Минхо
Минхо, я знаю, мы перестали общаться. Что думаешь насчёт секса без обязательств?
27.07.2022, 20:35
Хёнджин сразу же блокирует телефон и откидывает его в сторону на диван. Позор. Насколько глупым и опрометчивым будет писать подобные сообщения человеку, когда не уверен даже в том, что ты ему хоть сколько-то симпатичен? И когда Хёнджин успел променять своё «секс только по любви» на подобное? Бред. Он искренне надеется, что Минхо просто проигнорирует его сообщение, как и все предыдущие, но ответ не заставляет себя ждать. Телефон вибрирует оповещением.Минхо
Сегодня в 10. Презервативы с тебя. 27.07.2022, 20:43 Хёнджин выдыхает. Не самое худшее, что он ожидал. Даже более — самое лучшее. Когда чужие мягкие губы касаются его шеи, влажно опускаясь ниже, Хван замирает, приоткрывая рот в попытке захватить воздух, и неожиданно вспоминает, как бесстыдно засматривался на эти губы, когда Минхо принимал у него заказ. Тогда ему было абсолютно всё равно, что заказывать, хотелось смотреть на эту пухлую форму и представлять, каковы будут его губы на вкус. Мечты, можно сказать, сбываются, потому что сейчас Хёнджин буквально плавится под Ли и его поцелуями. Воспоминания парня прерывают укусом в место пульсирующей вены под челюстью. Хёнджин шипит и набирает в грудь побольше воздуха на случай, если Минхо планирует выбивать его из лёгких Хвана. — Почему ты предложил мне это? — Минхо задерживается на несколько секунд, зависая над Хёнджином, и ожидает ответ. Хёнджин молчит. Он не знает. Вернее сказать, «знает, но не хочет себе в этом признаваться», потому что прекрасно осознаёт, что чувства (или их подобие) к Минхо никуда не делись, и сейчас, позволяя ему целовать себя, зная его к нему отношение, он роет себе могилу. — Хотел поиграть в отношения со мной, а? — Минхо склоняется к его уху и уже горячо шепчет прямо в него, пуская волну мурашек вдоль хребта. — Хван Хёнджин? Кого ты пытаешься обмануть? Минхо обхватывает ладонями его талию и резко притягивает к себе так, чтобы таз Хёнджина оказался на его бёдрах. Хёнджин теряется. Вены на руках Минхо сводят его с ума и вызывают ещё одно воспоминание. Минхо открывает бутылку шампанского, обхватив одной ладонью горлышко и придерживая дно другой. И всё это зрелище на глазах Хёнджина — отчетливо показавшиеся мышцы на руках, ещё сильнее вздутые вены, чужие влажные губы, по которым Минхо несколько раз проводит языком от волнения. Хвану становится настолько не по себе, что приходится выйти в туалет и несколько раз ополоснуть лицо холодной водой. Пиздец. Минхо продолжает сжимать его талию, и, видя растерянность на чужом лице, приспускает шорты Хвана и надавливает на подвздошные кости, чтобы привести Хёнджина в чувства. — Ты ответишь мне? Зачем ты попросил меня об этом? Хёнджин закрывает лицо руками. Ему, блять, стыдно. Почему Минхо просто не может заткнуться и трахнуть его без лишних вопросов, а вместо этого решает устроить то ли консультацию психолога, то ли исповедь? — Просто возьми меня, Минхо, блять. У нас тут не викторина, — шипит Хёнджин, не отрывая ладони от лица. — Пока не ответишь — нет, — Минхо продолжает надавливать на его тазовые кости, вызывая уже ощутимый дискомфорт. Хёнджин хнычет и ёрзает на его бёдрах. — Больно… Минхо… Просто… Возьми меня… — Хёнджин уже не сдерживает слёз и позорно шмыгает носом. Больно ему не физически, никак нет. Больно морально от того, какой он всё-таки клоун без парика и красного носа, раз посмел посчитать Минхо таким глупым и падким на подобные вульгарные предложения, на которые уважающий себя человек не согласится. — Прости… Я не хотел оскорбить тебя этим… Предложением… Мне правда жаль, — Хёнджин приподнимается на локтях и смотрит Минхо в глаза, ожидая увидеть на его лице отвращение, однако старший только лишь подается вперёд, внимательно слушая его. — Продолжай, — Минхо кладёт свои ладони на костлявые коленки Хвана и осторожно начинает их поглаживать в утешающем жесте. — Я всё ещё не могу отпустить тебя. Мне трудно это даётся, Минхо. Я поэтому приходил несколько дней назад к вам, но думал, — Хёнджин утирает нос, вновь шмыгая, — думал, что не твоя смена. И вообще тебя тогда не видел, только когда выходил и то… Минхо вопросительно вскидывает бровь, ожидая продолжения. — Я просто не мог смотреть тебе в глаза. Я, блять, такой жалкий. Прости… Хёнджин вытягивает руки в локтях, поднимаясь, и приподнимает таз, чтобы слезть с бёдер Минхо, но его останавливают, перехватывая за запястья, и усаживают обратно. — Умница. Я ждал, когда ты это озвучишь. Я знал, что за твоими бессознательными действиями скрываются очевидные причины, — Минхо кладёт его ладони себе на плечи, и тянется губами к мочке Хвана, — ты признался себе в этом, а значит «просто секс» у нас точно не получится. Хёнджина передергивает, а чувство вины и стыда начинает давить на грудь. — Я могу уйти, — Хёнджин отворачивается, чтобы Минхо не заметил, как его глаза наполняются слезами. — Зачем? Раз уж приехал, оставайся, — Минхо старается обнять младшего, обхватив его талию, и вдруг ощущает, как начинают дёргаться чужие плечи. Только не это. Очередные всхлипы и тяжелое, сопящее дыхание со стороны Хёнджина. Младший утыкается носом в плечо Минхо и обмякает в его руках, расслабляясь, и просто даёт слезам беспрепятственно течь из его глаз. Так легче. Так нужно. Минхо не мешает и не сопротивляется — молчит и ласково поглаживает младшего по спине, ожидая, когда тот выпустит наружу всё, что так тщательно в себе подавлял. — Спасибо, что… — Хёнджин поднимает голову и смотрит на Минхо, смаргивая последние слёзы, — что ты рядом. Этого так не хватало. Теперь стыдно отчего-то Минхо. Он опускает глаза и прикусывает нижнюю губу. Хотя врать себе он не будет — знает, почему ему стыдно. Сколько раз он, чувствуя притяжение к Хёнджину, отдергивал себя и останавливал, чтобы не упасть в этот омут с головой и не утонуть? Постоянно. А эта выдуманная история про «я закрыт для отношений» и «извини, я понял что-то не так» выглядит как чистой воды ребячество, Минхо готов это признать и… Извиниться. Знал, что делает больно, но собственная безопасность и комфорт на тот момент были куда важнее чужих чувств — Минхо было легче дуть на воду, обжёгшись на молоке несколько лет назад, чем узнать Хёнджина по-настоящему и довериться так же, как Хван доверился ему. Ли злится. На самого себя и Хёнджина. Поэтому возвращается взглядом к лицу младшего, выражение которого выглядит уже обеспокоенным, и приближается к его губам, мягко целуя и заставляя вздрогнуть. Хёнджин прикрывает глаза, позволяя Минхо углубить поцелуй и мазнуть языком по его губам. Хвана пугает такая смена настроений — буквально минуту назад его ласково и по-дружески обнимали, а сейчас вжимают в себя и целуют так, будто он принадлежит старшему как минимум уже несколько столетий. Минхо полностью выправляет чужую рубашку из шорт, продолжая исследовать рот младшего, скользит пальцами под ткань и сжимает кожу на талии Хёнджина. Слишком неожиданно для последнего, из-за чего Хван давится воздухом и отстраняется, всё ещё испуганный происходящим. — Что-то произошло?.. — Хёнджин осторожничает, говорит тихо и выжидает сфокусированный взгляд старшего на себе, — в тебе. Минхо только сильнее сжимает его талию, большими пальцами надавливая на рёбра, и поджимает губы, лишь бы не сказать чего-то лишнего. Хёнджин, блять, его пиздецки возбуждает. И если на работе можно было хоть как-то отвлечься на обязанности, заказы и гостей, то сейчас находиться с ним наедине просто невозможно — жгучее желание появляется и усиливается буквально от любого его взгляда и жеста, от показавшихся из-под ворота рубашки ключиц, от испуганного взгляда и тонких запястий, и сильнее всего — от его голоса, особенно когда Хван говорит тихо, почти что шёпотом. Ли тянется ещё за одним поцелуем, наваливаясь сверху и вдавливаясь своей эрекцией в бёдро младшего, и сам вздрагивает от того, как Хван испуганно и несколько наигранно (как ему кажется) издает короткий стон прямо ему в губы. Кажется, что всё в порядке и так, как должно быть, но Минхо чувствует учащённое чужое сердцебиение и тяжёлое дыхание — младший волнуется не столько из-за близости, сколько из-за того, что его так и оставили без понятного ответа. Минхо бы с радостью всё рассказал, поделился своей болью и раскрыл тайну своих эмоций и чувств, но не хватает ни сил ни смелости. Ли тяжело признать — боится. Ещё тяжелее осознавать, что с Хёнджином он возвращается куда-то в детство, чувствует себя совершенно уязвимым и страшится оставаться непонятым и брошенным. Почувствовав раз, больше не захочется чувствовать никогда. Минхо бы с радостью всё рассказал, но разучился подбирать правильные слова и сейчас вместо них — жадные до ноющей боли в губах поцелуи и жалобное мычание младшего. Иначе он не может. Разучился. Ли отрывается от чужих губ и сразу же, не давая Хёнджину опомниться, спускается на его шею, впиваясь в нежную кожу зубами. Младший вскрикивает — Минхо действует слишком резко, без тормозов, пугает и тем же и возбуждает только сильнее, и хочется сжать его загривок и оттянуть от себя за волосы, но Хван понимает — Минхо в этом нуждается как в воздухе. Это — его невысказанная боль, и младшему не остаётся ничего кроме понимания, принятия и сочувствия. Минхо, может быть, до безумия хотел, чтобы все его чувства высказал и объяснил за него Хёнджин, но Ли понимает, что о природе его ощущений младший может только догадываться, и от этого ненависть к самому себе и любовь к Хёнджину раздирают его на части. Как же это всё глупо, глупо, глупо. Минхо дрожащими пальцами пытается расстегнуть пуговицы на чужой рубашке, но руки предательски не слушаются и дрожат, заставляя ещё больше разозлиться — издевательство. — Давай лучше я сам… — Руки у Хёнджина дрожат не меньше, и он, нервно сглатывая, расстегивает оставшиеся несколько пуговиц, что не смог расстегнуть Минхо. Мягкая вискозная рубашка соскальзывает с чуть угловатых плеч — младший остаётся полуголым перед голодным взглядом Ли, что сразу старается запомнить как можно больше деталей чужого тела и ощутить эстетическое удовольствие от всего, что видит перед собой, обращая внимания на самые, казалось бы, незначительные детали вроде родинки на сгибе плеча и чуть выпирающих костей грудной клетки. Красивый. Изумительный. Неповторимый. Если бы Минхо не сдерживал себя и свои порывы всё время своего существования, Хёнджин давно был бы его во всех смыслах, весь без остатка. И в этот момент осознания Ли конкретно зависает, потупив взгляд и несколько пораженный этой простой истиной — какой смысл прятаться и медлить, когда перед тобой тот, кто занимал твой разум последние несколько месяцев даже больше, чем работа, наизусть выученное меню и названия вин? Минхо, погруженный в свои мысли, опускает взгляд и цепляется им за белую резинку чужого белья, виднеющегося из-под приспущенных шорт. Собственное тело горит, дыхание кажется пламенным и руки неописуемо горячими. Подушечками пальцев Ли осторожно прикасается к тазовой косточке младшего и, чуть надавливая уже всей поверхностью ладони, плавно ведёт по расслабленному животу вверх к груди и шее, не забывая проверять реакцию младшего на свои действия. Хёнджин чувствует, как каждый миллиметр его оголённой кожи под пальцами Минхо покрывается мурашками и начинает гореть ещё сильнее. Дыхание становится более глубоким, а глаза и вовсе хочется закатить — подобное для него намного более интимно, чем просто секс в понимании большинства людей. Минхо следит за сменой палитры эмоций на чужом лице и подаётся чуть вперед, чтобы полностью обхватить чужое горло и, чуть сильнее надавливая, круговым движением провести подушечкой указательного пальца по адамовому яблоку Хёнджина. Хван ощущает, как с каждым прикосновением Минхо ещё свежие раны на его сердце трескаются, причиняя невероятную боль. Все воспоминания возвращаются, чувства бьют по сознанию с удвоенной силой, и Хёнджин чувствует, как глаза наполняются слезами, когда Ли обхватывает его горло сильнее и толкается чуть вперед, создавая трение между телами. Младший никогда в жизни так не хотел вернуть время назад. Сдержать себя, не отдавать Минхо то треклятое письмо с открыткой и не приходить в этот ресторан больше никогда, чтобы не терзать сердце несбыточной мечтой о романе с невероятно красивым брюнетом. Хёнджин всхлипывает и приоткрывает рот — дышать становится тяжело. — Отпусти… — Хрипит и чувствует, как слёзы начинают катиться по щекам. Ли тут же отрывает от шеи младшего руку и испуганно смотрит в его глаза. Ему больно? Минхо испугал его? Почему он плачет? Голова старшего начинает слегка болеть от того, как резко его сознание атаковывают все эти вопросы, ответы на которые в ближайшее время он точно не получит — Хёнджин предательски молчит, поднимаясь в вертикальное положение, и потупляет взгляд. Минхо осторожно приближается к его лицу, кладёт ладонь на щёку, аккуратно стирая одну из новых покатившихся слёз, и заглядывает в глаза. Хёнджин глупо моргает, брови то ломаются в изгибе, то остаются неподвижно — младший погружен в воспоминания целиком, словно находится в трансе, и даже не реагирует на чужие прикосновения, что не может не пугать. — Хёнджин?.. Хван поднимает голову — несколько слёз срываются с высоких скул, подобно тому, как камни падают с высоких гор, ударяясь об острые выступы. Сердце Минхо, до того балансирующее на самом краю пропасти, срывается вниз только от одного взгляда на лицо младшего — почему в глазах Хёнджина столько боли и разочарования, когда он смотрит на Минхо? — Я… — Хван сглатывает подступающий к горлу ком очередной порции слёз и шумно вдыхает воздух, — принеси, пожалуйста, воды. Минхо тут же подрывается с места и спешно выходит на кухню. В голове количество вопросов увеличиваются в геометрической прогрессии. Хёнджин, замечая, как Минхо перешагивает порог из спальни в коридор, поднимается с кровати и накидывает на плечи рубашку, тут же начиная складывать в рюкзак свои вещи — расчёска, телефон, бутылка воды и смазка. Несколько презервативов так и оставляет нетронутыми. Они ему уже точно не пригодятся. — Хёнджин?.. Вот вода… Младший вздрагивает — Минхо подошёл со спины слишком тихо, испугав его не на шутку. — Спасибо, — Хёнджин утирает последние слёзы с глаз, разворачивается к старшему и отставляет рюкзак в сторону, чтобы дотянуться до протянутого стакана и попить. — Так что произошло, Хёнджин?.. Минхо всё ещё осторожничает и говорит тихо, стараясь уловить хоть одну эмоцию на чужом лице, однако младший лишь пожимает плечами и спокойно отдаёт Ли стакан обратно, не говоря ни слова. — Спасибо за воду, — Хёнджин надевает рюкзак на одно плечо, — и за разбитое сердце особенно, — подтягивает лямки и направляется вон из комнаты. На душе гадко, а во рту сухо. На глаза снова наворачиваются слёзы, когда Хёнджин рысью выбегает из чужого подъезда и вызывает такси. Нервы натянуты до предела, а конечности начинают слабеть от перенапряжения. На экране смартфона всплывает уведомление о том, что машина приедет через семь минут. Парень цыкает, понимая, что уехать до того момента, когда Ли спустится к нему, чтобы поговорить, у него не получится. Он отходит от подъезда старшего на детскую площадку и садится на первую попавшуюся на глаза скамейку. Рюкзак ставит рядом, а собственными локтями упирается в колени и закрывает ладонями лицо — поступил как самый последний трус и истеричка, хотя обещал себе, что всегда будет открытым к разговору, что бы не случилось. Видимо, соврал. Сам себе. И от этого в разы больнее, чем от того, когда Минхо не выходил на связь несколько дней, а Хван даже не знал, было ли это намеренно или нет. «Серый KIA Forte ожидает Вас. Приятной поездки», — телефон вибрирует от уведомления, и Хёнджин поднимает голову, чтобы осмотреться. Он не слышал, как хлопнула дверь подъезда, и уж точно не слышал чьих-то торопливых шагов в свою сторону.Я не смогу любить Такой вот сбой.
За ним никто не пошёл, не обнял и не утешил, как хотелось бы. Ну и пусть.
И всех, кого я буду злить Скажу, кого благодарить За боль.
Парень доезжает до дома за час — квартира Минхо находится почти на окраине города, и добираться к нему вечером в час-пик было тем ещё удовольствием, и сейчас, уезжая, видимо, навсегда и безвозвратно, Хван чувствует себя наконец свободным.Вот, познакомьтесь, это он, Знакомьтесь, это он, Дам фотографию.
Хёнджин не ждёт сообщения от старшего. Знает — пустые надежды и бесполезная трата времени и собственных сил. Пусть ему и безумно больно и обидно, но это всего лишь «пусть». Тот факт, что Минхо выбрал сдать назад, только доказывает всю его суть — был бы Хёнджин для него важен, не дал бы уехать просто так и не позволил себе оставить его одного. Ожидание — яд одиноких. Никто не должен прийти. Хёнджин давно для себя это усвоил.Скорее жизнь мою покинь И я твою покину жизнь.