веточки; пару раз чиркает зажигалкой и вот у его ног разгорается небольшой костёр. Смоляр усаживается около огня, хлопая возле себя. Миша рядом садится и накидывает край покрывала на правое плечо Косте, а другой — на своё левое. — Так теплее, — констатирует Струев и укладывает голову на плечо соседу. Костя ему легко кивает, смотря прямо перед собой, будто боится спугнуть. И вроде бы уходить пора — на улице становится в разы холоднее, но мальчишки все сидят, наслаждаясь мнимым теплом, и яркими огненными бликами, что исходят от костра и закатного солнца. В голове сейчас полный беспорядок, и Костя не знает, о чём думать: о том, как бы не проснуться завтра с температурой или как относиться к Мише, со всеми его непонятными выходками. Смоляр в замешательстве, ведь не понимает, что о нем думает Миша, и не знает, чего тот действительно хочет. Эти мысли идиотские не позволяют в полной мере насладиться красотой этого момента, который с каждой секундой все больше начинает напоминать какой-то банальный романтический фильм, который заканчивается на моменте, где главные герои в обнимку смотрят на красивый закат и слушают мягкий шум волн. Косте надо хотя бы немного отвлечься от неприятных мыслей; забыть о том, что Миша не может быть таким вечно — расслабленным и слишком тактильным. Просто перестать забивать голову переживаниями и ощущением собственной непреодолимой тоски. Смоляр не хочет думать, к чему приведет его неумение сопротивляться неуместным позывам своего сердца.

***

Вылазки на природу стали неотъемлемой частью пребывания в этой оторванной от остального мира деревне. Практически каждый вечер они проводили у водоёма — время там как будто останавливалось, превращаясь в тягучий медовый поток спокойствия. Костя все-таки смог отстоять своё право на то, чтобы они ездили туда на Копейке, которую он в чувство привёл. И в один из дней это оказалось как никогда кстати. Летняя погода обманчива, особенно когда нет возможности посмотреть стопроцентный прогноз: весь день солнце нещадно палило по местности, и, как назло, ветерка тоже не дождаться — ни один листочек не колыхнется, духота невероятная. Зато отличная возможность, чтобы поплескаться в озере с кристально чистой водой, окружённом стенами ветвистых деревьев. Однако стоило мальчишкам расположиться на берегу и уже готовиться к купанию, как ясное небо затянулось непроглядными свинцовыми тучами, а порывистый ветер начал гнуть деревья к земле. Дождь крупными каплями затарабанил по водной глади. — Быстрее, — почти кричит Костя, потому что за общим шумом его плохо слышно, — собираем вещи и бежим в тачку. Парни быстро собирают немногочисленные пожитки: покрывало, пластиковые стаканчики, пару пачек чипсов, зажигалки и сигареты; и укрываются от ливня в старенькой машине. — Пиздец, ну и погодка, — тяжело дыша, говорит Костя и откидывается на спинку водительского сиденья. — Ну не знаю, — Миша плечами пожимает, — а мне даже нравится, есть в этом своя красота, — парень устремляет взгляд в лобовое стекло, наблюдая за искрящейся молнией. Он опирается лбом об окно, в которое уже не просто капли бьют — крупные частички града ударяются. — Давай назад перелезем, — предлагает Смоляр, — там побольше места будет, — на что Миша охотно соглашается, потому что с его ростом он с трудом умещается на переднем сиденье, неприятно упираясь коленями в кожаную обивку панели. Первым перемещается Костя, а потом подаёт руку Струеву, который всё равно умудряется удариться головой о невысокий потолок. — Ну что ж ты так, — качает головой Костя, — аккуратнее надо быть, все мозги растрясешь. Миша рядышком усаживается — места всё равно не особо много, не хватает, чтобы он полностью выпрямился, поэтому всё равно приходится пригнуться. Он трет ушибленное место, болезненно морщась. — Как там мама в детстве говорила, — задумчиво тянет Струев, — у собачки боли, как дальше? — У кошечки боли, — продолжает за него Смоляр, несколько в улыбке растягиваясь, уж больно милый Миша сейчас, — у птички боли, а у Миши не боли. — Ну, класс, у Петровны все куры помрут теперь, — выпаливает Струев, пытаясь найти удобное положение. Шутка очень даже уместна — все знали, что бабуля Любовь Петровна из дома напротив уж слишком печется о своих курах. Удобное положение никак не находится, но в светлую голову скоро приходит мысль. — Слушай, а я могу... — он не договаривает и даже не ждёт согласия, а просто укладывает голову на колени Косте, наконец-то вытягиваясь на потёртой обивке, — о, вот так нормально, — он довольно тянет уголки губ вверх и складывает руки на груди. У Кости, кажется, внутри что-то коротит и он совсем не знает, что ему делать — пару секунд сидит и совсем не шевелится, обомлев от такого неожиданного жеста. Он робко прикасается к чужим белокурым волосам и легко проводит по ним, поглаживает, как самого ласкового котёнка на свете. Миша видимо и не против совсем, только глаза прикрывает и льнет больше. — Ещё болит? — интересуется Костя, взглядом очерчивая почти засыпающего Струева, но не позволяя себе коснуться больше. — Нет, всё хорошо, — чуть слышно сопит Миша, поворачиваясь на бок. Град будет ещё долго барабанить по крыше автомобиля, пока молния рисует причудливые узоры на небосводе. А Костя, кажется, в тот момент ощущает себя самым счастливым на свете, потому что весь его мир будто заключается в тесной тачке. Из магнитолы тихим фоном разносится попсовая музыка восьмидесятых или девяностых, Костя сам будто растекается по сиденью. — Погладь ещё, пожалуйста, — шепчет Миша, ворочаясь на коленях. Костя снова проводит пальцами по шелковистым, таким мягким и блестящим волосам. Это именно те «невербальные сигналы», о которых говорил Роберт? Ведь уже не в первый раз Миша вот так невзначай то голову на плечо кладёт, то бежит к забору, как только Смоляр в огород выходит, или вовсе сейчас засыпает буквально на руках и погладить просит. И Косте хочется верить, что это не очередной сладкий, приятный сон, и что он внезапно не очнётся на скрипучей кровати посреди ночи.

***

С самого утра Костя находился в приподнятом настроении — его не смутил ранний подъем, просьба соседки приглядеть за её козами, и даже сейчас он чуть ли не вприпрыжку бежит в магазин за тридевять земель, потому что дома закончился хлеб. Такой настрой легко объясним — вчера, кажется, была преодолена какая-то невидимая грань, Косте совсем не хотелось быть отвергнутым в случае чего, но сигналы Струева, по его мнению, ничего другого, как симпатию, означать не могли. И Смоляр рассчитывал признаться сегодня у озера и получить взаимность. Тем более, в деревне ему осталось не больше десяти дней, а это значит, что они смогут вместе уехать потом в Москву. Костя, полный своих мечтаний, скупился и вылетел из магазина, практически сбивая с ног невысокую девчонку. Её сумка выпадает из рук и вся мелочь со звоном рассыпается на бетонный пол. — Ой, прости, пожалуйста, — Смоляр присаживается, чтобы помочь собрать вещи. — Ничего страшного, – девушка перекидывает рыжий хвост на другое плечо и недолго всматривается в лицо парня, — Костя, ты что ли? – она хлопает длинными ресничками, когда ей возвращают её сумку. — О, Катюша, не узнал, – Смоляр слегка улыбается, узнав старую знакомую. —Я тоже не сразу признала, вырос так. И давно ты приехал? – интересуется Катя, оперевшись о металлические перила. — Недели две назад, – отвечает блондин, немного подсчитав. — А видел, там же Мишаня тоже недавно приехал. Так вымахал, прям завидный московский жених. Жаль только, что у него девушка есть. Улыбка с Костиного лица спадает, какая нахуй девушка? Ни о чем таком он даже не думал, да и Струев не упоминал о своих отношениях. — И откуда такая информация? — Смоляр старается не показывать своего разочарования и спросить как можно нейтральнее. — Я на «лавочках» сидела, когда он с кем-то по телефону разговаривал и рассказывал, как у них всё замечательно, — проговаривает Катя, чиркая зажигалкой, которая никак не хотела работать и поджигать тонкую сигарету. — Понятно, да, наверное, – Костя чешет затылок и выдаёт нервный смешок. Девушка наконец-то справляется со своей зажигалкой, и предлагает парню сигарету, но тот отказывается. — Слушай, а у тебя девушки нет? – спрашивает Катя, выдыхая дым практически в лицо Косте. — Есть, — коротко отвечает блондин, чтобы от него поскорее отвязались, — ладно, мне пора идти, – бормочет он и, быстро развернувшись, уходит. Всем же известно, что в деревне всем лишь бы слух пустить, но вряд-ли в этом случае Катя будет ему врать. На самом деле, не удивительно, что она знает всё обо всех — деревенские девчонки только и мечтают встретить московского принца, который увезёт их. Костя плохо помнит, как добрался домой — земля из-под ног ушла ещё на середине диалога, дальше только разочарование застилало ему глаза. Дома он отдаёт хлеб бабушке и падает лицом в подушку. Видимо, всё это и правда было прекрасным, ярким сном и сейчас настало время просыпаться. И с чего он вообще решил, что нравится Мише? Ясно же, как день — просто друг, просто прогулки у озера и просто посиделки в гараже. Струев, наверное, сам по себе такой милый и скорее всего не придавал большого внимания их общению. Костя злится на себя, что смог поверить, что его чувства взаимны, ведь с самого начала верным решением было избегать парня. Хорошо, что скоро возвращаться в Москву, там он найдёт занятие получше, и точно сможет забыть о своём увлечении таинственным блондином. — Костик, – в комнату заглядывает бабушка, – там Мишка пришёл, вы же собирались на озеро. — Бабуль, скажи ему, что я не пойду, что-то плохо себя чувствую, – ему даже не нужно притворяться и врать о плохом самочувствии; его натурально мутит из-за всей ситуации. Женщина понимающе кивает и через время слышится, как она объясняется перед другом своего внука.

***

Проходит неделя: Костя старательно избегает Струева, и старается не пересекаться с ним ни на огороде, ни в магазине, ни, тем более, на озере или в лесу. Он также копает грядки по утрам, гуляет с козами, лазит на дерево, чтобы позвонить маме, но существование Миши игнорирует. Слишком больно от того, что он смог дать себе надежду. Немного радовало, что он ещё не успел натворить глупостей и не был отвергнут прямо; его на самом деле коробило от того, что в тот вечер он думал признаться. Мише он, конечно же, ничего не объяснил. Струев ещё несколько дней подходил к его дому, но каждый раз бабушка Кости говорила, что тот себя неважно чувствует, хотя он изо дня в день видел парня на огороде, идущего в магазин или сидящего на дереве, а когда он пытался с ним заговорить, получал невнятное «я спешу». Мишу это слишком пугало, неужели он сделал что-то не так? Пару раз Струеву даже хотелось остановить Костю и за плечи потрясти, спросив «да что, блять, случилось?», но он не делал этого. Всё же было хорошо, они отлично проводили время, ему очень нравились захватывающие истории Кости у костра, но больше нравилось класть голову ему на плечо во время рассказов. В такие моменты мир вокруг них замирал, как и сердце в груди и Мише казалось, что не только у него. Струеву сложно было признать тот факт, что его, кажется, невероятно тянет к энергичному, непредсказуемому заводиле, к другу. И наверняка уже не первый год — прошло два года, Смоляр вырос, но природной харизмы совсем не утерял, наоборот — теперь мог без умолку рассказывать истории из жизни или анекдоты. Миша, правда, переживал — может у Кости что-то серьёзное стряслось? Или ему просто неприятны нежности Струева и он просто решил оградить себя? Миша понимал, что скоро они разъедутся, жизнь снова утонет в круговороте событий, и они уже вряд ли увидятся, а может Костя и вовсе не вспомнит о нём. Мириться с этим совсем не хочется, как и верить в то, что их последняя встреча уже произошла. И Миша будет бесконечно корить себя, если не попробует что-то изменить.

***

Костин день прошёл как обычно, если не брать в учет то, что сегодня он стал на год старше. Большие надежды на свой день рождения он и не возлагал, все-таки вдали от дома, да и друзей у него здесь особо нет. Чтобы позвонить мамуле в этот раз он решил не лезть на дерево — пошёл на «лавочки». Телефон моментально взорвался от уведомлений с поздравлениями, больше всего, конечно, удивил Роберт — присылал видео из какого-то клуба, на трясущейся картинке различимы только стопки с шотами, выставленные в короткое «С ДР», а потом крики Плаудиса «за тебя, братан» и вся конструкция поджигается. Что было дальше так и осталось загадкой — видео оборвалось. Косте только думается, что это так в стиле Роберта. По возвращении домой Костя обнаруживает на крыльце две пары кросовок — точно не его и уж точно не бабушкины. На кухне слышатся негромкие разговоры, значит, бабушка все-таки позвала кого-то, чтобы отметить день рождения дорогого внука. Он аккуратно отворяет дверь на кухню и тут же с криками «С днём рождения» на него выпрыгивает Катя и заключает парня в объятия, тот опешил, лишь голубыми глазками похлопав. Из-за спины девушки застенчиво выглядывает Струев, до этого, видимо, помогающий бабушке на стол накрывать (судя по пачке салфеток в руках). — Ба, ну зачем ты? — парень растерянно находит взглядом женщину, которая ставит на стол какую-то жареную курицу, приготовленную явно по семейному рецепту. — Ну как зачем, Костик, — она отряхивает клетчатый фартук, — у тебя праздник, а ты хмурый весь день ходишь. Ладно, молодёжь, развлекайтесь, я пойду к Петровне. Сервиз только не бейте, — мягко улыбнувшись, женщина выходит из комнаты. Костя продолжает растерянно стоять на одном месте, читая неловкость и в Мишином взгляде, пока Катя носится по кухне, заканчивая накрывать на стол. Смоляр и подумать не мог, что его бабушке придёт в голову позвать кого-то, а тем более парня, которого он старательно избегает, и девушку, с которой он общался когда-то давно, но с другой стороны — а кого ещё? Оба гостя были внуками её подруг, и вроде как Костик неплохо с ними ладил. Сбежать от собственного праздника он точно не мог, поэтому придётся старательно играть счастливого именинника. — Че стоите как вкопанные, есть будем сегодня, или нет? – рыжеволосая чуть ли не руками машет, привлекая внимание. — А, да, присаживайтесь, гости дорогие, — тянет Смоляр, усаживаясь на мягкий диван. — Я тут принёс, — говорит Струев чуть застенчиво и достаёт из-под стола уже знакомую трехлитровую банку. — И что это за бурда? — интересуется Катя, искоса разглядывая мутную жижу. — Да что вы заладили, «бурда-бурда», если не нравится, то можете не пить, — чуть обиженно произносит Миша, пока Костя в кулак себе хихикает. — В прошлый раз никто не отравился, так что наливай, начинающий бармен, — Смоляр подтягивает три стакана, по которым разливают самогон. Катя, как самая активная сегодня, произносит первый тост и они чокаются. Девушка успела уловить напряжение, витающее в воздухе между этими двумя, и весь вечер пыталась разрядить обстановку. Через время под действием алкоголя они уже наперебой делились старыми воспоминаниями из детства, Миша, как и всегда, внимательно слушал, иногда посмеивался или вкидывал совсем короткие фразы. На улице уже стемнело, бабушка домой ещё не вернулась, а истории успели себя исчерпать. Они так бы и продолжили сидеть и скучать или вообще по домам разошлись бы, если не светлая мысль, посетившая голову рыжеволосой. — Какие-то вы хмурые, — девушка отодвигает от себя тарелку и зевает, показывая, что ей уже наскучило, — давайте в «Росу» сгоняем? На предложение Кати парни сначала переглядываются, а потом синхронно кидают вопросительный взгляд. — Её ещё не разнесли разве? — интересуется Костя. — Я тоже так думала, но брат сегодня туда пошёл с друзьями. У них типа какой-то день сварщика или тракториста, не запомнила. Так что? — пока Костя с Мишей переваривали предложение буквально пару секунд, девушка уже подскочила и принялась со стола убирать, считая их ответ положительным. «Роса» — местная наливайка, единственное место в деревне, куда жители могли выбраться, побухать, послушать совершенно отвратительную музыку, и обязательно подраться. В народе забегаловку гордо прозвали «клубом», хотя до настоящего клуба там было, ой, как далеко. Как добираться они долго не думают — пешком идти слишком лень, поэтому Струева, как самого трезвого, усаживают за руль. Тот, конечно, сначала пытался слинять, мол, он только мопед водит, но быстро понял, чем могут закончиться покатушки с нетрезвым Смоляром, а уж тем более с Катей, которая газ от тормоза не отличает. Поэтому они прыгают в чёрную Копейку и выруливают из гаража. Катя на переднем сразу достаёт из розовой сумочки пластиковую бутылочку с бордовой жидкостью и делает несколько жадных глотков, потом протягивает Мише, безмолвно предлагая, но парень мотает головой и тяжело вздыхает. Он и так не совсем трезв, на ментов в этой местности они вряд ли наткнутся, а вот шанс не доехать целыми уж очень велик. — Костян, ну хоть ты поддержи даму, — рыжеволосая заливисто смеётся и передаёт бутылку на задний ряд, которую Костя с охотой принимает. Ему уже как-то все равно, что будет дальше, слишком хочется отрыва, и вся эта дикая энергетика Кати на него перекинулась. Ну и градусные качели свою роль сыграли, безусловно. — А нажми на кнопочку на радио, — просит Смоляр, утирая рукавом зелёного лонгслива губы после вина. Девушка выполняет его просьбу и крутит колёсико громкости на приёмнике. Струев крепче руль сжимает и старается следить за дорогой: улицы посёлка не слишком хорошо освещаются, он старается выруливать из поворотов и не вписаться в столб, дерево или забор. Музыка громко раздаётся из колонок, чуть хрипя, Катя с Костей подпевают американской попсе и они мчат, поднимая всю пыль в округе и распугивая собак. После поездки с этими двумя у Миши явно появится парочка седых волосинок на, и без того, светлой макушке: его всё время дергали и отвлекали, один раз они оказались на грани, чтобы не перевернуться в канаву. Обратно, наверное, тащить тачку безопаснее будет на руках. Но они живы, здоровы и вроде бы даже готовы развлекаться. У одиноко стоящего кирпичного здания с омерзительно мигающей, давно выцветшей, голубоватой вывеской толпится народ: кто-то курит, кто-то допивает вынесенное, некоторые успевают и то и другое и параллельно ведут разговор с нескрываемой агрессией. Когда дверь отворяется, из помещения то и дело слышатся крики «Давай выйдем, давай поговорим», а следом вылетают пьяные тела. Внутри душно — слишком мало места, играет тошнотворная песня про ягоду-малинку, между столиками, стоящими по периметру, бегают совсем молоденькие официантки с ужасно усталым видом. — Ну, ребята, — Катя становится между парнями и укладывает тонкие ладони на их плечи, — че встали? Шевелимся на танцпол, — девушка подталкивает их в самый эпицентр адских танцев. Мишу уже тошнит и вовсе не от выпивки: просто вся эта липкая атмосфера, неприятный грязно-желтый свет, бьющий в глаза, множество людей, невзначай трущихся рядом; ему здесь не нравится. Голова кругом идёт. Он только рассчитывает Костю из поля зрения не терять и не привлекать лишнего внимания. Катя уже давно растворилась в толпе — наверное, встретила брата с друзьями, хотя тревога за девушку всё же присутствует. Но эти мысли улетучиваются, когда рыжая копна волос мелькает где-то за столиком, а потом и несколько знакомых лиц рядом. Костя забывает с кем, когда и зачем пришёл, время замирает, а мир крутится вокруг него. Внутри всё ещё неебически печёт от одного присутствия Струева рядом, но он пытается не думать об этом, только водку в себя заливает и стеклянным взглядом осматривается. Бледно-голубые глаза всё также издалека наблюдают, выбивая из груди последний воздух. Ещё стопка и вторая. Больше ничего не хочется. Кроме рук с холодными перстнями на своих горячих щеках. «Сука» — сквозь зубы цедит именинник и тянется к новой стопке. Ему кажется, что это уже никогда не кончится. Рюмка — взгляд — пиздец; и всё по новой, и всё сначала. Он уже не в состоянии даже рукой дотянуться до очередной стопки, поэтому просто подпирает подбородок ладонью и пьяно хихикает, уже больше на истерику походит. Костя потихоньку начинает отъезжать, когда сзади за локоть его хватает кто-то. — Мне кажется, тебе хватит, — Миша пытается поставить парня на ноги, но того уже слишком штормит, — давай выйдем, пожалуйста, — последнее слово он уже буквально шёпотом вымаливает, Косте может и не очень хочется, но сопротивляться он просто не в силах. Одну руку горе-пьяницы Струев себе на плечо закидывает, пытаясь уловить равновесие с чужим телом. Смоляр бубнит что-то нечленораздельное и сильнее наваливается на друга, от чего тот уже тоже ногами еле шевелит, но все-таки героически тащит на себе сквозь толпу таких же. Уже на улице усаживает Костю на бордюр и с облегчением выпрямляет ноющую спину. Смоляр прижимает колени к груди, обхватывая их руками. Смотрит вроде на Струева, стоящего напротив, но взгляд совсем пустой, будто сквозь. Дышит часто, но не глубоко, от свежего воздуха совсем не трезвеет, только муть в голове рассеивается немного. Желудок начинает сводить, выпитое обратно просится, видимо. Миша в бок отскакивает, мало ли, Смоляр убирает волосы, прилипшие ко лбу, и сильнее сгибается. Мышцы сокращаются раз в несколько секунд, но ничего больше не происходит, не получается. — Может тебе водички? — из полумрака спрашивает парень и, получив лишь короткий кивок, уходит. Миша понять не может, с чего вообще Костя так накидаться решил. Видно было, что не от позитивных чувств: напускное веселье развеялось, когда Катя нашла новую компанию, но даже когда человека ничего не тревожит он не будет вливать в себя совершенно отвратительное пойло до состояния нестояния. Одно Струеву ясно: не просто так Костя его шугается и не просто так он напился. И вывести на разговор именинника нужно именно сегодня, пока него у не будет возможности отвертеться. Возвращается к бедолаге Миша уже с пластиковым стаканчиком в руке, присаживается на холодный бетон рядом и протягивает. Их пальцы встречаются, на контрасте своих горячих Миша ярко ощущает ледяные кончики пальцев Смоляра и отпускает, стаканчик в руках парня сильно дрожит и вода из него по каплям выплескивается. Костя неспеша пьёт то, что не успело вылиться, Миша терпеливо ждёт и незаметно поглядывает на парня из-под светлой чёлки, спадающей на глаза. Костя допивает и кряхтит, будто не воду пил, а стакан водки залпом заглушил, пластик швыряя в сторону. Вроде бы приходит в себя потихоньку. — Лучше? — интересуется Миша, наклонив голову. — Ага, — подаёт голос Смоляр и вытягивает ноги, облокачиваясь спиной о кирпичную стену, — может, уйдём отсюда? — слова всё ещё с трудом собираются в предложения, большая часть букв просто кашей в голове мешается. Мише требуется несколько мгновений, чтобы понять, о чем вообще спрашивают, но потом согласно кивает, ему вообще изначально идея с клубом не понравилась. Поднимается с земли, отряхивает джинсы и протягивает руку к сидящему. — Домой? — потянув на себя Костю, спрашивает Миша и охватывает парня за плечи, чтобы тот не упал от смены положения. Его всё ещё немного пошатывает, он снизу вверх смотрит на Струева в полумраке и мысли в кучу собирает. — Не, точно не домой. Стыдно перед бабушкой в таком состоянии появляться, — выдаёт Костя первое, что в голову пришло. И вроде бы, на самом деле, стыдно появляться посреди ночи, но бабушка в такое время точно спит. Он старается не думать о том, что говорит это лишь бы не прощаться с Мишей так скоро. Пока смущение и собственные чувства притуплены, он хотя бы не будет осекать себя каждую секунду в присутствии Струева. — Ладно, — выдыхает Миша и отпускает плечи. — Можем пока поехать куда-нибудь, посидеть. Костя соглашается, и они идут к машине. Смоляр снова садится на заднее сиденье, окно открывает, высовываясь наружу. — Только не быстро, пожалуйста, не хочу потом отмывать тачку, — умоляет он и машина трогается. Они едут в тишине, Миша молчит, ведёт плавно (насколько это возможно), Костя не спрашивает об их направлении, только наблюдает за мелькающими пейзажами: пустырь сменился на дорогу, поднимающуюся на холм, вся деревня, казалось, уместилась бы на ладони, в окнах свет давно не горит, только редкие уличные фонари. Потом они заезжают в лес, и Косте уже кажется, что его в этом лесу и прикопают, но в чащу они не проезжают, двигаются по опушке и насаждения не становятся гуще, а наоборот только редеют, а после они оказываются на полянке, где Миша тачку и останавливает. — Приехали, можем здесь посидеть, — Струев хлопает дверью машины, а Костя следует его примеру, — ты как вообще? — Да в норме, — машет рукой Костя и почти не врёт — его, на удивление, почти не тошнит, видимо свежий воздух начал поступать в организм. Они располагаются около машины, спинами опираясь о холодный металл. Костя старается взгляд хоть на чём-то сконцентрировать, чтобы не так из стороны в сторону шатало — цепляется за одиноко стоящую берёзку вдалеке. Когда земля перестаёт кружиться, он шумно выдыхает. Миша рядышком сидит, почти плечом касается. И понимает, что надо бы и разговор начать, но тишина слишком тяжёлая, кажется, что слова просто в воздухе повиснут. Он теребит край хлопковой футболки, сжимает ткань в кулак. Другой возможности уже не будет. — Кость, у тебя что-то случилось? — Струев поворачивает голову к парню, тот его действие не зеркалит и молчит, — я же вижу, что что-то не так. — Ну, случилось и что с того? — Костя взгляд опускает, он хоть и пьяный, но в руках себя держать пытается, а сам на глазах грустнеет. — Ты расстался с кем-то? — зачем-то ляпает Миша первое, что в голову пришло. У него, конечно, были догадки о странном состоянии друга, но все они сводились к делам любовным. — Влюбился я, — тяжело выдохнув, мямлит Костя, — а она, ну это, занята, короче, — старается говорить вроде разборчиво, но завуалированно, выдавливает из себя кое-как «она», чтобы не дать понять, что вот он — объект его обожания и причина отчаянной пьянки — рядом с ним сидит. Миша светлые брови вскидывает и понимающе кивает, камушки под ногами носком кроссовка пиная. — Поня-я-ятно,— тянет парень, то ли отчаянно, то ли с нотками раздражения. В глубине души он немного на другое расчитывал, конечно. — Ну и какая она, девушка эта? Ему даже на секунду кажется, что речь о Кате пойдёт, но этот вариант тут же отметает — знает, что Катя в активном поиске принца, который её из этой халупы заберёт. Сам с трудом от рыжеволосой отвязался, пришлось даже разыграть спектакль — разговор по севшему телефону о несуществующих отношениях. Костя мысли в голове перебирает — толку от того, что он сейчас описывать Мишу начнёт? Слишком палевно, слишком очевидно и ну не вариант совсем, но отвертеться тут уже никак, Миша, кажется, слишком решительно настроен на выяснение причины такого поведения. Да и самому Косте хотелось наконец-то выговориться — вместе с опьянением к нему пришло и желание пооткровенничать, выговориться и поделиться переживаниями. И, может быть, даже если он сделает это в такой странной форме, но ему станет лучше. — Она, эм ну, как бы тебе сказать, добрая, милая такая, особенно когда смущается, внимательная очень и аккуратная. Не такая как все, знаешь. Глаза у неё красивые, глубокие такие, да и вообще она очень красивая, улыбка очаровательная просто, — безустанно перечисляет Смоляр и сам легонько улыбается. Он бы очень хотел сейчас к Мише повернуться и описать всё прямо и по факту, но не может, знает, что залипнет и четко даст понять о ком все-таки речь идёт. Но образ Миши сам в голове рисуется, ярко и со всеми деталями, особенно когда он здесь, рядом — только руку протяни. А Миша слушает это всё, слушает, слушает и понимает, что их диалог больше походит на тупой прикол по типу «Ты такой классный, вот бы мне такого парня, как ты» и закипает с каждым эпитетом всё больше. — Краше чем я, да? — в какой-то момент ревностно выпаливает Миша. Костя смотрит на него ошарашенно, широко глаза раскрыв. Губы у того дрожат, не решаясь что-то ответить. Миша себя сразу осекает — что за хуйню он только что сморозил, зачем? Костя словно зажимается, ежится, рукава от толстовки растягивает, и колени к себе придвигает. Снова к берёзам отворачивается. — Бля, братан, забудь, — стыдливо просит Струев и чужое плечо подбадривающе пальцами сжимает. Чувствует, как Костя дрожит весь, Мише думается, что он его напугал своей выходкой и видимо все-таки все намёки были призрачными и ненастоящими, без особого подтекста. — И где она сейчас? В Москве, да? — Костя кивает легонько, — ты ж такой классный, как она может упустить свой шанс? Короче, я тебе помогу, сейчас всё организуем. Миша начинает ему лекцию читать, будто тоже прошёл курс Роберта «Тысяча и один подкат. Глава десятая «Что делать, если девушка занята»». Костя не слушает его вообще — ему эти советы не нужны уже, тем более часть из них он уже знает. Намного больше для него значит непонятная выходка Струева, что может означать эта ревностная сцена? Смоляра потихоньку уже развозит: алкоголь в крови, тёплый вечер и задушевный диалог, всё это располагает к тому, чтобы расслабиться и ни о чëм не думать. Необычайное спокойствие охватывает Костю и ему от чего-то так хорошо-хорошо. В это время Миша мог бы нести любую чушь: от квантовой механики до всемирных теорий заговора, Костя бы всё равно улавливал только половину, если не меньше. В какой-то момент Миша замолкает — может, закончил, а может понял, что его не слушают, в любом случае, молчит, но на Костю взглянуть как-то не решается. А Костю очень, до глубины души, трогает, что Струев в не меньшем отчаянии, но помогает ему. Советы даёт по завоеванию сердца вымышленной дамы, хотя речь вообще-то о нём самом идёт. И не избегает, не прячется и не закрывается, а делает то, что считает нужным и правильным, может быть даже себе наперекор. От этих мыслей Костя прямо сейчас расплакаться готов. Ближе к Струеву пододвигается, к нему жмётся аккуратно, насколько может. — Ты такой хороши-ий, — тянет Костя и носом шмыгает, голову к Мишиному плечу прислонив. Теперь настало время Мише удивляться, он густые брови поднимает на секунду от этого мини-признания. Но сейчас они так сидят, что эмоции Кости угадать невозможно практически, тем более учитывая его состояние. — Нет, — выдаёт Струев, — ты ошибаешься, — за подбородок осторожно Смоляра тянет и в пьяные, блестящие глаза заглядывает. А в голубых радужках спектр самых разных эмоций: от тени разбитых надежд до сверкающего огонька нежности, который вот-вот и потух бы, но ещё колеблется и не гаснет. И Мишу, будто током прошибает, холодной водой окатывает — из-за него Костя таким стал, из-за него Костя избегать начал и напиться решил. Всё это время, они вокруг да около ходят, и друг другу признаться не решаются. Вернее, Миша не решался, до последнего в себе душил чувства. А когда всё понял — остался последний шанс. Миша на растерянного Костю смотрит и бесстыже улыбается — они сейчас так близко и, кажется, хотят одного и того же. Струев чуть вперёд поддается и к пухлым губам припадает, целует медленно, совсем осторожно, почти неумело. Смоляр не сразу происходящее воспринимает, но когда чувствует, как чужие пальцы в его волосы зарываются, смягчается, и все-таки отвечает. Сухие губы светловолосого обдают таким контрастом с губами Кости, который успел налакаться, оставляя горький вкус, но это совсем не мешало, только наоборот придавало шарма. Миша парня к себе ближе жмет, оба парня чуть ли не стукаются об холодный металл машины, Костя лишь растерянно выдыхает в губы, кладет руки на плечи, широкие такие, трогая и затылок юноши, и играясь с загривком, распахивая свои кристально-голубые глаза. Смотрит потерянно, не выдавая слов, и, кажется, они здесь совсем не нужны: они давно поняли все и без них. Сам Миша же — улыбается, напоследок целуя в лоб, не разрывая крепких объятий. Луна неспешно уходит с чернильного неба, голубоватым светом огибая силуэты около машины. Ветер затихает, а вдалеке виднеется бледно-розовое начало нового дня.

***

Просыпается Костя как обычно у себя в кровати от крика третьего петуха. Воспоминания быстро приходят даже в гудящую голову, но с каждой новой секундой ему всё больше кажется, что это всё был очередной сон. Яркий, прекрасный и нереальный. По-другому он не может объяснить, как вообще ему смелости хватило на поцелуй и почему он не помнит всего, что было после: он же должен был каким-то образом оказаться дома. Бабушка не приходит его будить, поэтому вставать приходится самостоятельно. Сушняк просто нереальный, вялость и бессилие приходят сразу после подъёма. Немного приведя себя в более-менее нормальное состояние, Костя по привычке в огород выходит. За соседним забором странное оживление: виден Миша, бегающий туда-сюда с чемоданами, одет он по-другому, в городском уже, волосы светлые в низкий пучок убраны. Его бабушка с дедушкой что-то озадаченно обсуждают и тоже вещи носят. Неужели Струев уже уезжает? Костя с места двинуться не может, у сарая чертыхается, тяпку схватил зачем-то, но всё так же внимательно за Мишей наблюдает, пока тот не замечает его. На лице у Миши сразу улыбка расцветает, он что-то говорит родственникам и те за калитку выходят. Смоляр всё топчется около грядок, когда Миша вдруг зашагал в сторону общего забора и рукой помахал, мол, подойди. Костя неуверенно доплëлся до забора, на котором Струев повис как в самый первый день, почти перегибаясь. Неожиданно Миша в щеку Костю чмокает и так же улыбается лучезарно. — Мы же в Москве увидимся, Кость?— спрашивает Миша и ответа не дожидается. Костя до кончиков ушей краснеет, моргает несколько раз, но Струева уже и след простыл. Тут же бросается на улицу бежать и застаёт Мишу, садящегося в дедову машину. Костя не сильно стучит в окошко и, когда то со скрипом опускается, отвечает. — Обязательно увидимся, Миш.