***
Небо в это утро было не самым приветливым. Его целиком и полностью затмили свинцовые, мрачные тучи, чей цвет был таким тёмным, что, казалось, это собралась сильнейшая гроза. Ну, на крайний случай дождь, что перерос бы в настоящий ливень (который, между прочим, не посещал данные края вот уже больше полугода). Вообще, так оно и было. Дождь шёл, но был он довольно мелким, только. День этот отличался далеко не ужасной погодой. Чем же отличался? Как минимум, мальчик познал всю (на самом деле только малую часть) жестокость людей. Он уже давно слышал странные звуки, что исходили снаружи, но за порог замка ему категорически запрещали выходить. «Приказ короля» говорили они. Что ж, раз уж так сказал отец, значит, так нужно. Но Винсент не учёл одного: от проблем не сбежать, от них никак не скрыться; и даже, если ты решился отгородить своё чадо от всех трудностей жизни, то будь готов к тому, что даже в суперохраняемой крепости его могут ждать неприятности. В тот самый дождливый день случилось непоправимое; то, что прямо ударило мальчика в сердце, и что повлияло на его эмоциональное состояние. *** Он слышит непонятный свист, но не может определить, откуда и с какой стороны исходит этот звук; переминаясь с ноги на ногу ребёнок всё не решается спросить у матери, что происходит. Вдруг оглушающий грохот; до ушей мальчика доносятся звуки падающих с потолка камней — удивительно, как один из них ещё не упал на голову — мать что-то испуганно ему кричит, и он срывается с места, убегая прочь из башни по приказу матери. Он надеялся, что та сейчас бежит за ним и что сейчас они выберутся и уйдут подальше от опасности, но как только мальчик остановился и обернулся, уже готовый кричать маме о том, что всё хорошо, облегчённая улыбка спадает с его лица; он в недоумении смотрит вперёд себя, пока к нему подбегают стражники и взволнованные слуги; он не слышит их криков, не чувствует, как его трясут за плечи, спрашивая, всё ли в порядке. Единственное, что он смог выдавить из себя, так это тихое: — Мама… *** Эта новость больно отдавалась в груди. Отец шептал что-то успокаивающее на ухо, прижимая к себе, пока мальчик непрерывно смотрел в одну точку; он не мог перевести взгляд на родителя. В голове всё крутилось одно слово: Мертва, мертва, мертва, мертва, мертва. Мокрые дорожки на румяных щеках уже успели засохнуть, а сил на новые слёзы уже не было. — Всё будет хорошо… Всё в порядке… — еле слышно говорил мужчина, целуя своего наследника в макушку, а после продолжая шептать, что он никогда его не бросит. Мальчик верил ему. Верил безо всяких сомнений, но только на душе было не спокойно, то-ли от тоски о смерти матери, то-ли от других переживаний, связанных с чем-то другим. С чем-то намного страшнее. *** — …я слышал какой-то грохот из твоей комнаты. Всё хорошо? — отец переводит взгляд на сына, пока тот мычит в ответ что-то не понятное. — Да так… Просто я… — он на мгновенье замолчал, думая, стоит ли говорить правду. — Я… решил посмотреть в окно ночью… Винсент глубоко вздыхает и приобнимает мальчика за плечи. — Дейв, ты же знаешь, что… — Да, я знаю, что ты запретил мне это делать, но… Почему? Зачем это, когда я знаю, что происходит? Просто почему? — он отстраняется; тёмные, детские глаза смотрят на родителя с недоверием и со странной печалью. — Ты… слишком мал, чтобы знать это, — мужчина хмурит брови, опуская веки, глубоко о чём-то задумываясь. — Но я уже знаю, — Дейв отводит взгляд в пол. — Мне…просто страшно. — Мне тоже, — отвечает Винсент, кивая и вновь прижимая к себе сына. — Но больше всего мне страшно за тебя. Я не хочу терять тебя также, как… твою мать, — он сжимает плечи мальчика, на что тот чуть морщится от лёгкой боли. — Я тоже не хочу терять тебя, пап… — Лололошка чувствует, как горячая слеза стекает по щеке; он тут же вытирает её. Он хочет быть похожим на отца. Тот никогда не позволял себе подобной слабости, и он не позволит.***
Он тяжело дышит; ноги ужасно болят, хотелось наконец остановиться, отдохнуть, прижавшись спиной к толстому стволу одного из многочисленных, просто огромных деревьев, но он продолжает бежать, старательно пытаясь сдерживать подступавшие к горлу слёзы. Мальчик оборачивается, немного уменьшая темп своего бега, но тут же слышит: — Беги! Не останавливайся! — это был отец; он бежал следом, постоянно оглядываясь назад, замечая за собой хвост и подгоняя сына, чтоб тот был быстрее, хоть и понимал, что тому было сложно передвигаться так же быстро, как и он. Всё-таки, ещё ребёнок… Растущий организм… Винсент не помнит, сколько они уже бегут и на каком они расстоянии от замка, хотя… это не важно. Возвращаться туда ни в коем случае нельзя. Вражеская армия захватила главный город. Это конец. Война проиграна. Нужно ли знать, с каким позором король, вместе со своим сыном, сбежал с города, оставив всех жителей на произвол судьбы? Нужно ли говорить, как ему стыдно за собственный поступок? В любом случае, он не мог иначе. Он бы остался там, в замке, смиренно ожидая своей участи, но на кону была жизнь его единственного сына. Того самого лучика света в непроглядной тьме. Винсент нарушил все свои принципы только ради него, и он знал, что это стоит того. И вот сейчас, когда он, задыхаясь, бежит по мрачному лесу, отчаянно желая сбросить с хвоста врагов, что буквально дышат ему в спину, король чувствует неприятный ком в горле, а чувство глубокого стыда разъедает его изнутри. Но больше в его груди трепещет страх, страх за своё маленькое, такое хрупкое и беззащитное дитя. Мальчик выбегает на, как он понял сам, обрыв, довольно гладкую и открытую поверхность; он останавливается у самого края и смотрит вниз. Дальше виднеется чистое поле ржи; оно, конечно, красиво, но сейчас некогда засматриваться на открывшийся перед глазами вид. — П-пап… Тут… Обрыв… — запинаясь, произносит Лололошка, поворачиваясь лицом к подоспевшему отцу, который сейчас старался отдышаться, набирая в лёгкие как можно больше воздуха. — Ничего… Страшного. Там… Вон… Уф… Есть что-то наподобие обхода… Там продолжение леса… — с паузами в виде вдохов говорит Винсент, рукой указывая куда-то вправо. — У нас нет времени стоять и отдыхать… Нужно идти, так меньше шанс, что нас поймают… — мужчина делает несколько шагов в сторону сына; кладя ему руки на плечи, он продолжает: — Просто беги. Не жди меня, не оборачивайся. Просто беги. — А ну, стоять! — слышится вдруг грубый голос сзади; Винсент вздрагивает и встаёт перед сыном, закрывая его собой, в манере защиты. — Знаете… Мы ведь могли по-хорошему… — говорит темноволосый мужчина, подходя ближе и доставая меч, что угрожающе блестит. — Но, видимо, Вы не хотите так… Что ж… Ваше право. — Я не позволю вам прикоснуться к нему, — рычит в ответ король, сжав ладони в кулаки, уже готовясь к тому, что на него набросятся. — Это лишь вопрос времени. Вы же не сможете обороняться вечно, Ваше Высочество, — спокойно сказал человек, медленно, боком, словно хищник, подходя ещё чуть ближе. — Вы не сможете защищать своего сына, будучи мертвым, верно? Винсент не отвечает на это, продолжая прожигать противника взглядом; он осторожно тянется к рукояти меча, готовый сделать резкое движение, поставив второго в ступор. Но тот замечает это не столь скрытное действие и приподнимает бровь. — Вот так сразу? Хотите поединок? Но справитесь ли Вы с… — Справлюсь. Я и не в таких боях участвовал, — гордо выпрямляясь, произнёс Винсент, понимая, что напасть неожиданно уже не получится. Каждый, чёрт возьми, его шаг уже предвидели. — Ваше право, — вновь повторяет воин, а на его лице появляется лукавая улыбка. — Что ж, тогда покажите, на что способны, «Ваше Величество». Увидев, как незнакомые люди начали двигаться в сторону отца, мальчик закрывает ладонями лицо, не желая видеть то, что будет происходить дальше. Он слышит свист железа, рассекающего воздух, а потом лязг мечей. Хочется убежать подальше отсюда, наконец почувствовать себя в безопасности, но конечности будто бы отказались слушаться; страх сковал тело, не давая сдвинуться с места ни на один жалкий миллиметр. Он слышит пронзительные крики, леденящие душу, хрипы, громкие оскорбления в чью-то сторону (иногда они были довольно смешны, но сейчас не тот момент, чтобы смеяться). Мальчик боится открывать глаза, но он решается это сделать; он видит спину отца, слышит его тяжёлое дыхание. Тот воин стоит уже намного дальше, чем до этого. Опуская взгляд ниже, Лололошка содрогается, видя кровавое месиво. Люди, лежащие не земле в луже собственной крови, не подавали никаких признаков жизни. Ужасное зрелище. Лучше бы он не открывал глаза. — Вы ведь зря сопротивляетесь, мистер Винсент, — подаёт вдруг голос мужчина, в призрении щуря глаза. — Это Вам не поможет. Вы всё равно падёте. Король пропускает это мимо ушей, вновь кидаясь вперёд, сцепляясь в очередной схватке. Он должен признать, что этот воин весьма неплохо владеет мечом. Нет, даже не неплохо… Он прелестно владеет мечом! Сразу видно, что за его спиной не мало выигранных боёв, не мало отнятых жизней, и об этом говорили опытный взгляд и профессиональные движения. Винсент вдруг замечает силуэты людей среди деревьев; его глаза расширяются в удивлении. На губах соперника появляется ни чем не скрываемая злорадная ухмылка, и он отталкивает бывшего правителя, продолжая расплываться в улыбке. — У нас всегда есть козырь в рукаве, — сказал он, высокомерно закидывая меч на плечо. — Как считаете, есть ли Вам смысл продолжать сражаться? — Есть. Нет ничего хуже, чем умереть трусом и предателем своей родины! — кричит в ответ Винсент, с новой силой сжимая рукоять оружия. — Благородно… Благородно… — задумчиво протягивает слова воин, на мгновенье прикрывая глаза. — Но… Разве Вы уже не являетесь предателем? Вы так позорно бежали из своих владений, что… — Я всё ещё остаюсь на них, — перебивает Винсент, направляя лезвие меча на собеседника. — Я всё ещё стою на своей земле… Я… — Знаете… Фактически, эта земля уже не принадлежит Вам. Вы проиграли этот бой… Это сражение. Эту войну… Так… Имеете ли Вы право называть эту территорию своей? В его словах есть доля правды. И Винсент это прекрасно знает и понимает, но он не желает этого признавать. Просто не хочет. Он опускает меч вниз, вдруг задумываясь над словами врага. А ведь серьёзно… Есть ли смысл сражаться, зная, что всё равно проиграешь? Есть ли ему смысл продолжать сопротивляться судьбе, если та решила, что пора бы умереть и уйти на «заслуженный отпуск»? Есть. Смысл определённо есть. И этим смыслом является его ничего не понимающий сын, что прямо сейчас стоит за его спиной. Если Винсенту, как королю, не за что сражаться, то, как у родителя, как у отца, у него есть цель, и этой целью является защита сына. Винсент молчит. Ему нечего отвечать на слова этого воина. А если бы и было, то он бы не ответил. — Молчите? А зря… Зря, — сзади мужчины встают другие воины, такие же, как и он сам; он жестом указывает на пока смирно стоящего Винсента. Никто ничего не говорит, они лишь выполняют отданный приказ, кидаясь в бой. Сгибаясь под напором множества оружий, Винсент в один момент поворачивает голову назад и кричит: — БЕГИ! — мальчика словно током прошибло, он кинулся в лес, куда ранее показывал отец; там, как он говорил, они должны спастись. Дейв надеется, что отец бросится за ним, оставив врага позади, но, ох, как же он ошибался. Винсент смотрит вслед убегающему сыну; он мягко улыбается, пока его руки, держащие рукоять меча, дрожат, но он вдруг перестаёт сопротивляться, падая на землю. Он чувствует резкую, адскую боль в области живота, но не кричит, закусывает губу, пока по щекам начинают стекать горячие слёзы. В этот момент он может позволить себе такую слабость. Винсент поднимает свою руку, смотря, как тёмного, почти багрового цвета жидкость стекает по пальцем вниз, к запястью; кровь окрашивает его одежду, которая начинает неприятно липнуть к телу. Дышать всё тяжелее, он опускает ладонь назад, поднимая глаза к серому небу и что-то еле слышно шепча. Веки медленно опускаются, пульс становится всё реже, дыхание в один момент прерывается. Он больше не дышит. Тонкими струйками кровь начинает стекать вниз, со рта, по подбородку, капая вниз и пачкая землю, что тут же впитывает в себя этот «скромный» дар. Мужчина, с нескрываемым в глазах отвращением, смотрит на лежащее в грязи тело, а потом ставит кончик своей обуви на щеку королю, отталкивая голову того в сторону, дабы не смотреть на его улыбку, застывшую на лице. Брезгливо вытирая свой ботинок об одежду мёртвого правителя этих земель, воин вдруг поворачивает голову в сторону леса, туда, куда убежал мальчишка. Глаза неизвестного угрожающе сверкают, он делает шаг вперёд, не отрывая взгляда от мрачной рощи, а потом хладнокровным, монотонным голосом приказывает: — Убить.***
Под ногами хрустят многочисленные сухие ветки, некоторые из них неприятно ударяются об кожу. Это довольно больно, но вполне терпимо. Лес кажется мальчику безграничным, впереди не было ни единого просветления, лишь бесконечные стволы высоких елей… Больше всего бесили корни, выпирающие из земли; Дейв не один раз запинался о них и чуть ли не падал лицом вниз. Он не знает, куда бежит, просто бежит, не оборачиваясь назад. Вновь выбиваясь из сил, мальчик останавливается, одной рукой опираясь о своё колено, а другой находя опору, в виде дерева; он не смотрит назад, его совершенно не смущает тот факт, что он не слышит ни тяжелого дыхания позади, ни приближающихся шагов отца. До ушей Дейва доходят громкие, чужие, не совсем дружелюбные возгласы. Он вновь срывается с места, убегая туда, куда глаза глядят. Он уже так устал. Хотелось отдохнуть, отдохнуть от этой нескончаемой погони. Мальчик решается обернуться, в надежде увидеть отца, что всё также бежал бы за ним. Но никого не было. Он резко останавливается, в недоумении смотря назад. Где отец? Он же… Бежал за ним, верно?.. Или нет?.. Вдруг до мальчика доходит: он не слышал ничего, кроме собственного сбивчивого дыхания и своих шагов. Получается… Отец остался там? Но зачем? Снова громкие крики. Совсем близко. Дейв пятится, в панике оглядываясь по сторонам. Справа — никого. Слева — никого. Спереди — никого… Откуда идут голоса? Мальчик разворачивается и снова продолжает свой путь***
Мужчина хмыкает, присаживаясь на корточки перед телом незнакомого ему мальчика. Он прикладывает пальцы рук, облачённые в тёмные, как и сам его наряд, перчатки. — Пульс есть. — произносит неизвестный в пустоту, кивая. — Что ж с тобой делать?.. Не оставлять же тут… Злым людям на расправу… — качает головой он. — Ладно. Думаю, что он придумает, что с тобой делать дальше. Мужчина бережно берёт мальчика на руки; поднимая его, он пристально разглядывает ребёнка, про себя подмечая свежие раны на лице, из которых сочилась алая кровь. Нужно будет попросить его исцелить это невинное дитя, чтобы в дальнейшем не было неприятностей. Как никак, может случится заражение крови, а это будет очень, очень плохо для организма этого мальчика. Мужчина выпрямляется и разворачивается, что-то мыча себе под нос. Казалось, что сейчас он уйдет в самую глубь леса, но вот проходит пару секунд и в паре метров от него появляется огромных размеров проход, который люди называют «порталом». Но такое явление никто никогда не заставал лично. Именно поэтому все сказания о порталах в другие миры были признаны лишь мифами, а люди, что утверждали о том, что видели их, — сумасшедшими. Такая несправедливость, не так ли? Непонятные звуки исходили при приближении к порталу; рядом, почти впритык к нему, можно было разглядеть небольшие, такие же черные, как и сам проход, частицы. Человек, неожиданно для себя, останавливается в считанных сантиметрах от портала. Его обеспокоенный взор скользит по телу мальчика. Этот шаг был слишком рискованным. Мужчина не знал, что может случится с этим ребенком при межпространственном перемещении. Слишком большой риск того, что он не выдержит такого. Но. Попробовать стоит. Подвергая опасности, но стоит. Делая глубокий вдох, мироходец делает уверенный шаг в портал, мгновенно растворяясь теми самыми частичками в воздухе. Гробовая тишина снова окутывает лес, будто ничего необычного никогда не было. Глухие, многочисленные шаги раздаются сверху. Один из воинов останавливается у самого края; мелкие камешки падают вниз, скатываясь не по такому уж и крутому склону.