Прожжённое время.

На улице мрачно и заправляемое непогодой небо, серое уже третий день. Высотные здания подпирают провисающую ткань плотных облаков, косой ливень бесшумно барабанит по толстому стёклопакету и вереницей потоков стекает вниз. Яркие краски Токио размыты пеленой не то тумана, не то дождя и сквозь густую завесу, прорисовывается лишь золотой отлив небесного древа Японии и уходящий ввысь, мерно помигивающий на кончике красным огоньком её шпиль. Район красочных вышек с билбордами и гигантскими экранами пестрящими навязчивой рекламой, утоп в пепельной тени и всё выглядит скучным и одинаково бесцветным. С тридцать девятого этажа открывается поистине превосходный обзор на столицу. Держа в ладони рокс с виски, Ризу стоит у панорамы засмотревшись на блёклый вид, предаваясь раздумью о том, какой бы была уютной мелодия дождя, будь это обычное окно, а не глухая стеклянная панель, через которую, не то чтобы шум дождя, а сам раскрат грома не пробьётся. Перед её лицом растилается огромный унылый город, а в стекле тёмного окна - зеркальное отражение собственного образа. За её спиной - погруженная в глубокую тень просторная гостиная главной штаб - квартиры Токийской свастики и посему, роскошь - важная составляющая здешнего интерьера. Начиная со стекла в её руке и заканчивая напольным покрытием под тонкими шпильками - всё принадлежит им: Тосве, Майки, Ризу. Тут и панно из оникса, и рельефы со сложным финишем, и металлизированные фактуры с соответствующими оттенками от чёрного хрома, античной меди и полированной тёмной бронзы, столь характерные для арт - деко. Всё примерно так же, как этажом выше - в её с Манджиро апартаментах. Ну и разумеется, как любит Кисаки. Ведь до всего этого люксового баловства их главе и дела нет. Повседневными вопросами, как и тем, где обосноваться президенту Свастонов, Тетта занимался сам. Да и в целом, Кисаки давно принял бразды правления в свои белые ручки и заправляет делами с молчаливого согласия Майки, изредка с ним совещаясь и принося особо важные для согласования донесения лично. Не беря во внимание латунные полосы на стенах, так раздражающие глаза Ризу, ничего примечательно за исключением одной детали - на этом ярусе нет. Сегодня тут непривычно пусто. Кажется, покоя ради, заместитель главы разогнал прихвасней, оставив на обоих этажах небольше десятка, ну и конечно, своего незаменимого последователя. Удобно облокотившись на подлокотники кресла, с полным рабочим равнодушием, Ханма пассивно испускает дым в потолок. — Не нравится? Я думал тебя это позабавит. Не успела Ризу отвлечься, как из подвисшего состояния, её быстро выводит ядовитое подобие удивления в голосе администратора свастики, буквально принуждающий, махом опустошить содержимое стакана и развернуться в его сторону. — Что именно должно меня позабавить? Вырванный глаз или твоё умение преподносить сообщения? — её губы поджаты, а малозаметное их движение подсказывает, что она прикусила щеку и мнёт слизистую зубами. Ризу смотрит на него неотрывно холодно, с порицанием и ей явно не по душе его слова, как и фотографии, что он принёс ей на потеху. Задержав на ней мимолётный взгляд, Ханма ловит себя на мысли, что за двенадцать лет знакомства, так и не понял кем она является и кого из себя строит - бедную невинную овцу или хищное животное. Ему не понятна её отрицательная реакция, неодобрение и осуждение во взгляде. Он недовольно цокает языком, будто ожидал услышать от неё нечто другое и переминаясь с ноги на ногу, зажав меж пальцев сигарету, подтягивается к столику. — Да ладно. Скучно. Я то понадеялся не на такую унылую реакцию. — выдернув пробку с хрустального графина с фацетной огранкой, Шуджи плеснул тёмно - янтарную жидкость в стакан. — Пфф... — едва не закатив глаза, Ризу слышно фыркает и ставит свой пустой рядом. — Что? Не я здесь тот, у кого зашкаливают садистские наклонности. — взгляд из под очков утверждающе смотрит на неё снизу вверх. Он совершенно точно произнёс это с целью напомнить об их общем секрете с Кисаки и кольнуть её. — Чем именно ты недовольна, Сано? — Я же сказала. Это слишком. — цедит она сквозь зубы. — Проблема решена. Не это ли главное? Ризу отводит с его лица полные охульства карие глаза и в поле её зрения, снова попадаются злосчастные снимки. Шатенка наклоняется и берёт их в руки, перебирая уже не так спешно, как в первый раз. Рассматривая их подробнее, она примиряется с содеянным с особой жестокостью, поступком соратников. Её иступление от увиденного в самом начале, постепенно сходит на нет и фотографии убитого следака - с воткнутой вместо вырванного глаза флешкой, вызывают уже не столь яркий спектр эмоций. Точнее, вызывают лишь одно омерзение. В конце концов - это пройденная история. — Отвратительно. — внимательно разглядывающая снимки, она не видит, как Ханма встаёт, но прекрасно чувствует его высокую фигуру за спиной. — Вы уверены, что это не станет ещё большей помехой? — она кидает фотографии обратно на столик и оборачивается. Теперь её волнует другое. Не затронет ли этот «дерзкий выпад» каким либо образом Майки. — С фильмом на флешке мы отобъём желание лезть куда не просят. Долговязый в сантиметрах десяти и от него исходят пряные нотки бергамота, корицы и любимой Ризу лаванды, а не как когда - то один табачный дым. В его вытатуированной кандзи «наказание» правой руке, выставленный ей на встречу, наполненный на треть рокс и медленно тлеющая, всё та же сигарета. Чувствуй они хоть каплю того, что чувствуют мужчина и женщина друг к другу, атмосфера определённо перерасла бы в неловкость, но кроме общих деловых интересов, их давно ничего не связывает, а заданный вопрос по прежнему волнует Ризу куда больше, чем то, что скрывается за полосатым костюмом Шуджи. И пусть в юности она всегда мечтала о высоком парне, как её старший брат, то в нынешней реалии, она вожделеет только светловолосого мужчину, ниже ростом чем её собственный. Поколебавшись, она впрочем принимает выставленный в примирительном жесте рокс и отпивает не прищурившись. В котле под названием "Токийская свастика" кипеть им вместе. — Что они обсуждают? — отбросив прежний разговор, Ризу смотрит напротив, на закрытые двустворчатые двери переговорной. Без всяких догадок, за ними шла неотлогаемой важности встреча, а как иначе объяснить суровую отягощённость вошедших туда двадцатью минутами ранее Кисаки и Майки. Причём, второй переменился в лице именно после полученных новостей от первого, быстро нашептавшего ему незнамо что на ухо. То мрачное состояние с каким Майки скрылся за дверьми, сильной тревогой отзывается в душе Ризу и по правде говоря, все эти минуты ожидания в компании Ханмы, являлись для неё не больше, чем отвлекающим манёвром от внутренних терзаний. Нет, она не опускала значимость полученных от Шуджи вестей, но то, что эти двое были заняты в переговорной без лишних свидетелей, трепыхало её сердце в разы сильнее и отнюдь не позитивным предвкушением. Проследив за траекторией взгляда приятельницы, Ханма апатично вскидывает брови, а его янтарные полуприкрытые глаза, так и толкуют беззвучным ответом, что её это не касается. Женщина кривит губами, но с дальнейшими распросами не лезет. — Расслабся. — Да иди ты. — сказанное мужчиной неимоверно бесит и намереваясь вернуться к обозрению города, Ризу неумышленно задев Ханму чуть ниже плеча трогается с места. В комнату врывается посторонний шум, но в силу своей обеспокоенности, молодая женщина не сразу признаёт в них шаги. — Никак не устанешь докучать ей? — в гостиной распространяется цокот классических мужских ботинок постукивающих по поверхности пола, да и не одних. Ризу оборачивается, а двое пожаловавших проходят в глубь. — Риндо? — с перва она сталкивается с опущенными, её любимого аромата - лавандового цвета глазами среднего брата, сразу после которых, её встречают аналогичные старшего. — Ран? — Сестра. — оказав легкомысленной игривостью подобие приветственного обращения, старший из Хайтани проходит за чёрный журнальный столик и откидывается на диван. — А вы здесь какими судьбами? Вы же должны быть в Кобе. Не? — кажется долговязый удивлён внезапному появлению братьев не меньше, чем их родная сестра. — Мы реже чешем языком, Ханма. — голос Риндо сочится колкостью, а сам он облокачиваясь встаёт за братом, складывая руки на спинку дивана прямо за его головой. — Босс вызвал. Мы там закончили. — помяв затёкший от пятичасовой поездки затылок, подхватывая поясняет Ран. Затем, оттягивая раслабляет ворот рубашки и кивком подзывает не отошедшую от их появления младшую сестру к себе. — Иди сюда. Играя пальцами, Ризу тянет руку к брату и пойманная им, ластится к нему словно к хозяину. Подсев вплотную, потягивает уличившую ноздрями удушливость женских духов и этот запах ей кажется навязчиво липкип, точно совсем недавно, мужчина пролил на себя целый флакон приторной жидкости. — От тебя разит Ран. — Разве? — он всегда предпочитает делать вид, будто понятия не имеет о чём она. — Одно другому не мешает, Сано. — цепляет Ханма, поотдаль наблюдая за тройкой единокровных; невъезжая, откуда в младшей Хайтани берётся такая покорность к братьям и патологическая ревность. Не успела Ризу повернуть голову в его сторону и ответить долговязому, как в это же мгновение, оказалась схвачена за запястье крепкой рукой брата, который с умением парировал неуместные для себя распросы и с таким же талантом переводил стрелки в удобном от себя направлении: — Я вот посчитал, что разит от тебя. Отнимая спиртное, Ран в утехе приподнял уголки тонких губ, вдруг насладившись её недовольным - но повиновением и не выпуская сестру, вытянул руку за своё плечо, подчёркнуто медля - вкладывая стакан в открытую ладонь младшего брата. Ризу перевела безотрадные глазки на Риндо, но тот и не собирался её пожалеть. — Перестань заливаться Рири. — отзывается сухим замечанием. Примирившись, младшая расслабляется показывая братьям, что никаких закидонов от неё ждать не стоит и прежде чем отпустить, Ран предостерегая вздирает её руку выше перед лицом и наконец выпускает. — Так - то. Хайтани старший пару раз легонько хлопает пальцами себя по плечу, трактуя исполнить его просьбу и возвращает себе нейтральное выражение. — Они там? — Уже минут тридцать. — отвечает Ханма. Ризу обходит край дивана и принимается массировать напряжённые плечи Рана, разминая их. Учитывая их откровенно утомительную работу, в данный момент это пожалуй наилучшее вознаграждение. Поменявшийся с сестрой и успевший соскучится по ней Риндо, прежде чем завалиться на диван, предпринимает не свойственный для себя жест; вскользь приобнимая с боку Ризу, он целует её в висок. Перед тем как возникнуть, она на секунду подвисает. Пахнет женщиной. Той же самой, что и от старшего. — Рииндо? Риндо конечно любит урывками задирать младшую подпитывая своё честолюбие, да и просто прикалываясь над ней, но раздразнивать её прямо сейчас и в мыслях не было. Тем не менее, от вновь возникшей ревностной реакции сестры, на его лице вспыхивает граничащая с вызовом усмешка. — Ризу. — развалившийся в удовольствии под маленькими ладонями Ран, осекает младшую, подавляя зарождющийся конфликт в зародыше. — Оставь Риндо в покое. — Раан! Вы там дела решали или развлекались? Ран не выдерживает капризного выпада в свою сторону и скинув руки сестры, разлепляет сиреневые глаза и опасно смотрит на брата. Какого хрена он портит идиллию, пусть даже неумышленно? — Эй, — в очередной раз встревает Ханма. — чего не насмотрелся, а такой дефективной семейки, как ваша не встречал. Шуджи лоб в лоб встречается со взглядом Рана, пугающим Ризу, но только не долговязого. С самого знакомства у этих двоих сложились натянутые отношения и с тех пор, ничего не изменилось. Начать прения ни один из них не успевает. Раздаётся щелчок и из внутреннего кабинета показывается Кисаки. — Вы уже здесь? В их структуре все привыкли встречать заместителя главы глубоким поклоном, но только не эти трое. Ханма будучи ближайшим его последователем никогда не считал, что данный обряд его как - то касается. Ну а братьев - попробуй нагни. Хайтани изначально особенно кичились своим амплуа и выделялись из общего фона группировки. Десять лет назад у них и форма отличалась от общепринятой. Они скорее попрощаются, чем презентуют себя не в выгодном для них свете. — Кисаки. — Ризу выжидающе смотрит на него. — Босс. — салютуя из - за спины, Ран задирает руку выше, встаёт и оборачивается. — Иди. — единственное что говорит Кисаки пристально глядя ей в глаза. Он определённо о чём - то размышляет и чёрт знает, что они там обсуждали, но от этого «иди» у Ризу пробежали мурашки и она уже нутром чувствует, что нужна Майки. Если Кисаки это компас, ведущий Манджиро в заданном направлении, то Ризу - это грёбаный маяк, не позволяющий ему сбиться с пути. Неотложка - оказывающая первую помощь и якорь - удерживающий его от полного саморазрушения. И всем в этой гостиной об этом известно. Ран и Риндо могут подождать, а вот «разминирование» угрожающего взрывом Майки, не терпит отлагательств. Слишком многих он может задеть осколками. Оглядев братьев, не прощаясь, Ризу ступает в переговорную.