Братик?

      – Братик?       – Привет, как дела? – это рабочая фраза, младший никогда не отвечает на нее, только улыбается уголками губ и оборачивается на звук голоса.       Леша стянул кроссовки и прошел в зал. Вова сидел перед телевизором, он слушал какой-то глупый сериал. Обычно младший слушал «BBC» или что-то типа того. Причину смены вкуса старший обнаружил сразу: на полу, на столике под висящим на стене телевизором, лежал пульт без батареек. Видимо, он уронил его, защитная крышка отлетела и батарейки разлетелись в разные стороны. Этот канал крутил мыльные оперы круглые сутки, скорее всего, телевизор включила мачеха, пока собиралась на работу еще с утра.       Улыбка растянула тонкие губы, а глаза сверкнули злобным красным. Леша окинул взглядом своего беспомощного слепого сводного брата – ему нравилось то, что он видел. А видел он заслуженные мучения. Отец бросил маму ради матери Вовы. И Леша не понимал, чем ЭТОТ лучше него? Чем та женщина – его мачеха, чем она лучше его мамы? Почему он выбрал их? Эти вопросы раздирали голову Леши целых пять лет. Он не хотел такой новой жизни, ему нравилось быть сыном успешного бизнесмена, нравилась мысль, что он станет совладельцем компании. Стремления и старания – все ради этого. Учеба на отлично, куча дурацких грамот и медалей, все ради того, чтобы отец заслуженно сделал его своей правой рукой. И все это испарилось. Мать оказалась слабой, не схватилась за долю или проценты, а обернувшись в черное платье подписывала все, что подсовывал ей адвокат отца.       Пять лет рядом с вечно горюющей женщиной не способной справиться с разрывом брака, заставили его повзрослеть раньше времени и взять свою судьбу в собственные руки. Чтобы напомнить о себе, Леша не стал искать отца по столице, не обивал пороги его офисов, он собрал документы и лишил мать родительских прав. Тогда через суд нашли отца, а он личность в определенных кругах известная и не мог просто взять и отказаться от Леши. И вот, спустя долгих пять лет он вновь сын своего отца.       К его удивлению, мачеха легко приняла новость о пополнении семьи, а он смог умело сыграть на этом. Рассказал о побоях и пьянках матери, о притоне, в который превратилась их квартира. Женщина жалела, гладила по голове и утирала слезы. Отец сидел напротив и вздыхал с виноватым видом. Знали бы они, как не просто оказалось найти наркоманов без шизы, которые согласили подсадить его мать на иглу.       Но стоило Леше познакомиться с младшим сводным братом, и он осознал – все старания окупились втройне. Младший был болен. «Синдром Сениора – Локена» – так звучит его диагноз из-за которого в одиннадцать он стал абсолютно слепым и до конца жизни вынужден пить таблетки, чтобы не отказали почки. Он почти всегда хочет пить или в туалет по-маленькому, потому никакую школу не посещает, к нему наведываются специальные репетиторы. И так как до десяти лет он обучался по обычной программе, то ослепнув был вынужден учить шрифт Брайля, то есть буквально начинать заново с алфавита. Отец и мачеха те пять лет таскались с ним по больницам, поэтому на первого сына был положен хер, но Леша это за оправдание не считал.       Всего три месяца прошло, но ему очень нравится элитный лицей, куда отец тут же перевел его. Он быстро влился в нужную компанию и обрел хорошие знакомства. А как обрадовалась мачеха, когда он сам попросился заботиться о младшем? А как благодарил отец за закрытой дверью своего кабинета, пожимая руку и подкрепляя слова крупными карманными? Этим двоим не нравилась ни одна сиделка и нянечка, что они нанимали для Вовы, а о том, чтобы сбагрить инвалида в соответствующее учреждение не могло быть и речи. И вот он, как ангел, сошедший с небес.       Наконец-таки жизнь начала платить за прошедшие пять лет и платить щедро.       – Где твоя бутылка? – спросил Леша, не придавая голосу никакой эмоции, при этом щеки уже начинали болеть от сардонической улыбки, что никак не хотела сходить с лица.       – Я оставил ее на кухне, – Вова повернул голову обратно к телевизору, а худые пальцы сжались на коленках, сминая клетчатые пижамные штаны.       – Сейчас принесу, – учтиво сказал Леша, не без удовольствия увидев, как младший вздрогнул. Этот мелкий начинал догадываться что что-то не так. Скорее всего, он сообразил в конце прошлого месяца, когда проспал двадцать часов.       К сожалению, братик был только слепым, а не глухим, а чтобы обзавестись авторитетом в лицее Леше нужны вечеринки в их коттеджном доме. Поэтому он любезно смешал Вове «коктейль» до прихода гостей. Достать транквилизаторы в лицее оказалось проще, чем в среднячковом районе, где он раньше жил. Разумеется, Леша знал, что такие препараты выводятся из организма почками, что весь список побочек будет лупить младшего, но и здесь все только на руку. И он сделает так снова, ведь отец в командировке за границей, а мать уехала в другой город на все выходные – директор благотворительного фонда как-никак.       Бутылка стояла на кухонном островке, рядом грязная тарелка и телефон. Тихо усмехнувшись, Леша взял его телефон и выключил, после чего сунул в карман.       Скинув рюкзак, он вытащил пачку сигарет, а из нее бумажный конвертик с порошком. Оставив его на столе, он достал из холодильника ананасовый сок.       – Леш, – раздалось из коридора, а следом послышались медленные шаги. Вова ориентировался на ощупь по стене с узорами, а потому вскоре зашел на кухню.       – М? – отозвался старший, открыв сок, он сделал несколько глотков прямо из коробки.       – Что ты мне наливаешь? – голос чуть дрогнул, а тонкие пальцы ухватились за столешницу, аккурат у конвертика.        – Сок, – Леша с улыбкой взял конвертик и стоя прямо напротив младшего, высыпал содержимое в бутылку. Бумажку в карман, а поверх порошка холодный сок.       – Я бы хотел просто воды, – робко произнес парнишка, перебирая пальцами по столу, очевидно, в поисках оставленного телефона.             – Я уже налил сока. Это же твой любимый – ананасовый, – старший придал голосу столько тепла, сколько мог. И это сработало, Вова стушевался, словно ему стало стыдно за свои мысленные подозрения.       – Держи, – Леша придвинул бутылку к нему и взяв его руки, заставил обхватить.       Вова тут же поднес ее к губам и сделал глоток. Старший с сияющими глазами смотрел как кадык двигается по горлу, а ладони сжимают мокрую от конденсата бутылку. Напившись, младший щелкнул крышечкой, закрыв ее и облизнул покрасневшие губы. Леша вновь заулыбался, проследив движение его языка. Столько всего было в его голове….       – Не мог бы ты найти мне батарейки от пультика? – поспешил нарушить тишину Вова. Он никогда не признается отчиму и матери, но ему очень некомфортно со страшим один на один. Это началось с первого дня, когда Леша не позволил потрогать свое лицо. Сначала резко одернул, даже напугал, но затем объяснил, что очень брезгливый. Поэтому Вова никак не мог представить его лицо.       – О да, братец, настрадался же ты! – весело усмехнулся Леша, не дав реальному веселью выскользнуть наружу. Младший стеснительно заулыбался.       Взяв его за руку – таким образом передвигаться с младшим удобнее и быстрее, Леша поспешил в зал. За прослушиваем любимого канала Вова быстрее выпьет свой «коктейль». У старшего было полным-полно дел: душ, подходящая одежда, затем отнести младшего в комнату и запереть, заказать закуски и дать добро приятелям на привоз алкоголя.       Легко обнаружив батарейки, Леша переключил канал и вручил младшему пульт в свободную руку. Он уже собирался направиться в душ, как Вова окликнул его:       – Ты случайно не видел телефон на кухне? Мне кажется, я оставлял его там.       – Да? – крайне искренне удивился Леша. Вытащив телефон младшего из кармана, он повертел его и заулыбавшись, ответил:       – Нет, не видел, но я после душа поищу.       Никаких срочных звонков у Вовы не было, ему нужен был будильник и программа, которая озвучивает время. Леше она тоже была нужна, только в выключенном виде. После душа он оделся к вечеринке и спустился вниз, в зал. Прошло около часа, и его братик уже крепко спал. Завалился на бок и выпустил бутылку из руки, уронив ее на пол. На кремовый ковер вылилось немного ананасового сока, но это мелочь, если мачеха спросит, так и скажет, что Вова разлил.       Приблизившись к дивану, Леша навис над младшим. Потянувшись к лицу, он убрал прядь со лба за ухо, мысленно решив, что будет забавно вкинуть мачехе идею о том, что Вову нужно покрасить, это ведь сейчас модно. Она любит такие идеи, действительно думает, что таким образом помогает сыну своего рода адаптироваться. Младший не откажет, он вообще родителям слово против сказать не мог, как и ему самому, но какой красивой будет вымученная улыбка на этом личике. Чувство ущербности, которое Леша так лелеял в своем младшем братике, нужно обязательно периодически чем-то подкармливать. Это был долгоиграющий план, на случай если Вова понадобиться ему в будущем, чтобы обобрать отца и мачеху до копейки. Красивая же выйдет история? Убитые горем родители ушли на покой, передав бизнес и фонд старшему отпрыску.       Бледное худое лицо, густые темные волосы, которые мачеха держала в порядке, вызывая парикмахера на дом, смятая пижамная белая футболка с нелепой надписью и клетчатые штаны в цвет цветастым буквам – это все Вова, его младший доверчивый братик.       Без особого труда подняв на руки обмякшее тело, Леша отправился в его комнату. Она располагалась на первом этаже, в коридоре за лестницей на второй этаж. В конце коридора был выход на задний двор, к бассейну и небольшому саду, дверь слева – ванная, а дверь справа как раз вела в комнату Вовы. Его окна выходили на сад, Леша был уверен, мачеха наверняка говорила ему о том, как красиво сейчас цветут пионы, а малыш улыбался, не показывая слез под закрытыми веками. Откуда такая уверенность? В первый раз, когда родители оставили Вову на него, младший был так рад компании почти что сверстника и разоткровенничался, сказав, что ему очень больно слышать о красоте вещей, которые он больше никогда своими глазами не увидит. Почему он об этом родной матери не сказал? Кто знает. Может не хотел огорчать ее, ведь когда она говорила с ним, то всегда придавала голосу такую интонацию, словно Вова навсегда остался десятилетним мальчиком.       Открыв дверь ногой, Леша вошел в комнату. Здесь все пестрило цветами. Оранжево-золотистые обои, справа у стены красный шкаф с широкими полками на которых стояли толстые книги на Брайле, прямо, под большим окном, кремовый стол, на котором стоит светильник в виде ракеты. Слева – большая кровать, застеленная желтым постельным бельем. Рядом встроенный в стену шкаф с большим зеркалом, напротив которого Леша и замер. На фоне него Вова выглядел совсем маленьким, у них была заметная разница в росте и комплекции.       Положив его на постель, вновь окинул взглядом. Хотелось сделать с ним что-нибудь, чтобы, проснувшись, он ощутил себя еще хуже, чтобы не смог встать самостоятельно и звал его на помощь. Правда Вова и без того позовет его, ведь сам он не в состоянии поменять постельное белье, а менять придется, ведь транквилизатор не даст ему проснуться, когда организм попросится по малой нужде. Укрыв его одеялом, Леша окинул младшего быстрым взглядом и вышел из комнаты, заперев ту ключом. Тут же вытащив телефон, набрал своему новому приятелю. ***       Вечеринка крайне быстро набрала обороты. Кто-то притащил наркоту и нанюхавшись богатые детки ныряли в бассейн прямо в своих дорогущих шмотках. Леша вышел из туалета, одной рукой вытирая белую дорожку под носом, а второй сжимая худенькую ладонь темноволосой голубоглазой красотки, кажется, она была чьей-то подругой, а не из их лицея. Так было даже лучше, меньше шансов с ней встретиться, потому что от нее Леше хотелось только классного отсоса в приходе, и он его уже получил. Он завел девушку в зал и дал ей опуститься на кресло, к другой девчонке, на коленях которой сидела третья и страстно целовала в измазанные помадой губы. Громкая музыка долбила по перепонкам, поэтому Леша не услышал, что сказал ему приятель, который протянул холодную банку пива. Парень сидел в компании их общего знакомого и еще одной девушки. Последняя привлекла внимание Леши тем, что в ее руке была знакомая бутылочка.       Приблизившись к ней, он смерил пьяную гостью взглядом, та заулыбалась в ответ и потянулась своим ртом к горлышку Вовиной бутылки. Внутри нее уже было намешано черти что, потому как сока с транквилизатором было изначально сильно меньше. Поплывшее от микродозы сознание быстро собралось в кучу, а рука сама выдернула из чужих пальцев бутылочку. Девушка что-то недовольно залепетала, схватила за локоть сидящего рядом парня, но тот лишь с пьяной ухмылкой наблюдал за происходящим. Поставив пиво, Леша размахнулся и влепил девушке пощечину. Она дернулась и со слезами на глазах принялась сильнее дергать своего парнишку, испуганно глядя на обидчика. Он подскочил, но Леша мощным толчком в плечо вернул его обратно на диван, а после ударил, но не ладонью, а кулаком. Их общий приятель отскочил к девчонкам на кресле, а та, что сидела рядом, завизжала, перекрикивая музыку. Алкоголь и наркотики вывели агрессию на новый уровень, и он остановился лишь тогда, когда кто-то более-менее трезвый из девушек, побежал за помощью к бассейну. В зале появилась парочка пьяных ребят, которые вдвоем смогли оттащить Лешу от совсем несопротивляющегося парня, чье лицо превратилось в кровавое месиво.       Его отволокли на улицу и под улюлюканье тех, кто все это время был у бассейна, столкнули в воду. Бутылочку Вовы он бросил где-то у дивана, пока наносил удары. Холодная вода и ночной ветерок помогли ему немного протрезветь. Следом нырнуло еще пару человек, девчонки у бара завизжали, а импровизированный диджей подбавил громкости и басов. Леша ушел под воду и доплыв по противоположного края – вынырнул. Выбравшись, он ощутил саднящую боль на сбитых костяшках и пульсацию в голове – ему всегда было хреново после порошка.       Когда вернулся в зал там никого уже не оказалось, только бутылочка на столике у телевизора и на кожаном диване парочка темных брызг. В доме стоял удушливый запах травы и сигарет, да, такого уровня тусовки у него еще не было, но в доме и до этого курили, клининг обычно справлялся. Только вот что на него нашло, он так и не понял. Хмуро соображая, Леша взял бутылочку и отправился на кухню, сунув ее в посудомойку, повернулся к кухонному островку, на котором стояла недопитая бутылка виски, пустая бутылка водки и такая же пустая коробка ананасового сока. В голову пришла интересная идея: напоить младшего. Напоить до блева, чтобы на ногах не стоял и плакал, потерявшись в пространстве от количества выпитого. Он будет таким жалким и беспомощным….       Опустив ладонь на пах, Леша сжал полувставший член и тихо зашипел. Это была его маленькая страшная тайна: он одинаково сильно ненавидел и хотел своего младшего брата. Взяв виски, приложился к горлышку. Пара больших глотков размыли в голове образ брата, а шум посудомойки отвлек от мыслей. Если попрется к нему сейчас – изнасилует. Еще глоток прошелся по частично онемевшему горлу: первые пару шотов водки в начале попойки, хорошо обожгли слизистую. Посудомойка с характерным звуком оповестила об окончании работы. Вытащив бутылочку, он еще раз ополоснул ее под проточной водой и принюхался к горлышку: слегка пахло моющим средством. Вытащив из холодильника воду, он наполнил бутылку и поставив ее на кухонную тумбу, уперся в нее же обеими ладонями, зажмурившись.       Как бы он не пытался, а все мысли там, в запертой комнате.       Взглянув на наручные часы, он попытался посчитать сколько часов прошло с того момента, как младший наглотался транквилизатора, чтобы рассчитать, насколько крепко он спит. Цифры плыли, а стрелки плясали. С улицы раздался новый визгливый вопль и плеск воды, все были там. В доме тишина – колонку вынесли к первой, на улицу. Рука сама нашла ключ в кармане, пальцы сами надавили на холодную ручку и с тихим щелчком открыли дверь. В его комнате темно, но музыку все же слышно, правда совсем отдаленно. Окна здесь плотно закрыты шторами, но свет фонарей с улицы пробивался через плотную ткань.       Глаза быстро привыкли к царившим сумеркам. Леша подошел к его постели и поставив бутылочку рядом, там, где младший обычно ее оставлял, присел на край. Вова тихо посапывал. Он удобно лежал на спине, во сне завел руки наверх, на подушку, раздвинул ноги, и голая стопа высунулась из-под одеяла. Бесшумно нависнув над младшим, Леша приблизился к его шее и едва коснувшись кончиком носа кожи – вдохнул. Этот особенный запах, что истончал младший, сводил его с ума. Пахло чем-то сладковатым, даже когда Вова слегка потел, этот запах лишь усиливался, приобретал терпкие оттенки, от чего он становился еще более привлекательным. Облизнувшись, Леша чуть приподнялся, разглядывая в полутьме спокойное бледное личико и останавливая свои поиски на губах. Это второй раз, когда Вова перед ним такой и старший пока не до конца понял, нравится ли ему безотказное состояние младшего или же нет.       Чуть нахмурившись в тяжелом искусственном сне, Вова нехотя подтолкнул брата к действиям. Леша вновь облизнулся и слегка надавив на его подбородок, коснулся своими губами его. Очаровательно мягкие и сладкие на вкус. Хотелось прикусить до крови, но нельзя. Потом не сможет объясниться перед родителями за опухшую губу и из этого вытечет еще куча проблем. Это его чертовски злило. Настолько сильно, что в одурманенной наркотиками голове промелькнула мысль о том, чтобы прикончить отца и мачеху. Прикончить и тогда им никто не помешает. Но пока и это нельзя, ему еще нет восемнадцати, он не сможет взять опеку над Вовой. А расставание с младшим он не переживет.       Повторив касание, но сделав его более длительным, Леша не выдержал и толкнулся в его приоткрытый ротик языком. Член в штанах моментально затвердел, а пальцы до хруста сжались на подушке по обе стороны от головы младшего. Слегка повернув голову, он с упоением толкнулся глубже, вылизывая чужой язык, щеки изнутри и небо. Соскользнув одной рукой с подушки в темные волосы, он едва-едва потянул за них и застонал, чувствуя, как Вова немного пошевелил языком во сне.       В коридоре раздался грохот: кто-то ввалился в коридор через вторую дверь, со стороны сада. Это заставило слегка протрезветь.       – Бляди, – шепотом выругался Леша, отлипнув от влажного рта младшего брата.       Быстро поднявшись, он вышел из комнаты и заперев ту, поспешил на улицу. Стоило занять рот сигаретой, а тело в мокрой одежде подставить под холодный ночной ветер. Зажигалка нашлась у парней из параллели, что стояли, облокотившись на каменную стену забора и докуривали косяк, прерываясь на предусмотрительно купленные кем-то конфеты. От травы его мозг совсем плыл, а тело становилось словно чужим, Леше такой эффект претил, поэтому он отказался, вытащил свои «Мальборо». Искусственное расслабление по итогу, на трезвую голову, лишь сильнее натягивало и без того напряженное сознание. Все это вызвало зависимость, а у него уже была одна. Эта зависимость спала убитая транквилизатором с вылизанным ртом за запертой дверью. Только его хотелось вдыхать, а еще лучше сжимать бледную кожу до синяков, кусать и прокусывать до визгов и крови.       Который раз зажмуриваясь, Леша выдохнул густой дым и медленно двинулся в сторону бассейна, переступая пустые бутылки и стаканчики. Алкоголь расслаблял и притуплял, начинало казаться, что сегодня не выльется в завтра, как будто эта ночь – отдельная жизнь и с рассветом ее не станет.       Но это не так.       Ему нельзя ошибаться, нельзя совершать необдуманные поступки, потому что в этой семье он никто. Отец забрал лишь потому, что план с матерью-наркоманкой сыграл как надо. Мачеха оказалась слабым добросердечным человеком, но едва ли ее чувства хоть немного приближены к тем, что она испытывает к родному сыну. Поэтому любое озвученное Вовой подозрение в его сторону может с треском разрушить абсолютно все.