Признание

- Добро пожаловать, - шепчет Ённам и обхватывает Ханыля левой рукой, прижимаясь со спины. Он аккуратно целует его за ухом и прикрывает глаза. Дверь захлопывается за ними с глухим стуком. Они стоят в коридоре, не включая свет, и Ханыль набирает полную грудь воздуха, пытается изучить новый незнакомый запах квартиры. В помещении полумрак, но свет фонарей и луны с улицы проникает сквозь полупрозрачные шторы в гостиной, на которую открывается вид от входной двери. Ханыль, не торопясь, оглядывается по сторонам, на узком комоде справа от него он видит подставку с украшениями, наручные часы и флакон духов. Видя духи, Ханыль начинает различать в воздухе знакомые ноты - так всегда пахнет Ённам при встрече, свежо и чуть сладко. Запах этот удается смыть только сексом и совместным душем после. Ханылю хочется прижаться носом к флакону и вдыхать, вдыхать. Ённам отрывается от теплой спины и снимает пальто, убирая его во встроенный шкаф с тепло-желтой подсветкой. Ханыль оборачивается на свет и тоже стягивает куртку с плеч, передавая ее Ённаму, который уже стоит наготове с вешалкой. Этот жест заботы вызывает у Ханыля слабую улыбку, и, еле дождавшись, когда у того освободятся руки, заключает Ённама в крепкие объятия, обхватывая шею и чуть привставая на цыпочки. Ханыль целует яростно, даже немного грубо, сразу разгоняясь. Он чувствует, что все внутри дрожит: они не виделись пять дней, но так успели соскучиться друг по другу, что каждая секунда, в которую они не притрагиваются друг к другу, теперь кажется необоснованным промедлением. Ённам слегка отшатывается от напора, с которым его лицо зацеловывают, но тут же кладет руки на талию, а потом забирается одной под толстовку, проводя большим пальцем по ямочкам на пояснице Ханыля, которые так любит зацеловывать, прежде чем спуститься ниже. - А как же экскурсия? - сквозь поцелуй спрашивает Ённам и улыбается. - Хорошо, покажи мне спальню, - шепчет Ханыль и углубляет поцелуй, вытаскивая заправленную в брюки рубашку Ённама. Сталкиваясь языками, они сжимают друг друга, трогают везде, куда дотягиваются. Оба возбудились еще в такси, когда Ханыль незаметно проник пальцами под пальто Ённама и стал поглаживать внутреннюю сторону бедра, то и дело мимолетно касаясь паха. Ённаму оставалось только сохранять невозмутимое лицо, в страхе что таксисту покажутся подозрительными шорохи с заднего сидения. Ённам смеется и отстраняется, беря в свои руки ладони Ханыля. Он чувствует, как тот подрагивает, и сердце трепещет, когда взгляд цепляется за распухшие от грубоватого поцелуя губы. - Пойдем, - Ённам обходит Ханыля и тянет за собой. Гостиная совмещена с кухней, справа небольшой закуток, в котором притаились две двери. Ханыль предполагает, что одна ведет в ванную комнату, а другая - в спальню. Интерьер не дешевый, но и не самый дорогой, окна панорамные, но вид из них открывается на соседние дома, в окнах напротив можно даже рассмотреть, чем заняты их жильцы. Квартира Ённама немного больше квартиры Ханыля, но не настолько, чтобы смутить разницей в материальном положении. Они оба где-то в низинах среднего класса, и это только больше сближает, кажется, что они могут понять друг друга чуть лучше других. Свет они так и не включают, только снова сближаются и падают в объятия. В движениях нет намека на секс, только нежность и, наверное, любовь, хотя никто еще ни разу не озвучил это вслух. Они вместе четвертый месяц, и все разворачивается неспешно, логично, правильно - как надо. - Чувствуй себя как дома, - произносит Ённам и нежно целует Ханыля в уголок губ. - М, - почти мурлычет от удовольствия Ханыль. - Чувствую... Я чувствую, что очень хочу перекрасить этот ужасный красный кухонный гарнитур. Ённам смотрит наигранно оскорбленно и щипает Ханыля в отместку за попу, получая в ответ игривое шипение и смех. Ханыль прикусывает Ённама за щеку, оставляя бледный след зубов. Он каждый раз не хочет торопиться, обещает себе быть терпеливым, но как только видит своего парня, то тут же забывает про все обещания и внутренние установки, набрасывается со всем пылом, который у него есть. - А что в других комнатах? - совсем не невинный интерес. Во взгляде Ённама проскальзывает огонек, лицо обдает жаром. Он отвечает: - Ванная, - медлит. - И спальня. - Любопытно, - шепчет Ханыль и накрывает губы Ённама своими. Медленно погружается языком внутрь, посасывает влажный язык и улавливает тихий стон. Ханыль обрывает поцелуй и вытирает тыльной стороной ладони слюну. Он пытается перевести дух, отдышаться, но ему не дают такой возможности. Ённам снова привлекает его к себе и в этот раз подхватывает под бедра, тянет наверх, вынуждая Ханыля подпрыгнуть и сцепить ноги за его спиной. Теперь Ханыль чуть выше Ённама, и ему это бесстыдно нравится, он довольно улыбается и оставляет теплый поцелуй на открытом лбу. Он думает, что ему в Ённаме нравится абсолютно все, таким вот прекрасным он родился и вырос. Ённам утыкается носом в шею Ханыля, холодную от испарины, и медленно идет с ним на руках в сторону двери по левую сторону в коридоре-закутке. Он сильнее прижимает парня к себе, чтобы правой рукой нажать на дверную ручку. Ханыль оборачивается, чтобы осмотреться. Этот момент особенный, ведь он впервые в этой спальне. Сам Ённам бывал у него несчетное множество раз, а вот Ханыль у него впервые. Это важный этап. Он хочет запомнить каждую деталь: мебель, запахи, тактильные ощущения. Комната по размеру сильно уступает гостиной с кухней, но здесь уютно. Стены выкрашены в светло-серый, кровать покрыта бежевым покрывалом, а на прикроватных тумбочках стоят аккуратные лампы. Ничего вычурного или странного. Больше похоже на гостиничный номер, но не без индивидуальности. Из украшений здесь только большой горшок с растением около окна, который стоит на полу, да маленький белый пушистый прикроватный коврик. - Я знаю, что тут немного скучно, - смущенно произносит Ённам. - Но у меня нет особо способностей к дизайну интерьеров, поэтому так. Ханыль молчит, все еще оглядываясь по сторонам и болтая ногами в воздухе - его не отпустили. - Тебе не нравится? - Ённам не хочет звучать грустно, но не получается. Ему очень нужно, чтобы Ханылю понравилось у него, ведь тогда он захочет чаще бывать здесь. - Здесь... - он подбирает нужное слово. - Просто. Ённам хмурится и прячет лицо куда-то рядом с ключицей Ханыля. - Но это же неплохо, - тут же уточняет Ханыль. - Просто не значит плохо. Просто значит просто. Однако, это Ённама не успокаивает, он кажется почти расстроенным, но пытается не подать виду. Он опускает Ханыля на ноги и нервно хватает его за локти, слегка потрясывая расслабленные руки из стороны в сторону. Ханыль внимательно оглядывает его лицо, обращая внимание на каждую проскользнувшую эмоцию, и поднимает ладонь к залегшей меж бровей складке, слегка давит, разглаживая, а затем прижимается губами к подбородку. - Мне все нравится. У тебя чисто и спокойно, так и должно быть дома, - тихо, но четко проговаривает Ханыль. Слово "дом" от Ханыля почему-то будоражит Ённама, он надеется, что им обоим будет комфортно в этой квартире, так же как ему комфортно в квартире Ханыля в Итэвоне. - Хён, - зовет Ханыль, томно смотря на него из-под полуприкрытых век. - Но зачем тебе красный гарнитур? Ужасно же смотрится. Атмосфера разряжается, Ённам снова смеется, который раз за вечер. Он вообще много смеется, когда рядом Ханыль. Эта мысль греет, им действительно хорошо вместе, дело не только в шикарном сексе. - Честно, - отвечает Ённам. - Красный был дешевле. - Оу, он еще и экономный, - Ханыль играет бровями и хитро улыбается. - Теперь хочу тебя еще сильнее. Второго сигнала Ённаму не требуется. Он сбрасывает с плеч пиджак, расстегивает ремень на брюках, попутно осыпая лицо Ханыля поцелуями. Ему всегда мало, всегда нужно чуть больше, чем уже есть. Ханыль в его мыслях и снах - он повсюду. Его хочется прижать к себе и не отпускать, пока не попросят. Ханыль стягивает через голову толстовку, снимает джинсы, носки и наконец трусы. Они уже столько раз видели друг друга обнаженными, что стеснения нет. Ённаму требуется чуть больше времени, запонки не слушаются и не хотят сниматься, отчего он нетерпеливо дергает их, почти надрывая ткань рубашки, но на помощь приходит Ханыль, который убирает его руки и сам расстегивает рукава, тянет рубашку вниз, снимая с плеч, открывая себе вид на идеальные в меру накаченные трапециевидные мышцы. Брюки, носки и белье летят на пол. - Иди сюда, - на выдохе тянет Ённам и прижимается всем телом к Ханылю, разворачивая того к себе спиной. Ханыль весь дрожит, от прохлады комнаты и возбуждения. Пять дней разлуки он пережил только благодаря частым созвонам, перепискам и мастурбации. Он чувствует мокрые поцелуи, опускающиеся все ниже, к лопаткам, к пояснице, к излюбленным ямочкам. Его подталкивают вперед, и он падает на кровать. Покрывало пахнет цветочным ополаскивателем. Ханыль цепляется пальцами за ткань, когда чувствует, как теплые пальцы раздвигают его ягодицы и сразу же проникают внутрь - он еще в такси жарко нашептал Ённаму, что подготовился для него. - Скажи, если будет неприятно, - голос Ённама теряется внизу, где теперь кожа Ханыля покрывается мурашками. Он чувствует в себе язык, пальцы. Словно весь Ённам в нем. Пальцы ног поджимаются, изо рта стекает капля слюны - он не здесь, он в космосе. - Скажу, - все же простанывает Ханыль, ведь если промолчит, Ённам остановится. Он не узнает свой голос, ни с того ни с сего охрипший. Он чувствует как сжимается, и хотя его тело готово принять Ённама, первые минуты близкого контакта всегда немного болезненные, как бы он не растягивал себя до. Чужие пальцы, руки, кожа всегда ощущаются иначе, а когда все это принадлежит Ённаму, ощущения удваиваются. Каждое движение засчитывается за два. Всего становится слишком много, но и в несколько раз невероятней. Ханыль чуть не плачет, ему так хорошо, а до самого главного они еще даже не дошли. Он насаживается на длинные пальцы, приподнимаясь, напрягая пресс, проезжаясь грудью по ворсу покрывала. - Повернись, - хрипит Ённам и слабо шлепает рукой по правой ягодице Ханыля, а тот лишь рад стараться, тут же переворачивается, жаждя продолжения. Ханыль на секунду давится вдохом, сглатывает. Лучшей картины и представить сложно: Ённам стоит перед ним с опухшими и мокрыми от ласк губами, возбужденный, дышащий через раз. Весь его. Горячий и нежный. - Хочу видеть тебя, - Ённам звучит уверенно и даже как-то сурово, но в то же время трогательно. - Чем вид на мою задницу не устраивает? - спрашивает Ханыль, морща нос словно от обиды, ненастоящей, конечно. - Много болтаешь сегодня, - мило ворчит Ённам и продолжает уже серьезно. - Это наш первый раз в этой квартире, я хочу все запомнить. Ённам заползает на кровать, расставляя руки по обе стороны от головы Ханыля, и наклоняется, целует сначала в губы, потом в переносицу и снова опускается ниже к солнечному сплетению, животу, бедрам. Ему в подбородок упирается возбужденный член, и он кратко облизывает головку, любимое тело под ним дергается и опять судорожно сжимает пальцами покрывало. Они редко делают друг другу минет до первого захода. Как правило, после первого акта они валяются в постели, даря размеренные ласки, заново распаляются и вот тогда уже неторопливо доводят друг друга до нового пика всеми доступными способами. Сегодня - не исключение. Пройдясь языком по всей длине, но не беря член в рот, Ённам снова поднимается наверх, где ловит затуманенный взгляд Ханыля. Заведенный порядок всех устраивает, поэтому сейчас оба готовы к близости - той самой, которая не оставляет между ними и миллиметра пустого пространства. Ханыль смотрит пристально и кивает. Это знак, что можно. Он приподнимает ноги, сгибая в коленях и, расслабляясь, умещает их на тазовых косточках Ённама. Обоим в такой позиции комфортно. Проверено. Ённам больше не спрашивает разрешения, он тянется рукой под подушку, под которой спрятал презерватив еще утром, зная, что вечером к нему придет Ханыль. Звуки рвущегося пластика и раскатываемого по члену латекса заполняют спальню. Ханыль закидывает руки себе за голову и смотрит, смотрит, смотрит. Не хочет упустить тот момент, когда Ённам войдет в него. В эти мгновения он еще привлекательней, чем обычно, хотя куда уж больше. Напряженные сведенные брови, закушенная нижняя губа, капельки пота на лбу и шее. Ённам входит, и Ханыль улетает. Ему замечательно. Внизу все давит и растягивается, а он не замечает, он весь в моменте единения - его любимой части. Та самая секунда, когда Ённам полностью оказывается в нем, - лучшая часть секса для него. Процесс и финиш тоже никогда не разочаровывают, но самое прекрасное всегда случается в самом начале, когда он весь открыт для Ённама, а Ённам весь только для него, думает только о нем. Низ живота сводит, по нему проходит судорога, и Ённам начинает двигаться. Ханыль стонет, даже скулит, старается как можно больше расслабиться, чтобы Ённаму было удобнее, и тот чувствует перемену, ускоряется, опускаясь грудью на грудь Ханыля, целует ключицы, подмышки, прижимается губами к соскам, ни на секунду не прекращая фрикции. Пять дней без секса позволяют им продержаться не дольше десяти минут. Они кончают почти одновременно, выстанывая имена, лепеча какие-то нежности в промежутках. Они не помнят, в чем признаются в горячке оргазма. Когда дыхание восстанавливается, Ханыль опускает ноги с бедер на кровать, но удерживает Ённама в себе, чуть сжимая. Ему нравится чувствовать его внутри. Ённам из последних сил толкается вперед и крадет жалобный всхлип. Он наклоняется и целует пересохшие губы напротив. Поцелуй сухой, аккуратный, никто не пытается проявить инициативу. Они просто прижимаются друг к другу, безмолвно благодаря за удовольствие и доверие. Это их признание, пока они не готовы облечь его в слова.