***
Гуро пребывал в отвратительном настроении. То, что задержанный окажется не Файолем, он предусмотреть сумел. А вот тупость жандармов, упустивших участников братства, оказалась безграничной. У него нередко возникало впечатление, что работать нормально был в состоянии только он сам. Но не осваивать же теперь темные магические искусства, чтобы создавать своих двойников. Надо было взять на себя слежку за Гоголем… Он ведь даже не знает, во что ввязался. Яков достал стакан, налил себе немного виски и глубоко вдохнул. Сейчас главное — самообладание. Завтра еще объяснять все это Бенкендорфу. Гуро уселся в кресло, отпил немного и уставился на плескавшийся в стакане напиток. Когда он поднял глаза, то чуть не подскочил от неожиданности — перед ним стоял Гоголь. Вид у него был изможденный и несчастный. — Откуда вы здесь взялись, Николай Васильевич? — удивленно спросил Яков, чувствуя, как в душе заворочалось беспокойство. — Яков Петрович, помогите мне, — попросил Николай. — Как вам помочь? Гоголь ничего не ответил и исчез. Сзади скрипнула дверь. Гуро обернулся и увидел девушку в белом платье, шагнувшую через порог. Она была ему знакома, но… — Госпожа Бертран, какими судьбами? — поприветствовал он недавно почившую актрису. — Яков Петрович, вы должны спасти Николая Васильевича. Только вы можете это сделать. — А Николай Васильевич уже успел вляпаться в неприятности? — Помните ведьму, на которую вы охотились? Николай сейчас у её хозяина. Яков увидел дом. Он хорошо представлял себе, где это, но даже не думал, кто там мог скрываться. Раздался резкий стук. Яков вздрогнул, выпустил стакан из рук, и тот вдребезги разбился, упав на пол. «Задремал похоже, — подумал Гуро. — Только сон слишком уж реалистичный.» — Войдите! — крикнул он. В комнату вбежал Сабуров. — Яков Петрович, — торопливо начал он, — у тайного братства что-то пошло не так. Они отправили несколько человек сопровождать реального Файоля, и те до сих пор не вернулись. Среди них был и Гоголь. Пушкин сказал, куда они должны были идти, мы все осмотрели ту местность, но ничего не нашли. Гуро закатил глаза. Сон, похоже, не лгал. — Сейчас будем Гоголя спасать, — Яков назвал адрес дома, на который указала Бертран. — Свяжись с Бенкендорфом, пусть направляет туда людей. Противник сильный — из разряда наших любимых паразитов — пусть берут все нужные средства. Я отправляюсь вперед — медлить нельзя. — Это же опасно! — Значит поторопитесь. Все, марш выполнять задание! Сабуров убежал, а Яков задумался. То существо, с которым он собирался столкнуться, было очень интересным порождением тьмы, имевшим сильную защиту. Естественно, с ним можно сразиться и захватить, но получится ли избежать риска для жизни Гоголя? Мысль о том, что кто-то смеет причинять Николаю боль вызывала у Гуро злость. То, что молодой человек окончательно испортил его планы тоже, конечно, раздражало, но за это он спросит с него потом — когда спасет. Яков достал ключ, который всегда носил при себе, и открыл сейф. Порывшись там, он вынул то, что искал — небольшой стеклянный шар оранжевого цвета. И кто бы мог подумать, что в такой непримечательной вещице скрывается огромная сила? Правда, использовать его можно было лишь один раз.***
Кучер гнал лошадей во весь опор, поэтому экипаж, буквально пролетев по улицам, добрался до нужного дома за 15 минут. Яков аккуратно подобрался к двери для прислуги и взломал её. Есть ли здесь прислуга? Хороший вопрос. Это существо даже в кухарке не нуждалось, питаясь исключительно человеческой энергией. Яков называл этих созданий просто — паразиты, хотя, наверно, стоило бы подобрать более утонченное название, ведь они являли собой пример союза человека и темной сущности в одном теле. Сущность обычно принимала облик цветка и являлась человеку, который вскоре должен был умереть. Она сливалась с ним, и умерший продолжал жить, хотя от его личности мало что оставалось, кроме обрывков воспоминаний. Союз был более выгоден именно сущности, которая могла достигать большого могущества. До этого Яков никогда не сталкивался с этими созданиями лично. Поймать подобное для исследования вопроса вечной жизни было бы большой удачей. Но Николай важнее. Гуро тихо прокрался по коридору. Пока вообще никого. Только это ненадолго — владелец дома не мог не почувствовать вторжения. Яков сжал в руке стеклянный шар. Главное — быстро среагировать. Натренированное чутье уловило движение сзади. Яков отскочил — и очень вовремя — в стену ударил энергетический снаряд. Гуро спрятался за колонной и осторожно выглянул из-за неё. А вот и паразит собственной персоной. Узнается сразу по мутным глазам. Вытянул руку и готовится нанести новый удар. Тут крылась его главная уязвимость — бил он мощно, но медленно. Зато заговоренные пули, которыми уничтожались ведьмы, для него были безопасны. Нужно было подобраться поближе — чтоб уж наверняка. Яков перебежал за соседнюю колонну, куда тут же полетел очередной сгусток энергии. Сейчас! Гуро выскочил прямо на врага и кинул шар ему под ноги. Стекло тихонько звякнуло, и хозяина дома окутал оранжевый дым. Для него он был ядом. Через несколько секунд все было кончено — мертвый паразит скорчился на полу. Теперь на поиски Николая. Гоголя удалось обнаружить довольно быстро — сказался профессиональный опыт, помогавший находить заложников. Комната, в которой держали Николая, не имела окон, темноту в ней еле-еле разгоняли три лампы. На появление Гуро он никак не среагировал, продолжая висеть, уронив голову на грудь. Яков испугался, хотя логика подсказывала, что так быстро расправится с жертвой паразит не мог. Прощупав пульс, Гуро выдохнул. Даже не замедленный. Николай шевельнулся, с его губ сорвался еле слышный стон. — Потерпите голубчик, сейчас я вас освобожу, — с этими словами Яков разрезал натянутую веревку, придержав Гоголя за пояс. Тот моментально обмяк у него в руках. Его ресницы дрогнули, после чего он открыл глаза и уставился на Якова помутневшим взглядом. — Вы…? — тихо проговорил Николай. — А вы кого ожидали увидеть? Пушкина? — язвительно спросил Гуро. Ответа не последовало. Сняв веревку с запястий Николая, Гуро подхватил его на руки и вынес из душного помещения. «Захватчик явно боялся того, на что замахнулся», — подумал Яков, получив возможность рассмотреть символы, пестревшие по всему телу Гоголя. Его нужно чем-нибудь прикрыть. Опустив Николая на пол, Яков огляделся. Не бегать же по всему дому в поисках покрывала. Взгляд остановился на шторе. Сойдет. Проворно вытащив шпагу, Яков срезал большой кусок ткани, и с ним направился к Гоголю, уже окончательно пришедшему в себя, но пока не имевшему сил подняться на ноги. Он затравленно смотрел на Якова, съежившись, и явно испытывая сильнейшее душевное потрясение. Идиот несчастный. Жизнь Николая была вне опасности, поэтому страх, испытываемый Гуро прошел, сменившись раздражением. Парню явно нравилось доставлять ему лишнюю головную боль. Еще и спасай его потом. — Ну что, Николай Васильевич, довольны результатом своей деятельности? Поиграли в участника тайного антиправительственного общества? Обхитрили жандармов, надо же, какой молодец! Вот только почему ваши друзья не торопятся выручать вас из беды? Как думаете, они бы все-таки добрались сюда? — нависнув над Гоголем спросил Гуро. Тот ничего не ответил, только его глаза почему-то моментально наполнились слезами. Ну вот, начинается. Яков понял, что в агрессии все равно нет никакого смысла. Гоголь, судя по всему, уже и так получил довольно жестокий урок. — Ладно, успокойтесь. О вашей глупости поговорим потом, — Яков набросил добытую ткань на Николая, который тут же вцепился в неё, стремясь получше завернуться. — Нужно как можно скорее смыть ту дрянь, которой вас изрисовали. Так что сейчас поедем ко мне. — К вам? — в голосе Николая прозвучал явственный ужас, что очень насмешило Якова. — Да. И для вас я там накануне оборудовал пыточный уголок, чтобы вы не заскучали. Гоголь вжался в стену. Судя по всему, шутку он воспринял всерьез. — Какой пугливый. Гадости делать, так вы первый. А отвечать кто будет? Пушкину, к которому вы настолько не критичны, все с рук сойдет. Остальным тоже — за них есть кому вступиться. Знаете, кто всегда первый идет в расход? Такие вот малолетние идиоты с романтическими мечтаниями вместо мозгов. Радуйтесь еще, что я такой добрый и понимающий. Николай стыдливо опустил голову, сцепив пальцы и стараясь не смотреть на Якова. — Яков Петрович… Спасибо, что спасли мне жизнь. И… простите, — наконец проговорил он. — Ну надо же, а я уже начал было думать, что благодарности от вас так и не дождусь. Гоголь промолчал. Яков помог ему встать на ноги и, аккуратно придерживая, повел к выходу. Когда они выбрались наружу, к дому подъехало несколько карет, из которых повыскакивали жандармы. Николай поплотнее запахнулся в штору и попытался отстраниться, после чего чуть не упал, но Яков успел его поймать. — К основному действию вы опоздали — хозяин дома мертв. Но вы тут осмотритесь на всякий случай. А мы с Николаем Васильевичем уходим, — объявил Гуро жандармам. — Яков Петрович, мне очень нужно домой, — начал просить Николай, как только они сели в карету. — Я уже сказал вам, куда мы едем, повторять не вижу смысла. Думаете, что Пушкин умирает от горя? Напишите ему в записке, что с вам все в порядке, мой слуга передаст. Вторую такую же можете отправить домой. — У меня даже одежды нет. — Она вам и не понадобится, — Гуро усмехнулся, увидев реакцию Гоголя — тот, судя по всему, собрался выскочить из кареты. — Да успокойтесь вы, дам я вам, что надеть. Гоголя такой ответ, похоже, не особенно устроил, но спорить он не стал и, подобравшись, отвернулся к окну. Периодически Николай посматривал в сторону Якова. Гуро это позабавило и следующий взгляд он перехватил. Гоголь смутился, но глаз не отвел. Какое-то время они смотрели друг на друга. — Я бы хотел еще раз вас поблагодарить, Яков Петрович, — наконец сказал Николай. — На самом деле, не стоит благодарности, Николай Васильевич. Это моя работа — людей спасать, как бы плохо вы обо мне не думали. Лучше расскажите, что же все-таки произошло, когда вы сопровождали Файоля? Отвечать собеседник явно не хотел. Как же, вдруг это ужасная тайна, а он выболтает её коварному участнику общества Бенкендорфа? Но в то же время Якову было заметно его желание поделиться. Там произошло что-то такое, от чего Николай не мог отойти до сих пор — и причина была не в паразите, от которого он его спас. — Николай Васильевич, — продолжил настаивать Яков, — Это останется между нами и не будет использовано ни против вас, ни против ваших друзей. Я же вижу, как вы напуганы. Этим стоит поделиться просто, чтобы стало легче. Кстати, вы не поверите, но мне стали ваши призраки являться. — Мои? — удивился Гоголь. — Представьте себе! О том, что вы в беде, мне сказала госпожа Бертран. — Госпожа Бертран? — Она самая. Так что, если мне даже ваши знакомые призраки доверяют, может, и вам стоит перестать меня бояться? Гоголь какое-то время осознавал услышанное. Яков ждал. Наконец, Николай все-таки решился и, весьма последовательно и четко, несмотря на свое стрессовое состояние, рассказал о том, с чем ему пришлось столкнуться. Услышанное Якова не удивило — такие алхимики, как Файоль были полностью преданы своей идее. Если Файоль посчитал, что принесенные жертвы помогут ему найти нужный ингредиент, вопросы морали уже не могли его остановить, отступив на самый дальний план. Гуро подумал об ужасной участи, которой избежал Николай, и ему стало страшно. Захотелось прижать Гоголя к себе и никуда не отпускать. И беречь от всех этих тайных сборищ с их идиотскими вылазками, монстров, а самое главное — от его собственной глупости. — Надеюсь, хотя бы теперь вы понимаете, насколько глупо было лезть туда, где вы толком не разбираетесь? — Я не знаю, что вам ответить, Яков Петрович, — расстроенно сказал Николай.